Глава 13

– Что ты делаешь, женщина?
Подавив вскрик, Реган повернулась к Тану, который стоял в дверях с видом абсолютной растерянности. В какой-то момент он переоделся в пару черных кожаных штанов и черную водолазку, которые подчеркивали его сильное, мускулистое тело.
Все её женские инстинкты проснулись и Реган начала учащённо дышать не смотря на неадекватность ситуации.
– Я делаю перестановку. – По крайней мере голос не звучал так бездыханно, как она себя чувствовала. – Если мне предстоит стать узницей, хочу, чтобы было удобно.
– Ты не узница.
– Правда? – Реган скрестила руки на груди. – Можно мне уйти?
В откровенном глумлении, Тан тоже сложил руки на груди. 
– Нет.
– Мне любопытно, разве это не делает меня узницей?
– Ты здесь из-за стечения обстоятельств, Реган.
Неохотно, Реган признала его правоту. Не в слух, конечно же. Не теперь, когда чертовски хорошо поняла, что Тан оставит ее здесь, даже если это не будет необходимым для ее безопасности.
– Так, почему ты здесь? – спросила она. – Чтобы побольше рассказать мне о демоне, которого я в тебе разбудила? – О том, которого она, по его убеждению, должна... удовлетворить.
От подобной мысли пульс ее не должен был так участиться.
Глаза Тана полыхнули жаром и Реган ждала ответ с сексуальным подтекстом. 
– Нам нужно поговорить. И мы можем сделать это за ужином. – Ох, не тот ответ который она ждала.
– Ужин?
– Да. Это такое интересное действо, существующее с тех пор как я себя помню. Еду ставят на стол, и мы едим.
Реган сощурилась.
– С тобой что-то серьезно не так. – Когда Тан не ответил, Реган проследила за его взглядом. Ее живот. Он смотрел на ее живот, и выражение на его лице, с нежной тоской, затронуло что-то внутри нее. Что-то, о существовании чего она даже не знала, но теперь оно смягчилось и потеплело.
– Тан? – Тихо произнесла Реган, вспоминая, что Ривер просил быть нежнее с ним. – Прикоснись, если хочешь.
Он резко поднял взгляд.
– Нет. Я... о... 
– Все в порядке. – Медленно, Реган взяла его ладонь и направила к себе.
В момент, когда рука Тана прикоснулась к ее животу, ребенок толкнулся. На лице Тана появилась медленная улыбка. Боже, Реган никогда не видела ничего столь прекрасного и милого.
Этот смертоносный, могущественный воин был потерян из-за маленького, не рождённого младенца.
Ее затопило волной тепла... странного тепла, которое не имело ничего общего с сексуальным.
Словно существовала связь между ними, и цепочка замкнулась, когда Танатос положил руку на ее живот. Ток побежал по венам, распространяя мощный удар энергии, от которого все внутри нее завибрировало. Это было так банально, но Танатос, должно быть, почувствовал тоже самое, потому что его взгляд был устремлен на нее. Цвет его глаз менялся от желтого к золотому, и татуировки на его шее пульсировали в такт биения сердца Реган.
Она сглотнула, поскольку, возбуждающие, удивительные вибрации наполнили воздух между ними. Как если бы они оказались в замкнутом пространстве, где существовали, только они трое, становясь единым целым.
Часы Тана запищали, и будто очнувшись от чар, он отступил назад, разрывая контакт. Прекрасная энергия исчезла, как если бы сработал выключатель, и их снова овеяло прохладным воздухом, как не странно, заставив почувствовать Реган незащищённой.
Ребенок выразил свое неудовольствие, проделав нечто похожие на приёмчик каратэ.
– Итак, – она прочистила пересохшее горло. – Что же у нас на ужин?
Танатос жестом предложил ей пройти. 
– Пойдем посмотрим. 
Его голос был грубым, переполненным эмоциями, и она была счастлива, что не одна испытывала такие же чувства. Реган действительно шокировало, то насколько она наслаждалась его прикосновениями. 
Она с нетерпением, потому что была голодна, последовала за ним в большой зал, где никого не было, за исключением пары вампиров Танатоса. 
– Где все?
– Они ушли не на долго. Пока ты два часа переставляла мебель в моей комнате.
– Инстинкт гнездования, – она сделала вид, что не заметила сомнительного взгляда Тана. Реган вдохнула аппетитные ароматы, доносившиеся из кухни.
Обеденный стол у дальней стены был сервирован двумя столовыми наборами, один во главе, второй с краю.
На другом конце стола стояло столько закрытых подносов, словно на званный обед на двадцать персон.
– По-твоему, за скольких людей я ем? – пробормотала Реган, подходя к столу.
– Я не знал, что ты любишь, поэтому попросил персонал приготовить несколько блюд. – Он выдвинул стул для Реган. Не понимая, почему, но она была удивлена его манерам.
Она неуклюже опустилась на сиденье, и когда Тан схватил ее за плечо, чтобы помочь, в очередной раз была удивлена. И растеряна.
– Хм, спасибо. – Она взглянула на все это изобилие. – Но тебе не стоило раздувать из этого такую проблему.
Он сел во главе стола. 
– Мой сын внутри тебя, – просто ответил Тан. – Тебе необходимо есть.
Правильно. Это все было из-за ребенка. Она и не ожидала ничего другого, но... это все еще причиняло боль.
И что там сказал Лэнс? Что как только она родит, станет бесполезной? Лэнс – большая задница, но то, что он сказал, отражало саму суть, почему она так усердно работала в Эгиде, почему вызывалась добровольно выполнять все задания, почему пыталась стать их экспертом по вампирам и дампирам... везде, где могла быть полезной. Везде, где была бы необходима.
Они держали ее при себе из-за дара высасывать души, но теперь, когда он исчез, что если Лэнс был прав?
Внезапное желание переставить столовое серебро и тарелки заставило ее пальцы подрагивать.
– Реган? – Танатос взял ее за руку. – Эй. Что не так?
– Ничего. – Она изобразила легкую улыбку и вздохнула с облегчением, когда один из вампиров вышел из кухни неся дымящуюся чашу.
Он остановился рядом с ней и с помощью щипцов подал горячее, влажное полотенце для рук. Легкий лимонный аромат должен был разжечь аппетит, но Реган осознала, что уже не голодна.
Реган внимательно следила за ним пытаясь понять ночной он или дневальник, пока он снимал крышки с блюд, 
Вампир был большим, но она не чувствовала вибрацию дневальника от него. Будет ли невежливо, спросить?
Она дождалась его ухода, наклонилась к Тану и спокойно спросила. 
– Он дневальник или обычный вампир?
– Дневальник. А что?
– Потому что до этого, в моей комнате, один из твоих ночных парней – Питер, задел меня и был отброшен через всю комнату. Я думаю, что только ты и дневальники можете коснуться меня. Ты знаешь, почему так?
Танатос будто эмоционально отгородился, и когда он произнёс приглушённо и неразборчиво "нет", Реган отчетливо поняла, что он врет.
Хорошо, сменим тактику.
– Один из твоих вампиров в штаб-квартире... назвал тебя Бладрексом. Что это значит? 
– Понятия не имею. – Его тон был столь же пустым, как и выражение лица.
– Ну, я также слышала это слово от вампира, который пытался не дать мне уйти. И я где-то его читала раньше.
Тан слегка пожал плечами. 
– К чему вопросы? 
Потому что мне нужно, чтобы Эгида во мне нуждалась.
– Потому что я представитель Эгиды, специализирующийся на вампирах. – Реган повернула тарелку на дюйм по часовой стрелке, так чтобы Итальянский дизайн – виноградная гроздь на ней оказалась в правильном положении. – Ты знаешь, как появились дневальники?
– И с какого хрена я должен это знать?
– Может быть, потому, что ты единственный нанимаешь дневальников, с которыми мы когда-либо сталкивались.
– Поэтому, вы их похитили? Чтобы выяснить как они появились? – его голос был таким же твёрдым, как и взгляд, которым он одарил ее. – И каков план? Пытки? Препарирование?
Черт. Он ударил, что гвоздь в голову.
– Я не знала об их захвате, Тан. Как и Кинан. Он был так же зол как я. Среди нас есть дураки, способные на это.
Тан смотрел на нее, словно оценивая правда ли то, что она сказала, а потом резко кивнул головой в сторону еды.
– Ешь.
Подчинившись, Реган обратила внимание на еду, и теперь, когда она могла все осмотреть, ее глаза вылезли из орбит.
Стол ломился от блюд – с ростбифом, жареным цыпленком, спагетти, энчиладаса , различных гарниров, включая зеленый салат, пасту с овощами, тушеные овощи, макароны с сыром, три вида хлеба, и два супа.
– Этим можно накормить армию, – сказала она, потянувшись к ее любимым макаронам с сыром.
Реган с горкой наложила всего на тарелку, исключая ростбиф, и только после того как съела несколько кусочков, поняла, что Танатос не ест. Он просто... за ней наблюдал.
– Ты не голоден?
Его глаза потемнели, и снова она ожидала какой-нибудь типично мужской ответ с подтекстом, что-то вроде: "Да, я голоден, все правильно" Но этот мужчина был полон сюрпризов.
– Я поем после того, как удостоверюсь, что ты наелась. 
– Почему?
Тан опустил взгляд на пустую тарелку, а затем снова на Реган.
– Потому что мои люди... люди, которые меня вырастили... уверены, что беременная женщина ест первой и получает самую лучшую еду.
Что-то дрогнуло в ее груди. Как он мог в одну минуту быть таким грубым и злым, а потом вдруг уважительным и внимательным?
Она почувствовала, что с каждым заботливым жестом и словом её защита слабеет, и ей пришло в голову, что он опасен для неё не только физически.
Она заставила себя сконцентрироваться на еде, прежде чем позволить мыслям пойти в неправильном направлении. 
– Но здесь всего так много. Гораздо больше, чем я смогу съесть за месяц.
Ребенок повернулся, и она пересмотрела эту мысль. 
– В любом случае, на неделю.
Когда ей показалось, что Тан не собирается сдвинуться с места, она указала на блюдо, нагруженное ломтями ростбифа.
– Я последние пару месяцев не дружу с говядиной, так что, пожалуйста, присоединяйся
Танатос вежливо кивнул и положил на тарелку кусок говядины с соусом. 
– У тебя есть какие-либо предпочтения?
– Еда, – ответила она, и снова раздался его низкий смешок. – Любая пища. Ты называешь, и я её хочу.
Она наколола кусочек курицы вилкой. 
– Я стараюсь разнообразить своё питание, чтобы у малыша развивался вкус к разным видам этнических блюд. Я читала, что разнообразное питание может предотвратить придирчивость в еде, как в утробе матери так и потом, когда малыши начинают есть твердую пищу.
Тан посмотрел на нее так, будто у нее выросла вторая голова.
– Что? Почему ты так уставился на меня?
– Просто странно, что ты так беспокоишься о вкусовых предпочтениях ребенка, хотя не намерена иметь с ним ничего общего после рождения.
Упс.
– Я беспокоюсь больше чем ты думаешь, Танатос.
Это волновало ее настолько, что Реган намеренно не думала о том дне, когда придется отдать ребенка ради его же блага. Если начнет об этом думать, то сломается.
Ребенок стал центром ее существования... держать его в безопасности, беречь его здоровье, и убедится, что его любят. Но она не посмела объяснить, потому что Тан не поверит, он ясно дал понять, что не желает такое слышать.
Он наградил ее еще одним холодным взглядом, будто снова определял сколько правды в сказанном. Наконец, он указал на ее тарелку, и когда заговорил, его тон был почти дружеским.
– Тогда ешь. А позже, составь список своих любимых продуктов. Я запасусь ими для тебя. Ты также можешь пользоваться кухней в любое время, когда захочешь.
Снова его забота заставила ее затрепетать. Под всей этой физической и эмоциональной броней был скрыт порядочный человек, который имели дело с дерьмом.
– Значит, если я захочу сделать шоколадное печенье в два часа ночи, можно? – Не то чтобы она умела готовить, но могла научится. Для этого и существуют кулинарные книги, верно?
– Да. 
– Шоколадный пирог? 
– Да.
– Ананасовый пирог? 
Его улыбка лишила ее дыхания.
– Только если поделишься.
– Ты любишь ананасовый пирог?
– Он мой любимый.
Однажды в женском журнале, посвященному Дню Святого Валентина, она видела на обложке ананасовый пирог в виде сердца, а внутри журнала была статья о романтике, еде и о том, как организовать идеальный вечер.
На картинке была пара, которая сидела за столиком для двоих при свечах, а торт стоял между ними.
Теперь Реган представила себя и Танатоса на той картинке – он склонился над столом, его рот в дюймах от её, а мягкий свет от свечей подчеркивает заострённые черты его лица и чувственный изгиб губ. Его голос был хриплым, когда он прошептал: – В течение следующих восьми с половиной месяцев, ты будешь моей. Каждую. Ночь. 
Рука Рейган задрожала, когда она поспешно сунула вилку со спагетти в рот и постаралась выкинуть из головы возникшие образы.
Ривер ошибался. Может Танатос и хотел ее, но только из-за того, что она могла ему дать: сына и несколько месяцев, полных секса, после которых он либо убьет ее, либо выкинет за дверь. 
В тайне, она испытывала чувство вины, даже подумала, что заслуживает все, что он с ней сделал. Но нет, она не станет готовить Тану ананасовый пирог. Никогда.

***

Танатос любил смотреть как Реган ест. Было что-то... приятное... наблюдать за женщиной, кормящей своего ребенка. И не важно был ли младенец в ее руках или утробе. 
А вот что было неприятно, так это видеть, как у нее кажется внезапно пропал аппетит, и он заметил легкую дрожь в ее руке.
Ему наверно не следовало упрекать Реган за то, что Эгида схватила его дневального Джейкоба. Идиот. Расстраивать беременную женщину, когда она кушала, было просто глупо. 
Но он вынужден признать, что был потрясен тем, что она сказала о кормлении ребенка. Некоторые беременные женщины имея твердое намерение оставить ребенка никогда не задумывались над тем какое дерьмо они ели, пили, нюхали или курили. 
И все же, Реган, которая готовилась отдать ребенка, беспокоилась о его будущем режиме питания.
Раньше он был уверен, что Реган заботилась о младенце только потому, что судьба всего мира легла на его хрупкие плечи. Но чем больше Тан наблюдал, тем меньше склонялся к мысли, что она рассматривала ребенка не более чем инструмент.
– Еще? – Тан пододвинул блюдо с макаронами и сыром поближе.
– Ох, черт, нет! – Реган посмотрела на тарелку как на врага. – Я сейчас кажется лопну. – Она погладила живот. – Вообще-то я бы этого уже хотела. Хотя теперь, думаю мы должны надеяться, чтобы ребенок подождал и дал нам время схватить Мора. 
У Тана так и крутилось на языке спросить: "А что потом? Ты просто отдашь ребенка Кинану?" Но вместо этого вспомнил, что только дал себе мысленного пинка, за то, что расстроил ее и поэтому продолжил светский разговор. 
– Ты часто готовишь? 
– Я не умею. – Ее длинные чёрные ресницы опустились вместе со взглядом, словно признание смутило ее. – Хотя это и не важно. У меня нет кухни.
Нет кухни?
– Где ты живешь?
– С тех пор как мне исполнилось шестнадцать, у меня была комната в штаб-квартире Эгиды. Что-то вроде квартиры-студии. Там хотя бы есть ванная, так что мне грех жаловаться. 
– Не похоже, что там так уж много места. 
Она пожала плечами. 
– А мне и не нужно. Я вроде как не устраиваю там вечеринки, торжественные встречи и тому подобное.
– Звучит одиноко. – Слова сорвались с его губ прежде чем он смог подумать, что сказал... или как много это говорило о нем самом, ведь он тоже жил уединенной жизнью. Об одиночестве он знал не понаслышке. 
– Я нахожу чем себя занять, – сказала она, и да, Тан тоже так делал, но занятость не меняла того факта, что он все еще спал по ночам один.
– А что на счет времени когда ты не работаешь?
– Я всегда работаю. 
– Разве ты не берешь тайм-ауты, чтобы насладиться людскими праздниками и торжествами?
– Кто-то должен работать. Демоны не перестанут терроризировать людей, только потому что Рождество. 
Она аккуратно положила столовое серебро на пустую тарелку.
– Кинан и Вал обычно приглашают меня к себе домой на День благодарения и прочую фигню, но, ты знаешь, это неудобно вторгаться в семейные сборища? Поэтому я работаю. В Эгиде бесконечный поток документов, которые мне нужно прочувствовать на подлинность, так что это круто.
Нет, это совсем не круто. У нее не было настоящей семьи или друзей, так ведь? Но почему? И бесконечный список документов? Разве у Эгиды не было кого-нибудь еще, кто мог бы проверить тексты на подлинность в их библиотеке?
– Так что... они держат тебя взаперти в штаб-кваритире и заставляют исполнять их приказы? – Реган дернулась, словно он ткнул в нее электошокером. 
– Конечно же нет! Я работаю добровольно. И вообще мне повезло там находиться. Обычно Эгида убивает таких как я. 
– Таких как ты? – Когда она опустила взгляд в свою тарелку, определенно испытывая дискомфорт, он понизил голос. – Реган, ты можешь сказать мне. Нет ничего такого, чего бы я не слышал на своем веку. 
Долгое мгновение Реган просто сидела напряжено, и он знал, что она была готова выскочить из-за стола. Очень медленно, Тан потянулся и накрыл своей ладонью ее руку, поглаживая ее так же, как успокаивал Стикса. 
Возможно это печально, что весь его опыт сводился к умению успокоить свою лошадь, женщины же для него являлись абсолютно чуждыми созданиями. Его единственный опыт был связан с Лимос, и она точно не была типичной женщиной, независимо от того, как сильно хотела ею казаться.
Кроме того, когда она нуждалась в утешение, то как правило шла к Ресефу. 
Постепенно Реган расслабилась. 
– Мои настоящие родители были Хранителями. Но мой отец был одержим демоном, и находясь под влиянием демона, он оплодотворил мою мать. Я не демон, – добавила она быстро, и Тан улыбнулся.
– Я это знаю. Ты камбориан. 
Она подняла голову. 
– Я не камбориан.
Он покачал головой. 
– Камбориан – это ребенок, рожденный от союза человека и демона. Ты камбориан. По существу, в человеческое семя твоего отца проникла демоническая энергия. Поэтому ты не демон, но владеешь некоторыми чертами и способностями демона. И возможно имеешь некоторые демонические слабости.
Она нахмурилась
– Я не переношу большинство лекарств.
– Я слышал, что многие демоны не переносят человеческие лекарства. Поэтому создается впечатление, что у тебя какая-то ненормальная аллергия.
– Мне кажется странным, что Эгида не знала кем я являюсь.
Он фыркнул.
– Эгиде плевать. Если они убивали детей, рожденных от одержимых, думаешь им действительно было важно как называть их?
Ее свирепый взгляд сказал ему, что она не готова к критике своих сослуживцев. А уж тем более, услышать от него.
– У нас есть название для них. И это не то, которое ты используешь.
– Да? И как же хранители зовут людей подобных тебе?
Реган отвела взгляд, и мгновенно на него накатила ярость, настолько сильная, что он чувствовал, как души начали в нем шевелиться даже не вызывая броню. 
– Дьявольское отродье.
Он не мог сдержать грохочущий рык, зарождавшийся в его груди. 
– Они называют тебя дьявольским отродьем?
– Нет. – Покачала она головой, ее отрицание было слишком сильным. – Я имела ввиду, не... это было в то время.
– Они не могут сказать это прямо тебе в лицо, но называют так. Ты слышишь это, но потом они смотрят на тебя и говорят: "О, я не имею в виду тебя. Разве не так?"
Снова, она отрицала, качая головой. 
– Ты не знаешь...
– Нет, – перебил он. – Как раз знаю. Никто, блядь, не смел такое мне сказать, но я видел это миллионы раз в своей жизни.
– Танатос? Танатос.
– Что? – огрызнулся он.
– Твои глаза светятся а стол трясется.
Он хотел разорвать на части каждого хранителя, который обидел Реган. Это не имело смысла, учитывая, что однажды он сам хотел причинить ей боль, очень хотел, но многое из того, что он чувствовал не имело смысла.
Боже, не удивительно, что она постоянно работала, вместо того чтобы общаться. Ведь проводить время с коллегами в свободное время было бы примерно так же весело, как если бы почистить туалет ложкой.
То, как она старательно складывала салфетку в идеальный квадрат, он решил, что прав по поводу чистки туалетов, тоже, он заставил себя успокоиться и потянулся за одним из трех десертов на столе.
– Торт?
Ее глаза загорелись. 
– Мне бы не стоило... но я клянусь, этот ребенок мгновенно освобождает место для сладостей независимо от того, насколько я сыта.
– Итак ... клубничный чизкейк, торт "Красный вельвет" или шоколадный мусс?
Головы твоих коллег на серебряном блюде? 
– Да, пожалуйста. – Она практически подскочила со стула, и Тан не смог удержаться от смеха, в частности и от идеи голов на серебряном блюде. Это было бы чертовски весело.
– Здесь также есть пять разных видов мороженого в морозильнике.
Она усмехнулась. 
– Я приберегу мороженое на потом. Прямо сейчас... вон то.
Он положил по кусочку каждого десерта и передал ей тарелку. 
– Ешь.
– А себе положишь тоже, да? Не буду есть пока ты не сделаешь это. – Она вздернула подбородок, показывая, чтобы он убрал тарелку. – Я не буду есть десерт одна, ты будешь со мной.
Упрямая женщина. Отлично. Он тоже может поиграть в эту игру.
– Я съем кусочек, – согласился Тан вкрадчиво. – Но тебе придется дать его мне.
Его забавляло то как она прищурившись смотрела на него, но по-прежнему отрывисто и с раздражением отломила кусочек чизкейка краем вилки. Затем протянула Тану.
– Держи.
– Как? Разве ты меня не покормишь? – Он не собирался дразнить, или флиртовать, или играть с ней, но сделает все возможное, чтобы заставить ее есть. Чувак, продолжай себе это говорить.
– Я абсолютно уверена, что ты в состоянии поесть сам.
– Ты права. – Он взял вилку, накрыв ее пальцы своими. – Я должен покормить тебя. – Он осторожно приблизил вилку к её рту.
– Ты сказал, что не против кусочка, если я его тебе дам, – запротестовала она.
Он усмехнулся, прижав десерт к ее губам. 
– Ты съешь это, и я возьму чуть-чуть.
Она тихонько зарычала, этот звук действовала на него как Виагра, мгновенно. Сексуальный рокот отозвался прямо в паху, и Тан почувствовал, как стало тесно в штанах. Когда она неохотно открыла рот, чтобы принять кусочек, Тан почти застонал.
Реган носила его одежду, была беременна его сыном, и он кормил её собственноручно. В клане, в котором он вырос, она бы считалась его.
Моя.
Это было то слово, которое он никогда не думал использовать. Никогда не думал, что у него будет возможность его использовать. И всё ещё не должен. Реган не его.
Даже если она не обманывала, всё равно его не хотела, и не хотела его сына, и было ясно, что не могла дождаться момента, чтобы уйти от него. Нет, Реган определенно не его.
Настроение мгновенно улетучилось, он отпустил ее руку с вилкой.
– Вот. Совсем не сложно?
Замешательство мелькнуло в ее глазах, на его тон, прозвучавший резче чем хотелось бы, но Тан твердо настроил себя против этого, и взял кусок пирога "Красный бархат".
Они закончили есть в напряженном молчании, хотя Тан не стал доедать из своей тарелки пока Реган не отодвинула свою, и не откинулась на спинку стула с удовлетворенным вздохом
Когда он запил свой последний кусок Маунтин Дью, Реган зевнула. Мгновенно, он вскочил на ноги и потянул ее к себе. 
– Я помогу тебе лечь в постель.
– Что? – она позволила ему поддерживать её несколько шагов, а потом резко остановилась. – Зачем?
Если честно, то он понятия не имел. С Реган столько всего произошло сегодня, и она, наверное, устала... и первым инстинктом Танатоса, когда она зевнула, было отвести её в постель. 
Но чёрт его дери, если Тан скажет ей, что беременность отбыла у него способность нормально мыслить, и он так хотел этого ребёнка и думать мог только о том, чтобы заботится о ней. 
Он посмотрел на часы, надеясь на помощь. Полночь. Идеально.
– Уже поздно. Тебе нужно в кровать. 
– Я не нуждаюсь в том, чтобы ты мне указывал, когда ложиться спать. 
Ну конечно нет. Она вообще в нём не нуждалась. Его не было в жизни Реган, и жизни из сына больше восьми месяцев, Танатос не имел возможности помогать и заботится о них. Вспышка боли опять вернула его в состояние обороны, и он холодно улыбнулся. 
– Я не сказал, что мы будем спать.
Реган прошла мимо и направилась по коридору.
– Засранец. 
– Ты так не думала, когда стонала с моим именем на губах. 
– Как ты любишь напоминать, это было моей работой, – бросила она через плечо. 
Напоминание было как удар под дых, но он решил это не показывать. 
– Очевидно, ты любишь свою работу. Очень. 
Она вошла в спальню и развернулась, ее челюсти сжались. 
– Понятно. – Она издала горький смешок. – Что, ты удивлен тем, что я призналась в этом? У тебя видимо проблемы с глазами, ты определенно опасно-привлекательный сексуальный парень.
– Ого, прозвучало как высшая похвала.
– Похвала? Я же не лестную речь тебе сочиняю, чтобы на свидание заманить, или что-то в этом роде. Просто говорю, что ты не полный лузер.
– Ты упустила свое призвание. Тебе бы действительно писать биографии для EvilLove.com.
На мгновение она с ненавистью посмотрела. А потом, неожиданно, рассмеялась. От неожиданности у него свело внутренности так, что он сделал шаг назад.
– Почему ты смеешься?
– Потому что ты порой такой придурок, что я даже не могла предположить, что у тебя есть чувство юмора.
– По правде, твоя похвала заставляет меня светиться от счастья, – сказал он сухо.
– Светиться – я бы про тебя так не сказала. – Она одарила его оценивающей улыбкой и развернулась на сто восемьдесят, в результате чего он опустил взгляд на ее аппетитный зад.
Из-за беременности там добавилось несколько кило, но он не возражал. Прежде ему нравилось ее твёрдое тренированное тело воина, но новое, с небольшими округлостями предало ей более женственный вид, что ей шло, хотя он бы поставил свой левый клык, что Реган убила бы любого, кто сказал бы ей это.
– Ты куда?
– В душ, – бросила она через плечо. – Или это ещё одна вещь, которую мне запрещено делать? 
Он пожал плечами.
– Душ принимать ты можешь. 
– Ох ты Боже мой, спасибочки.
Реган ворвалась в ванную и захлопнула дверь, а Танатос, наконец, позволил себе улыбнуться. Давно он так не веселился, и собирался поразвлечься ещё больше, как только девушка уляжется в постель. Нет, он не станет требовать сексуальных услуг... хотя идея заманчива. 
Сегодня Реган потеряла друзей и сослуживцев, а Тан не был полным ублюдком. Он лишь хотел, чтобы она хоть немножко попросила. Узнала, каково это было для него, лежать обездвиженным в доме Ареса, молча умолять, чтобы его отпустили. По крайней мере, Тан позволял Реган использовать голос. 
Реган просила оставить её в покое – он так и сделает. Чёрт, Танатос даст ей всё, чего бы она не пожелала. Ему лишь хотелось... чего, извинений? Да, наверно, так и есть. О, она пробовала, даже бросила символическое "мне жаль", но он на это не купился. 
Реган следовала указаниям Эгиды как хороший маленький солдат, и теперь невинное дитя будет страдать из-за последствий. Разве что Тан вмешается. Если ребёнок действительно может спасти мир – это плюс. Но даже если нет, Танатос сделает всё возможное, чтобы о его сыне заботились и любили. 
Потому что хоть он и узнал о сыне меньше сорока восьми часов назад, но сразу полюбил его. Танатос давно оставил мысли о том, что однажды заведёт ребёнка, но если мечта – умерла, то желание – осталось. 
Теперь его мечта восстала из пепла, и он не позволит ей ускользнуть сквозь пальцы. 

Переводчики: Yogik, silvermoon, navaprecious, kr71
Редактор: natali1875