Глава 10 - Сайрита Дженнингс - Николай - Каталог статей

Главная » Статьи » Законченные переводы » Сайрита Дженнингс - Николай

Глава 10

Глава 10

Что-то вырвало меня из сна посреди ночи. Я лежу поверх одеяла, на котором Амели и я занимались любовью, но в постели рядом со мной ее нет.
Она не лежит у меня на груди и даже не обнимает меня. Нет. Она стоит около меня, ее глаза черные и их полностью заволокло злом. В поднятых над головой руках, она сжимает двадцати дюймовый нож.
Я перекатился в сторону, когда нож опустился, глубоко погружаясь в матрац.
Амели смотрит на меня, ее лицо приняло неестественные черты.
– Ты будешь гореть демон. Все что тебе дорого сгорит. Обрати внимание на предупреждение: месть моя будет жестокой.
Она вырывает лезвие из матраса и заносит его снова. Я знаю, что могу оттолкнуть ее, но не могу. Не хочу причинять ей боль.
Но сейчас я смотрю не на мою Амели, не на девушку, которая отдала мне самую сокровенную часть ее. Не на ту девушку, которой я подарил самую сокровенную часть себя.
Моя Амели в ловушке, где-то внутри собственного тела. Я должен спасти ее. И я спасу.
– Амели, детка, проснись! – кричу я. Только кровать нас разделяет, и я вижу, как она – или оно – пытается придумать, как обойти барьер. – Я знаю, ты слышишь меня. Детка, борись. Ты должна вернуться ко мне.
Не человеческий визг вырвался из ее груди и зловещий голос засмеялся.
– Твоя девочка потеряна навсегда, демон. Она умрет так же, как и ты.
Услышав эти слова, во мне пробуждается мой собственный ужасный зверь, и холод проходит через меня, касаясь пальцев и глаз. Я чувствую, как они трансформируются, как магия просыпается внутри, и я дрожу от невероятного потока силы.
– Оставь ее, – резко отвечаю я, мой голос такой же холодный, как пламя, которое лижет мне руки.
Снова раздается смех, и озноб вьется вверх по позвоночнику. Она сжимает нож, словно готовясь сделать выпад, и я в боевой готовности поднимаю руки.
Но вместо этого, она выставляет перед собой руку и вгоняет лезвие ножа в предплечье, проливая темно-красную кровь Амели на пол и покрывало.
Эти черные, опустошенные глаза встречаются с моими, и Амели улыбается.
– Все что ты любишь сгорит.
Нож со звоном падает и Амели оседает на пол. Но прежде чем она успевает удариться головой об пол, я ловлю ее и прижимаю к груди.
– Амели! Амели, поговори со мной, детка! Скажи хоть что-нибудь! – кричу я, качая безжизненное тело. Наконец она вздрагивает и просыпается, жадно хватая ртом воздух, ее глаза широко раскрыты от ужаса. Я благодарю Божество, Бога и каждое божество, известное человеку.
– Боже мой! – плачет она. Амели смотрит на руку, которая по-прежнему кровоточит, а затем на лежащий в нескольких дюймах нож. – Что случилось? Что произошло, Нико? Что я сделала?
– Амели, послушай меня. Ты хоть что-нибудь помнишь? Помнишь, что тебе снилось? Или кто? Мне нужно знать, как помочь тебе.
– Нет! Я не знаю, что случилось со мной! Ничего не знаю!
Амели плакала на моей груди, пока я схватил, брошенную на пол, рубашку и обернул ею руку Амели. Она все еще кровоточила, и, несмотря на то, что я снял боль, я не смогу исцелить ее. Мне необходимо отвезти ее к врачу.
– Детка, мы должны ехать. Я должен вернуться в город, чтобы мы смогли подготовиться. И тебе нужен доктор.
Я подхватываю ее на руки и несу в ванную. Открываю кран и наполняю ванну теплой, мыльной водой. И с Амели на руках погружаюсь в нее.
– Не так я себе представляла нашу совместную ванну, – бормочет она, пока я зачерпнул воду и полил на её груди.
– Знаю. Я тоже не так представлял, но этот раз не считается. Мы повторим. Мы заслужили это.
Я нежно мою ее, отказываясь отпустить. Когда рукой провожу в воде по ее лону, у Амели перехватывает дыхание, и она стонет.
Аккуратно, я раскрываю ее складочки, тщательно омывая, и не могу отрицать то, что мой налитый кровью член пульсирует напротив задницы Амели.
Амели ухмыляется и ерзает, но тут же морщится, я знаю, что ей еще слишком больно, чтобы думать о сексе прямо сейчас.
Через несколько минут, мы сухие, одетые и направляемся в Новый Орлеан. Мы настолько далеки от цивилизованного мира, дорога черная как смоль, но я ясно ее вижу, как божий день.
Амели поворачивается ко мне, я вижу печаль в ее глазах.
– Ненавижу то, что произошло. Я хотела, чтобы было все идеально. Особенным. А теперь... теперь сон закончился.
Я беру ее за руку, и наши пальцы переплетаются.
– Оно и было идеальным. Кроме того, что с тобой случилось, эта была самая лучшая ночь в моей жизни.
– Правда?
– Правда. Ты мой сон Амели. И он не закончился. Он только начинается.
К тому времени, как мы подъезжаем к городу, вновь возникает ощущение тепла и спокойствия, и мы возвращаемся к нашему обычно легкому разговору.
А вот когда я подъезжаю к дому на Бурбон-Стрит, то меня настигает чувство безнадежного страха. Амели смотрит на меня, ее боль на лице, говорит мне, что она чувствует тоже самое.
– Что-то случилось, – прошептала она.
– Да. – Я выхожу из машины и прислушиваюсь к злу, находящемуся внутри, но пока все тихо.
Слишком тихо. Как будто заклинание наложено на дом, которое сдерживает любой шум. Я пытаюсь пообщаться с кем-нибудь – с кем угодно – внутри, но натыкаюсь на блок. Ни у кого нет столько сил, чтобы сделать подобное. Ни у кого, кроме меня.
Я подхожу к машине и открываю дверь Амели.
– Я хочу, чтобы ты осталась здесь. Ключ в замке зажигания. Если я не вернусь через три минуты, уезжай. Уезжай так далеко, насколько хватит машины. Деньги в бардачке. Просто уезжай и ты узнаешь, когда нужно будет остановиться. Ты поймешь, когда ты будешь в безопасности.
– Нет, – кричит она, качая головой; я нисколько не удивлен, что Амели станет возражать. – Я не брошу тебя. Поехали со мной. Ты не должен идти туда.
Я глажу рукой по ее волосам, а затем нежно провожу пальцем по ее полной нижней губе.
– Должен, детка. Там мои люди. Те девушки... я поклялся защищать их. Возможно, там ничего не будет, и я присоединюсь к тебе через пару секунд. Но просто не хочу рисковать. Просто обещай, что уедешь, детка. Я найду тебя, обещаю.
– Обещаешь? – Слезы покатались по ее щекам, и я целую каждую. Не для удовольствия или чтобы подпитать больное, внутреннее желание, а, чтобы успокоить Амели. Чтобы унять дрожь в ее сердце, как и в моем.
– Я обещаю.
Я вхожу в дом, не зная, чего и ожидать. Но уверен, что что-то подстерегает меня, что-то скрывается в темном углу.
Но одно я знаю точно: Смерть – плотно и тяжело витает в воздухе. Свежая, неумолимая и мощная. Я молча попрощался с Амели, зная, что через несколько минут, она уедет отсюда.
От жесткости, которая встретила меня в этом месте.
Я сканирую коридор, ожидая увидеть кучу мертвых тел, но все чисто. Все на своих местах. Не пятнышка крови.
Но я знаю, это иллюзия. Кровавая бойня совсем близко, ждет, чтобы удивить меня.
Я заворачиваю в гостиную и замираю на месте. Тела. Десятки оцепеневших трупов, превратились в мертвые статуи.
Они все находились в комнате, словно жизнь все еще бежала по их венам. Женщины одеты в бальные и коктельные платья сидят на диванах.
Мужчина сидит в плотном смокинге за роялем, а его бледные пальцы покоятся на клавишах рояля. Люди сидят в баре, в их холодных, мертвых руках – хрустальные бокалы.
Люди, которые работали на меня, уважали и даже те, кто заботился обо мне. Те самые, кто рассчитывал на мою защиту – все они стали частью шоу, организованного для меня. Их всех перебили, полностью непроницаемые глаза, свидетельствуют об их ужасной смерти.
Их драгоценную жизнь эгоистично высосали. Возможно они находились в сознании и чувствовали, как органы один за другим отказывают. Чувствовали, как кровь стынет в жилах, как замедляется пульс. Они чувствовали огонь в легких, когда пытались сделать последний вдох.
– Красиво, не правда ли? – раздался голос позади меня.
Я оборачиваюсь и встречаюсь с парой сверкающих голубых глаз единственного человека, который должен был оставаться на моей стороне, несмотря ни на что. Тот, который я думал, разделяет мое видение того, какой должна быть жизнь. Тот, которого я когда-то назвал братом.
– Какого хрена ты сделал? – презрительно спрашиваю я.
Варшан спускается по лестнице, одетый в свой лучший костюм, его черные волосы зачесаны назад. Он одевается так только по случаю. Черт возьми, он приготовил званый ужин из этой резни.
– Разве не очевидно, старый друг? Это торжественный бал! К тому же в твою честь. Не говори мне, что ты удивлен.
– Удивлен? Ублюдок, ты бредишь. Ты убил всех – каждого сотрудника. Каждого человека...
– Верно! – рявкает он, хлопая в ладоши. – Ты совершенно прав! Люди – слабые, жалкие и сопливые. Они ничем не лучше животных. И я убил их, потому что... потому что я могу. Потому что мы можем, Нико.
Он подходит ко мне и сжимает мое плечо, его глаза искрятся волнением.
– Мы Боги, брат. Чертовы Боги. Мы можем делать все, что захотим. И знаешь, что? Я даже почувствовал немного удовольствия. Но не волнуйся, с каждым разом будет лучше. Я не остановлюсь на достигнутом.
Я вырываюсь из его захвата и подозрительно на него смотрю.
– Что ты имеешь в виду?
– Я... я убил их. Не только людей. Я убил их всех. Охранников, твой совет, даже драгоценную Надю.
– Ты убил Надю? – в недоумении произношу я. – Ты убил моих людей? Твоих людей?
– Угу, – отвечает он, взмахнув руками. – Пушечное мясо. Я сказал им, чтобы не вмешивались, но так или иначе они стали все такими самодовольными, прям как ты.
– Варшан, ты хоть знаешь, какое преступление совершил? Ты же понимаешь, что я не могу, и не буду защищать тебя.
– Защищать меня? – смеясь, он хлопает себя по бедру. – Зачем тебе защищать меня, когда нет никого рядом, чтобы защитить тебя?
Я озадачено смотрю на него, потеряв дар речи. Что произошло с человеком, которого я считал своей семьей? Я якшался все это время с сумасшедшим незнакомцем?
– Так это ты? Пожиратель душ? Ты чертов демон.
– Динь, динь, динь! – насмехается он. – Но я бы не стал цеплять ярлыки. Скажем так, у меня здоровый аппетит, и в последнее время я страстно желал отведать чего-то нового. Чего-то мягкого и сладкого. Но немного пряного. Может с оттенком Вуду? А знаешь, что может быть так же восхитительно на вкус? Кровь Лаво. Оооо, я уже несколько лет, не пробовал ее.
Мгновенно синие пламя, извиваясь, поползло вверх по руке при упоминании рода Амели. Я делаю шаг назад, когда чувство всепоглощающей ярости захватывает меня.
Мы, Темные, можем снять напряжение от страха, но отчего действительно это происходит? Что заставляет нашу силу выплескиваться наружу, делая нас неудержимыми?
Ярость. Гнев, это высший смертный грех.
– Следи за своим языком, ублюдок, если хочешь сохранить его, – сквозь сжатые зубы произношу я. Обжигающий мороз собирается за моими глазами, как пуля в патроннике. Я готов. Если Варшан думает, что он сможет добраться до Амели, то он проведет остаток жизни в кресле-качалке.
Варшан улыбается, выглядя при этом зловеще, как змей в эдемском саду. Синий огонь окутывает его руки, и я замечаю, что он ярче.
Насыщеннее. Даже его глаза ярче, чем когда-либо.
– Ну, конечно я хочу сохранить его.
Он мне нужен, чтобы вылизать миленькое, розовое влагалище, прежде чем я выебу его так, что оно станет кровоточить. И кстати, где в этот вечер пропадает наша Амели? Она пропустит ее вечеринку.
При звуке ее имени на его губах, я рычу, заставляя землю содрогаться. Все гремит вокруг нас, издавая низкий грохот.
Хрустальные бокалы и выпивка в бутылках падают на пол, и тела, так тщательно расставленные по комнате, валятся в одну кучу. Ветер раздувает шторы и свистит вокруг нас, порождая вихри в огромной комнате.
Варшан удивленно смотрит, совершенно не обращая на надвигающуюся на него взбучку.
– Браво, Николай! Браво! Уже много времени прошло с тех пор, как я видел тебя за работой. Должен признаться, я уж начал боятся, что ты теряешь хватку. Стал мягкотелым, если угодно так.
Но теперь... теперь ты вернулся, как насчет того, чтобы притащить твое маленькую французскую горничную и вместе поразвлечься? Затрахаем ее до смерти. Заткнем ее рот двумя членами. Порвем каждую тугую, маленькую дырочку и будем смотреть, как она плачет и истекает кровью. Затем, как мы измучаем ее, будем вдыхать каждую каплю крови Лаво. Отправим сообщение для тех, презренных паразитов.
– Нет, – рычу я. Все мое тело дрожит, усиливая толчки под ногами.
– Нет? Хорошо. Поступай, как считаешь нужным. Все равно я не хочу делиться.
Он нападает первым, запуская шар из белого раскаленного огня, который, не с легкостью, но все же блокирую. Он сильнее. Сильнее, как если бы сохранял силы неделями. Сильнее, как если бы убил десятки нашего вида.
Я нападаю в ответ, повторяя заклинание на моем родном языке, пытаясь ослабить Варшана. Бесполезно.
Мои слова даже не проникают в него. Он под защитой, у меня даже не времени, чтобы противостоять наступлению, как он прет на меня сквозь мой поток электрического огня, словно ему не больно, а если Варшан невосприимчив к магии.
– Пошел ты! – сквозь зубы говорит он, повалив меня на пол. Варшан бьет меня по лицу с силой, достаточной убить человека. Я отвечаю на удары ударами, пытаясь нанести больше урона при каждой возможности.
Мы катаемся по полу, нанося удары руками, ногами, сражаемся за выживание. Ужасные звуки, рвущаяся плоть и хруст сломанных костей приглушают рев смертоносных ветров вокруг нас.
Все вокруг нас качается, а в полу появляется трещина, которая проходит через весь дом.
Ураган 5 категории собирается обрушиться прямо здесь на Бурбон-Стрит. Сегодня вечером не только наша кровь прольется.
Боль и слабость одолевают мое тело, и каким-то способом, Варшан настегает меня. Он связывает меня по ногам и рукам и скалит окровавленные зубы.
Его волосы растрепанные и спутанные с красным веществом, а под глазом глубокий порез. Я ранил его, но понимаю, что выгляжу не лучше него.
– На протяжении десятилетий я хотел убить тебя, тупой, ты, ублюдок! Ты не заслуживаешь этой власти. Ты не достоин короны. Ты не достоин называть себя Темным!
– По крайней мере, у меня есть корона, ты, кусок дерьма. Надо было вышвырнуть тебя на улицу, туда, где я тебя и нашел! – я плюнул ему в лицо, забрызгав его и своей кровью.
Он взмахивает ладонями, и я подхожу прихрамывая, все мое тело сковало, словно параличом. Как? Как у него...? Нет. Нет! Невозможно! никто не обладает такой силой! Никто, кроме...
– Видишь ли, малыш Скотос, у меня в запасе еще несколько трюков.
Так же, как Мальком, когда я подавил все функции его тела, прежде чем убить, я не могу двигаться. Дерьмо, даже моргнуть не могу. Все что я могу – это издать приглушенный, неразборчивый стон.
– Что такое, дружище? Собираешься убить меня? О, как мило, малыш Скотос. Жаль говорить, но сегодня не твой день.
Как по сценарию, на реплике больного ублюдка, Амели забегает в комнату, страх и растерянность отражаются на ее лице.
Сначала она смотрит на меня сквозь пелену ветра и мусора, но как только наши взгляды встречаются, она кричит мое имя и мчится ко мне на помощь.
Я пытаюсь бороться, чтобы освободиться от невидимых оков, но знаю, что это бесполезно. Я ничего не могу сделать, чтобы спасти ее. Черт, я даже себя спасти не могу.
– Ай, ай, ай. Пора тебе присесть, – предостерегает Варшан, останавливая ее. Другой рукой он ведет ее к ближайшему стулу, предоставляя ей вид с первых рядов на кровавую бойню. Когда он поворачивается ко мне, его глаза почти белые от жажды магии. – Теперь, когда вся банда здесь, давайте пройдем через это вместе, шаг за шагом? Во-первых, я вырву тебе сердце. А затем съем его.
Варшан резко поворачивает голову к Амели, которая сидит от него в нескольких футах, безудержно дрожа. – Потом я отведу мисс Лаво наверх, в твою постель, и буду трахать ее до тех пор, пока она вся не истечет моей спермой.
Я слышу его голос, но слова неразборчивы. Мне не наплевать на его угрозу. Просто всё, что я вижу – это Амели.
Я смотрю на нее, а она на меня. Мучительные слезы стекают по ее щеки, а зубы щелкают от страха. Я хочу, всё это прекратить. Я хочу поцелуями убрать эти слезы и сделать так, чтобы она никогда больше не плакала.
Хочу крепко прижать ее, взять за руку и положить голову Амели мне на грудь, пока она видит сны обо мне. Я хочу показать ей мир, и всю его красоту, которая меркнет по сравнению с ней.
Хочу любить ее до конца ее человеческих дней. Не хочу, чтобы ей снова причиняли боль. Не хочу, чтобы она снова боролась. Просто хочу сделать ее такой же счастливой, каким она сделала меня всего лишь за считанные недели.
Я должен быть лучше. Лучше для нее. Лучше для нас обоих.
Варшан, как всегда многословен и театрален, даже в образе безумного убийцы, который прижимает рукой мою грудь. Я чувствую давление и знаю, что конец близок. Я умру спокойно, достойно и лицом Амели перед глазами.
Быстрее, чем я успеваю подумать о том, что все это мне мерещится, ее глаза светятся золотом. Я говорю себе, что у меня галлюцинации от потери крови, но происходит нечто удивительное. Тепло. Во всем моем теле. Начинает также медленно разгораться, как перед будущим пламенем, отогревая мои чувства.
Знаю – это не галлюцинации. Это реально. Магия. Судьба. Ее удел. Причина, по которой Амели прислали ко мне.
Отвлеченный на триаду, Варшан даже не видит, как я быстро подношу руку к его горлу, прерывая поток слов.
Он все еще удерживает меня, не давая на полную использовать силы, но теперь, когда я вцепился в него, ничего кроме смерти не заставит меня его отпустить.
– Первой твоей ошибкой было то, что ты решил, что сможешь подавить меня, – рычу я хриплым голосом. Я сжимаю еще сильнее, достаточно сильно от чего его глаза расширяются от паники.
Достаточно сильно, чтобы почувствовать, как натянулись его сухожилия в шеи из-за напряжения.
– Вторая ошибка – ты угрожал моей женщине, которую я люблю. Твои преступления тяжкие и караются смертью, и как твой принц, принц Темных – это мой долг привлечь тебя к ответственности. Сейчас, мой старый друг… больной на всю голову.
Я вглядываюсь в ужас на его лице, когда мои пальцы впиваются в его шею, рассекая мышцы, связки и артерии. Чувствуя его пульс в ладони, и горячая жидкость хлынула по моей руке и брызнула на лицо. И когда рука сжалась в кулак, а голова Варшана висит лишь на позвонках, я ломаю их как ветку и отбрасываю куски его туши в сторону, не желая, чтобы его грязь была на мне.
Амели бежит ко мне, освободившись в результате его смерти.
– О, Боже мой, малыш. Нико, я сожалею! Знаю, ты сказал мне уезжать, и почти уехала, но не смогла! Не смогла оставить тебя. Я должна была вернуться!
Я смотрю на Амели и улыбаюсь, подняв окровавленную руку, я провожу по ее щеке.
– Все в порядке. Все хорошо, детка. Тебе больше не нужно плакать,– произношу я, внезапно почувствовав себя вялым и слабым.
Мы оба смотрим вниз, чтобы оценить раны, осознавая, что я даже не пытаюсь встать. Кровью пропитался каждый сантиметр моей рубашки, и я знаю, что в основном это моя кровь.
Мое лицо, словно наполняется свинцом, с каждой секундой становится тяжелее. А внутри... внутри, я понимаю, что что-то не так. То, что на мгновение я проигнорировал из-за выброса адреналина.
– О нет, – плачет она, нежно касаясь моего лица. – Тебе больно. Что я могу сделать? Тебе нужна помощь! – она судорожно оглядывается назад, ища хоть какую-нибудь живую душу.
– Здесь нет никого. Мы ничего не можем сделать. Я исцелюсь, – уверяю я ее. Но знаю, что это ложь. Я не смогу выкарабкаться. Не без чьей-то помощи.
– Позволь мне помочь тебе. – Она оттягивает вниз вырез свитера, рвет ткань, чтобы полностью обнажить грудь. – Дыши мной. Позволь помочь тебе исцелиться.
Я качаю головой, и тут же вздрагиваю от боли. Я знаю, что получил серьезную травму головы.
– Нет. Нет, я не буду этого делать.
– Пожалуйста! Со мной будет все в порядке, обещаю. Это ведь поможет тебе исцелиться? Ведь так?
Я знаю, что должен лгать, но почему-то со смертью, глядящей мне прямо в лицо, я даже не могу найти в себе силы ничего не говорить, кроме правды.
– Да. Поможет.
– Тогда сделай это. Прошу. Я люблю тебя, Нико и я не позволю тебе оставить меня. Ты обещал! Ты обещал не уходить! Пожалуйста, ради меня.
Она садится рядом со мной и подставляет горло и грудь прямо к моему рту.
– Умоляю, – просит она. Одинокая слезинка бежит по ее подбородку и падает на мои окровавленные губы. И... моя судьба предрешена.
Я заключаю ее в колыбель своих рук, игнорируя стреляющую острую боль по всему телу. Нормальное явление, которое скоро закончиться. Сначала я целую ее шею, нежно, едва ли касаясь ее губами. Затем я закрываю глаза и вдыхаю.
Я вдыхаю рай. Блаженство. Жизнь.
Золотистый свет льется в мое тело. Я пробую его на вкус. Улавливаю запах. Слышу его. Черт, я становлюсь им. Невесомый, я парю на пушистых облаках эйфории, где мои чувства вспыхивают в экстазе. Я лечу, целую солнце, чувствую, как теплый ветер щекочет мое тело. И Амели со мной. Смеется, улыбается, целует, любит, живет, умирает...
Умирает.
Я открываю глаза и осознаю, что ее тело резко осело около моего. Она не произносит ни звука, когда я нежно укладываю ее на спину.
– Амели! Амели, малышка, поговори со мной.
Но я знаю, что уже слишком поздно. Каждая травма, которую я получил теперь у нее. Она забрала их, забрала мою боль. Она забрала мою смерть, чтобы даровать жизнь.
Я качаю в руках ее бездыханное тело, выкрикивая ее имя снова и снова. И каким-то чудом она делает неглубокий вдох и с трудом открывает глаза.
– Амели, что ты натворила, детка? Что ты сделала? – Слезы текут по щекам и попадают в рот. Они теплые и соленые. Слезы. Мои слезы.
– Все хорошо. Это должно было случиться. Ради этого меня послали, – шепчет она.
Слезы текут быстрее и сильнее, затуманивая мой взгляд.
– Нет, нет, нет. Но я должен был спасти тебя! Если бы я полюбил, я смог бы спасти тебя. И я полюбил, детка. Так, чертовски, сильно. Я люблю тебя. Мне так жаль. Я зашел слишком далеко. Пожалуйста. Ты обязана жить. Ты должна жить для меня!
Амели улыбается, и хотя ее тело холодное, оно наполняет меня теплом.
– Я живу, малыш. Я прожила десять лет рядом с тобой.
– Нет! Я не признаю этого! Этого недостаточно! Если я полюблю, то смогу спасти тебя. Вот, что ты сказала. Вот, что сказал чертов Светлый, проклятье! Я люблю тебя. Так что, я смогу спасти тебя!
Амели тянется ко мне дрожащей, хрупкой рукой и касается моего лица, она смотрит мне в глаза, эти янтарные радужки завораживают меня в последний раз.
– Это не меня нужно спасать.
Следующий момент проносится вихрем, словно сон. Цвета слишком яркие, искаженные, приглушенные. Ты видишь, что происходит, но не можешь остановить происходящее.
Ты не можешь вскочить и вмешаться. Не можешь удержать ее от последнего вздоха. Не можешь помешать ее векам сомкнуться, отправляя ее в вечный сон.
Не можешь прекратить мучительную агонию, которая сковала твое тело, проникая прямо в глубину твоей рваной души, пока ты беспомощно наблюдаешь, как она ускользает.
Я бы перенес тысячу смертей, но так и не смогу найти покой. От этого я не стану меньше ненавидеть себя за ее убийство.
За обмен ее тепла на холодную тишину. За кражу ее света и замену тьмой. Это все равно не вернет назад мою Амели.
Я изгнан, чтобы бродить по земле в вечной тьме, проклят на саморазрушение и боль с самого рождения на всю жизнь.
И это еще не наказание за мои действия. Я демон и я должен гореть в аду. Я должен увидеть, как все, что люблю превратиться в прах и пепел.
И я проведу вечность, сгорая в собственном аду без нее, пытаясь спасти себя. Просто, как должен был спасти ее.
Амели была моим сном. Моей жизнью. Моей любовью.
Моим дыханием.

Переводчики: leno4ka3486
Редактор: natali1875

Всего комментариев: 0

Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
Регистрация | Вход

Категории

Список авторов

Статистика