Глава 16

Я проснулась с болезненным, мутным туманом в голове, похожим на тот, который бывает утром после смешивания текилы с транквилизатором для животных.
Из-за смутности и тумана в голове, возросшего десятикратно, на осознание, что я больше не нахожусь в душных джунглях Мексики, мне потребовалось несколько минут.
Я лежала на роскошном, пушистом оазисе в виде постели с горой подушек и одеял. Открытая комната была размером с небольшую страну, украшенную красным кафелем Сальтильо[1] на полу, красочными картинами до испанского периода и целой стеной книг.
Даже нашлось место для небольшой зоны отдыха, где стоял диван из мягкой, коричневой кожи и журнальный столик, на котором лежала кипа журналов.
И где же это я? И где Гай?
На противоположной стороне комнаты, через белые занавески проникала дымка раннего утра.
Вяло поднявшись с кровати, я протащилась по комнате и приоткрыла материал, обнаружив за ним две французские двери, ведущие на балкон.
У меня остановилось сердце. Холмы с пышной зеленью, километрами виноградных лоз и спелым виноградом? Как в моем сне. Этого не могло быть. Я умерла? Или вновь в коме?
Я вышла на балкон, округлив губы в немом "нет".
Та же самая вилла, вплоть до красно-розовой бугенвиллии[2], поднимающейся и закручивающейся над арочными окнами.
Но я не была мертва. Ветер доносил до меня приземленный аромат виноградника. И я могла слышать отдаленный шум самолета. Все это наяву.
Спотыкаясь, я вошла внутрь, массируя виски. Гудение в голове было почти невыносимым.
– Куда-то собралась? – В дверном проеме, скрестив руки на груди, стоял ухоженный, волнующе красивый мужчина, не старше тридцати лет. Он был одет в сшитый на заказ черный костюм и рубашку темно-фиолетового цвета.
Короткие черные волосы в элегантном беспорядке. На фоне оливковой кожи лица, его золотистые глаза сверкали яркой энергией. Он обвел меня взглядом, потом еще раз? Ух ты, он три раза меня осмотрел.
Я вздрогнула, осознав, что передо мной не милый мальчик ростом в шесть футов два дюйма, он наделен смертоносной энергетикой. Еще один опасный мужчина.
Что же, как говорилось в мудрой команде Кин, кстати, мне очень нравилось это название, "Когда тебя приперло к стене, не стоит показывать страха".
– Где я, черт возьми? – спросила я лучшим своим тоном дерзкой девчонки.
– В Бароло[3], – ответил он с акцентом. Вероятно, испанским.
– Бароло?
– Италия. Ты в Италии. – Он не возвел глаза к небу, но я была уверена, что он хотел это сделать.
– Ага. Жаль, что у меня не было времени освежить географию перед похищением. Глупая американка. А ты кто, черт побери, такой?
Он слегка склонил голову.
– Томмазо. Меня попросили присмотреть за тобой во время твоего здесь пребывания.
Я потерла шею.
– Ну, Томмазо, как давно я уже в Бароло?
– Я привез тебя вчера вечером на частном самолете мистера Сантьяго.
– Мистер Сантьяго? Ты имеешь ввиду Гая?
Он кивнул
У Гая есть частный самолет? Одежды нет, но есть самолет. Ладненько.
– А это место? Оно тоже его? – спросила я.
И вновь Томмазо кивнул.
Христос. Рай из моей комы – это итальянская вилла Гая? Учитывая мою ненависть к нему, это лишь немного портит кайф. Когда умру, придется выдумать новый рай.
Но как я могла так ясно представить это место? Даже если Гай когда-то описывал его – чего я не помнила – не было логики, как я могла до мелочей представить виллу.
Может наша связь более глубока, чем я думала.
– И этот ублюдок не пошел со мной?
Он отрицательно покачал головой.
– Как на счет упоминаний о моей бабушке?
– Нет. Извини.
Теперь официально. Я очень, по-настоящему ненавидела Гая
Помимо того, что он воспользовался ситуацией с исчезновением бабушки ради свободы, погребения моей жизни, вранья и почти моей смерти в Сеноте, он к тому же устроил сумятицу в моих гормонах, сказал, что мне грозит опасность от каких-то ужасных колдунов, вырубил меня, а затем бросил с красавцем-близнецом доктора Зла?
Если я когда-либо вновь увижу Гая, кастрирую эту сволочь тупым ножом или ложкой. И сохраню себе виллу.
– Где он, дьявол его разбери?
Томмазо улыбнулся, но улыбка вышла снисходительной.
– Он предупредил, что ты задаешь слишком много вопросов.
– Ну, ясное дело. Против моей воли меня привезли в чужую страну, и я пережила самое травмирующее событие в жизни. – В голове все еще был туман, а гул чужих голосов звучал громче, чем когда-либо. У меня закружилась голова.
Пугающе быстро Томмазо кинулся ко мне, схватил за руку и отвел к дивану.
– Давай-ка я тебе помогу.
Он сильно сжал мою руку. Я хотела вскрикнуть, но решила, что "ах!" подошло бы больше; какой-то извращенец одел меня в легкую, белую ночную рубашку. Весьма прозрачную.
– Бог ты мой. – Я быстро села и прикрыла грудь руками. – Ты меня одевал?
– Нет, – отрезал Томмазо. – Пришлось тянуть жребий. Я проиграл.
Я резко повернула голову в его сторону; он вновь нависал надо мной, скрестив руки на груди. Видимо так ему проще удерживать палку, засунутую в его зад.
– Не волнуйся. За тобой хорошо присматривали, – сказал он, наводящим на размышления тоном.
Нож. Пистолет. Атомная бомба. Эти мужчины могли медленно и мучительно умирать, если в моих руках оказался бы один из этих предметов.
– Мне нужна нормальная одежда, и я сама оденусь.
Томмазо склонил голову.
– Я прикажу принести что-нибудь сейчас же. И если есть что-то еще, что тебе нужно...
– Телефон. – Родители, ожидающие моего звонка, должно быть позвонили в отель и выяснили, что я не регистрировалась.
Их паника, вероятно, вышла за пределы возможного, особенно учитывая нашу историю с исчезновением членов семьи.
– Прости, но никаких звонков. Мистер Сантьяго сказал, что этим ты лишь усугубишь свои беды.
Дерьмо. Из всевозможных сценариев, стать пленницей Гая я боялась больше всего.
Я не могла позволить такому случиться. Не могла. Я решила изобразить перед Томмазо "беспомощную девушку в беде" и посмотреть куда меня это приведет.
– Я? А он не упоминал ужасы и вероломства, которые причинил мне? Или, как дважды почти убил меня? Он рассказывал, что преследовал меня всю мою жизнь и чуть не свел с ума?
Вытащив из внутреннего кармана пальто блокнот и ручку, Томмазо протянул их мне.
– Если что-то еще нужно, составь список. – Он повернулся к двери. Не сдавайся Эмма.
– Но, моя семья... все подумают о самом худшем. После пережитого с бабушкой, они должны знать, что со мной все хорошо
Он остановился, сжав ладонью дверную ручку. Крохотный проблеск эмоций скривил выражение его лица.
– Если ты свяжешься с ними, им не придется думать о худшем. Мааскабы очень эффективны в шпионаже и магии. Отследив звонок, они тебя убьют.
– Это невозможно. Кто захочет причинить мне вред? Я обычная девчонка с Манхеттена. Вот и все.
– Ты так ничего и не поняла? – Томмазо бросил на меня пристальный взгляд.
– Нет. В том то и дело – нет. Даже если Гай прав на счет жрецов, откуда им знать кто я и кто мои родители? Ведь вы привезли меня сюда? Ни единая душа не знает, что я направилась к Сеноту, помимо того мальчугана, который даже не имеет представления кто я, и… – Я встала, растерянная и шокированная, чтобы смущаться. – Разве что Роза и Артуро. Думаешь, они помогают Мааскабам?
– Я не думаю, а знаю, – ответил он.
– Не может быть. Такая милая пожилая пара не могла. Я уверена в этом факте? Из-за того, что Роза сестра моей любимой бабушки не значило, что и она стала бы обо мне заботиться. Но я верила, что кровные узы все же что-то значили.
Должна верить в это. Я планировала вновь поговорить с Розой и узнать все, что смогу о ней и о родственниках, которые еще могли у меня быть. Могло оказаться, что у меня куча двоюродных теток и дядей, или кузенов.
Но почему бабушка не рассказывала мне о них? Или родителям? Они вообще знали?
Затем в голове возникла другая мысль.
О, нет...
– Родители? С ними все в порядке? Они в безопасности?
– Можешь рассчитывать на это, – сказал Томмазо, с экзотическим акцентом.
– Прости. Я не разговариваю с "магической восьмеркой".
– Они ведут себя, как родители, у которых пропала дочь. Если ты с ними свяжешься, они начнут действовать иначе. Мааскабы узнают об этом и используют их в качестве рычага давления – они надеются, что сделаешь такой шаг.
Ситуация была намного хуже, чем я представляла. Как вышло, что моя жизнь сделала крюк в такую печаль, когда я находилась на полпути к нормальной?
По лицу начали течь слезы.
– Зачем я им? Почему никто не рассказывает мне, что происходит? – спросила я. Да. Да, опять вопросы.
Он открыл дверь и вышел, качая головой.
– Стоило бы догадаться, что короткая соломинка ни к чему хорошему не приведет. Ты задаешь слишком много вопросов.
Короткая соломинка? Лживый, бессердечный головорез.
Спустя час безымянный мужчина с холодным выражением лица вернулся, неся с собой поднос с тарелкой свежей пасты и теплым хлебом, и несколькими пакетами с совершенно новой одеждой: штаны для йоги, футболки, несколько спортивных бюстгальтеров и... розовых стрингов?
Ну конечно. Не хотелось бы быть в плену без стринг.
Обыскав ванную, я нашла тонну припасов, самыми удивительными стали: кондиционер, новая зубная щетка и флакончик FlowerBomb[4]. Пятизвездочная тюрьма.
Но несмотря на внимание к деталям и средства по уходу за волосами в сотню баксов за штуку, меня все же удерживали здесь против воли, и я была очень зла. Родители будут волноваться и ради чего?
Должен быть способ дать им знать, что я жива и рассказать о Мааскабах, не подвергая их опасности.
Черт, я даже не была уверена, что вся эта ерунда об угрозе злобных Мааскабах правдива. Рассматривая это, я задалась вопросом, а что мне вообще известно? Только то, что рассказал Гай и его злой дружок
Так или иначе, кто они, на хрен, такие? Из всего известного мне, их можно считать плохими ребятами.

[1] Сальтильо – керамическая плитка ручной работы из Мексики.
[2] Бугенвиллея  — род вечнозеленых растений семейства Никтагиновые (Ночецветные). Распространены в Южной Америке.
[3] Бароло – деревня в Пьемонте, Италия, знаменитая на весь мир великим вином Бароло, которое производится в этой зоне. Деревня Бароло находится на небольшом плоскогорье, защищенном со всех сторон холмами, спускающимися амфитеатрами и покрытыми виноградниками.
[4] Flowerbomb Viktor&Rolf – это аромат для женщин, принадлежит к группе ароматов восточные цветочные. Flowerbomb выпущен в 2005, созданый Olivier Polge, Carlos Benaim, Domitille Bertier и Dominique Ropion. Верхние ноты: Бергамот, Чай и Османтус; ноты сердца: Жасмин, апельсиновый цвет, Белая фрезия, роза и Орхидея; ноты базы: Мускус и пачули. Этот аромат был награжден FiFi Award Best National Advertising Campaign / Print 2006.

Переводчики: inventia
Редактор: natali1875