Глава 14

В воскресенье я проснулся, ощущая, как Этан ласкает мой член. Он прижимался грудью к моей спине, перекинув руку через бедро и обхватив мою плоть пальцами.

— Что ты делаешь? — пробормотал я.

— Извиняюсь за вчерашнее, — прошептал он мне в ухо.

Я не считал, что ему надо за что-либо извиняться, но не собирался останавливать. Его рука была теплой и даже без смазки дарила чудесные ощущения, скользя по моему стволу вверх-вниз. Я чуть сдвинулся и почувствовал задницей налившийся член Этана. — Прости, что я уже спал, когда ты вернулся из ванной, — сказал я.

— Не переживай. И прости за то, что ты вчера не кончил.

Я отодвинул его руку, чтобы обернуться и лечь к нему лицом. Этан поцеловал меня. Подумав, что он не захочет продлевать поцелуй, и не желая, чтобы он отодвигался, я сжал рукой его волосы, удерживая на месте, языком заставляя открыть губы, чтобы коснуться его языка.

Я подвинулся еще немного, вжимаясь в него так, чтобы Этан опрокинулся на спину, и я смог лечь на него сверху. Скользнув ладонями по его рукам, я обхватил пальцами запястья и зажал их над его головой, терзая его рот поцелуем. Мои клыки поранили его язык, но я не отстранился. Я неистово обхватил его язык губами, высасывая сладковатые капли со вкусом меди, наслаждаясь этим ароматом, может быть, в последний раз.

Сегодня воскресенье, первое ноября, и завтра вечером мы с Этаном пойдем каждый своей дорогой. Я зарычал в ответ на свои собственные мысли, которые не мог услышать Этан, и стал целовать его еще яростней, пытаясь вытеснить эти мысли из головы. У меня будет еще целая вечность на то, чтобы горевать о том, что я потерял Этана. А сейчас я возьму то, что принадлежит мне, пока он еще мой.

Я оторвался от его губ, весь напрягшийся от желания быть внутри него, и потянулся, чтобы добраться до тумбочки. Открыв ящик, я начал рыться в нем. В конце концов, мне пришлось слезть с Этана, чтобы заглянуть в тумбочку, потому что я не смог найти презервативы на ощупь.

Найдя последнюю упаковку в глубине ящика, я слегка улыбнулся. Это было трагично и вместе с тем поэтично, что мы используем последний презерватив для нашего последнего раза вдвоем. Этан странно смотрел на меня, когда я разрывал упаковку зубами, но я лишь покачал головой, надевая латекс на свой член. Если нужно, мы поговорим об этом позже, но не думаю, что это будет иметь для него такое же значение, как для меня.

— Повернись, — сказал я хрипло.

Он изогнул бровь, а потом его губы дрогнули в улыбке. Я выдавил себе на руку лубрикант и смазал им презерватив, пока он вставал передо мной на четвереньки. Я встал сзади и начал растягивать его пальцами, подготавливая для себя, двигая ими внутри него в течение нескольких минут, пока мускулы не расслабились.

Вытащив пальцы, я тут же приставил головку к входу и медленно толкнулся в него. Я скользил внутрь сантиметр за сантиметром, ощущая, как член обхватывают тугие мышцы. Полностью войдя в него, я на мгновение остановился, наслаждаясь ощущением сжимающихся вокруг моей плоти мышц, а потом начал двигаться.

Я положил руки Этану на бедра и несколько минут насаживал его на себя, сам не двигаясь, отталкивая и притягивая его обратно. Он поймал нужный мне ритм и начал двигаться сам, так что, отпустив его бедра, я мог свободными руками ласкать его. Одной рукой я водил по спине Этана, а другой обхватил его член.

Я двигал рукой по его стволу в том же ритме, в котором двигалась его задница. Он начал прерывисто дышать, и я почувствовал, как его яички подтянулись под моей рукой за секунду до того, как он закричал, заливая мои пальцы горячей спермой.

Я снова положил руки на бедра Этана, удерживая их, потому что он перестал упираться руками в матрас и упал на него грудью, его тело вздрагивало с каждым вздохом. Я стал двигаться быстрее, впившись ногтями в его бедра, трахая его резко и сильно, ударяясь бедрами о его ягодицы. Внизу живота нарастало напряжение, и я знал, что долго не продержусь.

Подсунув руку ему под живот, я потянул Этана к себе, чтобы, кончая, впиться клыками ему в плечо. Я пил его кровь, пока мой член пульсировал внутри него, выплескивая горячую, густую сперму.

Я отпустил его, и, упав на кровать, он некоторое время вздрагивал всем телом, надеюсь, что от наслаждения, а потом застыл, уткнувшись лицом в подушку. Я вышел из него, застонав от прикосновения своей руки к сейчас чересчур чувствительному члену. Перевернувшись на спину, я лег рядом с Этаном, восстанавливая дыхание и улыбаясь ему.

— И тебе добрый вечер, — сказал он, хрипло рассмеявшись.

Я чмокнул его и встал, чтобы снять презерватив. Я взял с пола джинсы и, надевая их, не отводил взгляда от лежащего на кровати обнаженного великолепного тела. Без сомнения, мне будет не хватать возможности смотреть на него, когда я этого захочу. Никогда мне не казалось, что Чикаго находится так далеко отсюда, как в этот момент.

Этан вылез из кровати, натянул джинсы, в которых был прошлой ночью, и сел на кровать. Он провел рукой по волосам и слегка улыбнулся.

— Полагаю, нам надо теперь поговорить об этом, да?

— Полагаю, что так, — ответил я, сел рядом с ним и положил голову на его плечо.

— Знаешь, месяц назад я даже и представить себе не мог, что это будет так тяжело сделать, — сказал он тихо.

Мне хотелось, чтобы он сказал, что не хочет разрывать узы, что хочет остаться со мной навсегда. Но я знал, что он этого не сделает. Да он дни считал, ожидая этого момента. С чего бы ему передумывать?

— Я знаю, о чем ты говоришь. — Я оглядел комнату. За проведенные с ним недели наша с ним одежда перемешалась. Пора было собираться, и я должен был забрать с собой не только вещи, которые привез к Этану.

Я подумал о том, чтобы сказать ему о Чикаго и попросить его поехать со мной. Было эгоистично не рассказать ему об этом. Я знал, что своим молчанием щажу только свои чувства. Черт, может быть, если бы я сказал Этану о том, что через несколько дней уезжаю из города, ему было бы намного легче.

Я повернулся, чтобы сказать это, но он смотрел на меня с такой грустной улыбкой, что я не смог этого сделать. Не смог ухудшить все, не сейчас. Я решил, что скажу ему об этом на церемонии снятия заклятия. Или перед отъездом. Я знал, что лучше будет, если он узнает об этом от меня, чем от кого-либо еще.

— Итак, что будем делать сегодня? Хочешь заниматься сексом до самого восхода?

— Звучит заманчиво, — сказал я с сожалением, — но мы только что использовали последний презерватив, и мне нужно собрать сегодня все свои вещи. Тогда ты сможешь избавиться от меня сразу же, как… — я прервался, не в силах сказать это вслух.

— Ну, спасибо тебе огромное за это, — ответил он, мягко толкнув меня локтем. — Я прямо жду не дождусь, когда ты свалишь.

Я был уверен, что он шутит, но уточнять не стал.

— Ты останешься сегодня, или это был последний раз, когда я просыпался рядом с тобой?

Я вздохнул.

— Думаю, будет лучше, если я останусь сегодня у Бет. А ты как думаешь?

— Наверное, — он тоже вздохнул. — Мне помочь тебе собраться?

— Нет, сам справлюсь. Спасибо.

Мы были такими невероятно вежливыми, такими благоразумными, что мне хотелось кричать. Мне хотелось заплакать, накричать на него, ударить, сделать хоть что-то, чтобы разрушить ту ужасную пропасть, которую мы создавали друг между другом каждым сказанным словом. Мне казалось, что с каждой пройденной минутой узы разрываются сами по себе. Мы воздвигали стены любым действием или словом, отгораживаясь друг от друга. Я пытался защитить себя, но не понимал, почему так поступает он.

Я сказал ему, что люблю его, а он проигнорировал это. Если я был ему нужен, то у него была прекрасная возможность сказать мне об этом, а он этого не сделал. Может, он и не так сильно жаждет нашего разрыва, но вряд ли близость расставания убивает его так, как меня. Я умирал внутри.

— Ну, думаю, что тогда переночую у родителей, — сказал он, а я настолько погрузился в свои мысли, что подпрыгнул от его голоса.

— Да?

— Да. Я вернусь после… после. Если я найду тут что-нибудь твое, то принесу к Бет, ладно?

— Да, это было бы хорошо.

Мы оба говорили о моем доме, как о квартире Бет. Как будто он больше не был моим домом. И я не чувствовал его своим домом. Моим домом был дом Этана, и я все равно не буду больше жить в своей квартире. Я буду жить в сотнях километров отсюда, и Этан не сможет ко мне просто взять и зайти.

Я хотел попросить его поехать со мной. Я думал об этом. Почти открыл рот, чтобы попросить, а он вдруг повернулся и поцеловал меня. Все мысли вылетели у меня из головы, когда наши языки, губы, клыки столкнулись в поцелуе.

Это было прощание. Я чувствовал его так глубоко внутри себя, как будто клыки Этана пронзили мое сердце. Он прощался со мной этим поцелуем, и я не мог ничего сделать, чтобы изменить это. Наше время вышло, и он не любил меня… не достаточно для того, чтобы хотеть удержать.

Он разорвал поцелуй, и хорошо, что сделал это, потому что я мог целовать его целыми днями. Он встал, сунул ноги в ботинки и взял свитер из кучи одежды на комоде. Я смотрел, как Этан заканчивает одеваться, стараясь отвлечь себя от мыслей, что он собирается отказаться от меня. Отказаться от нас.

Он наклонился и снова поцеловал меня, лишь слегка коснувшись губ.

— Увидимся завтра в Храме?

Я кивнул, боясь, что если отвечу, то мой голос дрогнет. Этан улыбнулся, но радости в этой улыбке не было. И вышел за дверь. Секундой позже хлопнула входная дверь, и я понял, что упустил последний шанс, который у меня был, чтобы попросить его остаться.

По дому поползло молчаливое уныние, и я вскочил, чтобы начать собираться. Я кидал свою одежду в коробку, и, не задумавшись, зачем это делаю, бросил туда же, на самый верх, кожаный пиджак Этана. Я подумал, что к тому времени, как он обнаружит пропажу, буду уже далеко, и ему придется проделать немаленький путь, чтобы забрать пиджак у меня.

Я хотел обойти дом, вспоминая все хорошее, что между нами было, но потом подумал, что будет глупо так растравливать себе душу, поэтому просто положил ключи на кухонный стол, купленный нами после того, как мы сломали стол Этана, когда в первый раз занимались сексом, и вышел за дверь с коробкой, набитой одеждой, и сердцем, наполненным болью.

Бет не было дома, когда я пришел, и я был рад этому. Мне не хотелось общаться с ней сейчас. Я знал, что Бет скоро вернется, она редко работала в воскресные вечера, но было здорово хоть немного побыть в одиночестве.

Пройдя в свою комнату, я кинул коробку на пол и, достав пиджак Этана, залез с ним в кровать. Я глубоко вдохнул, чувствуя на пиджаке запах кожи Этана и его одеколона, и во мне снова поднялось желание закричать.

Не думал, что буду так себя чувствовать. Когда связь была свежей, все что мы хотели — это разорвать ее. Трудно поверить в то, что за такой короткий промежуток времени, я смог полюбить его так сильно.

Я задумался о том, действительно ли мои чувства к нему возникли недавно. Мы консуммировали брак довольно быстро для тех, кто заявлял, что ненавидит друг друга до глубины души. Даже учитывая то, что нас принуждала к этому магия, все произошло слишком внезапно и так полноценно. По крайней мере, для меня. Я понятия не имею, что чувствовал Этан, так как разговоры нам все еще давались нелегко.

Я вспомнил его слезы и пожалел, что не заставил его объяснить мне, что они значили. Ситуация бы не ухудшилась, если бы я спросил его об этом — в конечном итоге я все равно оказался в своей старой комнате, один, а он где-то там, без меня. Если бы я просто открыл тогда рот, то может быть, все было бы по-другому.

Но поздно думать об этом. Я упустил момент, и, скорее всего, буду вечно сожалеть и ругать себя за то, что сделал неправильный выбор и не воспользовался возможностью остаться с Этаном. Я был рад, что мы расстались по-хорошему. Мне не хотелось освобождаться от уз таким же образом, как мы были связаны ими, брыкаясь и царапаясь, ссорясь друг с другом, как делали всю нашу жизнь. Меня только это и утешало, когда я лег на бок, все еще крепко сжимая в руках единственную частичку Этана, которую смог взять с собой.

Я проснулся от того, что меня, мягко расталкивая, будила Бет.

— Уже понедельник? — пробормотал я, пытаясь разлепить глаза.

— Нет, все еще воскресенье. Просто поздно очень. Могу я с тобой поговорить?

— Да, — я сел, зевая и ища взглядом часы. Наконец я увидел красные светящиеся цифры, и мне пришлось несколько раз моргнуть, чтобы понять, что сейчас три часа утра.

— Я хотела сказать тебе, что на среду заказала автомобиль напрокат. Я могу помочь тебе собраться, если хочешь, но именно в среду тебя ждет Королева Чикаго.

— Хорошо, спасибо, — точно, Чикаго. Я буду королем. И Этан не едет со мной. Реальность обрушилась на меня, и я полностью проснулся. Завтра я потеряю Этана, и еще через два дня я встану во главе целого города.

— Как ты?

— В порядке, — сказал я. — Нет, правда. Просто надо немного времени, чтобы привыкнуть, и все. Мне станет легче, когда я уеду из Анабориса. Когда мне не придется волноваться о том, что я могу в любую ночь наткнуться на Этана с другим парнем.

— Джейми, мне кажется, вы оба ведете себя глупо. Просто хочу, чтобы ты это знал.

— Ну, спасибо, сестренка. Потому что это именно то, что мне необходимо сейчас. Слушай, я ему не нужен, и я не могу заставить его поехать со мной в Чикаго.

— Ты сказал ему?

— Нет.

Бет ударила меня так сильно, что я покачнулся, успев восстановить равновесие как раз вовремя, чтобы не удариться о стену позади себя. Она вскочила на ноги, уперла руки в бока и посмотрела на меня убийственным взглядом.

— Ты эгоистичный ублюдок! — закричала она. — И что? Ты собираешься уехать, даже не дав ему шанса поехать с тобой?

— Бет, пожалуйста, не лезь в это. Тебя это не касается.

— И правда. Конечно, не касается. Просто ты мой брат. И я люблю тебя, и хочу для тебя самого лучшего. Какое мне дело до того, что ты будешь сидеть тут, разрушая самое прекрасное, что было в твоей жизни. Знаешь, я думала, что вы оба поймете, что эти узы были счастливым даром, но никто из вас не удосужился приглядеться к тому, что между вами происходит. И теперь все кончено. Боже, вы оба такие… такие… идиоты!

Она выскочила из комнаты до того, как я успел ей ответить. И так как я не был в настроении ссориться, то не пошел за ней. Как и с Этаном раньше, я просто отпустил ее, дал ей уйти и придержал язык за зубами.

Я упал на кровать, неосознанно поглаживая рукой лежащий на ней кожаный пиджак, мечтая о том, чтобы вместо него я ласкал Этана. Я буду жить со своими ошибками всю жизнь, и это мой выбор.

Я закрыл глаза и взмолился, чтобы ко мне пришел сон, но долго еще лежал, уставившись в темноту.
 

***

Я проснулся и сразу понял, что уже понедельник. Мне было так больно, что, казалось, сердце не выдержит этой боли и остановится. Я выбрался из кровати и, даже не переодевшись, спотыкаясь, вышел из комнаты.

Я не посмотрел на часы, но понял, что должно быть уже поздно, так как бабушка и Бет сидели за столом, попивая чай.

— Ты не будешь переодеваться? — спросила Бет, пройдя в кухню, чтобы поставить чашки в раковину.

— Нет. Я готов. Уже пора?

Бабушка подошла ко мне и подняла пальцами мой подбородок, чтобы посмотреть в глаза.

— Ты отвратительно выглядишь, Джейми.

— Ну, спасибо, бабушка, — сказал я, отталкивая ее руку. — Пора?

— Да, — вздохнув, ответила она. — Пора. Мы с Коннорами встретимся в Храме, но сначала мне надо кое-что подготовить для церемонии.

Я кивнул, чувствуя себя потерянным и растерянным, будто все сейчас происходило не со мной. Я не мог быть тем, кто направлялся в Храм, чтобы разорвать узы с единственным мужчиной, которого когда-либо любил. И эта жизнь, которая меньше чем через час перевернется с ног на голову и вывернется наизнанку, не могла быть моей. Я не мог, испытывая такую сильную боль, бежать сломя голову навстречу собственному кошмару. Такие вещи случаются с другими людьми. Разве я уже не достаточно потерял в своей жизни? Моей потери хватило бы на несколько жизней.

Но нет, думал я по дороге в Храм Весны, все это происходит со мной. Я сдавался без борьбы. Я слишком устал, чтобы бороться. К тому же, я вляпался во все это именно из-за драк с Этаном Коннором. Я знал, что буду стоять там и смотреть, как со взмахом бабушкиного жезла рушится мое счастье. Она что-то скажет, что-то сожжет, и моей жизни в Анаборисе придет конец. Это будет проделано чисто и аккуратно, словно надрез на теле хирургическим скальпелем.

Я сел вместе с Бет за маленький столик и молча смотрел, как бабушка устанавливала алтарь, жгла шалфей с кусочками мирры и зажигала свечи по всей комнате. Бет пыталась заговорить со мной несколько раз, но из-за легкого шума в ушах я не мог разобрать ее слов. В конце концов, она сдалась и тоже стала наблюдать за бабушкой, но при этом накрыла своей ладонью мою и время от времени сжимала ее, за что я был ей благодарен.

Мы оба подпрыгнули, когда двери Храма открылись позади нас. Мое сердце замерло, когда я обернулся и увидел, что к нам по проходу направляется Этан. Если я выглядел дерьмово, то он напоминал ходячего мертвеца. Под глазами у него были темные круги, и он, видимо, тоже спал, не раздеваясь. Этан прошел мимо меня, за ним прошли его родители, чтобы поприветствовать бабушку.

Король и Королева тихо разговаривали о чем-то, а мы с Этаном смотрели друг на друга. Мне хотелось подбежать к нему, сжать в объятиях, поцеловать и сказать, что я отказываюсь его отпускать. Но, конечно же, я не сдвинулся с места, даже не встал, пока бабушка не сказала тихо, что пора начинать церемонию.

Бет подтолкнула меня, чтобы я встал. Ноги дрожали, и, поднимаясь, я держался за стол, чтобы не упасть. Когда мир перед моими глазами перестал кружиться, я подошел к Этану, и мы повернулись лицом к бабушке.

— Молодые люди, это займет всего лишь минуту. Пожалуйста, встаньте лицом друг к другу и возьмитесь за руки. Я буду читать заклинание про себя и скажу вам вслух, когда вы сможете отпустить руки. Хорошо?

Мы кивнули и встали лицом к лицу. Я протянул руки, и Этан сжал их в своих. Его кожа была холодной как лед, и у меня по рукам побежали мурашки. Он криво улыбнулся, и я снова еле сдержался, чтобы не поцеловать его.

Хорошо, что я уезжал. Если бы я остался, то, каждый раз встречаясь с ним, вел бы себя как полный придурок. Не давал бы ему прохода в переулках, умоляя принять меня обратно. Да, если я в скором времени не оставлю Анабориса, то это будет настоящий кошмар. Мне будет невыносимо видеть его, зная, что он никогда больше не будет моим.

Мы смотрели друг другу в глаза, пока бабушка ходила вокруг нас. В Храме было так тихо, что все, что я слышал — это шум крови в ушах. На мгновение Этан сжал мои руки сильнее, и я открыл рот, чтобы прекратить церемонию, но как только я это сделал, бабушка заговорила.

— Вы можете отпустить руки. Узы сняты.

Никто из нас не пошевелился. Мы стояли, смотря друг на друга, рука в руке, и мне казалось, что мое сердце выскочит из груди.

— Я сказала, что вы можете отпустить друг друга, — мягко повторила бабушка.

Я попытался опустить руки, но Этан сжал их еще сильнее, притягивая меня к себе. Он коснулся моих губ легким поцелуем и прошептал слова, от которых мое сердце перестало биться.

— Поздравляю с Чикаго, Король Джейми Макхейл.

Он отпустил меня и быстро направился к дверям. Я хотел побежать за ним, извиниться, кинуться ему в ноги и умолять о прощении. Но дверь за ним захлопнулась. Он ушел.

Я повернулся и увидел, что рядом со мной стоит Королева Тара и тихо плачет, прижав к лицу кружевной платок.

— Джейми, мне так жаль. Я не знала, что ты не сказал ему об этом. Я бы никогда не поступила так с тобой намеренно. Боюсь, я принесла тебе намного больше боли, чем помощи.

На секунду она сжала мою руку, а потом пошла с мужем к дверям, которые закрылись за ними с глухим стуком. Я повернулся к своей семье. Бет выглядела шокированной, лицо бабушки было бесстрастным.

— Черт, Джейми, — прошептала Бет и бросилась ко мне, чтобы обнять.

— Не выражайся, — сказала бабушка, но мягко, без упрека.

Я обнял Бет за плечи и прижал к себе. Мне казалось забавным то, что расплакалась она, в то время когда я сам разрушил свою жизнь. Я дал ей поплакать. Мне хотелось найти для нее хотя бы парочку утешительных слов… но сказать было нечего. В моей груди была пустота, потому что Этан вышел за дверь, унеся с собой мое сердце.
 

Следующая глава ->>