Глава 19

Когда мобильный Трея зазвонил, все в кухне напряглись, а в особенности Тарин, которая сидела на высоком длинном кухонном столе, обхватив талию своего супруга ногами. Не отпуская её взгляд, он вытащил телефон из кармана и ответил:
– Алло.
– Они здесь, – сообщил ему Райан.
Трея не удивило, что они прибыли в десять утра. Единственная причина, по которой он прошлой ночью сказал стае, что ждет Даррила около полудня – Трей не хотел, чтобы доносчик рассказал Даррилу, что он ждет ублюдка.
– Сколько?
– Доминик говорит, там где-то около ста семидесяти, но, похоже, некоторые из них просто пришли  постоять рядом.
– Что насчет трех стай, что предлагали прибыть и встать на нашу сторону, они здесь?
– Прибыли час назад, как раз перед Лэнсом и Ником. Все ждут во дворе.
Они подозревали, что Даррил атакует утром, надеясь застать Трея врасплох, и договорились с союзниками, что те прибудут рано.
– Хорошо. Не пропускай Даррила и его команду за ворота, пока я туда не доберусь.
– Конечно.
Трей закончил звонок и передал телефон Тарин.
– Я потеряю его в битве, если возьму с собой.
Тарин крепче обхватила его ногами, желая просто удержать здесь и попросить других встретиться лицом к лицу с Даррилом. Да, это было эгоистично и нечестно, но она ничего не могла с собой поделать и не собиралась за это извиняться. Это был её избранник, вторая половинка её души, отец её ребенка. Если у нее и было право быть в чем-то эгоистичной, то это касалось его.
– Я должен идти, детка, – сказал он нежно.
Она печально кивнула.
– Я знаю. Будь осторожен. Ты обязан ко мне вернуться.
– К концу этой битвы на моих руках будет много крови. Ты это знаешь, верно?
Она прижалась к нему лбом.
– Ты правда думаешь, что я стану тебя осуждать за защиту твоей семьи, твоей стаи, твоей территории? Очевидно, Даррил хочет умереть. Помоги ему.
Проклятье, эта женщина его понимала. Ни разу она не осудила его... ни за то, кем он был; ни за то, что он мог  и не мог чувствовать; ни за все,  что он уже наделал, или был способен наделать. Он поцеловал ее сильно и глубоко, притягивая к себе, черпая из неё силу так, как ему никогда не удавалось сделать с другим человеком. Прерывая поцелуй, он зарылся лицом в изгиб ее шеи и глубоко вдохнул запах, давая омыть себя и успокоить своего волка. Ему так не хотелось ее покидать, особенно прямо сейчас. Каждый первобытный инстинкт твердил ему остаться рядом с ней и быть постоянным защитником, но у него не было выбора. Он не мог приказать другим мужчинам из своей стаи в одиночку встретить опасность... он не такой,  и Альфы так не поступают.
– Мне нужно, чтобы ты мне кое-что пообещала, – сказал он, глядя в её глаза. – Пообещай, чтобы ты не почувствовала через нашу связь, что бы не думала, что происходит — ты останешься здесь. Ты не станешь пытаться добраться до меня, не будешь рисковать просто для того, чтобы меня вылечить. Ты остаешься здесь –  с Грейс, Лидией, Гретой, Хоуп, Броком и Сельмой. Ты сосредоточишься на собственной безопасности и безопасности нашего ребенка. Обещай мне.
Трей не удивился, когда Тарин одарила его убийственным взглядом. Другой на его месте съежился бы.
– Так не честно, – сказал она сквозь зубы. – Конечно, я не хочу, чтобы что-то случилось с ребенком, но, когда ты просишь меня дать тебе такое обещание, то просишь выбирать между вами обоими, а я не могу этого сделать.
Он обхватил её лицо руками, настаивая:
– Да, ты можешь, и так сделаешь. Я не прошу тебя выбирать, а прошу не подвергать риску себя и ребенка.
Она сморгнула слезы. В голове заскулила волчица.
– Если ты умрёшь, я всё равно этого не переживу.
– Нет, переживёшь. Ты чертовски сильная и способна пройти через что угодно.
Это заставляло его гордиться тем, что она у него есть. Впервые он был по-настоящему рад, что брачная связь установилась лишь частично, поскольку это означало, что у Тарин есть лучшая возможность пережить разрыв связи. Не то чтобы он планировал сегодня умереть, но вероятность есть всегда.
– Я должен идти.
Неохотно она выпустила его из захвата рук и ног.
– Я люблю тебя, пусть даже ты засранец, и ведёшь себя нечестно.
Он хохотнул, но этот звук не мог спрятать тот гнев, который он чувствовал на самого себя за то, что не мог сказать ей эти слова.
Зная, что творится у Трея в голове, она предостерегающе посмотрела на него.
– Мне не нужны слова, просто вернись.
– Я это и планирую.
Поцеловав ее в последний раз, он повернулся и увидел, что Грейс и Лидия обе плачут, прощаясь с собственными избранниками, в то врем как Кирк и Брок крепко обнимаются. Хотя Кэм, Ретт и Кирк не были стражами и лишь иногда работали охранниками на воротах, Трей не мог им позволить остаться не у дел. Он нуждался во всех волках, что мог собрать, в особенности потому, что Броку было нужно оставаться в тылу... стая хотела, чтобы с женщинами находился хотя бы один мужчина.
Данте высказал сомнения по поводу того, чтобы брать с ними Кирка, поскольку тот был одним из их подозреваемых, но почему-то Трей просто не видел в нем доносчика. Вскоре выяснится... если это Кирк, он присоединится к Даррилу, когда они доберутся до ворот.
Пока Данте, Тао, Маркус и Трик прощались с Тарин, подошла Грета и крепко обняла Трея.
– Всего доброго, сын. Порви ублюдка на части.
– Всегда такая кровожадная, – сказал он с улыбкой.
– Не волнуйся, я позабочусь, чтобы с ней всё было в порядке.
Всё ещё улыбаясь, он посмотрел на неё прищурив глаза.
– С каких это пор ты заботишься о благополучии Тарин?
– С тех самых, как услышала о её беременности. – В ответ на его недоверчивый взгляд она пожала плечами. – Ладно, она мне чуточку нравится. Тарин напоминает мне себя.
Когда он рассмеялся, Грета ударила его по руке.
– Правда. Она с характером.
– Ага, ей его не занимать. – Он бросил на Тарин последний взгляд... в нем было предупреждение делать так, как он попросил; напоминание о том, что она была слишком важна для него, чтобы ее потерять и прощание. Затем он взглянул на остальных.
– Все готовы?
Кивнув, Данте, Тао, Маркус, Трик, Ретт, Кэм и Кирк последовали за Треем из комнаты. Когда мужчины  выходили из пещер и спускались по многочисленным ступенькам в горе, никто не произнес ни слова. Войдя в лес, Трей жестом подозвал Данте поближе.
– Тебе не нужно просить меня убедиться, что с ней все в порядке, если что-то с тобой случится, – тихо сказал Данте. – Но мы победим, Трей.
– Но если нет, если ты почувствуешь мою смерть по связи между членами стаи, ты покинешь битву и уйдешь в пещеры... ты заберешь Тарин туда, где до неё не доберется Даррил.
Данте с трудом сдержался.
– У тебя есть мое слово, хотя я не знаю, переживет ли она разрыв связи.
– Она выживет. Тарин способна пережить что угодно. К тому же, связь установилась лишь частично. И еще одно... я бы солгал, если бы сказал, что надеюсь, она свяжется с кем-то еще, чтобы не оставаться одной; я слишком большой ублюдок для такого благородства, но, если она так поступит, позаботься, чтобы ребенок узнал, кем был его отец. – Удовлетворенный кивком Данте, Трей больше ничего не говорил, пока они продвигались через лес. Внутри Трея расхаживал волк, возбужденный от циркулировавшего в организме адреналина. Волк не хотел уходить от Тарин, но он и впрямь понимал, что поблизости угроза, и эту угрозу надо истребить.
Странно думать о том, что всего несколько месяцев назад для Трея важнее всего были стая, территория и их защита. Он бы никогда не подумал, что что-то способно быть важнее этого, никогда не ожидал, что кто-то станет для него важен. Теперь он дрался за другое: свою подругу, своего не рождённого ребенка, их будущее. Бля, эта женщина  перевернула его жизнь с ног на голову,  вывернула его, черт возьми, наизнанку, и все же, он бы не хотел, чтобы получилось как-то иначе.
Его удивляло, что до того, как она вошла в его жизнь, он считал себя довольным. На самом деле, он не знал значение этого слова. С Тарин он доволен. Она делает его более стабильным и счастливым так, как ничто и никто никогда прежде. Он не желает потерять свое счастье, отказывается его терять. Данте оказался прав: они выиграют битву, поскольку любой иной исход неприемлем.
Наконец лес поредел, и они вышли на очищенный от деревьев и кустарника участок земли, пройдя по которому оказались в двадцати футах от основных ворот. Несмотря на то, что Райан уже точно ему сказал, сколько волков привел с собой Даррил, Трея все же потрясло устрашающее зрелище, которое они производили. Если бы он был достаточно нормальным и адекватно реагировал на страх, то, возможно, у него возникло бы искушение остановить бой до его начала. Не для того, чтобы спасти себя, но чтобы спасти других, которые могли пострадать. Вскоре он выяснит, хорошо, или плохо, что он не нормальный.
На кромке леса собрались Ник и ряд мужчин из его стаи, включая его Бету, Джона и телохранителя Дерена. Трей узнал их из-за недавнего визита. Недалеко от них находился Лэнс с несколькими волками из своей стаи, включая своего телохранителя, Зака, и своих двух стражей – Перри и Оскара. Они кивнули ему из уважения, а затем продолжили бросать сердитые взгляды на Даррила и его последователей.
Волки-оборотни – их было приблизительно пятьдесят, которые пришли, чтобы поддержать Трея, все собрались недалеко от будки охраны. Было видно, что им не особо хочется здесь находиться. Трей догадался:   союзники не ожидали, что его настолько превзойдут численно и им впрямь придется оказать поддержку.
Он гордо прошествовал к воротам с Данте и Тао защищающими его с двух сторон. Трей сделал ничего не выражающее лицо так же, как когда-то поступал ребенком, когда отец и дядя решали его помучить ради собственного развлечения – его стойкость вечно доводила их до белого каления. Трей остановился, когда подошел и встал прямо там, где на противоположной стороне ворот находился Даррил. Его волк зарычал в голове, смело встретив запах этого мужчины и начал выбираться на поверхность, желая добраться до него.
Даррил выглядел невероятно самодовольным и ухмыльнулся ему.
– Время вышло. Трей, тебе и впрямь следовало взять и уступить мне в самом начале. Вот что я тебе скажу: даю последнюю возможность мне сдаться, поскольку ты мой племянник и все такое.
Трей не смог удержаться, и его губы изогнулись в улыбке, тем более, что Данте и Тао посмеивались.
– Сдаться? Моя подруга права, ты и впрямь живешь в Стране грёз и фантазий.
– Не собираешься же ты на самом деле принять мой вызов.
– Почему это?
– Посмотри вокруг себя. – Он показал на своих многочисленных сторонников. – Сорок против ста семидесяти. Думаю, не ошибусь, если скажу, что тебя превзошли числом.
– Если это так сильно тебя беспокоит, давай устроим битву один на один. Уладим это, как Альфа с Альфой.
Страх Даррила не отразился на его лице, но его было слышно по голосу.
– Я так не думаю, Трей... мы оба знаем, что твоя стража нападет на меня, после того, как я тебя убью. У них совсем нет чести.
В ответ на оскорбление Данте и Тао зарычали и одарили Даррила взглядами, которые обещали, что он за это заплатит. Однако Даррил предназначался Трею.
– Тебе не выиграть битву, племянник. У тебя никогда не было ни одного шанса её выиграть. Даже после брака с дочкой влиятельного волка, тебе это не по зубам. Я жду не дождусь, когда познакомлюсь с ней получше, пусть она даже и латентная.
Трей чуть слышно зарычал. Его волк захотел вонзить свои зубы в горло этого мужчины и почувствовать, как его кровь хлынет  в горло.
– Я и так порядком на тебя зол, дядя. На твоем месте, я бы не стал меня и дальше провоцировать.
Даррил рассмеялся, однако тут чувствовались беспокойство и колебания.
– Последняя возможность. Склонись перед моими требованиями, и мы сможем избежать этой битвы.
Когда Трей отступил от ворот с Данте и Тао, его дядя рассмеялся... очевидно, поверив, что Трей уступает. Тьфу. Размечтались.
– Райан, отвори ворота.
Даррил сразу же прекратил улыбаться и принял мрачный и хмурый вид.
Когда ворота скрипнули и медленно открылись, ещё больше волков вышло из-за деревьев... кто-то сзади Трея, кто-то слева от него, кто-то справа, пока рядом с ним не встали приблизительно сто пятьдесят волков. Это не сравняло счёт, но чертовски близко подошло к этому. Он заметил, что Квин улыбается, как ребёнок в магазине с игрушками. Остальные девять альф, с которыми Трей лишь вчера встретился за обедом, выглядели столь же нетерпеливыми и кровожадными.
Глаза Даррила расширились, и он с трудом сглотнул. Его лицо было само недоумение.
Трей наклонил голову.
– Неужели ты и впрямь подумал, что я расскажу всей стае, сколько волков собирается присоединиться ко мне, если знаю, что у тебя есть доносчик?
Глаза Даррила расширились ещё сильнее, хотя  раньше Трей и не подумал бы, что такое возможно.
– А, да, я всё об этом знаю. – Наконец ворота полностью открылись. – Знай вот что, не важно, сколько волков тебя защищает, Даррил. Я до тебя доберусь и убью.
Даррил покраснел и завыл. Его сторонники восприняли это как сигнал к атаке, сразу же перекинулись в волчью форму и во весь опор устремились в ворота. Когда Трей побежал и прыгнул, быстро превращаясь в волка и смыкая челюсти на горле одного из врагов, сторонники последовали его примеру.
– Началось, – сказала Тарин Грете, Броку и Хоуп. Грейс и Лидия, которые стояли по обе стороны от неё, уже знали, благодаря связи со своими избранниками. Через  связь  с Треем  до неё дошли отголоски его гнева и ярости, а заодно решимость и целеустремлённость. Несмотря на то, что она знала, как он силён и могуч, чертовски за него боялась и чертовски сердилась, что не может быть там. Конечно, она знала, что это для её блага. Но сама мысль о том, что в какой-то миг Трея могут ранить, а её там не окажется, чтобы исцелить его, преследовала, насмехаясь над даром исцеления.
Лидия, которая не находила себе места от беспокойства, потёрла лицо рукой.
– Боже, это изматывает нервы.
Грейс слабо улыбнулась.
– С ними всё будет хорошо. – Неуверенно она добавила:– Должно быть хорошо.
Когда Тарин поморщилась, все посмотрели на неё.
– Трей озверел.
– Сейчас это хорошо, – сказала Грета.
Грейс схватила стакан рядом с Тарин, который был наполнен ещё одним из её странных отваров.
– Вот, выпей до дна.
Тарин покачала головой и положила руку на живот.
– Я не могу ни есть, ни пить сейчас – слишком тошнит.
– И я тоже, – пробормотала Лидия.
– Это нервы, – сказала Грета. – Где Сельма?
– У себя в комнате, – ответила Хоуп. – Она отказывается выходить и не разрешает мне зайти. Она говорит, что я предала её, поскольку решила быть верной Трею и Тарин. Если честно, я всегда думала, что Сельма тоже так поступит чуть позже. Я никогда раньше не видела её настолько настроенной против кого-то.
– Может, тебе следует повидаться с ней, – предложил Брок с понимающей улыбкой.  – Сельма ведёт себя грубо, но, должно быть, она беспокоится. Прямо сейчас никому не следует оставаться в одиночестве.
Хоуп кивнула и покинула комнату.
– Как думаешь, это надолго? – Спросила Тарин Грейс.
На это Брок ответил:
– Возможно, двадцать минут, возможно, сорок пять. Зависит от того, побеждает Даррил, или нет. Если нет, часть союзников может его покинуть. Тяжело думать, что некоторые из врагов уже могли пробраться мимо наших собственных волков и находятся на пути в пещеры.
Лидия издала низкий, скулящий звук.
– Даже не говори о таком.
– Нам надо подготовиться к тому, если это случится. Там, снаружи, нас всего сорок. Должно быть, Даррил привел, по меньшей мере, сотню, если не больше.
Конечно, Тарин знала, что на их стороне больше, чем сорок волков. Она могла им сказать об этом... Ведь если доносчик сидит с ней в этой самой комнате, то он не скажет Даррилу ничего такого, чего тот уже не знает... но затем её зрение слегка затуманилось, встревожив её.
– Тарин, ты в порядке?
Трижды моргнув, чтобы избавиться от тумана в голове, она взглянула на Грейс.
– Ага, прекрасно. Просто немного не в себе. Ты же не думаешь, что это Трей, правда? Ты же не думаешь, что он ранен и...
– Успокойся, используй связь.
Она сделала глубокий вдох, поискала и сразу же нашла Трея. Этот мудак совершенно озверел. Несмотря на лёгкую боль, он не был серьёзно ранен. Тарин вздохнула с облегчением.
– У него всё хорошо.
– Из-за беременности, ты, по началу, будешь себя чувствовать немного беспокойно. Не волнуйся.
Брок показал жестом на полупустой стакан.
– Грейс права, тебе следует выпить ещё этого... чтобы оно там ни было. Тебе нужны питательные вещества.
Тарин, гримасничая, покачала головой.
– Нет, мне нехорошо.
Лидия передёрнулась от боли и застонала.
– Какой-то засранец только что вцепился в заднюю ногу Кэма. Впрочем, он в порядке, слава Богу. Райан помог оторвать от него другого волка.
Грейс с сочувствием посмотрела на неё.
– Ретт получил несколько довольно-таки приличных царапин и укусов, но он не устал, и ему не так уж больно. Боже, я ненавижу это дерьмо.
– Мне нужно походить. Не снаружи, – быстро уверила их Лидия, нервозно и беспокойно переминаясь с ноги на ногу. – Просто по туннелям. Стояние на месте убивает меня.
– Я пойду с тобой. Идёшь, Тарин?
– Спасибо, Грейс, но у меня слишком кружится голова. Мне надо посидеть.
– Я могу остаться с тобой, если хочешь.
– Она в порядке, у неё есть я и Брок, – сказала Грета, взмахом руки выпроваживая Грейс и Лидию из комнаты. Она повернулась к Тарин, хмурясь.
– Да не беспокойся ты о нём так. – Эти слова  прозвучали скорее как упрёк, чем как утешение. – Знает бог, он много повидал битв и всегда возвращался живым и здоровым.
– От этого я не стану волноваться меньше, – Ничто не облегчит её беспокойства, кроме стоящего рядом с ней Трея.
– Даррил всего лишь маленький старый пердун. Вот почему он привёл с собой так много волков... он знает, что никогда не выиграет бой один-на-один с Треем.
– Как ты думаешь, почему он так сильно хочет объединить стаи?
Грета вышла из себя.
– Беда Даррила в том, что хотя он и родился альфой, он был слишком слаб... слишком слаб, чтобы стать альфой стаи. С другой стороны, его младший брат, Рик – отец Трея – был очень сильным. А ещё он был ужасным мерзавцем. Даррил провёл жизнь в тени Рика, его не замечали. Но это не помешало ему так выебать Рику мозг, что всё закончилось тем, что его сделали бетой. Затем родился Трей, и даже по маленькому мальчишке можно было сказать, что он очень сильный альфа. Рик и Даррил оба видели в нём угрозу и обращались с ним очень плохо.
Тарин не смогла ничего с собой сделать, и её верхняя губа приподнялась от гнева.
– Ага, я немного об этом слышала.
– Когда Трей почти убил своего отца, Рик приказал Даррилу избить и наказать его. Но Даррил отказался... он знал, что не сумеет. Вот почему начали поговаривать о том, чтобы его прогнать. Догадываюсь, что никто из стаи не забыл, как Даррил боялся четырнадцатилетнего мальчишку, и поэтому его не уважали и не подчинялись ему как альфе.
– Похоже на то. Если бы его уважали, половина его стаи не явилась бы сюда, чтобы справиться о моём благополучии.
Грета кивнула.
– Если он не покажет своим волкам, что способен одолеть Трея и справиться с расколом в стае, ему довольно скоро бросят вызов, и он лишится своего положения.
Грета продолжала говорить, но Тарин не могла разобрать слова, поскольку с её слухом произошло что-то странное, она словно бы оказалась под водой или что-то вроде этого. Спустя секунды слух пришёл в норму, но зато в глазах снова всё расплылось.
– Тарин, Тарин, у тебя всё хорошо?
Она не была уверена, кто спросил,  да её это и не волновало, поскольку от внезапного позыва к рвоте она была готова рвануть в ближайшую ванную комнату. Но ей это не удалось.  Тарин даже половины пути не преодолела, когда согнулась пополам от боли и фонтаном вырвала на пол кухни. Затем её вырвало снова, и снова, и снова. Потом  она шлёпнулась набок, тяжело задышала, застонала, её бросило в пот. Что ещё хуже, у неё не просто кружилась голова, Тарин была близка к потере сознания. Она почувствовала, как её поднимает Брок.
– Иди, приведи Грейс, – сказал он Грете. – Я отнесу и уложу её в комнате.
На Тарин вновь накатил приступ тошноты, но в этот раз из нее ничего не вышло. Она сомневалась, что в животе осталось еще хоть что-то, учитывая то немногое, что она съела утром. Ощущения, испытываемые ею сейчас, не сильно отличались от тех, которые она пережила при ударе головой. Немногим походило на невесомость, будто царство сна накрывает Тарин. Зрение становилось то нечетким по краям, то полностью размытым. Голова казалась невероятно тяжелой. Тарин словно парила отдельно от тела. Это плохо для ребенка. Страх пронесся по Тарин, когда она подумала, что теряет ребёнка.
«Дерьмо, какое яркое солнце».
Подождите-ка, чего? Тарин пришло в голову, что, эй, она на улице. Хотя не должна тут быть.
– Куда мы идем? – невнятно пробормотала она. Ее тело бешено трясло, и Тарин поняла, что они спускаются по ступеням горного склона.
– Прости, Тарин, но именно так всё и должно быть.
Его голос был колок, резок и холоден. Это не был тот Брок, которого она знала.
– Это ты. Ты – информатор.
Он посмотрел на нее, явно удивленный.
– Так ты знала. Теперь уже не важно. Важно доставить тебя Даррилу и быстро.
– Что ты со мной сделал? – Тарин застонала, когда по животу прошел спазм.
– Это просто наркотик, чтобы ты уснула. Я подсыпал его в тот отвратительный сок. Не представляю, как ты можешь пить ту дрянь, которую готовит Грейс.
Очередной позыв вырвать. Всё ещё без рвоты.
– Не уверен, почему из-за этого ты заболела, – не то, чтобы Брок казался обеспокоенным.
– Почему, Брок? Зачем помогать Даррилу?
– Мне наплевать на него. Трей, однако... другое дело, – степень гнева и ненависти в его голосе тревожила.
– Если ты здесь несчастен, мог бы уйти.
– Нет, не мог. Не без Кирка, а он никогда не уйдет. Знаю, ты не очень хорошего мнения о моем сыне, но он хороший человек. Многие смотрят на него сверху вниз, потому что его мама была человеком, а он не настолько сильный Альфа, как другие – немногим походит на Даррила. Но у него верные принципы, честь, он верный волк. Вот почему он захотел уйти с Треем, когда того изгнали.
– Ты не мог остаться.
Брок покачал головой.
– Нет. И не только из-за Кирка, нет. Я не мог оставить её одну.
– Кого? Грету?
Он посмотрел на Тарин, будто та выжила из ума.
– Луизу.
Имя всплыло в памяти.
– Мама Трея?
– Ты, должно быть, наслышана о том, как я нашел свою истинную пару, но она уже была влюблена в другого. О да, мама Трея. Когда я встретил её, они с Риком уже связались друг с другом. Я никому не говорил об этом, зная, Рик сошлет меня, чтобы я не приближался. Я ненавидел то, что они вместе, ненавидел его, но не мог заставить себя уйти из её жизни. Поэтому и стал хорошим другом и считал, что этого достаточно. Я знал: она чувствовала притяжение между нами. Но, всё же, никогда не поддавалась этому. Луиза была верной. Затем изгнали Трея. На этот раз она противостояла ублюдку Рику и ушла из стаи. Это был мой шанс. Шанс завоевать её, как я и должен был поступить. И я бы сделал это... но Трей убил её.
– Она сошла с ума от изгнания, – напомнила Тарин.
– Будь я рядом, когда она впала в то состояние, то смог бы её вернуть. Мог бы.
Нет, не мог. Волку-изгою никто не в силах помочь.
– Но он казнил её. Сломал шею, словно ветку. Я хотел убить его, но так же, как Рик и Даррил, знал, что не смогу этого сделать.
Голова Тарин вновь закружилась, но она боролась со сном.
– Зачем остался?
– Чтобы в один день убедиться, что он испытает ту же боль, что и я. Боль от потери пары.
Чёрт. До Тарин внезапно дошло, в какой опасной ситуации она оказалась. Она думала, что Даррил захочет использовать её в качестве вспомогательного сценария, своего рода "дай мне то, что я хочу, Трей, и твоя пара свободна". Но это... вот дьявол.
– Всё стало даже лучше, когда я понял, что вы истинная пара. Тебе действительно нужно отблагодарить Даррила. Не скажи он мне переждать, я убил бы тебя в определенный момент. Машина и ворон... так забавы ради, просто, чтобы убить время.
Что за странный, больной ублюдок.
– А тогда, на лестнице?
– Я назначил встречу с Даррилом. Его головорезы ждали недалеко от территории стаи. План был таков: я приношу тебя им, они избивают тебя в целях предупреждения. И, ну, план провалился. Как и тот, когда ты была в городе с Лидией. К твоему сожалению, удача отвернулась от тебя, малышка. На самом деле –  ничего личного, Тарин. Ты мне нравишься. Ты сильная, и у тебя есть сердце, но так и должно быть.
– Думаешь, Луиза хотела бы этого? Трей её сын, а Даррил убьет его.
– Совершенно верно. Грета права – Даррил хочет, чтобы все увидели, как он одолеет Трея, но ему это не под силу. Трей слишком силен. Но существует то, что ослабит его – смерть пары. В момент, когда ваша связь разорвется, он потеряет все силы. Это не продлиться дольше минуты, но и этого хватит, чтобы дать Даррилу шанс и покончить со всем раз и навсегда. И как видишь, Даррил получит то, чего хочет, и я получу то, чего хочу.
В надежде, что у Брока есть совесть, к которой Тарин может обратиться, она спросила:
– Ты будешь рад отдать беременную женщину на растерзание?
Ничего. На лице ни грамма вины и сожаления.
– Так и должно быть, – в третий раз повторил он.
– Ты можешь принести меня обратно, – уже отчаявшись, невнятно произнесла Тарин. – Обещаю, ты не будешь наказан. Не позволяй ребенку страдать из-за того, что совершил Трей, – не то, чтобы она обвиняла Трея, но если это заставит психа отпустить её, Тарин скажет всё, что угодно.
Брок рассмеялся, но в смехе не было и доли юмора.
– Дорогая, Трей разорвет меня на куски, и ты это знаешь. Даже с твоей гарантией моей защиты, ответ будет "нет". У тебя есть пара, Тарин. Позволь спросить... если кто-то убьёт его, заберет у тебя, ты простишь такой поступок? Когда-нибудь простишь? Я слишком долго этого ждал. Он забрал мою пару, а теперь я собираюсь забрать пару Трея.
Он мог говорить что-то ещё, Тарин не уверена, потому как в этот момент силы, которые помогали оставаться в сознании, оставили её и на неё обрушилась тьма.
Серый волк только что закончил убивать противника, когда осознание обрушилось и проникло сквозь туман в его голове. Пара. Она поблизости. Но она не должна тут быть. Тот же инстинкт, подсказавший о её близости, может отвести его к ней. Волк быстро побежал сквозь деревья, намереваясь добраться до цели. Трей резко остановился, когда увидел её. От неё исходил его запах, запах болезни, наркотиков и беспокойства. Ко всему этому примешивался запах мужчины – "дядя"
Серый вол поднял голову и завыл, привлекая внимание всех волков, находящихся поблизости. Ни один другой мужчина не должен прикасаться к ней. Никто не имел права делать ей больно. Она – его. Она принадлежала ему. Жизнь в её чреве, принадлежала ему. Они оба под его охраной, опекой, укрытием. Единственное, что удерживало волка, чтобы с яростью не набросится на дядю и не вцепиться ему в горло –  это когти, прижатые к животу его пары. Волк понял угрозу, причину и следствие. Хотя слова этого мужчины не имели смысла, волк понял, что тот хотел. Он хотел Трея. Волк отступил, хотя и был близок к поверхности, как никогда прежде.
Трей поднялся на ноги, тяжело дыша и злясь. Вид бледной и вялой Тарин, прижатой спиной к груди Даррила, заставил кровь Трея закипеть.  Что-то сжалось у него в груди. Она без сознания, очевидно под наркотиками. Когда Трей увидел когти Даррила, прижатые к месту, где его ребенок только-только начал расти, то с трудом остался на месте. Каждая клеточка его тела призывала атаковать Даррила.
– Отпусти её, – слова были едва различимы.
Даррил бесчувственно улыбнулся.
– Вот этого как раз не произойдет, мой дорогой племянник. Странно, наконец, видеть, как что-то вытянуло из тебя эмоции. Рик будет опустошен –  он ведь пропустил такое. Не настолько опустошен, как ты, когда будешь смотреть на её смерть, но всё же.
Часть мозга Трея зафиксировала, что всё стихло, и его стая поблизости. Другая часть заметила, что многие сторонники Даррила убиты, и победа на стороне Трея, но единственное, что его беспокоило – это обессиленная женщина в руках Даррила.
– Отпусти. Её, – ублюдок не сделал этого. – Если ты хочешь меня, я здесь. Я даже не буду биться с тобой.
Даррил рассмеялся.
– Это весьма заманчиво. В конце концов, единственное, чего я хочу, чтобы другие видели, как я убью тебя. Но, видишь ли, я не верю, что ты позволишь мне это сделать. К тому же, оставить её в живых – значит не выполнить мою часть сделки с нашим кузеном Броком, – из-за деревьев, слева от Даррила появился мужчина с холодным и жестоким выражением лица.
– Папа? – задохнулся Кирк. – Пап, что ты делаешь?
– Ему нужно узнать, каково это, сынок.
– О чём ты говоришь?
– Трей должен знать, что я чувствовал, когда он убил Луизу. Что значило потерять её.
Правда прозвучала для Трея, как пощечина.
– Она была твоей парой?
– И ты забрал её у меня.
Кирк покачал головой, его взгляд метался от Брока к Тарин.
– Пап, скажи, что это не ты собираешься отдать её Даррилу.
– Как я уже сказал, он должен узнать, каково это.
– Как ты мог так поступить?
– Он не заслуживает твоей преданности, сын, никогда не заслуживал. Даррил согласился взять тебя на место своего стражника, когда всё закончиться.
Бледный, с широко раскрытыми глазами и явно шокированный, Кирк вновь покачал головой и попятился.
– Я... Я не могу поверить, что ты это сделал.
– Сын...
– Нет, – отрезал Кирк. – Я больше тебе не сын.
Честно говоря, Трей не поверил своим ушам. Хотя ему было невдомёк, что двигало предателем из стаи, о таком он и подумать не мог. Даже близко. Не важно, какова настоящая причина, впрочем, она никогда неважна. Итог всегда был бы одним и тем же.
– Ты покойник, – сказал он Броку.
– Нет, Трей, покойник – твоя пара, – произнес Даррил с улыбкой. – О, и твой не рождённый ребёнок.
Его пара и его дитя. Трей думал, если кто и умрет сегодня, это будет он. И тешил себя мыслью, что хотя бы Тарин и ребенок выживут. Данте обеспечит это. Но теперь Трей понимал: ему не светит роскошь веры в то, что они переживут его смерть, потому что Даррил собирался убить их первыми. Дядя хочет, чтобы Трей видел их смерть, чувствовал разрыв связи с Тарин, наблюдал, как жизнь покидает единственное существо, которое он любит. Его потрясло осознание того, к чему привели его мысли. Он любит Тарин.
Ну конечно, он чертовски ее любит!
И не из-за того, что она его пара, а из-за её личности. За её внутреннюю силу, дух, за чувственность и большое сердце, верность, стойкость, храбрость, чёрт, даже за её проклятый сарказм – все это объединилось в единое целое, что взывало к нему и заставляло чувствовать не что иное, как любовь. Осознание даже не испугало его, как случилось бы раньше.  Поэтому теперь, когда нить страха была удалена из узла эмоций внутри Трея, остальная часть распустилась и отошла на второй план. И ментальные стены рухнули вместе с этим.
Резкий удар в грудь и странное ощущение в голове, будто  мозг внезапно икнул, или что-то вроде этого. Затем Трей почувствовал сердцебиение Тарин как свое собственное, ощутил ее внутри, будто она забралась к нему под кожу. Но она так и сделала, так ведь? Потому что Тарин – половинка души Трея. Он сразу понял, что произошло. Их связь обрела полную силу. Трей чувствовал ускорение пульса Тарин, и как она боролась, чтобы вернуться в сознание. Он понял, через их связь – он подкрепляет её силы.
Трей, к тому же, понял, что Даррил продолжает говорить, совершенно не осознавая только что произошедшего. Забавно, что такое значительное, изменяющее жизнь явление прошло незамеченным каждым человеком, стоящим рядом. В их случае, это очень даже хорошо.
– ...и бьюсь об заклад, ты никогда не чувствовал себя столь беспомощным за всю свою жизнь, да Трей?
Нет, не чувствовал. И Даррил умрет за это. Умрет за то, что вообще посмел прикоснуться к Тарин. Сердце Трея подпрыгнуло, когда он заметил, что глаза Тарин открылись. Несколько секунд спустя они округлились и, быстрее гребанной молнии, находящаяся за спиной рука Тарин опустилась к промежности Даррила, и к его шарам угрожающе прижались когти. Очевидно, почувствовав укол когтей на своей обнаженной коже, Даррил мгновенно замер. Трей бросил на него ложно сочувствующий взгляд. Ясно, дядя забыл, что латентные оборотни-Альфы могут частично меняться, удлинять когти и клыки.
– Отпусти меня, уебок, или я оторву, нахрен, твои драгоценные причиндалы. И я не шучу.
Тарин действительно имела в виду каждое слово.
Угроза жизни её не рождённому ребенку заставила тело пульсировать от ярости, ярости, которая выходила за рамки нормы – её внутренности горели, сердце билось слишком быстро, кожа, казалось, вот-вот лопнет, клыки удлинились, и всё существо зудело от необходимости причинить ему боль. Примитивное желание защищать растекалось адреналином по телу, словно подготавливая ко всему.
Очень смутно Тарин осознавала, что связь с Треем крепка, как никогда, что он жив и относительно здоров, но раскаленная ярость, взорвавшаяся в ней, настолько подавляла, что не оставляла места другим чувствам. Единственная мысль, вращавшаяся в её голове – если она и её ребенок покинут этот мир, то яйца этого мудака последует за ними.
Её волчица чувствовала запах страха этого волка, и он пришелся ей по душе. Она желала, чтобы эта угроза для неё и её щенка была мертва. Требовала этого с таким отчаянием, что воевала с Тарин за право контроля, толкаясь, борясь и извиваясь за свободу, так же, как тот, кто выбирается на свободу из-подо льда озера. Сила, с которой она билась под кожей Тарин, была фактически болезненной, настолько, что это ослабило Тарин. Нет, физически она всё ещё была сильна и устойчива. Но мысленно, она слабела… словно исчезала. Волчица неумолимо продолжала штурм, желая, чтобы глупая человеческая половина уступила и позволила ей разобраться с этим. Тогда Тарин расслабилась немного больше, когда особенно жесткий толчок сломал тот слой льда над водой. Это было всё, что потребовалось – её волчица вырвалась на свободу.
Трей находился в полнейшем шоке от разворачивающейся перед ним картины. Хватка Даррила ослабла, и Тарин, со скоростью опытного оборотня, обратилась в волчицу сливочно-белого окраса. Она была прекрасна. Как и у женщины, её морда и лоб оказались уже, а шея – тоньше, чем у мужчин. На лапах мех был более гладок, отчего Тарин выглядела изящнее. Великолепный мех выглядел невероятно мягким, и Трей не мог дождаться момента, когда проведет рукой по нему, как делал это с волосами Тарин.
К его удивлению, волчица не воспользовалась моментом, чтобы, наконец, насладиться свободой. О нет, её интересовал лишь Даррил, который, видимо, был слишком шокирован, чтобы двигаться. В мгновение ока, она была на нем, подпрыгнув и вцепившись ему в... нос... свалив Даррила с ног. Черт, она, как и Тарин – метит прямо в нос. Отойдя от шока, Даррил начал принимать форму волка.
Начав активно действовать – Трей не должен был удивляться, что сумасшедшая сука напала на волка мужского пола – он перекинулся и вновь отдал контроль зверю.
Серый волк бросился на черного, который перекинулся и рычал на его пару. Инстинкт защитника пронёсся Треем, придавая ему энергии.
Тарин нельзя было трогать, причинять боль или угрожать. Он должен защитить её и его не рождённого ребенка. Трей врезался в черного волка, заставляя того жалобно вскрикнуть и растянуться на траве, подальше от волчицы.
Черный волк быстро выпрямился, его грудь вздымалась, когда он встал перед другим. Серый волк чувствовал, что его противник менее доминирующий и менее сильный. Но это не заставит его смилостивиться – не после того, как тот угрожал паре Трея. Не тогда, когда запах черного волка вызывал воспоминания жестокости и боли, причиненные юному Трею.
Шерсть на загривке стояла дыбом, губы приподнялись в оскале. Они кружили друг против друга, не отводя взгляда. Остальные волки наблюдали, но не шевелились, не дрались между собой.  Все стояли неподвижно и тихо, понимая, что исход этой битвы состоит в том, какой из двух Альфа-самцов выиграет бой.
Внезапно, серый волк бросился на своего соперника и повалил того на бок. Рыча, он сильно вцепился зубами в плечо черного волка, пуская первую кровь. В возмездии черный волк сильно ударил когтями противника, стремясь достать до морды.
Серый волк смог увернуться, а затем сжал челюсть на ноге обидчика.
Черный волк заскулил от боли – этот звук удовлетворил нападающего и взвинтил наблюдавших волков. Подняв голову, черный волк прикусил ухо серому.
Удивление заставило серого волка резко отскочить, издав громкий, высокий лай. Воспользовавшись этим, другой волк быстро встал и ударил серого лапой. Его коготь сумел задеть плечо, и воздух окрасил аромат крови серого волка, отчего соперник удовлетворенно зарычал.
Рыча от ярости, серый волк прыгнул на черного. Прижав передние лапы к шее противника и призвав каждую унцию своей силы, уложил того на землю. Как серый волк и хотел, другой теперь распластался спиной на земле в уязвимом положении, открывая живот.
Черный волк не сдавался, а продолжал рычать и клацать зубами, понимая, что соперник проигнорирует любое проявление подчинения.
Одним плавным движением серый волк встал над чёрным, удерживая его передними лапами, а задней вспорол живот.
Визг боли и подавляющие ароматы страха, крови и поражения, донесшиеся от противника, не успокоили серого волка, не дали хоть какого-то ощущения умиротворения. Только одно могло ему это дать.
Он сомкнул челюсть на горле черного волка, жестко прокусывая мех и плоть. В рот хлынула кровь, теплая, и со вкусом победы.
На вкус она была лучше, чем кровь волка песочного окраса, который когда-то жаждал его пару и даже лучше, чем вкус крови мужчины, который произвел Трея на свет. С громким рыком серый волк резко повернул голову, разрывая горло сопернику. Лишь тогда Трея заполнило удовлетворение.
Кремово-белая волчица одобрила такой поступок. Её супруг – сильный, доминирующий, могущественный – победил противника, устранив угрозу, нависшую над ними и их стаей.
Тарин медленно подошла к Трею. Она, наконец, была счастлива очутится на свободе и прикоснуться мехом к меху своей пары, поскольку жаждала этого очень давно – с того момента, как вдохнула его запах. С самого начала она знала, что он её пара, всегда раздражалась, что её человеческая сторона не осознавала этого. Не признавала важность этого мужчины в её жизни и душе.
Видимо, ощутив, что она подходит, волк обернулся. Доминирующий, уверенный Альфа поднял хвост и выпрямил уши, преодолев малую дистанцию меж ними.
Волчица прижала уши и шерсть, когда облизнула и прикусила в приветствии морду волка. Он прижался к ней носом и потерся щекой об её, отвечая на приветствие, столь долгожданное и невозможное до сих пор.
Затем они облизали друг другу морды и уткнулись носами за уши, втягивая аромат своей пары.
Внезапно подошли волки и окружили Альфа-пару, ища близкого контакта.
Стая, признала волчицу. Они присоединились к ней, чтобы зализать раны Альфы, выказывая уважение и благодарность за защиту.
Серо-черный волк с белым подшерстком – Бета – запрокинул голову и издал громкий и продолжительный вой.
Мелодичный звук раздался по всему лесу и горам, ответы последовали повсюду. И оборотни, и чистокровные присоединились к стае в праздновании победы.

Переводчики: tamika, inventia, marisha310191
Редактор: navaprecious