Глава 31

Как только Танатос скрылся за дверью, Реган прямиком направилась в его библиотеку.
Ей даже не пришлось считать, чтобы избавиться от паники, которую она уже начинала чувствовать. Экстренные ситуации всегда помогали мыслить более четко.
И она чертовски сильно надеялась, что с Карой всё в порядке. Реган не очень хорошо знала жену Ареса, но женщина была добра к ней. Ну и тот, кто смог очаровать адских гончих, несомненно обладал способностью располагать к себе других.
– Реган, – Кинан вошел следом, и Декер так же не отставал. – Что ты делаешь? Тебе следует отдыхать.
– И что тебе отвечала Джем, когда была беременна, а ты говорил ей эти слова?
Кинан вздохнул.
– Предлагала запихнуть кое-что тупое поглубже и чтобы было побольнее.
– Ну вот тебе и ответ, – Реган обыскивала полки в поисках нужной книги. И здесь, в коллекции Танатоса, которую составляли почти все священные книги, известные человечеству и миру демонов, находилась " Библия".
Рука Реган дрожала, когда она сняла книгу с полки и положила в колыбель, оставленную Танатосом в углу вместе с заброшенными под неё инструментами для резьбы по коже.
– Эээ... Реган? – спросил Декер. – С тобой всё в порядке?
– Отлично. – Она повернулась к парням. – Ки, я хочу, чтобы ты положил руку на Библию и поклялся мне в кое-чём.
Кинан приподнял темные брови. 
– Ты же знаешь, что любая клятва на священной книге несет определенные моральные обязательства, за исключением тех случаев, если это не сопровождается магией.
– Тупица. Именно на это я и рассчитываю. Ты самый принципиальный человек, которого я когда-либо знала.
– Я не понимаю. – Ки посмотрел на нее так, будто ей возможно была нужна смирительная рубашка. – Ты уверенна, что тебе не нужно присесть?
– Просто положи руку на Библию.
Реган была совершенно уверена, что он над ней посмеется, но он сделал то, о чем она его попросила. 
– И что теперь?
– Поклянись мне, что, если со мной что-нибудь случиться, ты не будешь бороться с Танатосом за его сына.
Кинан выпрямился. 
– Что? Реган, мы решили, что самое лучшее для малыша будет, если его вырастим я и Джем.
– Да, в том то и дело. Мы решили. Не дав Танатосу возможности высказать свое мнение. Мы сделали это ради мира, и мы убеждали его в этом, цепляясь за свою праведную идею, что совершаем великое дело. И были так уверены, что правы. Что оказались не лучше, чем Лэнс и та куча придурков. Сейчас Танатосу нужно принять решение, которое поможет спасти нашего сына. По крайней мере он этого заслуживает.
– А что насчет тебя? Чего достойна ты?
Она посмотрела на колыбель. 
– Не уверена в том, чего заслуживаю, но знаю, чего хочу.
– И чего?
– Танатоса и малыша.
Если у них она будет. Танатос сказал, что хочет ее, но и другие люди говорили ей такое. Потом они меняли свое мнение. Или пытались убить Реган.
Она вдруг вспомнила свой ночной кошмар, где Танатос её убивает.
С тех пор как она оказалась здесь, больше не видела этот сон. Но сейчас образ вернулся, такой же яркий каким был каждую ночь в течение месяцев. Реган была убеждена, что кошмар – это предупреждение. Возможно, так, и если это правда, ей нужно принять меры предосторожности.
– Библия, Ки.
Он глубоко и разочаровано вздохнул, но наклонился над колыбелью и еще раз положил свою ладонь на книгу.
– Здесь и сейчас, не важно, что со мной может случиться, не важно, что Танатос сделает мне, поклянись, что ничего не предпримешь, чтобы забрать у него сына. 
Она взглянула на Декера.
– И ты не позволишь кому-либо это сделать.
– Я клянусь, – пробормотал Ки.
– Хорошо, – сказала она довольно. – Теперь, я думаю мы должны подготовить несколько кинжалов, покрытых квересом.
– У нас нет квереса. Весь запас квереса у Лэнса и компании.
– Неа. Я стащила флакончик, когда была на их корабле.
Декер усмехнулся. 
– Потрясающе.
– А теперь нам осталось только надеяться, что один из Всадников сможет поймать этого мудака.
Реган коснулась пальцами своего живота, почувствовав очередной спазм.
– И что-то подсказывает мне, что им нужно спешить. Вам скорее всего надо поставить Призрака в известность. Я думаю, маленький пони уже хочет появиться на свет.

***

Мор был таким гребаным ублюдком.
Танатос в своей жизни пережил много смертей, но это... было больше чем смерть.
Это была бойня. И как, черт возьми, Мору удалось захватить его Хэррогейт таким образом? Что он такое сделал из-за чего Танатос оказался в ловушке в Финляндии, не в состоянии даже вызвать ворота снова.
Не в состоянии вернуться к Реган.
Без сомнений, все, что происходило у Ареса было уловкой, чтобы заставить Тана воспользоваться испорченным Хэррогейтом, и он также не сомневался, что все, с чем столкнулся Арес было очень реальным и очень жестоким.
Его ярость перемешивалась с ощущением всех смертей вокруг него. Его мысли были настолько хаотичны, напоминая разбитое окно.
Он пытался дозвониться Кинану, чтобы узнать о Реган, но его ярость была настолько всеобъемлющей, что он раздавил телефон в руке. После этого, в его мыслях осталось только желание убивать.
И было так много тех, кого надо убить.
Здесь, на окраине Хельсинки, люди страдали от какой-то болезни, из-за которой сходили с ума и убивали друг друга.
Танатос стоял среди останков семьи, которая погибла от руки собственного отца, в собственном доме. С косы Тана капала кровь.
Тан обезглавил отца, но прежде мужчина успел зарезать свою жену и троих сыновей.
Танатос почувствовал, как волосы на голове встали дыбом, и, обернувшись он увидел, как напротив него, в гостиной, открылся Хэррогейт. Из которого вышел обнажённый и весь в крови Мор. Это было достаточно тревожно, но то, что действительно заставило все внутри у Танатоса похолодеть – внешний вид брата.
Он уже был даже не тем мужчиной, который появился после того как его печать была сломана.
Это был демон. Зверь с темными глазами будто смола, бледной кожей и испещренной прожилками будто мрамор, и длинными когтями, которые могли бы распотрошить касатку.
Ненависть и зло опустошили все, что когда-то был Ресефом, вплоть до его внешности.
Мор зашипел, его клыки стали на целый дюйм больше, чем они когда-либо были. Иисус. 
– Ты наслаждаешься этим? Тебе нравится бродить по колено в крови и кишках, ты засранец?
– Ресеф. – Тан предпринял последнюю попытку обратиться к демону, который когда-то был его братом. – Ты должен быть где-то там.
– Его больше нет, – закричал Мор. – Когда же вы, придурки, дойдете до этого своими тупыми мозгами? Он ушел, и я устал от всех чертовых напоминаний о нем, о вас, о всем, о чем он заботился. Я начинаю все сначала, с чистого листа. И твое отродье – следующий в моем списке.
Тан вздрогнул от яростного желания защитить.
– Ты никогда не притронешься к моему сыну.
– О, я это сделаю. Даже если бы мне не нужно было его убить, чтобы сломать твою печать, я бы убил его, чтобы повеселиться. Чтобы разрушить твою долбаную жизнь. – Он резко поднял голову. – Хотя, возможно, мне это и не нужно. С твоим характером, ты, вероятно, убьешь его сам. Это было бы охренительно.
Как бы Тану не хотелось думать, что не клюнет на приманку Мора, он все же вцепился в свою косу так сильно, что она будто стала его продолжением.
Может быть, потому что Мор озвучил беспокойство, которое Танатос пытался отрицать. То, что он мог быть опасен для своего собственного ребенка. Мертвые дети на полу, которые стали жертвами собственного отца, лежали по всему дому, это было как бейсбольной битой по черепу.
Мужчина на полу возможно и был хорошим, любящим отцом, но в своем безумии он зарезал всех, кого любил.
Похоже Танатос обманывался, думая, что способен контролировать себя? Да, с Реган его потребность убийства превратилась в потребность секса, но что делать, если у сына не будет защиты от Танатоса?
И тот факт, что Реган могла дать отпор... ему нравилось это, он даже нуждался в подобном, но, Господи, то, что она сказала тогда у него в имении, давило на него мёртвым грузом.
Пользовался ли он ее способностью успокаивать его также, как Эгида пользовалась ее даром? Он влюбился в нее, влюбился в ее щедрость, ее смех, то как она дралась с ним и как могла постоять за себя, как физически, так и словесно. Но если он использовал Реган, то он – не лучше Эгиды.
Будет ли он использовать своего сына так же? Подвергнуть невинного ребенка опасности, потому что Танатосу было необходимо то, что ребенок мог дать... любовь, ощущение компании, кого-то, кто бы прощал грехи Тана?
– В чем дело, брат? Я сказал что-то, что расстроило тебя?
Танатос отвернулся от существа, которое когда-то было его братом, ему нужна была секунда, чтобы вернуться в игру. Может он и опасен для своего сына, но Мор намного опаснее, и Тан чертовски устал сомневаться из-за злого ублюдка.
Позволь ему говорить.
– Ты не хочешь, чтобы я убил собственного сына, – сказал Тан голосом, будто он задыхался. – Ты хочешь сделать это сам. Возможно в каком-то тщательно продуманном ритуале.
– Я люблю хороший ритуал.
Тан бросил взгляд, стараясь имитировать огорченного брата.
– Ты любишь публику. Даже будучи Ресефом ты любил, когда люди обращали на тебя внимание. Сколько храмов ты уже построил в честь себя, Мор? Скольких идиотов ты одурачил и заставил думать, что просто присутствуя на великом жертвоприношении сына Смерти, они получат власть и богатство?
Мор провел пальцем по забрызганной кровью гранитной столешнице, которая отделяла кухню от гостиной. 
– Только немногие избранные смогут присутствовать в зале при умерщвлении твоего сына, но я покажу его еще бьющееся сердце десяткам тысяч.
– Напитки и угощенье для всех, да?
– Тебя будет ждать бокал твоего любимого шампанского, когда ты присоединишься к нам.
– Даже после того как моя печать будет сломана, ты знаешь, что я захочу увидеть своего сына.
– Я на это рассчитываю. – Мор слизнул кровь со своего пальца. – Ты будешь отчаянно избавляться от своего прошлого и от всего личного, что делало тебя унизительно мягким. И когда наши силы зла увидят, как ты смеешься над телом своего сына, остывающем на моем алтаре... – Мор закрыл глаза, будто представил удовольствие от всего этого.
Тан покрепче ухватился за свою косу и приготовился ударить. Но в тот момент, когда он замахнулся, в нескольких футах открылись врата и Мор оказался вне досягаемости как Танатоса так и врат.
Появился Арес, а следом Лимос, оба в доспехах, оба жаждущих схватки.
– Итак, все в сборе, – прорычал Мор. – Арес, ты должно быть нашел мой подарок, который я оставил тебе в Греции.
– Ты больной уёбок. – Арес шагнул вперед, вены на его висках пульсировали. – Ты больной проклятый сукин сын.
Лимос бросила взгляд на Тана.
– Мор убил всех адских псов Кары на острове, кроме одного щенка, потому что он был с ней, и Хэла, потому что тот был с Аресом. А затем он пришел и убил псов у меня. – Ее голос понизился, искаженный яростью. – И весь мой персонал повесил на деревьях.
– Как рождественские игрушки, – подытожил Мор. – Ты же знаешь, как я люблю Рождество. – Он повернулся обратно к Танатосу, который бы поклялся, что у ублюдка глаза стали еще темнее. – Как вам трюк с Хэррогейтом?
– Как тебе это удалось? – потребовал Арес.
– Я стал значительнее сильнее, чем вы можете себе представить. – Тьма в глазах Мора в тот момент начала закручиваться, перемешиваясь с малиновым и белыми пятнами. – В моих силах сделать почти все с заклинанием и с кровавым жертвоприношением.
Чтобы временно нарушить нормальное функционирование ваших Хэррогейтов, все, что мне нужно было это кто-то важный для вас всех. Арес, ты не заметил, что один из ваших Рамрилов пропал? Нет? Тебе стоит сделать перекличку. Лимос, а ты помнишь того сироту, парнишку-оборотня, с которым ты подружилась в Аргентине? Тот, у которого ты взяла обувь и книги в прошлом месяце? – Он повернулся к Тану. – А ты... Я знаю, сколько Орелия значила для тебя.
Черт бы его побрал. Он видел ее менее чем двенадцать часов назад с Виктором. Орелия была в порядке, если бы не ее, вызывающее страх, отсутствие глаз. Она точно не была другом, но Тан знал ее на протяжение тысячи лет, и будет по ней скучать. Он не сомневался, что Орелия не заслуживала то, что, черт возьми, что с ней сделал Мор.
Не говоря уже о том, что без нее его ожидает эмоциональная катастрофа. Татуировки, которые помогали не сойти с ума, уйдут в прошлое.
Сделав быстрый рывок, Тан взмахнул косой, но Мор высоко подпрыгнул, избежав острого лезвия, одновременно ударяя ногой Лимос, чтобы повалить ее на землю.
Арес взмахнул своим мечом по широкой дуге, но и на этот раз, Мор уклонился от удара.
В одно мгновение в его когтистой руке оказался лук, а сам он был одет в броню, и не успев моргнуть Тан увидел как стрела пробила броню Лимос и пригвоздила к стене.
Еще одна стрела пронзила шею Ареса, да с такой силой, что он упал на пол.
Сукин сын... сила и способности Мора достигли такого уровня, о котором Тан и помыслить не мог.
Танатос нырнул к нему, цепляя косой колено Мора, но ублюдок остался стоять на ногах.
Что-то хрустнуло внизу с боку шеи Тана, а боль превратилась в электрический ток, которая как нож резанула вниз по спине и вверх в его череп. Казалось, что каждая кость разрушена в порыве раскаленной агонии.
Он сжал зубы от боли, стараясь не ослепнуть от ярких звезд, вращающихся перед глазами. Теплая, липкая кровь струилась по нему, и была повсюду вокруг него. Тан услышал хрипы, крики, проклятия. А потом голос Мора в своем ухе.
– Твоя женщина увидит смерть твоего сына, – прошептал он. – А затем я ее трахну и отдам своим миньонам, попользоваться ею. А когда устану от ее криков, я ее убью.
Танатос взревел и ударил, но Мор исчез. Неуверенно Тан попытался сесть, желая знать, почему ничего не получалось. Сквозь кровь, застилающую глаза, он увидел Ареса, который лежал на полу, его грудь была повреждена, броня разломана на куски. Как? Как Мору удалось это сделать?
Танатос мотнул головой, складывалось ощущение, что на плечах она держалась на тонкой ниточке. Затем он взглянул на Лимос, которая в тот момент была пришпилена к стене десятком стрел. Она ошеломленно на него смотрела, с трудом пытаясь вытянуть одну из стрел. Но ее рука, перемазанная кровью, соскользнула.
Танатос почувствовал, как подкатила тошнота и сознание стало ускользать от него.

Переводчики: Еж, navaprecious
Редактор: natali1875