Глава 12

Следующие несколько дней тянулись мучительно долго. Каждая частичка меня медленно умирала без Дориана.
Знаю, что я могла бы позвонить ему, но моя гордость... То есть то, что от нее осталось после такого унижения, не позволяла этого. Если бы он хотел увидеть меня, то был бы здесь.
Подспудная мысль о том, что Дориан, наконец, увидел истинную меня и решил избавиться от такой головной боли, была невыносима. Но я не могу винить его – он заслуживает кого-то намного лучше. Несмотря на то, кто он есть, несмотря на его прошлое, – он идеален во всех отношениях.
После тяжелого сна, в который я провалилась благодаря бутылке красного вина, утром в четверг я чувствовала себя измученной и запутавшейся.
В голове стучит, а тело будто налито цементом. От Дориана до сих пор ни звонка, ни сообщения. Подкрадываются болезненные мысли о нем, падающим в ожидающие руки Авроры и в ее теплую постель.
Может быть и так: Дориан устал от меня и моих детских выходок. Он не заслуживает подобного после того, как посвятил жизнь моей защите.
И вот, из-за того, что я запуталась и почувствовала себя униженной, я сказала свое слово. Заставила его почувствовать себя таким же деморализованным, как и я.
Правильно поступила, или нет, но я зашла слишком далеко и теперь ужасно боюсь, что на этот раз я оттолкнула его навсегда.
К счастью, сегодня у меня выходной, и я медленно нянчу похмелье, проводя время за паршивыми передачами и поедая вредную еду в постели. Я на перепутье: чувствую, как медленно двигаюсь к саморазрушению.
Голова все еще побаливает из-за алкоголя, но все, чего я хочу – это напиться до бесчувствия. Сейчас всего лишь полдень, но я отправляюсь на кухню за стопкой текилы и достаю бутылку пива, чтобы ее запить.
Морган на работе и квартира кажется холодной и пустой. Я задыхаюсь от одиночества и раскаяния, сдавливающих мне грудь.
Мне нужно выбраться отсюда. Чем дольше, тем больше боли я ощущаю. Я осушаю стопку, чувствуя, как обжигающая жидкость прожигает свой путь в моей страдающей груди. Беру телефон. Есть только один человек, способный облегчить мою тоску.
– Привет, Джаред! Как дела, приятель? – говорю я, когда он отвечает через два гудка.
– Габс! Не ждал твоего звонка! Рад, что ты позвонила! – радуется он.
Джаред. Всегда как глоток свежего воздуха. Его искренность немедленно начинает успокаивать мою мятущуюся душу.
– Хотела увидеть тебя, если ты сегодня не занят. У меня выходной, и я надеялась, что мы сможем зависнуть. – Перевод: "Я надеюсь, что ты сможешь помочь мне забыть, какое я ужасное недоразумение".
– Правда? – недоверчиво отвечает он. – Ты хотела провести свой выходной со мной? Не с Дорианом?
Дерьмо. Конечно Джаред вспомнил о нем. В груди вновь сжимается. Я делаю глубокий вздох и пытаюсь заставить голос не дрожать, несмотря на ком в горле.
– Нет, я хочу провести его с тобой, – говорю я, надеясь, что он не почувствует моих мучений.
– Окей, – говорит он осторожно. Он знает, что я что-то недоговариваю. – Где ты хочешь встретиться?
– Хм, вообще-то, не мог бы ты меня забрать? Я уже выпила.
Наступает долгая пауза.
– Ты окей? – Джаред знает меня лучше, чем кто-либо и я ничего не могу спрятать от него. Он знает, когда не стоит давить, выносить преждевременные суждения и не задает лишних вопросов. – Скоро буду. Увидимся через полчаса?
Опорожнив свое пиво я роюсь в шкафу, решая, что надеть.
Совершенно не испытывая настроения наряжаться, я, тем не менее, не хочу подвергать Джареда шоку, явившись перед ним в пижаме и футболке.
Останавливаюсь на джинсах, угольно-сером топе и черных шлепках. Это не многим лучше пижамы, но я, по крайней мере, расчесала свои непокорные волосы.
Я принимаю еще стопку текилы перед появлением Джареда. Все, чтобы предупредить меланхолию, так и рвущуюся на поверхность. Он пунктуален, как всегда и я мгновенно отмечаю озабоченность на его лице, в то время пока открываю входную дверь.
– Не надо, – только и говорю я, тряся головой. Не хочу, чтобы он волновался, я не заслуживаю этого. Хватаю свою сумочку, и мы двигаемся к машине в напряженном молчании.
– Куда? – спрашивает Джаред, вырулив в направлении бульвара Академии.
– Просто поезжай. Я скажу тебе, когда увижу.
Замечаю книжку с коллекцией CD Джареда и роюсь в ней, пока не достаю оттуда то, что ищу. Затем вытаскиваю из проигрывателя The Script, поющих трогательную песню.
Я не могу такое слушать, не сейчас, когда с трудом пытаюсь собрать себя по крупицам. Я включила Эминема, зная, что только его песни подходят к моим страданиям и душевному состоянию.
Я попросила Джареда заехать в первый тату салон, который попался нам на пути. Он посмотрел на меня с сомнением.
– За мой счет, – предупреждаю я, выходя из машины. Господь свидетель, – я могу себе это позволить с тех пор, как работаю в "Кашемире". Благодаря Дориану, моя зарплата, в качестве менеджера магазина может соперничать с зарплатой генерального директора крупной корпорации.
Дориан. При одной только мысли о нем я задыхаюсь в мучительном отчаянии. Могу буквально чувствовать, как мое сердце разрывается и осколки застревают в груди.
– Габс, я просто надеюсь, ты понимаешь, что делаешь, – сказал Джаред, открывая для меня дверь магазина. Как обычно, он – настоящий джентльмен, хотя я далеко не благочестивая леди.
– Я тоже надеюсь, – слабо улыбнулась я.
Джаред и я пролистали десятки гигантских фотоальбомов в поисках украшения для тела. У него уже есть несколько тату, и он с удовольствием принял мое предложение сделать новую.
Он выбрал, тату в знак благодарности судьбе за чудесное излечение Тамми. Я честно не имею понятия, чего я хочу, и это не удивительно.
– Сложности с Дорианом? – вскользь спросил Джаред через полчаса наших раздумий.
– Можно и так сказать, – вздохнула я, – мы поссорились. Ну, он сказал то, что меня расстроило, и я сорвалась. Я и правда зашла слишком далеко. Теперь, боюсь, он никогда не захочет со мной общаться.
Джаред кивнул, – ему это было хорошо знакомо. Обычно я не просто обижаюсь – я прихожу в ярость. И когда я в ярости, то становлюсь безумной, неспособной контролировать яд, который так и брызжет с моего языка.
И вот, ущерб нанесен. Но, вместо того, чтобы пытаться наладить испорченные отношения, я просто наказываю себя за оплошность, мне слишком стыдно признать мои ошибки и проблемы пожирают меня изнутри.
К сожалению, как правило, любимые люди чаще попадают под горячую руку. Если бы не усилия моей семьи и нескольких друзей, я бы уже сдалась, оттолкнула их годы назад. Все, чтобы не показывать, насколько я неуверенная в себе и сломленная.
– Ты на самом деле его любишь, – отметил Джаред.
Я глубоко вдохнула, чувствуя как эмоции начинают переполнять меня.
– Да. Очень сильно.
– Тогда все будет хорошо. Он простит тебя. Ты стоишь того, Габс, – он тепло улыбнулся.
Я изо всех сил, старалась сказать ему в ответ что-то приятное, но мое внимание привлекла книга. Восемь фотографий поразили меня настолько, что я почти уронила альбом.
– Что не так, Габс? – спросил Джаред, оценив мою ужасную реакцию, – Выглядишь, будто призрак увидела.
Я потрясла головой, не способная говорить от шока и ужаса. Я подозвала проходившую мимо нас администратора салона.
– Простите, кому были сделаны эти татуировки?
Молодая девушка будто сошла с плаката модных в 50-х годах пин-ап календарей, посмотрела на фото, на которые я указывала дрожащим пальцем.
– Хм, по-моему, это была группа эмо ребят некоторое время назад. Я помню, потому что они были действительно странные, немного шокировали меня. С тех пор, не слишком много людей просили набить их. Вы их хотите?
– Нет, благодарю, – ответила я, – Просто интересуюсь.
Как только она вернулась к своей стойке, я вытащила телефон и сфотографировала страницу. Я долго смотрела на каждое слово, кажется это был древнегреческий.
Я прикоснулась к каждому слову, чувствуя, как меня тянет к ним, что я как-то связана с этими экзотическими каракулями. Под каждым фото с иностранными буквами, выгравированными на бледной коже был фонетический перевод.
Алгеа
Апатэ
Танатос
Мисос
Ойнос
Полемос
Орексис
Скотос
– Это похоже на фамилию Авроры. И у Дориана тоже фамилия Скотос? – мимоходом спросил Джаред, набирая сообщение на своем мобильнике. К счастью, он был так занят, что до сих пор не заметил моей тревоги. Я кивнула и быстро переключилась на следующую страницу, чтобы избежать дальнейших вопросов. Я не смогла бы объяснить этого, даже если бы попыталась.
Когда я и Джаред оказались в кресле мастера, я мысленно приготовилась к тому, что делаю, свою первую татуировку, цветок лотоса, с женственными кружевами, начинающимися от моей шеи, спускающиеся по позвоночнику и заканчивающиеся в середине спины.
Это очень красивый рисунок. И, хотя я и решила не добавлять оттенки розового и зеленого, как на образце, он все еще вызывает ощущения безмятежности и покоя, того, чего мне так катастрофически не хватает. Я аккуратно снимаю футболку и расстегиваю бюстгальтер. Тщательно прикрыв грудь, я ложусь на кушетку лицом вниз.
– Довольно большая тату для первого раза, – предупреждает бородатый художник прежде, чем прикоснуться иглой к моей нетронутой коже. – Будет больно.
Я поворачиваюсь, чтобы взглянуть в его глаза с абсолютной решимостью:
 – Хорошо.
Через несколько часов, голодные, перебинтованные, морщась от болезненных ощущений, мы покидаем салон.
Останавливаемся у придорожной забегаловки, чтобы захватить фаст-фуда на вынос и направляемся в Паралию поесть. Я спешу попасть домой в надежде, что Дориан, наконец, готов загладить свою вину, но испытываю разочарование, как только обнаруживаю свою комнату пустой.
Жгучая боль на спине бледнеет по сравнению с болью, растекающейся в груди. Невыносимо быть без него. Единственное, что все еще поддерживает во мне надежду – то, что я все еще жива. Он все еще любит меня.
Морган появилась из своей спальни, одетая в ярко красное мини-платье и туфли на высоких каблуках, длинные волосы были уложены в пучок (на макушке).
– Эй, я принесла нам еды, но похоже у тебя другие планы,– заметила я сидя на ковре на полу в гостиной, где мы решили поесть кусочки курицы и картошку фри.
– Ага, у меня свидание, ложись спать, не жди меня, – подмигнув она, схватила клатч и ушла.
– Я могу остаться, – сказал Джаред, когда мы остались одни.
– Не надо, со мной все будет в порядке, – он весь день писал кому-то смски, скорее всего Авроре и уже итак много времени провел со мной. Ему явно пришлось забить на свои планы, когда он помчался спасать меня от самой себя.
После того как я несколько раз заверила его, что не сделаю ничего безумного и не напьюсь, Джаред ушел на встречу с Авророй. И снова я осталась одна с переполняющим меня чувством вины и угрызениями совести.
Наливаю тебе выпить и, не моргнув даже, выпиваю три стопки, отчаянно пытаясь не расплакаться.
Аккуратно вымывшись, заползла в кровать. Я молилась о том, чтобы боль, распустившаяся внутри меня, наконец, утихла.

***

Я ощущала мягкий белый песок между пальцев ног, песчинки блестели как крошечные алмазы в солнечном свете. Ощущение солнца на коже было божественно, оно грело мою голую спину, как теплое воздушно-легкое одеяло.
Звук прибоя в сочетании со свежим, соленым запахом морской воды будоражил мою память. Я была здесь раньше. Мои глаза закрыты, полностью расслаблена, но я знала, где я.
Скотос.
Я опять была одна, но я не чувствовала себя одинокой. Я не боялась этой неизвестной, экзотической земли. Как ни странно, но мне было комфортно, будто я дома. Я захотела перевернуться на спину, чтобы взглянуть на чистое голубое небо, но мое тело было настолько тяжелым и утомленным. А песок был таким нежным и теплым, что я не могла позволить себе разрушить такой прекрасный момент.
Вдруг, холодное покалывание пробежало вверх и вниз по спине, заставляя меня слегка задрожать. Контраст горячего солнца в сочетании с холодом был восхитительно захватывающим.
Я застонала рефлекторно, когда покалывание достигло каждого нервного окончания, зажигая мои плотские чувства.
– Я люблю тебя, малышка, – бархатный ровный голос пробормотал мне на ухо. Это голос, который я знала, голос, который я хотела слышать всю оставшуюся часть своей жизни.
Дориан.
Я с трудом открыла глаза, чтобы найти источник с ангельским голосом, но вместо этого меня окружала темнота. Я больше не была на пляже.
Я была в своей спальне. Однако я все еще ощущала холодное покалывание поцелуев на своей спине. Я подняла голову. Он был здесь, обводил контур моей татуировки своим холодным пальцем.
Я не могла видеть выражение его лица, только мерцание в глубине его лазурных глаз. Эмоции мгновенно наполнили мою грудь, перерастая в напряженный всхлип.
– Дориан, – я задыхалась, чувствуя, как наполняются слезами мои сонные глаза. Моя реакция удивила его, он быстро встал на колени, чтобы встретиться со мной взглядом.
– Я здесь. Тебе больно? – тревожится он.
Я не могла вымолвить и слова. Я боялась, что если я это сделаю, то он исчезнет. Я просто перевернулась с живота на бок и потянула его к себе в кровать.
Он охотно позволил, и мы лежали лицом к лицу, молча наслаждаясь комфортом от нашей близости. Я позволяю его запаху, холодному и свежему, окутать меня, а мягким подушечкам пальцев вытирать слезы.
Ощущение его близости натолкнуло меня на мысль, как же мне было плохо без него. Но теперь я могла дышать.
Каждое его прикосновение избавляло от боли, что душила меня, высасывая жизнь из меня. Теперь стало более очевидно, чем когда-либо, что я не могла жить без него.
– Прости меня, – в конце концов сказала я, как только поняла, что в состоянии сдерживать себя.
Я почувствовала движение, как будто Дориан покачал головой.
 – Не стоит. Мне не следовало разговаривать так с тобой. Прости меня. И ты была права.
– Нет. Не была. Я ошибалась, говоря те вещи. Я ненавижу себя за это. – Я подняла руку, чтобы погладить заросший щетиной подбородок Дориана. Он прижался теснее и вдохнул, он дышал мной. Он нуждался во мне, так же, как и я в нем. – Никогда не хочу снова ссориться. Я не хочу быть без тебя.
– И я, – выдохнул он. – Я никогда не оставлю тебя, Габриэлла. Никогда.
Пальцы Дориана скользнули от моего лица вниз к изгибу спины, заставляя меня вспомнить, что я легла спать топлесс, чтобы моя татуировка зажила.
Моя свободная рука рефлекторно взлетела к груди, но тем не менее Дориан быстро потянул ее вниз.
– Никогда не прячься от меня. Я люблю тебя, каждую твою частичку, внутри и снаружи. Тебе никогда не придется закрывать свое тело. Или свое сердце.
Дориан мог видеть меня насквозь, все мои потаенные чувства. Он знал об опасных, пугающих чувствах, которые я прятала глубоко внутри себя. Он знал мои самые темные тайны, мои самые глубокие сожаления. Он жил во мне.
– Я никогда не прощу себя за то, что сделала, – прошептала я. – Я ненавижу себя за то, что тебя обидела.
Я почувствовала, как Дориан улыбнулся.
– В моей жизни были времена и похуже, малышка.
– Но причиной была не я. Я не хотела стать источником твоей боли. Я больше не хочу быть такой – вечно обороняясь, в ожидании, что кто-то причинит мне боль. Я не хочу отталкивать тебя.
– Ты не сможешь, да у тебя и не получится. Я жил в ожидании любви к тебе, – сказал он перед тем как нежно поцеловать мою ладонь.
Его признание согревает мое разбитое сердце, осторожно, осколок за осколком, возвращая его на место. И с этим, я сокращаю не большое расстояние между нами и падаю в его объятия – единственное место, где я когда-либо хотела быть.
Мы просыпаемся утром, в пятницу. Я по-прежнему нахожусь в крепких объятиях Дориана. Всю ночь мы провели разговаривая, целуясь и ощущая тепло наших тел.
Я хотела полностью прочувствовать его, хотела, чтобы он занялся со мной любовью. Но он отказался это делать до тех пор, пока моей спине не станет немного лучше. Кроме того, было приятно просто находиться снова вместе, осознавая, что нас связывает больше, чем секс.
В соответствии его невероятному телу у него такая же по истине наипрекраснейшая душа.
– Доброе утро, малышка, – промурлыкал мне в волосы Дориан.
– И как ты всегда определяешь, когда я просыпаюсь? – захихикала я лицом в его кожу. У неё всегда такой замечательный, освежающий аромат.
Дориан поцеловал меня в макушку.
– Ох, это все твой невероятный мозг.
Нехотя я выскользнула из его объятий и поспешила в ванную.
На мне были только жёлтые трусики в полосочку и я покраснела, потому что Дориан с растущим желанием в невероятных глазах смотрел, как я бежала через комнату.
Опорожнив мочевой пузырь от вчерашней текилы и почистив зубы, я вновь вернулась и снова плюхнулась в кровать. Дориан осматривал мою спину при дневном свете, хотя я уверена, что он мог прекрасно видеть ее и в темноте.
– Нравится? – робко спросила я.
– Да. Тебе идёт. – Он наклонился и поцеловал чувствительную кожу вокруг тату, его прохладные губы успокоили боль, – очень сексуально.
– Ммм, – застонала я. Даже от малейшего его прикосновения моё тело трепещет.
– Не делай так. Если ты станешь издавать подобные звуки, я не смогу остановиться. Знаю, тебе больно. А я не хочу причинять тебе боль.
Я мрачно посмотрела на Дориана:
– Эта боль ничто по сравнению с той, которую я чувствовала последние несколько дней. Не потому что ты обидел меня, а потому что я тебя обидела. Я хотела причинить себе боль. Я хочу поплатиться за то, что натворила.
Он резко поднял голову и улыбнулся:
– Габриэлла, единственная боль, которая терзала меня это мысль о том, что я потерял тебя. Больше для меня ничего не имеет значения. Осознание того, что я могу лишь смотреть на тебя пока ты спишь, того что я не могу дотронуться до тебя, поцеловать, оказаться внутри... Оно разрушало меня. Прошлой ночью, я не мог находиться вдали от тебя. Я слишком от тебя зависим. Я должен был прикоснуться к тебе, почувствовать твою кожу на моей.
Я села к нему на колени, прижалась своими губами к его. Дориан мгновенно отреагировал, схватив меня за ягодицы притянул ближе. Его опытный язык скользил у меня во рту, массируя, пробуя, дразня.
Мои обнаженные набухшие груди болели прикасаясь к его точеной груди, желая, чтобы до них дотронулись и приласкали. Я чувствовала твёрдую выпуклость под брюками, он прижимался ею к моей чувствительной плоти.
Я хотела его прямо сейчас и плевать если мне будет больно. Как только я начала расстегивать молнию, в его штанах что-то завибрировало. Поверить не могу!
Я попятилась назад, чтобы вытащить мобильник Дориана. Он раздраженно ответил на звонок и стал внимательно слушать говорящего.
Я вдруг вспомнила о фотографии на своем телефоне и слезла с его колен, чтобы принести фото, несмотря на жалобное как у покинутого щенка выражение лица Дориана.
– Смотри что я нашла в тату салоне, – сказала я протягивая ему свой мобильный, когда он закончил разговаривать.
С минуту Дориан внимательно разглядывал фото, затем он встретился со мной взглядом, но я не могла понять о чем он думает.
– Гм. Люди.
– Девушка, которая там работает, сказала, что их сделали случайные прохожие. Как они узнали? И что значат другие имена?
Дориан вздохнул и потер глаза, как будто он вдруг устал.
– Было 8 первородных Темных семей, предположительно самые первые кланы Темных, которые породили все остальные кланы. С течением времени, конечно, возникли многие другие, но считается, что мы самые чистые и сильные среди всех Тёмных. Каждая семья оказывает влияние своим собственным способом, Скотос, очевидно является наиболее доминирующей.
– То есть эти восемь семей, благородные семьи Греции? – Я села на колени, полностью погруженная в тему, внимая каждому слову Дориана. Это и мое наследие тоже. Мой отец был из рода Полемос.
– Да. Ходят слухи, что они несут ответственность за коррупцию Тёмных. – Дориан провел рукой по его сексуально растрепанными волосам. – Я не уверен, как люди узнали эту информацию, но не удивлён. Мифы с лёгкостью отражают правду. Я немного... отстал от жизни, так сказать, за последние двадцать лет. По-видимому, были внесены изменения.
Верно. Оцепенение Дориана было отменено только для того, чтобы выследить меня и убить. Кто знал, что он проснувшись мог найти.
– Как думаешь, что это значит?
Дориан пожал плечами.
– Не знаю. Произошёл разлом, это точно. Намеренно или нет, это вопрос. – Я видела, что его очень волнует эта тема, он нахмурился обдумывая что-то. Я улыбнулась и поцеловала его мягкие губы, надеясь вернуть ему приятное настроение. Сработало.
– Одевайся. Отвезу тебя на работу, потом я решу кое-какие дела по бизнесу. И вернусь за тобой к обеду.
Работа в Кашемире стабильна, и я с удовольствием окунулась в обновление витрин и помощь клиентам. Приятное разнообразие от меланхолии преследовавшей меня последние несколько дней.
Когда поток людей затих, я улучила момент, чтобы порыться в стеллажах в поисках секси наряда для вечеринки в честь дня рождения Карлоса. О которой я совсем забыла, пока Морган не упомянула об этом за чашечкой кофе сегодня утром.
Она тоже выглядела странно бодрой, значит свидание вчера прошло удачно. Я хотела спросить кто этот загадочный мужчина, но не хотела расспрашивать её при Дориане.
Но Кармен не дала мне об этом подумать и найти платье, она попросила расписаться за доставку.
– Адресовано тебе, – сказала она, разглядывая чёрную жаккардовую коробку, украшенную сложным красным бантом.
Я пожала плечами и забрала маленькую упаковку в свой офис, где могла её посмотреть. Скорее всего это экземпляры коллекции какого-нибудь нового дизайнера, который хочет получить дополнительный кредит за свой врожденный вкус.
После того как я распутала бант и открыла коробку, я обнаружила кое-что внутри.
Белоснежное тонкое бикини, усыпанное драгоценными камнями, утопало в чёрной оберточной бумаге. Великолепное, я узнала его. Ведь я была в нем в моём сне. Сне, который послал мне Тёмный король.
На сексуальном купальнике лежала белая карточка. Я глубоко вдохнула и перевернула ее, чтобы прочитать.
 
Цветок лотоса – это символ священной красоты несмотря на невзгоды. Чистота. Возрождение.
Поздравляю с принятием истинной богини внутри себя.
Ставрос.
 
– Очень удобно, – бормочет голос позади меня.
Я обернулась, хватаясь за грудь, записка все еще была зажата в моей руке.
– Дориан! – закричала я. – Как ты сюда попал? – Очевидно, что попал он сюда не через дверь.
Он протянул руку, требуя записку и игнорируя мой вопрос. Я снова посмотрела на нее, намереваясь выбросить, чтобы спасти нас от ссоры, но в итоге неохотно передаю ее.
Дориан изучал её с непроницаемым выражением, не проявляя никаких признаков недовольства или раздражения. Мгновенная вспышка его кристально-голубых глаз была единственной вообще реакцией.
Он положил записку на стол, затем пробормотал что-то по-гречески, "Ставрос" – единственное слово, которое я в состоянии понять в его эмоциональной речи. Даже в этот напряженный момент, он выглядит возбуждающе.
– Твой отец? – Наконец, пробормотала я после нескольких напряженных минут молчания. Глаза Дориана встретились с моими, и я получила ответ на свой вопрос, его радужная оболочка глаз выглядела ледяной и холодной от гнева.
Блядь. Мог быть у нас хотя бы один день без всего этого дерьма?
Я заставляю себя уверенно улыбнуться.
 – Я избавлюсь от него. Это не мой стиль в любом случае.
– Нет. Это был подарок, – пробормотал он. – Ты должна оставить его. Ты будешь выглядеть в нем невероятно. – Его холодная рука погладила меня нежно по щеке. Он отчаянно пытается успокоить свой гнев.
– Спасибо, но все же нет. Я чувствую, что должна отправить ему благодарственное письмо. Ты знаешь, куда мне его отправить?
Дориана сморщил лоб, не в силах скрыть своего удивления и замешательства. Потом что-то еще можно было прочесть на его красивом лице. Смирение. Он кивнул, признавая поражение.
– Отлично! – просияла я. Я вытащила лист и начала писать свое благодарственное письмо настойчивому и отвратительному отцу Дориана.
 
Ставрос,
Благодарю за купальник, он прекрасен. Тем не менее, я не могу и не хочу принимать подарок от вас или кого-либо еще. Я до безумия влюблена в вашего сына, Дориана. В него и только в него.
И нет ничего, что вы могли бы мне дать, чего я еще не получила от него. Поэтому, пожалуйста, не тратьте ваши деньги и ваше время.
С уважением,
Габриэлла.
 
Я сложила листок бумаги пополам и положила его в коробку, затем тщательно её закрыла.
– Пожалуйста, удостоверься, что он это получит, – сказала я, вручая посылку несколько смущенному Дориану.
– Тебе не обязательно это делать. Я серьезно. – Настаивал он. – Я уверен, что это разозлит его. Может даже спровоцирует на что-то безрассудное.
– А тебя это беспокоит?
Дориан задумался на секунду, а затем одарил меня сексуальной полу улыбочкой.
 – Ни в коем случае.

Переводчики: ZarinaKatarina, Yogik, grammarnazi, kalaratri, natali1875
Редактор: natali1875