Глава вторая

Главная » Статьи » Читать-онлайн » Селия Кайл - В погоне за хвостом

Глава вторая

Маркус оторвет голову следующему льву, который заговорит с ним. Черт, любой, кто заговорит с ним, умрет. Его кот был с ним согласен. Животное было взволнованно и стремилось уничтожить всех находящихся в комнате. Каждый раз, когда на него попадал воздух кондиционера, или, когда кто‑то из людей подходил к нему, он подвергался нападению различных ароматов. Мужчины, женщины, мускус, духи, пот, земля ... Они окружали его в надоедливой комнате.
Его кожа чесались, мех то появлялся, то пропадал на его плоти. Каждое исчезновение доказывало силу его льва. Как только мех появлялся, Маркус тут же его убирал. Он был Альфой Северной Америки, самым сильным львом на континенте. Он не имеет право терять контроль. Когда его животное брало верх, не было никакого шанса для тех, кто попадался на его пути. То, что он сейчас чувствовал, говорило ему о том, что здесь будет много крови.
В основном потому, что все в непосредственной близости пытались удержать его от одной аппетитной женщины.
Пенелопа Литтл. Она была крошечной по сравнению с ним, невысокая, с пышными формами, которые так сильно его привлекали. Она была малюсенькая, идеальная, с головы до пят. Словно сам бог залез к нему в голову и осуществил его мечту.
Да, большинство львиц были гибкими и худыми, но они не привлекали Маркуса. Он любил женщин с мягкими округлостями и то, как они прижимались к его твердому телу, создавая контраст. У него было слишком много твердости каждый день его жизни. Иногда мужчине просто необходима ежедневная доза удовольствия, позволяющая пережить этот день.
Ему это было вдвойне важно. Он ежедневно боролся со своим почти непобедимым внутренним львом, боролся с ним за господство над каждым встречным на его пути. И все, что ему было нужно, это она в его руках, чтобы побороть желания.
Впервые в жизни, он мог дышать и расслабляться без страха причинения кому‑то вреда. Черт, он не убил Джастина Палмера, не так ли? До появления Пенелопы, Маркус бы оторвал любому голову, кто осмелился его оторвать от женщины.
Вместо этого он был конченым придурком и отошел от нее. Да, он скрыл ее от пристального взгляда Палмера, но как только сомнения появилась в нем, он ушел, чтобы разобраться во всем самому.
С каких это пор я слушаю других? Я гребаный Альфа Северной Америки.
Голоса мужчин и женщин смешивались друг с другом, пока он не смог отличить один от другого. Нет, это не они, мешали ему сосредоточиться, это его животное и тело требовали Пенелопу, удерживая от фокусировки. Даже сейчас, несколько часов спустя, он был по‑прежнему возбужден и стремился в ее теплую влажность, и конечно в сердце.
О, он знал и понимал, что все говорили ему: ведьма наложила на него заклинание, заставляя его думать будто Пенелопа принадлежала ему. Но ... Он не мог избавиться от ощущения, что они ошибаются. Это было не просто его поведение в библиотеке. Это было гораздо большее.
Что‑то «большее» заставило его путешествовать по стране. Его бесконечная поездка на юг. Он отказывался ехать куда‑то еще кроме небольшого городка Риланда ...
Больше не выдержав чужого присутствия, он поднялся на ноги. Это привлекло всеобщее внимание, и комната тут же погрузилась в тишину. Дом, логово прайда, был большим. Особенно учитывая размеры небольшой группы в этом крошечном южном городе, но он был недостаточно большим для него. Он все еще мог чувствовать запах Пенелопы на его коже, отказавшись принять душ после того как он прибыл в логово, но ароматы в комнате пересиливали ее природный аромат. Его зверю нужен был ее чистый запах. Для этого ему нужно убраться подальше ... отсюда ... Подальше от всех.
‑ Альфа? ‑ Палмер был первым рискнувшим заговорить с ним.
Удивительно. Кажется, у местного альфы, нет чувства самосохранения. Даже собственная охрана Маркуса молчала с момента, как они покинули библиотеку. После стольких лет, мужчины научились чувствовать его настроение.
‑ Могу ли я помочь вам чем‑то? ‑ Местный альфа вновь заговорил.
Маркус осторожно, медленно, перевел золотистый, пристальный взгляд на крупного мужчину. Большому, но не больше Маркуса. Он никогда не был более злым или более смертоносным, чем сейчас. Он действительно, очень хотел выпустить наружу свой гнев.
Без единого слова, Маркус развернулся и направился к входной двери. Его шаги были не слышны, даже его ботинки, не смели шуметь на твердой поверхности.
На данный момент, он был лишь хищником, животным, наполненным яростью. За его спиной началась потасовка, очевидно, кто‑то поспешил следом за ним. Низкий хрюкающий звук дал ему понять, что его охранники сделали свою работу.
Они, очевидно, опрокинули льва и препятствовали ему следовать за Маркусом. Никто не последует за ним, никто не посмеет. Не тогда, когда мужчины из его окружения поняли, что Маркус уничтожит любого, кто заговорит в его присутствии. Его лев не позволил бы ничего другого. Боролся ли он против заклинания ведьмы или естественного желания к своей истинной половинке, ему нельзя было доверять в данный момент.
Он широко распахнул дверь, и как только вырвался на свободу глубоко задышал. Он потерялся в чистом аромате загородного воздуха, он втянул его носом, вздохнув, когда его зверь немного расслабился. Часть напряжения, бежавшего по венам, исчезла с природой, окружающей его. Это было место, которому его лев принадлежал, которому все львы принадлежали. Природа, деревья, трава, живая добыча и открытые равнины, чтобы бегать.
Нравится ли его паре это место так же, как и животному Маркуса? Он не сомневался. Она не была бы его истиной парой, если бы ей это не нравилось, и он надеялся, что она не будет возражать покинуть все это.
Они решат эту проблему, если она его пара. Маркус покачал головой, все еще не в состоянии принять утверждения альфы, что ведьма, имела столько власти над ним.
Он стащил с себя рубашку, позволяя ей упасть на землю. Теперь он мог дышать. Вдыхать ее аромат, сохранившейся на его коже. Она прикасалась к нему и ласкала, хныкая и ноя, когда ее язык скользил по его коже. Рычала, покусывая его плоть. Он вздрогнул, воспоминание об этом небольшом укусе взбудоражили кровь.
Низкий писк, а затем тяжелый топот сапог на крыльце дошли до него, и он тут же учуял запах его лучшего друга и начальника охраны. Мужчина, мог иметь свой собственный прайд или даже стать бетой Маркуса, но лев постоянно отказывался.
«Мне хватает того, что я следую за твоим хвостом. Так зачем мне, к чертям собачим, какой‑то титул, если у меня есть все, что мне нужно и все, что мне нужно делать ‑ это охранять твою задницу?»
С каждым новым вдохом, запах Линкольна затмевал аромат Пенелопы, из‑за чего у Маркуса возникло желание разорвать мужчину в клочья. Его тело взывало к Пенелопе, он был тверд, как скала, желая заполнить ее, но присутствие его друга разрушало едва уловимый аромат его пары. Черт возьми, он вышел на улицу, чтобы побыть в одиночестве, чтобы насладится тем, что осталось от его пары на его теле.
Он развернулся, сдерживая рычание на губах, и обнажил клыки на Линкольна. Вместо того, чтобы съежиться, или даже вздрогнуть под яростью Маркуса, мужчина просто облокотился на перила и скрестил лодыжки.
‑ Закончил? ‑ Протянул Линкольн.
Маркус лишь прищурился и посмотрел на своего лучшего друга.
‑ Что ты хочешь?
Мужик пожал плечами.
‑ Просто хочу знать, что мы собираемся делать дальше.
Он закрыл глаза, уговаривая его льва, успокоится, чтобы он мог немного подумать. Подумать, без отчаянного вожделения к одной пышной женщине. Он был Альфой Северной Америки не без причины, и он был им не только потому, что смог надрать задницу всем остальным. Он также был разумен, умен и спокоен, чем и отличался от большинства львов. Не то, чтобы его нынешнее поведение доказывало это.
‑ Я не доверяю Палмеру. ‑ Маркус не был уверен, почему он так думал. Местный альфа не сделал ничего такого, что могло бы подтолкнуть к таким мыслям. Или сделал?
Низкое рычание, донеслось изнутри дома, сказав ему, что мужчина услышал слова Маркуса. Он мысленно пожал плечами. Он надеялся, что ему не придется надрать идиоту его львиную задницу, но, если придется, он это сделает. Он не оскорблял мужика – ну, не совсем ‑ но он был чертовски хорош в понимании характера поведения. Было что‑то такое в этом Джастине Палмере ... Что‑то о мужчине и Пенелопе.
"... Ошибка, которая испортит всю оставшуюся жизнь."
Теперь, почему альфа сказал бы такое об одном из его собственных львов? В любом случае спаривание Маркуса с одной из кошек прайда Джастина, принесла бы пользу всему городу. И это каким‑то образом разрушит жизнь Маркуса?
Он не купится на это. Теперь, когда желание к Пенелопе немного ослабло, и он смог ясно мыслить, он понял, что необходимо поговорить с этим самцом с глазу на глаз.
Маркус сделал глубокий вдох, успокаиваясь, позволяя его льву насладиться последним вкусным ароматом Пенелопы. Он шумно выдохнул, а затем сосредоточил свое внимание на проблеме перед ним. В частности, уверенности местного Альфы и того, как он пришел к этим выводам.
‑ Я хочу поговорить с Палмером и ведьмой. Вместе. Сейчас.
Линкольн оттолкнулся от перил и выпрямился.
‑ Никаких проблем.
Маркус остался на месте, не обращая внимания на рычание и шипение, исходящие изнутри дома. Его люди будут делать свою работу быстро и эффективно. Ему не пришлось долго ждать, и через тридцати секунд перед ним стоял почти дрожащий альфа. О, он уважал мужчину за попытку остаться сильным и несгибаемым под тяжестью гнева Маркуса, но это не меняло того факта, что Маркус был сильнее.
Он потянулся к Палмеру и обернул ладонь вокруг задней части шеи самца, дергая его вперед, пока он не подошел к Маркусу стоящему возле автомобиля.
‑ Ты расскажешь Линкольну где найти ведьму. А затем мы все вместе поговорим.
‑ А‑а‑альфа ... вы думаете…
‑ На самом деле сейчас не очень хорошая идея, задавать вопросы, ‑ Вмешался Линкольн, избавив Маркуса от желания впиться когтями в шею мужчины.
Черт, Маркус, возможно, даже не остановился бы. Особенно после того, как лев понял, что кровь Палмера отогнала бы остатки аромата Пенелопы на его коже, и это было непростительно, насколько кот был обеспокоен.
Им потребовалось некоторое время, чтобы усесться в ближайший внедорожник, остальная группа Маркуса уселась в другие, а затем они отправились в путь. Голос местного Альфы дрожал, когда он давал указания, и Маркус предположил, что Палмер, наконец, понял свое положение – один лев, расстроивший Альфу Северной Америки.
‑ Проезжайте через ворота в конце дороги, ‑ Сглотнул Палмер, действие было отчётливо слышно в тишине внедорожника. ‑ И еще пятьсот ярдов вниз по грунтовой дороге. ‑ Местный альфа мельком посмотрел на Маркуса. ‑ Она ограничена землей в настоящее время. Вход на ее территорию может быть опасным для вас, Альфа.
‑ Я понимаю. ‑ Маркус еле сдерживал свою ярость. Чем ближе они подъезжали к этой таинственной ведьме, тем больше он был уверен, что Джастин Палмер был неправ, и Пенелопа Литтл была то, что надо. Для него.
Они обогнули последний изгиб, с рядом диких деревьев, которые закрывали видимость на прекрасный дом, который почти заставил его задохнуться от восторга. Благодаря широкому с запахом крыльцу и высоким колоннам, казалось, будто его вырвали из историй о южных плантациях, он был предназначен для создания семьи. .
Черт, будто одна эта мысль не была достаточным доказательством того, что он нашел свою пару, он не был уверен, что еще могло заставить его думать так о доме. Маркус Толсон? Семья? Он никогда не хотел этого, но с Пенелопой...
Как только автомобиль остановился, Маркус выпрыгнул из внедорожника и поспешил к женщине, стоявшей на крыльце, которая, казалось, ждала их прибытия. Он бегло осмотрел женщину, отметив, что она была похожа на женщину, которую он считал своей парой.
‑ Альфа! ‑ Палмер закричал на него, но крик был быстро подавлен рычанием, а затем ворчанием.
Линкольн слишком наслаждался подавлением местного альфы.
Маркус взбежал по ступенькам, замедлившись, когда был всего лишь в шаге от женщины. Он почувствовал ее магию, казалось, что ее сила буквально светится и исходит от кожи.
‑ Хозяйка, ‑ Он наклонил голову в знак приветствия, но не подчинения. Он признал ее способности, но не испытывал страха.
‑ Джорджи будет ею. ‑ Она грустно улыбнулась. – Так что этот идиот тебе наговорил?
‑ Сказал, что ты ведьма. Вопрос в том, какая.
Ее улыбка превратилась из грустной в насмешку.
– Разве твоя мама не говорила тебе, что спрашивать женщину, какая она ведьма сродни вопросу о возрасте? ‑ Она подмигнула ему.
‑ Хорошо, ‑ он скрестил руки на груди. ‑ Если ты не хочешь отвечать на этот вопрос, ответь на другой: назови причину, по которой я не должен убить тебя прямо сейчас. Вмешательство в спаривание льва, особенно альфы, является смертельным преступлением.
‑ Я не помню, что бы вмешивалась в твои поиски пары. Я могла бы отобрать ее. ‑ Она щелкнула пальцами. – Вот так.
Маркус зарычал.
‑ Так ты говоришь, что она моя?
‑ Я говорю…
Ее прервал громкий, неприятный гудок приближающегося транспортного средства, маленький автомобиль ворвался на поляну со столбом пыли и летящих камешков. Через секунду автомобиль остановился, водитель выбежал и мчался по земле. Его ум был перегружен видением сочного, обнаженного тела Пенелопы. По крайней мере, пока на ее месте не появилась львица.
Ее гнев, ярость, ударили по нему за долю секунды, до того, как ее тело опрокинуло его на землю. Он должен быть в ярости, желая уничтожить женщину, которая смогла пробиться сквозь охрану и с легкостью напала на него. У нее была власть над ним, ее зубы в миллиметре от его уязвимого горла, и ее слюна капали на его кожу.
Да, он должен выпустить смертоносные когти и отпихнуть ее от тела и оттащить к потертому полу крыльца. И все же, единственное, о чем он могу думать это о том, как фантастически она пахнет. Ее сладость, ее обольстительный аромат, взывал к его животному. Но не ради сражения. Нет, для того, чтобы соединится с ней, и заклеймить ее, прежде чем кто‑то вновь прервет их.
Другие звуки заполнили пространство, большие львы, следующие друг за другом, слова, брошенные сквозь пространство, но женский крик был громче остальных.
‑ Черт возьми, вы не причините ей вред! ‑ Это был четкий приказ, а затем послышалось приглушенное ворчание. – Прекрати меня лапать, черт возьми. Отпусти меня. Я вырву ваши яйца через горло, и посмотрим, смогу я или нет.
Если бы Маркус не был близок к потере своей жизни от руки его пары, он нашел бы ссору мужественной женщины с его охранниками забавной.
‑ Я серьезно! Я буду охотиться на тебя, плохой кошак, ‑ женщина закричала снова, обращаясь к Линкольну с использованием нескольких матерных слов.
Это была Пенелопа, обольстительная и разъяренная Пенелопа, впивающаяся в его плоть. Черт возьми, он был тверд, как скала, чертовски возбужден, и вместо того, чтобы сосредоточиться на том факте, что он был на волоске от смерти, он мог думать только о том, как скользит в нее снова и снова. Он хотел ее сейчас так же сильно, как и утром. А возможно и сильнее.
Пристальный взгляд Маркуса был полон решимости относительно нее, ее бледные глаза, сверлили его взглядом, как будто она разглядывала его душу, и он старался, сделать то же самое. Он хотел знать все о ней, все, что заводило ее, все, что заставляло смеяться и плакать.
Странная женщина и Линкольн продолжали спорить, и он увидел выросшую нерешительность и беспокойство в глазах Пенелопы. Ранее, когда она вот так же прижималась к нему, все, о чем она думала, был секс, сейчас цель изменилась. Да, она пришла за ним, но он не думал, что это было из‑за него, вероятнее это из‑за ее родства с ведьмой. Кроме того, увеличение ее тревоги и агрессии было связано с Линкольном и другой женщиной.
‑ Линкольн, прекрати это дерьмо и отпусти ее. ‑ Его друг хмыкнул, и он представил себе, как женщина ударила его, когда он подчинился приказу Маркуса.
Это заставило его улыбнутся, не взирая на то, что он был близок к смерти. Его человеческая половина была немного обеспокоена этим фактом, а львиная восхищалась силой его подруги.
‑ Дженнифер! ‑ Это был Палмер, и имя женщины было ему знакомо. У Джастина Палмера была сестра‑близнец. Дженнифер. Женщина явно защищала Пенелопу, что сделало ее одним из новых любимых людей Маркуса.
‑ О, отвали, придурок.
‑ Я твой…
‑ Брат. Ты мой брат. И если ты тронешь хоть один волосок на моей голове, папа вернется сюда и надерет тебе задницу, так что заткнись, прежде чем Пенелопа кого‑нибудь убьет.
Это заставило Палмера фыркнуть, и Маркус решил, что мужику недолго осталось. У любого, кто унизит его пару будут проблемы.
Чьи‑то мягкие осторожные шаги и аура, сигнализировали о том, что скоро у них будет посетитель.
Джорджи вошла в поле его видимости, и ее широкая улыбка почти ослепила его.
‑ Пенелопа, дорогая, возможно, ты должна отпустить свою симпатичную пару. Я не думаю, что у тебя есть причина для его убийства, особенно с учётом того, как он прекрасно упакован.
Маркус не был уверен, что конкретно имела в виду ведьма, его внешность или твердость в джинсах. В любом случае, его льву не понравился этот комментарий. Его тело могла оценивать только его пара. Факт о том, что какая‑то посторонняя женщина смеет говорить о нем, таким образом злила зверя. Он хотел слышать комплименты только от Пенелопы. Когда львица стала громко рычать и быстро отпустила его, чтобы напасть на ведьму, он знал, что она чувствовала то же самое.
‑ Так то лучше. – даже не смотря на то, что единственное, что он сейчас мог видеть был золотистый мех Пенелопы, он услышал довольную улыбку в ее голосе. ‑ Теперь, я предполагаю, у кого‑то есть вопросы ко мне.
Другое тело, появилось в зоне его периферии и Дженнифер Палмер присоединилась к беседе.
‑ К нам. Вопросы к нам. Джорджи делала это не одна.
‑ И что, ‑ Джорджи протянула, ‑ лев мог сделать, когда заклинание было произнесено?
Дженнифер попыталась ответить.
‑ Я…
Но у Маркуса был только один вопрос.
‑ Пенелопа действительно моя пара?
Молчание было ответом для него, отсутствие звуков угнетало, словно секунды делали отсчет прошлого, но, в конце концов ведьма ответила.
‑ Единственное, что я сделала ‑ призвала пару Пенелопы. Я не делала ее твоей половинкой, я просто призвала мужчину, который предназначен для нее.
Так или иначе, он стал еще более твердым, еще больше увеличившись в размере.
‑ Тогда, короткий ответ да?
‑ Да, ‑ подтвердила Джорджи.
«Да» ‑ было все, что он хотел услышать, все, что требовалось его льву, чтобы наконец взять власть над его телом. Он хотел ее, и он пропустил через себя мощь своего желания к ней. У него была она, и он не собирался позволить ей уйти. Только после того, как он возьмет ее всеми возможными способами. Дважды. Хорошо, возможно пять раз. И это только в первый день. Он не мог дождаться остальной части их жизней.
Пенелопа, должно быть, учуяла его возбуждение, потому что вздрогнула, небольшая дрожь пробежала по ее телу, а затем она глубоко соблазнительно замурлыкала.
Словно они вернулись в библиотеку, и их тела стремятся друг к другу в необузданном желании, пытаясь утолить нахлынувшее возбуждение.
‑ Хорошо. ‑ Он обратился прямиком к одному единственному мужчине, способному молниеносно исполнить то, что от него хотят. ‑ Линкольн, убери всех отсюда, к чертям собачим. Немедленно! И если кто‑то будет находиться на расстоянии ближе тысячи футов от этого дома, прежде чем Пенелопа станет моей, он – умрет. Убедитесь, что все знают это.
‑ Будет сделано. ‑ Линкольн не ставил под сомнение приказы Маркуса, и у него не занимало много времени выполнить приказ.
‑ Вы должны понять кое‑что о… ‑ Дженнифер закончила пронзительным визгом, и он представлял себе, как его лучший друг выволакивает отсюда львицу.
Как только все ушли, Маркус впился пальцами в ее шелковистую шерсть. Ее мурлыканье усилилось, вибрируя через него и его лев вторил ей. Удовлетворение и спокойствие, которых он никогда не испытывал ранее, бежали по венам. Она его. Она. Его единственная. Несмотря на вмешательство, он был ее. И он ее не отпустит.
Он почесал ее уши, погладил тугую шею, помассировал напряженные мышцы плеч, и, наконец, ее массивные лапы. Сильная и смертоносная, жестокая и защитная. Он прошелся обратным путем, пока не обхватил ладонями ее массивную голову, пытаясь заставить ее посмотреть на него.
Когда их глаза встретились, он заговорил:
‑ Перекинешься ради меня? Позволишь мне, еще раз прикоснутся к твоему пышному телу? Я ничего не хочу, так сильно, как почувствовать твой вкус и иметь тебя, пока мы оба не будем слишком уставшие, чтобы двигаться. Но я не смогу этого сделать, пока ты не перекинешься ради меня.
Он погладил ее усы, приглаживая их, а затем почесал ей нос одним пальцем, улыбаясь, когда она довольно заурчала.
‑ Позвольте мне пометить тебя, Пенелопа. А потом, ‑ он наклонил голову назад, обнажая шею, ‑ ты сможешь сделать меня своим.
Большинство альф, не позволяли подобного, не желая быть уязвимым, но Маркус был не как все. Он был достаточно сильным, чтобы знать, что спаривание должно быть взаимным, он не сможет быть полностью привязан к своей паре, если она не вонзит свои зубы в его плоть в ответ. Его лев согласно зарычал, и теперь он просто должен был ждать ответа Пенелопы.
Как только последний слог слетел с его губ, она начала изменятся. Все ее тело пронзила дрожь, и послышался треск костей, сигнализируя об изменении. Но это были все предупреждения, что он получил. Как и у него, ее изменение было жестким и мгновенным, он пропустил ее изменение от льва к человеку. Чем сильнее животное, тем быстрее изменение. Так было всегда. Это было одним из способов определения альфы. Мужчина не мог управлять прайдом, если он не был готов и достаточно силен, чтобы защитить его. Во многих случаях, быстрый переход избавлял от смерти.
Было справедливо, что пара самого сильного альфы на континенте была более чем достойна его.
Внезапно его руки были заполнены женщиной с сочными формами и с настолько сладким ароматом, с которым он никогда ранее не сталкивался. Ее мускус наполнил воздух, ее стоны, обволакивали его, и мучили его льва.
Прежде, чем она смогла сказать хоть слово, он обхватил ее лицо и впился своим ртом в ее. Несмотря на то, что она была сверху, он взял под свой контроль их поцелуй. Он был бешеный и жестокий, их языки, боролись за доминирование, пробуя друг друга. Сладкая. Он знал, что, то же самое слово продолжало вертеться у него в голове, но он не мог еще как‑то иначе описать ее. Просто ... Сладкая. Подождите. Нет, у него было еще одно слово.
Его.
И если он не будет осторожен, он возьмет ее прямо на старом, потрескавшемся крыльце, с обветшалой древесиной, которая будет впиваться в его плоть. Или еще хуже, в ее. Нет, это не вариант. Теперь его главная ответственность не львы континента, а одна, очень вкусная женщина. Он старался уменьшить страсть в их поцелуе, но вместо этого она только усиливалась, но он должен был признать, что у их страсти было только две формы: полыхающая и… Ладно, только полыхающая. Он заставил себя оторваться от ее рта, придерживая ее так, чтобы она не могла вновь впиться в него.
Пенелопа хныкала и заскулила, но Маркус не сдавался.
‑ Я не возьму тебя на гребаном крыльце. Куда мы можем пойти? В дом? Кому он принадлежит?
Не то, чтобы его сильно это волновало. Если там есть кровать, он будет принадлежать ему.
Но, следующий звук, который она издала, не был вызван желанием или вожделением, это был стон боли.
‑ Пенелопа?
Она открыла глаза, смотря на него потрясающими золотистыми глазами своей львицы и снова всхлипнула.
‑ Маркус, ‑ она всхлипнула. ‑ Я не хочу идти туда.
Выражение печали на ее лице, хватило для того, чтобы унять его возбуждение. Наличие пары – это не только секс и обладание, это гораздо большее.
‑ Солнышко, что связано с этим местом? Чье оно? ‑ Она попыталась отвести от него взгляд, но он не позволил ей этого.
– Солнышко?
Он не был уверен, ответит ли она, понятия не имея, отказала бы она ему, и он вздохнул с облегчением, когда она, наконец, ответила.
‑ Мой. Это ‑ мой дом, но я не жила здесь с восемнадцати лет, и он стал моим, когда родители умерли.
Увидев боль в ее глазах, его сердце сжалось.
‑ Они бывали здесь? Поэтому тебе так больно? Палмер сказал, что это земля Джорджи ...
‑ Нет, ‑ она покачала головой. – она моя, но Джорджи двоюродная сестра, вот почему она может здесь жить. ‑ Маркус почувствовал, что это не все, но прикусил язык, дожидаясь, чтобы она рассказала все сама.
– Дом не хранит никаких ценных воспоминаний для меня, как только я смогла, я ушла отсюда. С тех пор как они умерли, я плачу кому‑нибудь, чтобы они следили за домом, я не переступала порог этого дома восемь лет.
‑ Тогда мы пойдем куда‑нибудь еще, ‑ он убрал прядь волос, прилипшей к щеке ей за ухо. – В любое место, в какое ты захочешь.
‑ Мы можем ... ‑ Она облизала губы, и он проглотил стон, который угрожал вырваться из его груди. Ее рот был так чертовски привлекателен.
‑ Пенелопа?
‑ Они ненавидели меня. Если бы мои родители поддерживали меня, городские не относились бы ко мне плохо. Но они не поддерживали…
Маркус проглотил рычание, которое угрожало сорваться с его губ
‑ Ты идеальна. Идеальна. – Он притянул ее к себе, нежно целуя. ‑ Мы найдем что‑нибудь еще. Мы пойдем в отель. Здесь ведь должен быть хоть один, да? ‑ Она открыла рот, чтобы заговорить, и он покачал головой. ‑ Нет, ты не будешь чувствовать себя не комфортно или находится в окружении плохих воспоминаний.
Она прикусила свою нижнюю губу, дразня его этим.
‑ Нет, мы останемся здесь. Ведь мы можем прогнать плохие воспоминания, не так ли?
‑ Солнышко, у нас будут только хорошие воспоминания. Мы сделаем этот дом нашим.
Благодаря ее ослепительной улыбке, Маркус был более чем счастлив, сделать это.
Быстро, он вскочил на ноги, подхватывая Пенелопу на руки, входя в переднюю дверь. Он прижал ее к груди, и широко улыбнулся ее визгу, когда он помчался вверх по лестнице. Она была права, дом был чистым и опрятным, не пылинки не коснулось его носа, когда он шагал по коридору.
‑ Какая была твоей?
‑ Последняя дверь слева. ‑ Она указала на дверь, что была приоткрыта.
Когда они вошли, он зашагал прямо к кровати и положил ее на мягкую поверхность, накрывая ее своим телом.
‑ Здесь ты мечтала о встрече со своей парой? – Она кивнула, и он продолжил:
‑ Тогда это идеальное место, чтобы сделать тебя своей.

Предыдущая глава Следующая глава

Всего комментариев: 0

Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
Регистрация | Вход

Категории

Список авторов

Статистика