Глава 12 (часть 2)

Внезапно её одолела головная боль, как когда перебираешь с мороженным, а несколько секунд спустя она ослабла, и чувство теплоты нахлынуло на неё.
Она чувствовала себя так, словно лежала с грелкой у ног, укутанная одеялом, с кружкой горячего шоколада в руках – комфортно устроенной, довольной и защищенной.
Тарин подняла голову и положила подбородок на его грудь, и только затем поняла, что он перевернул их и она развалилась на нем.
– Я...
Она не произнесла больше ни слова.
Девушка была шокирована настолько, что не могла говорить. Она могла бы сказать себе что произошедшее, было началом запечатления, но знала, что это неправда. 
Она знала, что происходило что-то большее, знала это так же четко, как и то, что для жизни ей нужен кислород – это было простым и основным знанием.
Связь между ними развивалась правильно. Связь настоящей пары.
Стоило ли ей так удивляться? Разве её волчица и тело не намекали на это всё время? Было множество знаков.
Подобно тому, как её волчица реагировала на запах Трея – чёрт возьми, она была спокойна даже когда он её похитил – и постоянно желала его присутствия и прикосновений.
Как тело Тарин с самого начала крайне воодушевленно реагировало на него. Как она почему-то была уверена, что Трей никогда её не обидит – ради всего святого, психобой на самом деле заставлял её чувствовать себя в безопасности.
Затем девушка поняла, что в какой-то степени всегда знала – она говорила правду Шайе о том ужасном состоянии, в котором пребывала после смерти Джои, и что оно было вызвано двойным ударом – потерей его и мамы одновременно.
Из-за того, что она всю свою жизнь считала Джои своей настоящей парой, ей и в голову никогда не приходило, даже на подсознательном уровне, что она могла ошибаться. Особенно когда Трей так же всегда верил, что его настоящей парой была другая волчица. Очевидно судьба любит шутить. 
Учитывая, как долго у Трея была фобия запечатления, он ожидал, что наложит в штаны если узнает, что его настоящая пара совсем не умерла, что он нашел ее. Вместо этого, он странным образом обрел покой.
Ещё одна вещь казалась ему странной. Трей совсем не удивился, узнав, что Саммер не являлась его второй половиной. Вспоминая прошлое, он вдруг осознал, что это её мама произнесла слова "истинная пара".
Трей сам никогда не утверждал, что малышка – его пара, никогда не чувствовал притяжения связи. Всё, что говорила её мать, он воспринимал за правду. А что ему ещё оставалось? В четырнадцать лет он мало знал о настоящей связи, и вообще ничего о "чувствах".
Он пристально посмотрел на Тарин, удивляясь тому, каким... был счастливым... что ошибался насчет Саммер.
Имело смысл, что связь не установилась полностью до этого момента, размышлял Трей. И он и Тарин всё время сторонились друг друга.
Когда он наконец осознал, что не мог жить без Тарин, а она наконец его заклеймила – между ними появился мост, который позволял существовать связи. Она ещё не полностью сформировалась и находилась лишь на ранней стадии развития, но этого было вполне достаточно для того, чтобы он мог ощущать Тарин и её эмоции. 
Значит именно это имел ввиду Данте, каждый раз упоминая о правде, которую Трей был не готов принять. Очевидно, его друг уже какое-то время подозревал, что они – настоящая пара. Он будет таким самодовольным по поводу этого.
– Ты ведь знаешь, что это больше, чем запечатление? – мягко сказал он. 
Она кивнула.
– Тебе не страшно? – тихо спросила она, боясь ответа.
– Нет, – ответил Трей, покачав головой. Он хотел быть связан с ней всеми возможными способами. – А тебе?
Не желая лгать и думая, что он в любом случае почувствует это, она снова кивнула. 
Он мягко погладил её по волосам.
– Почему?
– Я не уверена, что только что не заклеймила человека, которому нет до меня никакого дела.
– Почувствуй то, что чувствую я.
Закрыв глаза, Тарин мгновенно нашла их связь.
Она ощутила её не только в мыслях, как думала бывает у всех пар, а почувствовала её в каждой клеточке тела, Тарин чувствовала Трея везде. Словно он был тенью, бесформенной дымкой, что всегда была с ней, но которой нельзя коснуться. 
И хоть девушка не могла ни прикоснуться, ни почувствовать собственную тень, она всегда знала, что та рядом и составляет часть её самой. 
Тарин была уверена – Трей был искренне рад, что у них образовалась связь, знала, что он говорил серьезно о том, что не позволит ей уйти, не смотря ни на что.
И под всем этим скрывалось что-то еще.
Боже, похоже, что у него внутри находился раздражающий и обжигающий узел – нити опеки, собственничества, обожания, уважения, желания и преданности спутались с дезориентацией, неверием, паникой и даже страхом.
Все эти ощущения были для него совсем неведомой территории, и он не мог разобраться во всём, но был уверен, что чувствовал что-то к Тарин и не мог без неё.
Чёрт возьми, это было куда больше чем она ожидала.
Она думала, то, что он к ней чувствовал основывалось первоначально на нужде в сексе, инстинктах его волка и их связи, но это было совсем не так.
Это касалось Трея и Тарин, мужчины и женщины. Когда она открыла глаза, он смущенно смотрел на неё.
– Ты думаешь, что любишь меня, – практически прошептал он. Трей ненавидел себя за то, что не мог ей ответить тем же, зная, что это её обидит.  – Я не знаю что это, детка, – сказал он, поглаживая её волосы.
Сердце Тарин болезненно заныло. Он говорил правду и не знал, что это такое. В его жизни не было настоящих примеров любви, и Трей был убежден, что из-за вещей, которые он делал и был способен сделать, не сможет почувствовать эмоцию подобную этой. 
Он был слишком юн, когда отстранился ото всех. Был просто ребенком, который не хотел, чтобы слова отца или издевательства могли и дальше приносить боль. 
Такое раннее отчуждение остановило его развитие, и он был, своего рода, эмоционально незрелым. Вот что останавливало его от распутывания этого узла.
Он был подобен ребенку со сложной математической формулой – слишком много неизвестных и незнакомых терминов для него, чтоб понять, что это все значило.
– Любить – значит дать кому-то власть, способную полностью тебя уничтожить, но надеяться, что он или она не станет этого делать. 
Трей обнял её лицо руками, проводя большим пальцем по верхней губе.
– Я бы никогда намеренно тебя не обидел. Никогда. Я мужчина, а это означает, что я засранец. Обычно. Я не умею изъясняться, говорю всякую чушь, когда злюсь, и во мне столько же романтики, как в булыжнике. Но... видишь, я не умею изъясняться. Все что я могу сказать – ты для меня важна в том смысле, который я не могу объяснить или понять. Важнее всего.
И Тарин это устраивало, поскольку у него действительно были к ней чувства, а это уже было больше того, на что она надеялась. 
– У меня то же самое. 
Он нежно приблизил к себе ее лицо, набросился на её губы, переплетая языки, упиваясь её вкусом. 
– Мой волк чувствует себя самодовольным.
Она улыбнулась.
– Моя волчица тоже. Думаешь остальные в стае не будут против?
– Пошли узнаем.
Хотя срывать с Тарин джинсы было очень сексуально, Трей жалел о том, что сделал, поскольку теперь возвращался домой с полуголой девушкой. 
Оборотни спокойно относились к наготе, потому что им приходилось раздеваться друг перед другом для перекидывания, но это не было для них обычным делом при других обстоятельствах.
Когда они подошли к тому месту, где Трей бросил вещи, он отдал Тарин свою футболку и улыбнулся, когда она практически в ней утонула.
– Тебе когда-нибудь приходило в голову, что вовсе не я слишком маленькая, это ты смехотворно большой?
Застегивая ширинку, он пожал плечами:
– Тебе же нравится насколько я большой.
Конечно же, как всегда, он имел ввиду выпуклость в его джинсах. Она фыркнула:
– Даже удивительно, как эта штука помещается внутри меня.
– Штука? 
Он притянул ее к себе и поцеловал в лоб.
– Конечно же помещается, она ведь создана для тебя, – шлепнув ее по заднице, он добавил: – А теперь пошли. 
Пробираясь по туннелям к жилым помещениям, они столкнулись с Гретой. При появлении Тарин она фыркнула:
– Шлюшка.
– Ханжа, – парировала Тарин, не сбавив ходу, когда они с Треем рука об руку вошли в гостиную. Кэм, Ретт, Грейс, Лидия, Трик, Маркус и Данте оглянулись, осмотрели их одежду – или ее отсутствие – и ухмыльнулись.
– Итак, вы поцеловались, покусались и помирились? – спросил Данте.
– Собери всю стаю вместе, – приказал Трей. – Мы вернемся через несколько минут.
И правда, через 10 минут Тарин и Трей вернулись умытые и переодетые в свежую одежду, девушка была удивлена, тому что нервничала по поводу реакции стаи.
Она знала, что многим нравиться, и к ней даже относятся как к Альфа-самке.
Как бы там ни было, теперь это уже не будет временно, сейчас им придется принять её, как настоящую Альфа-самку, с латентностью и прочими недостатками. Раньше её не заботило, что они о ней думали, но сейчас это было важно.
Она была уверена, что Кирк, Сельма, Хоуп и Грета не особо обрадуются этому, и подозревала, что Тао тоже не будет в восторге.
Хотя он был дружелюбен, но больше не проводил с ней время, как раньше, и зависть струилась из него каждый раз, как она и Трей вместе были неподалеку от него.
Он вполне может решить уйти и не наблюдать за соединением Трея и Тарин.
Тарин была уверена, что остальные обрадуются тому, что она останется.
Она не могла с уверенность говорить насчёт Брока, поскольку он не был особо разговорчивым, но подозревала, что он захочет, чтоб она ушла, если Тао пригрозит уйти и остальные будут недовольны. Но она не уедет, и не важно, что каждый из них думает. Господи, это действовало на нервы.
Ощущая, нет, чувствуя беспокойство Тарин, Трей взял ее за руку и притянул ближе к себе. 
– Вы все должны знать, что Тарин теперь официально ваша Альфа-самка.
– Ты остаешься? – спросил Маркус и наклонился вперед на стуле, широко распахнув глаза. 
Ретт нахмурил брови, когда Тарин кивнула.
– Как насчет запечатления?
Трей криво улыбнулся.
– Мы не запечатлились. Между нами образовалась связь.
Как он и ожидал, Данте самодовольно улыбнулся.
– Хочешь сказать, что вы настоящая пара? – спросил Трик совсем не удивившись. – Ну, это все объясняет.
– О, это то, что нам нужно, – заворчала Грета. – Карлик с острым, язвительным языком в качестве Альфы.
Тарин вздохнула и улыбнулась.
– В идеальном мире я бы была выше, ты – живой, а куры могли переходить дорогу без насмешек. Похоже тебе придется смириться.
Тао пыхтел, качая головой и не веря своим глазам.
– Что ж, это последнее, чего я ожидал. После сказанного Треем вчерашним вечером, я думал, ты направишься в горы.
Он вздрогнул, когда Данте пихнул его локтем под ребра. 
– Все мы знаем, что он не имел ввиду то, что сказал,– прорычал Данте Тао.
– Скажи мне, что это шутка,– потребовала Сельма.
– Ради Бога, Трей, она латентна, – сказал Кирк покраснев. – И она Уорнер.
– К чему ты клонишь? – спросил Доминик.
– Я не склонюсь перед Уорнер!
– Я не склонюсь перед латентной!, – визгливо выкрикнула Сельма.
– Рад за вас, ребята,– широко улыбаясь сказал Маркус.
– Я тоже, – поддержал Райан. 
Доминик подмигнул.
– И я.
Грейс даже подпрыгнула.
– О Боже, это здорово! 
Большинство оставшихся улыбаясь кивнули в знак одобрения.
– Как вы все можете принять её, как свою Альфа? – потребовал Кирк, сверля взглядом каждого из них. 
Тарин вздохнула.
– Кирк, если ты собираешься себя вести как засранец, тогда иди и веди себя так в другом месте. 
– У меня есть право на свое мнение.
– Да, а у меня есть право считать тебя тупым мудаком.
Пыхтя, как разъяренный бык, Кирк покачал головой.
– Я не смогу поддержать это, – выплюнул он и покинул комнату, вслед за ним ушла Сельма и Хоуп, хотя Хоуп поступила так только из-за того, что так сделала Сельма.
Данте откинулся на спинку стула, сцепив руки за головой, выглядя отчасти самодовольным.
– Я с самого начала говорил, что вы двое запечатлитесь. Когда я увидел, что ты вся в укусах, я поспорил с остальными, что ты останешься здесь. К сожалению, никто не поддержал мою ставку, и мы просто заключали пари, как скоро вы начнете запечатление. Я был ближе всего. 
– Я был дальше всех от истины, – признался Трик. – Я думал, что тебе надо уехать, чтобы Трей вышел из своего состояния отрицания.  Но через некоторое время я увидел, что между вами нечто большее. Мне было интересно, сколько нужно ждать, прежде чем вы догадаетесь, что вы – истинная пара.
Трей посмотрел каждому в лицо.
– Я так понимаю, вы не против. И хотя ваше мнение ничего не изменит, но я предпочел бы, чтобы все нормально отнеслись к этому.
Данте встал, а затем опустился на одно колено, склонив голову. Маркус повторил за ним. Затем Райан, Трик, Доминик, Грейс, Лидия, Кэм, Ретт, Тао и наконец Брок.
– Нет, ребята, пожалуйста, не надо, – сказала Тарин. Но они остались на том же месте и были похожи на рыцарей, её это испугало до чёртиков. – Давайте уже, поднимайтесь, – она толкнула Трея. – Скажи им встать.
– Они признают в нас свою Альфа-пару, предлагая свою преданность. 
– Отлично, они могут быть преданными стоя.
Трей повернулся к своей бабушке, которая выглядела, как обиженный ребенок.
– Грета? 
– В мое время такого никогда бы не произошло, – сказала Грета. – Когда я встретила твоего деда, мы оба были девственниками. Ты не можешь мне сказать, что она была невинной.
Тарин улыбнулась.
– Ну конечно, вы были девственниками. Это происходило в 1465г.
– И это не естественно, насколько интенсивные... гм... ваши интимные отношения. Хоть мы и оборотни, но не звери. Это отвратительно.
Трей зарычал:
– Давай пропустим оскорбления и перейдем к сути.
– Я не опущусь на одно колено, – прошипела старушка.
– Но ты это принимаешь, мы можем рассчитывать на твою верность, как Альфа-пара? – потребовал он.
Она слегка кивнула, а затем прошипела Тарин:
– Но она все еще потаскушка. И помни, шлюшка, он – мой внук.
С этими словами она зашагала прочь из комнаты, бормоча о латентных волках и язвительных женщинах, и мужчинах, которыми эти самые женщины вертят как хотят, крепко держа за яйца.
– Правильно, – начал Трей, подняв Тарин и обернув ее ноги вокруг своей талии, – тогда, парни, увидимся с вами позже, у нас намечается праздничный секс. 
– Хорошо, но Тарин, – сказал Доминик, – если у вас не получиться ну... я не Фред Флинстоун, но уверен, что могу сделать из скалы постель[1]. – он усмехнулся, когда все застонали.
Трей конечно зарычал, а затем вышел широкими, решительными шагами.
– Мы только что занимались этим дважды на улице! – напомнила она ему.
– Ты знаешь, что я всегда готов сделать это еще раз, когда дело касается тебя, малышка.
– Отныне это будет только со мной, понял? 
– То же самое и по отношению к тебе. Я уже говорил, что в тебе не будет другого члена, кроме моего.
– Рада, что мы понимаем друг друга
Когда они наконец добрались до спальни, он практически бросил ее на кровать и затем взялся за свою ширинку.
– У меня такое ощущение, что теперь, когда мы частично связаны, секс будет гораздо лучше. Давай проверим. 
Оказалось, всё стало ещё лучше. Трей чувствовал её удовольствие, ощущал, как оно возрастало, разжигало и усиливало его собственное, пока он не кончил настолько жестко, что почти упал в обморок. 
Что делало происходящее между ними таким великолепным? Трей не только знал, но чувствовал, что для Тарин это не просто секс, он ощущал всю глубину её эмоций.
Он никогда не думал о себе, как о мужчине, к которому можно проникнуться чувствами, а эта удивительная женщина и вправду любила его. Она не сказала этого вслух, по той же причине, по которой никогда не умоляла – она боялась быть абсолютно уязвимой. 
Точно так же, он боялся быть полностью уязвимым перед ней. Он понимал, что до тех пор, пока будет существовать этот страх, связь не завершиться. 
В одно время он думал – будет не так уж плохо, если они испортят отношения и расстанутся. Так им обоим было бы легче, не будь они полностью связаны друг с другом. 
Но Трей не планировал когда-либо отпускать эту женщину, он хотел её всю, даже если опасался дать ей тоже самое. Это было не правильно, и если бы у него имелась хоть капля совести, то он бы чувствовал себя последним куском дерьма. 
Или может, он будет вести себя непозволительно эгоистично по отношению к Тарин. 
Когда он посмотрел на неё, лежащую рядом с ним, дрожащую, задыхающуюся и абсолютно голую, понял, да, да именно так он и будет себя вести. 
Позже тем же вечером, они все решили пробежаться как стая. Ну, кроме Греты, Кирка, Сельмы и Хоуп, которые всё ещё дулись.
Тарин улыбнулась, ощущая прохладный ночной воздух на лице, когда сопровождала волков, пока те бегали по лесу, наслаждаясь чувством принадлежности и близости, которые могут исходить только от стаи.
Наконец, они добрались до небольшой поляны, где некоторые волки прилегли отдохнуть. 
Тёмный с проседью зверь – Доминик – думал иначе. Он осторожно подошел к угольно-черному волку – Тао – и склонился, поднимая зад и виляя хвостом, приглашая того поиграть.
Через секунду Тао приблизился, Доминик отпрыгнул. Они игриво рычали и издавали писклявое собачье поскуливание пока боролись и гонялись друг за другом.
Серо-черный волк с белым подшерстком – Данте – быстро присоединился к веселью, его примеру последовали два серо-буро-желтые волка – Трик и Маркус.
Они притворялись, что дрались, заваливаясь друг на друга, нападая, заманивая в засады, сталкиваясь, кусаясь и пытаясь ухватить друг друга за загривок.
Тарин лежала на боку рядом с двумя серо-белыми волками – Грейс и Реттом, и закатила глаза при виде Куджо и еще одного волка мочащихся на камни и деревья.
Трей и Райан не присоединялись к веселью, а проводили время метя территорию, предостерегая других волков, такое поведение было для них типичным. Тарин сомневалась, что эти серьезные до кончиков волос мужики знали, что такое веселье.
Вскоре вышеупомянутые серьезные мужики подбежали к ней. Волк Райана был очень красив, с мехом преимущественно черного цвета и песочно-белой мордой, шеей и раковинами ушей. 
Он склонился и опустил хвост, когда подошел и лизнул челюсть Тарин. Затем убежал, оставляя её наедине с Куджо, который потерся о её щеку и затем несколько раз лизнул лицо.
Когда она пробежалась пальцами по плотному, грубому меху он устроился рядом, чтобы дальше наслаждаться контактом. 
Она не могла удержаться от улыбки при виде своей пары, своей стаи, своих волков – того, чего никогда не думала получить.
Наконец Тарин оказалась там, где чувствовала себя своей, где могла быть счастливой. Она знала – именно здесь её место. Теперь её осталось сделать лишь одно – убедиться, чтобы засранец Даррил Коулмен не смог у неё всё это забрать. 

[1] непередаваемая игра слов "I sure can make your bed rock". – могу сделать из скалы постель / могу раскачать твою постель.

Переводчики: Craid, inventia, marisha310191, teratai_lotos, natali1875
Редактор: navaprecious