Глава 6 Фиа: 4 года назад - Кирстен Уайт- Игры разума - Каталог статей

Главная » Статьи » Законченные переводы » Кирстен Уайт- Игры разума

Глава 6 Фиа: 4 года назад

Глава 6. Фиа: 4 года назад

– Так не честно, – я твердо стою на ногах, скрестив руки. Я не побоюсь Мисс Робертсон. Мне все равно, насколько у нее широкие плечи, насколько сильно затянуты в узел волосы, и сколько учениц шепчутся, что она знает, что ты списываешь, даже не глядя на тебя. Она меня не пугает (пугает, и я это ненавижу).

– Что не честно? – она смотрит на меня, подняв тонкую бровь.

– Почему мой тест – сплошные эссе? У всех остальных тест с вариантами ответа.

Робертсон улыбается, но улыбка не касается ее глаз. Не улыбка, а сплошная ложь. Она лжец. Все здесь лжецы.

Я ненавижу это место, ненавижу, оно неправильно, каждый день неправильный, и я постоянно плохо себя чувствую. Я ненавижу две открытки, которые тетя Эллен послала нам за три месяца с момента нашего переезда. Она написала, что сейчас в Египте, и разве не замечательно, что школа сама организует для нас все праздники и летние каникулы.

Я ненавижу красивую столовую с причудливой едой, ненавижу прачечную с крутящимися барабанами стиральных машинок, ненавижу аудитории, где слишком мало учеников и слишком много внимания.

Энни от всего этого в восторге. У нее личный преподаватель. Они говорили с генетиком относительно ее глаз. Она счастлива.

– София, бросать вызов нашим ученикам – одна из задач школы. Ты продемонстрировала успехи в тестах на множественный выбор. Ты правильно отвечаешь на каждый вопрос. Всегда. На любом тесте по любому предмету.

– Вы думаете, я списываю? – я не прерываю зрительный контакт. Нет. Я никогда не списывала в своей жизни.

– Конечно, нет. Я просто говорю, что у вас странное умение отвечать на многовариантные вопросы. Если все идет легко, как вы тогда сможете учиться?

Я сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза. Энни не одобрила бы. Она просит закатывать их как можно чаще и сообщать ей, когда делаю это при ней.

Но Энни не понимает. Ее не тошнит все время, в ее голове не скачут без остановки, сводящие с ума мысли.

Ей не кажется, что полкомнаты уходит из-под ног, что воздуха не хватает и становится тяжело дышать. Все это чувствую я, с момента, когда мы приехали сюда. Я сошла с ума. Но я не списывала.

– Хорошо. Как скажете, – я грузно опускаюсь на место, дурацкая клетчатая юбка шуршит. Соседка по парте, Иден, хмурится. Нас всего пятеро в классе тринадцатилетних. Я не знакомлюсь с остальными. Не хочу. Хочу заниматься в одном классе с Энни.

– Перестань постоянно беситься, – шепчет Иден, – это отвлекает.

– А тебе что? – шиплю я, – Не ты же меня бесишь!

– Нет, но... мне не нравится ощущение. Просто успокойся.

Здесь все не в своем уме. Я самая здравомыслящая из здравомыслящих. Этой ночью я убегу. Меня тошнит от того, как персонал смотрит на меня, будто видит все мысли, меня тошнит от нелепых уроков, которые они "разработали" специально для меня, на которых приходится выбирать акции вместо изучения математики и практиковать самооборону вместо физкультуры. Меня тошнит от того, что меня постоянно тошнит.

Но Энни счастлива. Ей нравится личный учитель, Клерис, и тонны книг шрифтом Браиля, и буклетики с информацией от врача, которые она заставляет читать ей вслух снова и снова.

Она подружилась с Иден, и они проводят много времени вдвоем: можно подумать, что они сестры. Энни будет радостнее здесь без меня, лишнего балласта. Может, Иден права – может, я настолько обозлилась, что это чувствуют даже посторонние.

Я уйду. А денег нет. Без разницы. Разберусь. Когда я просто планирую свой побег, мне уже становится лучше, легче, и меньше хаоса в мыслях.

На входе в огромное здание школы стоят камера, сигнализация и охранник. Но есть еще балкон под окном второго этажа.

Три метра. Я могу спрыгнуть с высоты трех метров. Потом проделаю остаток пути вниз по стене. Кирпичи старые и неровные. У меня получится.

Я знаю, что получится.

Я собираюсь выбраться отсюда сегодня вечером, и больше не возвращаться. Я пойду в дом тети, если придётся. И буду жить там одна.

Буду слать Энни глупые открытки, и может, они даже вылечат ее глаза, и она сможет читать сама. Не хочу уходить без нее... от одной мысли становится тяжелее дышать – но и здесь оставаться нельзя.

Я поднимаю взгляд на Мисс Робертсон и вижу, что она улыбается мне, на этот раз улыбка – не ложь. Это вызов. Будто она знает, что я затеваю.

Но она не может знать.

Она знает. Я физически это чувствую, какой-то трепет, затягивающая бездна в животе.

Я знаю, что она знает. Но как? Нужно идти сейчас. СЕЙЧАС! Я встаю, отбрасывая стул так, что его спинка бьется о заднюю парту.

– Меня тошнит, – заявляю я и бегу к двери, оставив вещи. По длинному холлу, отделанному кафелем и темным деревом. В жилой блок. Вверх по ступенькам, которые пахнут лимонной полиролью для мебели. Прямо к окну, которое я открывала на прошлой неделе, чтобы оценить высоту прыжка.

Окно заколочено.

Черт с ним, ухожу. Я пробегаю еще один лестничный пролет к спальням с их желтыми огнями и роскошными красными коврами.

Просто схвачу свои пожитки и побегу прямо через центральный вход. Побегу навстречу солнечным лучам и никогда не вернусь сюда, где все не так без видимых причин. Я врываюсь в комнату и вижу Энни на диване, она рыдает.

– Что такое? – задыхаясь, спрашиваю я, – что случилось?

Она поднимает взгляд и улыбается. Почему она улыбается и плачет одновременно?

– Я не единственная, – хныкает она, – Фиа, я не одна! Клерис тоже умеет такое. Клерис видит события раньше, чем они происходят. И она научит меня, как делать это лучше, контролировать процесс. Я знала, что эта школа была верным выбором, – она встает, протягивает руки для объятий, и я, запнувшись, шагаю вперед. Позволяю Энни обнять меня, потому что не могу стоить в стороне, если нужна ей.

– Ты только подумай, Фиа. Если бы я могла контролировать это еще тогда, то увидела бы маму с папой раньше, смогла бы понять, что это за видения, смогла бы... – я знаю, что она видела. Она рассказывала об этом сотни раз, плача в постели по ночам.

Энни видела, как из родителей выбило жизнь. И она все еще винит себя, потому что видела аварию, но не предотвратила ее. (Не предотвратила. Я здесь, потому что... нет, прекрати.)

Может, эта школа – лучшее, что случилось с ней в жизни. Она может понять, как обращаться с видениями. Но почему мне все так, же не по себе, когда она так рада и полна надежд? Нет. Моя задача – заботиться об Энни. Если ради нее нужно остаться, то так я и сделаю.

Волоски пониже моего затылка встают дыбом, и я поворачиваюсь, чтобы увидеть то, чего не увидят глаза Энни. Мисс Робертсон тихо наблюдает за мной, стоя в дверном проеме.

Прошло две недели с тех пор, как окно забили. На все окна на всех этажах установили решетки. Руководство школы сообщило, что причиной тому стала попытка проникновения в здание.

Каждый день сестра щебечет мне о том, чему она научилась, какая Клерис умная и как удивительно совпало, что нашелся единственный в мире человек, который может понять Энни. Я не улыбаюсь, потому что с Энни в этом нет необходимости, но я лгу наедине с ней.

Сейчас я сижу в классе.

Я не делаю никаких заданий.

Сижу идеально ровно и спокойно, не работаю, не отвечаю на вопросы, и никто со мной ничего не делает. Никаких арестов. Никаких угроз. Кроме как на тренировках по самообороне, где инструктор бьет и бьет меня, пока я, наконец, не ставлю блок и не бью в ответ.

Я вся в синяках под плотной белой блузкой, которая пахнет отбеливателем и заставляет скучать по маме с болью, которую я уже не рассчитывала почувствовать.

Я не говорю Энни. Не могу сказать. Энни счастлива, и я должна позволить ей оставаться счастливой. Моя работа – в том, чтобы Энни была счастливой.

Я с яростью смотрю на Мисс Робертсон, которая стоит перед классом и расписывает подробности предстоящей экскурсии с катанием на лыжах. Я все еще виню ее за заколоченное окно, не имея на то причины.

Потом у меня появляется идея. Что, если Клерис – не совпадение? Эта школа неправильная, я уверена. Нужно выяснить почему, ведь если я это узнаю, может, меня не будет все время выворачивать от этого места...

Если есть какая-то причина, значит, я чувствую себя нехорошо не потому, что я сумасшедшая. (Я не псих, нет.)

Я откидываюсь на стуле, смотрю прямо на лоб Мисс Робертсон и думаю о том, что у меня в ботинке спрятан нож. В ботинке спрятан нож. У меня в ботинке нож, я сейчас вытащу его и ударю Иден.

Буду бить, пока она не закричит. У меня в ботинке нож. Я сейчас ударю им Иден. Прямо сейчас.

Мисс Робертсон рысцой подбегает к моему ряду, срывает меня со стула и бросает вниз. Я бьюсь головой об пол.

Она сжимает меня, но не сильно – мне всего тринадцать, сплошь локти и коленки. Тяжело дыша, она срывает с меня один ботинок, потом другой. Мое лицо прижато к кафелю. Ничего не вижу. Не могу двигаться.

Моя училка ругается.

– Что... с чего бы тебе... Иден! Что София чувствует сейчас?

– Я не знаю! Как я могу...

– Просто отвечай, что София сейчас чувствует!

– Она... она была абсолютно спокойна, когда вы ее схватили. А сейчас она, ну не знаю, словно смеется внутри, но еще она очень напугана, – голос у Иден тоже взволнованный из-за того, что она признала, что знает все это.

Мисс Робертсон встает, и я перекатываюсь на спину, из-за боли в голове по щекам текут слезы, но Иден права – я смеюсь.

Я смеюсь, и смеюсь, и смеюсь, и думаю о том, как ударю Мисс Робертсон ножом, которого нет в моем ботинке.

Думаю, что подожгу всю комнату спичками, которых нет в кармане. Думаю, что повешусь в своей комнате на веревке, которой нет в моем шкафу.

Это место скверное, думаю я в ее сторону, и я уверена в этом.

– Очень умно, – бросает мне Мисс Робертсон со своей фальшивой улыбкой на лице, – кажется, ты готова к продвинутой программе обучения.

Переводчики: DiamondsAndRust, natali1875, rybamoea

Всего комментариев: 0

Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
Регистрация | Вход

Категории

Список авторов

Статистика