Глава 12

–  О, Боже, это самое неприятное, что когда-либо со мной случалось, –  проворчала Медисон, за занавесом волос, скрывавшем её лицо, когда она наклонилась вперёд.
Она надеялась, что быстро зайдет и также быстро выйдет. Медисон ждала этого визита два дня, слишком смущенная, чтобы идти в больницу. Два дня боли и неприятных ощущений.
Два дня она провела дома и всем лгала о том, что у нее болит. Хуже всего то, что два дня ей не разрешалось прикасаться к Ефраиму. 
В течении двух дней он был очень внимательным. Он оставался дома так часто, как только мог, чтобы составить ей компанию или принести что-нибудь. Он был настолько мил и добр, что это ее убивало.
Начинать таким образом их отношения – ее убивало. А не иметь возможности к нему прикоснуться, было настоящей пыткой.
Верный своему слову, он не предпринимал никаких попыток, а он хотел, и она это знала.
Последние два дня она засыпала в его объятиях со свидетельством его возбуждения прижатым к ее попке или бедру. Ефраим никогда не настаивал и ничего не предлагал. Единственное, что он допускал –  это страстные объятия.
Затем спешно останавливался, прежде чем все выходило из-под контроля и направлялся в ванную, чтобы принять холодный душ. Ну, а сейчас Медисон было плохо, и она разочарована из-за осознания, что это была еще не самая ужасная часть.
Даже близко не самая худшая. Самым ужасным был смех и шутки Ефраима по этому поводу. 
Как только он узнал, что это был за такой гвоздь без шляпки и откуда он взялся, он не мог удержаться от смеха. Он хотел увидеть коробку и не переставал донимать Медисон пока она ему ее не показала.
Следующие полчаса он смешил ее своими шутками и комментариями. Конечно же он слышал о вибраторах и секс-игрушках, но никогда не держал их в руках.
Каждый раз, когда кто-то спрашивал ее как она поранилась или, когда бабушка предлагала поцеловать место, которое бо-бо, в качестве прикрытия выступало расстройство желудка, Ефраим начинал неудержимо хохотать, пока она не начинала смеяться вместе с ним.
Конечно, он испытывал чувство вины, но считал всю ситуацию забавной, пока Медисон не начинала плакать. Затем он становился страшно серьезным и обнимал ее или относил в горячую ванну, умоляя позволить ему отвезти в пункт медицинской помощи.
Когда она отказывалась, он с удвоенной силой старался сделать так чтобы она ни в чем не нуждалась.

***

–  А вы были в самом родильном зале? –  Ефраим слегка сжимал ее руку и поглаживал большим пальцем, но его мысли были где-то далеко.
Пожилой мужчина в противоположной стороне комнаты просиял. 
–  Сначала ей пришлось меня туда тащить. –  Он усмехнулся. Его явно беременная жена игриво шлепнула его по руке. –  А в последние два раза они не могли меня оттуда выгнать. Это так потрясающе. Вам понравится.
Ефраим казался расслабленным, но то как он держал Медисон за руку говорило об обратном. Он перестал ее гладить.
–  Вы в ожидании? –  спросила жена мужчины.
–  Нет, нет еще, –  без запинки ответил Ефраим. Медисон услышала тоску в его голосе. –  И они действительно позволят вам перерезать пуповину?
–  Да, но вам следует сказать об этом заранее, иначе они сделают это сами.
–  Не хочу ставить вас в ловкое положение или что-то еще, но они разрешат вам смотреть как ребенок рождается или там будут шторки?
Они засмеялись. 
–  Все в порядке. И шторки есть. Зависит от того, как мы захотим, чтобы проходили роды.
–  Правда? –  Ефраим казался увлеченным темой.
–  Мерфи, –  позвала медсестра.
–  О, это мы, –  сказал мужчина, улыбаясь. Он помог своей жене подняться и вывел ее из комнаты. Он бросил улыбку Медисон.
–  Удачи, детектив.
Медисон сдержала стон. Мужчина думал, что они пытались зачать ребенка. Ну, пожалуй, это было лучше правды о том, что она поранилась секс-игрушкой.
–  Просто восхитительно, –  тихо проговорил Ефраим.
–  Это всего лишь рождение ребенка. Скорее всего ты можешь посмотреть это онлайн.
–  Правда? –  поинтересовался он взволновано.
–  Ты об этом не знал?
–  Нет, мне наскучил интернет, когда он появился несколько лет назад. Я его использую, чтобы отправлять свою работу. Покажешь мне позже.
Она вздохнула,
–  Обещаю.
–  Прекрасно, –  повеселел он.
Из-за вуали своих волос она поинтересовалась.
–  Я не понимаю, почему ты так взбудоражен.
Он счастливо осмотрел комнату.
–  Марку бы понравилось.
–  Твоему брату?
Ефраим никогда не говорил о своей семье и она не считала уместным упоминать о ней, подозревая, что вероятно, эта тема была для него болезненной.
–  Да, когда у его жены Ханны были первые роды, он был очень взволнован. Мы оба были взволнованы. Мы считали, что он мог бы присутствовать на родах.
Медисон убрала волосы с лица, чтобы посмотреть на него и обнаружила, что он наблюдал за ней. Он поднес ее руку к губам и поцеловал.
–  И что случилось? –  Она не хотела, чтобы он прекращал говорить, при том что ещё не хотела, чтобы он прекращал целовать ее руку.
–  Ну, мы запланировали кое-что. Он принес свое любимо кресло в комнату, чтобы сидеть и наблюдать. –  Он фыркнул от смеха. –  Ханна узнала об этом и позаботилась о том, чтобы нас держали подальше. Она наняла пятерых лакеев, чтобы охранять дверь и держать его подальше.
–  Держу пари, он был недоволен.
Он засмеялся громче. Ей нравилось слушать, как он смеется. От его смеха легкая дрожь пробегала сверху вниз по позвоночнику. 
–  Нет, он кричал и пришел в бешенство. Он напомнил им, что был герцогом и его никто не мог удерживать.
–  Сработало?
Все еще посмеиваясь.
–  Нет, вышла сестра жены –  Берта, крупная женщина, пригрозила надрать ему уши и приказала сидеть смирно или она позаботится о том, чтобы у него никогда больше не было возможности положить ребенка в утробу его жены.
–  Что он сделал?
–  О, он конечно же сел. Берта была внушительной женщиной. –  Он наклонился ближе. –  Она меня пугала. 
Медисон улыбнулась на мгновение забыв о своей боли и неприятных ощущениях.
–  Он сдался?
Он покачал головой.
–  О, нет, только не Марк. Он мудро использовал свое время. При рождении второго и третьего ребенка он притворился, что ему неинтересно. Мы ушли в его кабинет пить и играть в карты и приказали слугам не беспокоить нас, пока ребенок не будет рожден и его можно будет подержать.
–  Что случилось с четвёртым?
–  Четвертые, четвертые как раз и были целью. Слуги уже привыкли, что мы торчали в кабинете. Этот ребенок был частью его грандиозного плана и поверь мне на слово, если я скажу, что он очень потрудился, чтобы она снова забеременела. Ему не терпелось увидеть роды. Когда у Ханны отошли воды, я помог ему спрятаться за ширмой. Я убедился, что все свечи были вынесены вперед так, чтобы не отбрасывалась тень. Я пожелал ему всего наилучшего и направился в кабинет, где, как предполагалось, мы играли в карты.
–  Итак он увидел роды? Он должно быть был так счастлив.
Ефраим усмехнулся.
–  Э нет, дорогая, он был очень зол.
–  Почему?
–  Он упал в обморок, как только появилась головка. Марк лежал за ширмой, и никто даже не знал, что он был там. Я нашел его через два часа, в то время как весь дом стоял на ушах в его поисках.
Она тихо рассмеялась.
–  Я так понимаю именно поэтому у них был еще один ребенок.
–  Да, он хотел, чтобы у него был еще один шанс. На этот раз, когда он вошел в комнату, чтобы спрятаться, у Берты была на готове метла. Она гнала его из дома весь Роттен-Роу . –  Ефраима сотрясало от смеха. –  Никогда в жизни не видел, чтобы он так быстро бегал.
–  Она его догнала?
Он наклонился, смеясь сильнее. Она увидела, как он кивнул. Они вместе безудержно хохотали пока не стало больно от смеха.
–  Ой! 
Это остановило его веселье. Он сел прямо, обняв ее рукой.
–  Ты в порядке?
Она кивнула.
–  Мне всего лишь немного больно.
–  Медисон Соломан, –  вызвала медсестра.
–  Это я, –  сказала она и повернулась к Ефраиму. –  Ты не обязан идти туда.
–  Ты уверена?
Она кивнула.
–  Уверена.
–  Хорошо, буду ждать тебя здесь.
Она встала и быстро согнулась, обхватив живот.
–  Оууу!
Прежде чем она снова села, Ефраим подхватил ее на руки.
–  Куда? –  спросил он медсестру.
–  Т-туда, –  ответила она взволнованно.
Медисон спрятала свое лицо у него на груди.
–  Я знаю, дорогая, это более чем досадно. Мне жаль.
–  Все в порядке, –  пробормотала она у его груди.

***

–  Теперь вы можете помочь ей одеться, –  сказала врач. Она отвернулась, чтобы дать им немного личного пространства. Ефраим не понимал для чего это было нужно, ведь только что голова женщины была между ног Медисон.
Но он не собирался ничего говорить, потому что Медисон казалась успокоившейся.
Как только она была одета, Ефраим облокотился о смотровой стол, а она села на него свесив ноги.
–  Она в порядке?
Врач повернулась.
–  Скажите мне еще раз как это произошло.
Ефраим про себя чертыхнулся. Он знал, что она не поверит в то, что он был слишком груб, лишая ее девственности. От этого ему становилось еще более неприятно, потому что при этом он выглядел бы мерзавцем. 
–  Ммм? –  Щеки Медисон заалели.
Врач сложила руки на коленях и откинулась на стуле.
–  Я смогу вам помочь только в том случае, если буду знать, что произошло. Я знаю, чего не случилось. Я знаю, что это не произошло естественным путем.
–  Да? –  было единственным ответом, который могла выдавить Медисон. Она была так смущена.
–  Это не покинет стен кабинета, я прав? –  спросил Ефраим.
–  Конечно.
–  Я также не хочу, чтобы это было записано, –  сказал он.
–  Посмотрим на сколько это относится к делу, но мне нужно знать.
–  Да?
Ефраим снова чертыхнулся и обнял Медисон за плечи. 
–  Это было случайностью. Она была... она… эээ, –  он обернулся на закрытую дверь, чтобы убедиться, что она все еще закрыта. –  Она использовала прибор для того, чтобы лишить себя девственности. Она поскользнулась и приземлилась на него, протолкнув его весь внутрь слишком быстро.
Врач поморщилась.
–  И почему она это сделала?
Ладно, а вот и момент для большой лжи. Подойдет что– то более правдоподобное, чем боязнь кровожадности. Его мысли замерли. Почему женщины делают это?
Медисон ожила.
–  Он не хотел причинить мне боль. Я– я по началу была ошарашена, потому что он ощущался слишком большим.
Ему пришлось заставить себя прекратить лыбиться, он действительно лыбился.
–  И я кричала, и он сказал, что не хочет делать мне больно. Поэтому я подумала, что будет лучше, если я сделаю это сама, только я поскользнулась в ванной и упала на прибор. Я только хотела порвать, чтобы мне не было больно в первый раз.
–  Понимаю. –  Ефраим должен был отдать доктору должное, потому что видел веселье в глазах женщины, но та не смеялась. –  В этом есть смысл.
–  Правда? Что не так? –  Медисон еще больше расслабилась, как только правда вышла наружу.
Доктор посмотрела на Ефраима.
–  Возможно, вам захочется подержать ее за руку.
Ефраим взял ее за руку.
–  Что такое?
–  У вас ушиб. Я так полагаю, что вы падали под углом, потому что поранились только с правой стороны.
–  Итак, это не моя шейка.
–  Нет, боюсь, так далеко не дошло.
–  Что вы имеете ввиду под так далеко не дошло. Он вошел полностью.
–  Медисон, у вас необычно толстая плева.
–  В смысле?
–  Она немного растянута справа. Проникновение было неполным. Это большая редкость.
Она уронила голову на руки.
–  Даже после такого, оно цело?
–  Нет, мне жаль. Если вы хотите, мы можем провести процедуру прямо сейчас. Я могу завершить разрыв, разрезом.
–  Я так понимаю, у меня нет особо выбора, –  проскулила Медисон.
–  Если вы разденетесь, я сделаю вам небольшую инъекцию и через десять минут я о вас позабочусь.
–  И боль уйдет? –  Голос звучал полным надежд.
–  Я предполагаю, что по большей части уйдет. Опухшая область давит на плеву, на то что от нее осталось. Я думаю, что это должно помочь, да. Но вам все еще будет больно.
–  То есть она должна быть разорвана? –  спросил Ефраим.
–  Да.
–  Ей будет больно, если это сделать другим путем? –  Он не хотел причинять ей боль и определенно не хотел, чтобы это было врачебное вмешательство.
–  Я бы сказала, что это должно быть сделано очень осторожно. С большой заботой. –  Она многозначительно посмотрела на Ефраима. 
–  Я боюсь, что в этот раз ей будет намного больнее.
–  Ефраим, просто дай это сделать. Мне больно.
Он заправил ей за ухо прядку волос.
–  Мне очень жаль, детка.
–  Я знаю.
–  Я не могу остаться здесь. –  Он прижался в поцелуе к ее лбу.
–  И это я знаю. Позвони, пожалуйста, бабушке, чтобы она забрала меня. Вероятно, будет небольшое кровотечение и я хочу попасть домой, как только это закончиться, чтобы отдохнуть. Я знаю, что тебе нужно вернуться на работу, –  проговорила она чуть медленнее, чтобы донести то, что хочет сказать.
Он сжал челюсти, но не стал спорить. 
–  Понимаю. Увидимся позже.
–  Держись. Доктор Хан, я буду все еще считаться девственницей?
–  Конечно, здесь весь смысл только в растянутой ткани. В вашем случае нужно немного больше помощи из-за необычной толщины, но вы все еще очень даже девственница.
Как ни странно, но Ефраим почувствовал себя лучше. Он все еще будет у нее первым, он проследит за этим.

***

–  Она готова.
–  Она в порядке? –  спросил он.
Доктор Хан кивнула.
–  Лучше так, поверьте мне, учитывая ее проблему она в любом случае оказалась бы здесь.
–  Слава Богу! –  Он почувствовал огромное облегчение. Ему не нравилась мысль, что Медисон была там одна. Ему хотелось знать, что там произошло, а также держать ее за руку, но он не мог. Он причинит ей вред, если почувствует запах крови.
–  Где она? –  потребовала Миссис Бакмен, поспешив к ним. Кенди следовала прямо за ней и выглядела очень сосредоточенной. Это был шок.
–  Докток Хан, это миссис Бакмен и Эмма Бакмен, мама и бабушка Медисон.
–  С Медисон все в порядке. Я выписала ей рецепт на обезболивающее и противовоспалительное. Так как у нее нет страховки, вам лучше забрать их в аптеке на улице Рейнольдс. И ещё, –  она достала бланк и вручила его Кенди. –  Она о рассрочки платежа. Она должна заполнить эти бумаги и ей нужен поручитель.
Ефраим отстранился от стены, у которой стоял, прислонившись последние полчаса. 
–  Что вы имеете ввиду, сказав, что у нее нет страховки?
–  Извините, детектив. Я не могу больше обсуждать это. Вам придется спросить у Медисон. Я только могу сказать, что некоторые школьные профсоюзы заключают урезанные контракты.
–  Спасибо, –  пробормотал он. Ефраим никуда не пойдет, не увидев ее. Ему придется задержать дыхание на долгое время и доверить женщинам задавать вопросы. 
–  Да, спасибо, доктор, –  поблагодарила миссис Бакмен.
Кенди посмотрела на бланк.
–  Я не могу стать поручителем, у меня плохая кредитная история.
Она слишком поспешно передала бланк матери.
Ефраим сомневался, что Кенди помогла бы Медисон даже, если бы у нее были деньги.
Миссис Бакмен вздохнула.
–  Не переживай, я что-нибудь придумаю, что бы ей помочь. Я бы не хотела видеть, как она погрязнет в рассрочке, но если потребуется больше пяти сотен, тогда, боюсь, ей придется платить самой. Мне нужно починить фундамент и перекрыть крышу в следующем месяце.
–  Она скоро выйдет, –  сказал Ефраим, надеясь сменить тему.
Миссис Бакмен смотрела подозрительно, а Кенди раздосадовано.
–  Ефраим, что здесь происходит? –  потребовала миссис Бакмен.
–  Вам лучше не делать меня бабушкой. Я еще слишком молода для бабушки. –  Поэтому она выглядела расстроенной. Дело было не в Медисон. –  Я пытаюсь найти приличного мужчину, если я буду бабушкой, этого не произойдет.
–  Цыц, Эмма, речь идет о Медисон, а не о тебе. Ефраим, скажи мне прямо сейчас, если моя внучка попала в какую-то переделку, скажи мне об этом прямо сейчас.
–  Миссис Бакмен, она в порядке. Она поранилась. Именно поэтому у нее были такие боли в животе, поэтому я привез ее сюда сегодня.
–  Как она поранилась?
Он покачал головой.
–  Я не знаю, вам придется спросить ее. Думаю, она была слишком смущена, чтобы сказать мне.
Он надеялся, что ей придет в голову достойное объяснение.
Миссис Бакмен ткнула в его сторону пальцем.
–  Я доверяю тебе свою внучку, Ефраим. Единственная причина, по которой я не попросила ее переехать в другую комнату, заключается в том, что я не хочу обращаться с ней как с ребенком. Если я почувствую хотя бы на минуту, что ты плохо с ней обращаешься или обижаешь каким-либо образом, я тебя...
–  В этом случае я перееду. Я не причиню ей вреда никоим образом, –  закончил он. Это было не то, что она собиралась сказать, но лучше и правда.
Дверь, ведущая в смотровую, открылась. До него донесся запах крови Медисон.
Ефраим выдохнул и наткнулся на стену позади себя. Запах крови был слишком сильным, слишком концентрированным. Он закрыл глаза и постарался взять себя в руки.
–  Ефраим, с тобой все в порядке? –  спросила Мисис Бакмен. Он кивнул. –  Ты уверен? – Он кивнул, выдохнул, медленно выпуская насыщенный кровью воздух. Его тело медленно расслабилось.
–  Ефраим, что ты здесь делаешь? Я думала, что ты вернулся на работу.
Он открыл глаза. Он не мог не смотреть на нее. Все было просто.
Он обхватил ладонями ее щеки.
–  Я в порядке. Теперь я чувствую себя лучше.
Он кивнул и прижался нежным поцелуем к ее губам.
Становилось как-то неудобно совсем не дышать, но он справлялся. Ему не нужно было дышать. Это была просто привычка. Чем дольше он сдерживал дыхание, тем неудобнее ему становилось.
Медисон посмотрела на своих бабушку и маму.
–  О, мне так жаль, что вас выдернули сюда. Я не собиралась никого беспокоить.
–  Просто скажи мне, что ты не беременна и я буду счастлива, –  прошептала Кенди.
–  Я не беременна, Кенди. На днях я поскользнулась и неудачно приземлилась скажем так. У меня внутреннее повреждение.
Обе женщины почувствовали досаду.
–  И все? –  сказала миссис Бакмен, –  А почему было сказано, что у тебя нет медицинской страховки?
Щеки Медисон вспыхнули багрянцем.
–  Мне нужно проработать там полный год, чтобы получить право на эту привилегию.
–  Ого, а как насчет больничного и отпуска?
Она отвернулась от Ефраима. Она пропустила три последних дня и, благодаря справке врача в кармане, пропустит следующие два, но она была прикрыта на работе, что было хоть небольшим, но преимуществом.
–  Нет, ни больничных, ни отпуска целый год.
–  Дорогая, но ты не можешь позволить себе пропускать работу. Ты все еще выплачиваешь свой студенческий кредит, не говоря уже о страховке на машину и другие счета. У тебя еще остались сбережения? Пожалуйста, скажи остались. Я знаю, что ты не потратила все на свой джип.
–  Бабушка, мы можем поговорить об этом позже?
Она стрельнула глазами в Ефраима. Он выглядел странно замершим. Он дышит?
–  Нет, у тебя есть деньги, чтобы оплатить счёт? –  Она махнула в сторону счета, который Медисон держала в руке.
–  Нет, я оплатила вперед свой студенческий кредит, но все в порядке, бабушка, у них есть рассрочка и там совсем немного. Не беспокойся об этом.
Миссис Бакмен сощурила глаза и скривила рот, рассматривая свою внучку. Ей не нравилось то, что она видела, поэтому она выхватила счет из рук Медисон.
–  Тысяча девятьсот долларов за визит к врачу?
Медисон забрала его назад.
–  Мне пришлось делать эхотонограмму, чтобы увидеть степень повреждения, сделать анализ крови, рентген, осмотр и затем операция. Все очень быстро складывается, я так полагаю. Не беспокойся об этом, я буду в порядке.
–  Как? Ты не сможешь оплатить счета в этом месяце. Я видела заметку на счете, юная леди, там говорилось, что тебе придется работать два дополнительных дня, –  сказала миссис Бакман.
–  Все будет в порядке.
–  Нет, не будет. Даже без этого счета будет туго. О, сладенькая, как бы мне хотелось, чтобы ты пришла раньше ко мне, я бы попыталась включить тебя в свою страховку.
Она быстро вытерла слезы в уголках глаз. 
–  Я буду в порядке. Перестань устраивать скандал.
Что ж, определенно женщины сделали всю работу за него. По крайней мере миссис Бакмен.
Он узнал достаточно. Помимо всего прочего легкие сжимал спазм от того, что он не дышал последние десять минут. Евраим выхватил из рук Медисон счет.
–  Что ты делаешь? –  спросила Медисон.
Не оглянувшись, он направился к кассирше и передал счет и свою банковскую карту.
–  Все с этой карты? –  спросила она. Он кивнул. –  Подпишите здесь... все. Спасибо, мистер Уильямс. Хорошего дня.
Он кивнул.
–  Ой, подождите, вот ее рецепт.
Он снова кивнул, забрал бумаги и пошел обратно к женщинам.
Он отдал миссис Бакмен копию оплаченного счета и рецепт. Он не был дураком. Если бы он отдал их Медисон, она бы пошла туда и потребовала кредит, чтобы вернуть ему деньги. 
Затем она пошла бы и купила все по рецепту и загнала бы себя в еще большие долги или хуже, она бы не купила медикаменты, потому как не могла бы себе их позволить.
–  Что ты делаешь? Я могу сама о себе позаботиться, –  Медисон повысила голос.
Он приподнял бровь и покачал головой, доставая свой бумажник. Он вытащил две стодолларовые купюры и вложил их в руку миссис Бакмен.
–  Мы купим все предписанное по дороге домой. Спасибо, Ефраим, –  сказала миссис Бакмен с видимым облегчением.
Он кивнул и слегка махнул в их сторону по дороге наружу. Он задержал дыхание еще на двадцать минут, убедившись, что запах ее крови не осел у него на одежде.
У него была сильная судорога, когда он сделал свой первый вдох. 

***

–  Что ж, я думаю, это было очень мило, –  сказала бабушка.
–  Мило? Он только что оплатил мой счет за врача. Милыми были бы цветы или конфеты, а не счет на тысячу девятьсот и рецепт.
–  Ты ему нравишься. Он пытается тебе помочь, –  сказала миссис Бакмен.
Медисон застонала.
–  Я знаю... знаю. Он мне тоже нравится, это просто... ну, это слишком много денег. Это не кажется правильным. Я отдам ему деньги. И все на этом.
–  Эй, разве это не Ефраим? –  удивилась Кенди с заднего сиденья бабушкиного микроавтобуса.
–  Где?
–  Там. Он только что вышел из здания страховки.
–  Какого он там делал? Отдел полиции оплачивает его страховку.
Смутное подозрение закралось в ее голове. Она снова застонала. Это абсолютно точно выходило из-под контроля.

Переводчики: m_red
Редактор: natali1875