Глава 9

Феликс сидел на диване в четырех футах от меня, не дыша, не двигаясь, пугая меня, когда он смотрел оправленными красным, голодными глазами, в то время как я вытирала стеклянный журнальный столик пропитанной солью тряпкой. Трое громил у двери не помогали, даже если немертвый вампир был связан и с кляпом по рту. Я хотела, чтобы Кормель стоял здесь, таким образом, мы могли покончить с этим.
Я вскочила на стук из спальни, но Дженкс показал мне большие пальцы прежде, чем броситься в открытую кухню. Трент тоже встал и отвернулся от вампирского граффити, нарисованного на внутренней части закрытых жалюзи. Его взгляд бродил по пространству, оценивая образ жизни среднестатистического живого вампира, вычисляя трудность получения повышения отсюда – обычные эльфийские штучки начальников/бизнесменов.
Кроме зазубренного, зловещего, закрученного вампирского граффити, квартира выглядела такой же, какой я видела ее в последний раз. Я задумалась, Марша и Люк все еще были живы и убегали. Такое было возможно, видя, что реальное намерение, стоящее за всем этим, состояло в том, чтобы втянуть Айви.
– Эй, Трент. Будь другом, а? – прокричал Дженкс, и Трент вошел в кухню, чтобы открутить крышку у банки с арахисовым маслом. Это была утомительная ночь для всех, но мне показалось интересным, что он попросил Трента. Он никогда не просил меня, чтобы я помогла ему с чем-то удаленно связанным с его, по общему признанию, высокими потребностями в калориях.
Наверное, это что-то братское, подумала я, когда бросила тряпку в раковину на кухне. Дженкс поднялся вверх и вниз столбом серебра, раздраженный, что я чуть не попала в него. Мы все были на грани, когда ждали головорезов Кормеля, которые должны были сказать, что все чисто, и он может входить, это заставляло меня задаться вопросом, были ли здесь амулеты или заклинания, которые я не нашла в первый раз, когда была здесь.
Мои пальцы были холодными, и я опустилась на колени у низкого столика между мной и Феликсом. Я могла почувствовать, что он наблюдал, как я вытащила бутылку из своей сумки на длинном ремне и поставила ее на столе. Глаза Феликса стали дико черными, но он не двигался. Мое сердце заколотилось, делая все хуже. Это было так тупо. Где, черт побери, Кормель?
Я дернула головой, когда мужчина вошел в спальню с вампирской быстротой, он поморщил нос на запах жженного янтаря. Вампирам обычно не нравился запах жженого янтаря… Слава Богу. Мои мысли метнулись к Айви, которая никогда не говорила мне ничего такого, я это ценила. Нина была внизу, ждала Айви… что не устраивало меня.
Я знала, что Айви могла позаботиться о себе, но не тогда, когда она страдала от повреждения внутренних органов и была слаба. Но Нина любила Айви. Это делало ее опасной, потому что она сделала бы что угодно, чтобы быть с Айви, вплоть до ее убийства. Логика вампиров не имела для меня смысла.
Шипение спички привлекло мое внимание, когда Трент зажег огромную бледно-зеленую свечу.
– Лучше? – спросил он, когда затушил спичку. Он выглядел странно в чьей-то кухне. Я должна была прекратить быть эгоисткой и сказать ему уйти, спасать мир с Эласбет. Ради Бога, у них была общая дочь. Почему я позволяю ему подвергать себя опасности?
Но мне была нужна его помощь, и я вынудила себя улыбнуться, как раз когда Феликс начал странно рычаще шипеть.
– Спасибо, лучше, – сказала я, когда чистый запах морской пены подавил запах серы от спички и сильный запах жженного янтаря, поднимающийся от всех троих. Предоставьте вампирше право иметь свечу, которая могла перебить вонь безвременья.
– Ты все сделала правильно, – сказал Трент, когда сел на ближайший стул. Его взгляд был устремлен на Феликса, но все, о чем я могла думать, что это была ошибка.
– Мне не нравится принуждение, – сказала я мягко, и он сжал мое плечо прежде, чем взять бутылку и аккуратно ее исследовать. Перед нами застонал Феликс.
– Никому не нравится, – сказал Трент, когда вампир начал задыхаться через кляп, черные глаза были выпучены от гнева. – Не вини себя в том, что происходит.
Возможно. С чувством неловкости я взяла бутылку у Трента и поставила ее на стол, чтобы заставить Феликса успокоиться. Я гордилась способностью находить выход из чего угодно, но не на сей раз. Кормель собирался проложить себе путь… по букве закона и не более. Мой взгляд переместился к Феликсу, и я сжала челюсти.
Айви, я не позволю этому произойти с тобой.
Соль для разметки тихо сыпалась на стеклянный стол из мешка, и я сжала его сильнее. Крылья Дженкса гремели, предупреждая за мгновение, прежде чем в коридоре послышались голоса. Это был Кормель, и Трент встал, когда скромно выглядящий человек вошел без стука в окружении своих трех громил и помощника. Я подавила дрожь, когда мы посмотрели друг  другу в глаза, но он уже хмурился на присутствие Трента. Сколько людей были нужны Кормелю?
Невнятно разговаривая, Кормель прошелся по квартире, и мне сделалось не по себе, когда он развернулся, чтобы, наконец, обосноваться на самом удобном стуле между газовым камином и закрытым ставнями окном. Он не был точно позади меня, но мне и это не нравилось, полоса Мебиуса громко зазвенела, когда я положила ее. Феликс снова уставился на меня, и Кормель помахал пальцами, улыбаясь мне, что заставило меня вздрогнуть. Мне остаться там, где я была с Кормелем вне поля зрения или повернуться и сделать так, чтобы мне было не видно Феликса?
– Он в норме, – сказал Трент, когда пересел на второй стул, таким образом, он видел обоих вампиров.
– Они не дали бы управляться ему Соединенными Штатами, если бы он был не в норме. – С завязанным в узел желудком, я успокоила себя, что у меня было все, что нужно. Соль, прутики, небольшая миска для яиц, сами яйца... Нина не знала, какой цвет излучала душа Феликса первоначально, таким образом, шарф был нейтрального черного цвета.
– Технически, я никогда не давал присягу, но спасибо, – сказал Кормель, когда лениво глянул через жалюзи с того места, где он сидел.
Дженкс поднялся со стола, держа пальцами обрывок бумажного полотенца.
– Мы будем делать это или нет? Сегодня на вечер у меня были планы.
Я знала, что таким его настроение было из-за беспокойства об Айви. Кормель позволил планке опуститься и повернулся ко мне, черные глаза выдавали его нетерпение. Мое сердце заколотилось. Лэндон был расчетлив, бил эльфов в спину, сосредотачиваясь на своей собственной шкуре. Я была довольно уверена, что заклинание передо мной собиралось сделать именно то, что он сказал, именно потому, что его происхождение было так противно, но оно все еще собиралось повернуться и тяпнуть меня за зад. Я знала это вплоть до кончиков пальцев ног. Это не был вопрос «если оно повернется и тяпнет меня», поэтому я успокоилась.
–  Мы можем немного очистить комнату?
Кормель нетерпеливо махнул, и покрытый шрамами помощник направился к двери. Она скрипнула, открываясь, и помощник подскочил обратно, вскрикнув, когда потрепанная белая собака влетела внутрь, сопровождаемая двумя вампирами.
– Рейч! – закричал Дженкс, и я дернула к себе сумку, копаясь в ней в поисках моего изначально большого, но в правду сильного волшебного амулета обнаружения.
– Это собака! – прокричала я, когда эти двое мужчин преследовали пса, влетая в спальню под крики и ироничные комментарии от наблюдающих головорезов.
– Эй! – завизжал кто-то. – Смотрите! Нет! Туда!
Бадди залаял и побежал в гостиную. Его лапы оставляли грязные следы на ковре и, паникуя от тянущихся рук, он пронесся под стулом Трента. Вампиры остановилась, не желая оказаться под Трентом, сидящим, держа лодыжку на колене с переплетенными пальцами. Бадди  зарычал, но это было от страха.
– Расслабьтесь, это собака, – повторила я, пытаясь не смотреть, как Бис ползет по потолку. Он был внизу с Ниной, а раз теперь он был здесь, тогда все было в порядке.
– Я могу сказать, что это собака, – сказал Кормель угрюмо, когда его мужчины группировались вокруг одного, которого укусили, он укачивал свою руку, закрывая ото всех. Глаза Феликса расширили, став полностью голодными и черными. Я нахмурилась, гнев, наконец, нашел точку опоры в моем беспокойстве и отпихнул его вниз.
– Я имею в виду, это Бадди, собака, которая живет здесь, а не Люк или Марша под проклятием преобразования, – сказала я, и глаза Кормеля сузились, как раз когда он подозвал одного из своих людей.
– Уберите его, – сказал Кормель, указав рукой. – Он принадлежит приюту для животных.
– Стоп, стоп, стоп, мальчик вамп. – Дженкс бросился к центру комнаты. – Это его газон, а не твой. Если кого-то укусили, то собака не виновата.
Трент опустил руку под стул, и Бадди прекратил рычать, чтобы обнюхать ее.
– Он, вероятно, просто голоден, – сказал Трент, и я удивленно смотрела, когда он встал и вошел на кухню. – Ты голодный, Бадди? – позвал он, голос звучал высоко, и Бадди завилял хвостом.
– Все оставляют его в покое, – сказала я, когда Бадди вылез из-под стула Трента и скрылся в кухне, когда Трент начал греметь шкафами, ища его еду.
– У нас нет для этого времени, – сказал Кормель сухо.
– Ты хочешь убрать его, верно? – Выражение лица Трента было спокойным, когда он искал. – Этого не произойдет, пока он не доверится вам. Его, вероятно, не кормили несколько дней. – Его взгляд переместился, и он улыбнулся. – Тебя нужно помыть, Бадди. Где ты был?
Дженкс завис над ними, а я наблюдала, как замаскированный Бис медленно крался в кухню, заинтригованный.
– Он пахнет, как мусорный контейнер, – сказал Дженкс, зажимая пальцами свой нос. – И река. Кошки лучше, даже если они действительно пытаются съесть тебя. Они, по крайней мере, содержат себя в чистоте.
Трент нашел пакет с едой, Бадди заскулил, клацая когтями.
– Хороший мальчик. Иди сюда.
Корм прогремел в миску, и Трент поставил ее с обезоруживающим удовольствием. Дженкс на его плече и Бис, цепляющийся за потолок около вентилятора, только добавляли к странной неожиданной картине. Все трое наблюдали, как он ел, а затем Трент наклонился, чтобы положить еще корма в миску.
Улыбаясь, я отвернулась, получив холодную пощечину, когда я обнаружила, что Кормель переместился и уселся прямо рядом со мной, глядя на меня. Черт побери!
– Верно, – сказала я, уже без улыбки, и Кормель кивнул мне продолжать. – Э, он должен лежать горизонтально, – сказала я, глядя на Феликса, немертвый вампир злобно уставился на меня, очевидно не оценив доброту к бродячей собаке.
Двое мужчин у двери вошли, чтобы переместить Феликса, видя, что его руки и ноги были связаны.
– Скоро, Феликс, – пропел Кормель, когда тот начал вырываться. – Скоро. Дай ей шанс работать. Я уберу твой кляп, если ты обещаешь не выть.
Глаза Феликса были полностью черными, но когда он кивнул, Кормель погладил его по руке, вытаскивая маленький складной нож из своего кармана и разрезая кляп. Дженкс и Трент поспешили обратно в гостиную, оставляя Бадди рычать на вампира, медленно двигающегося вперед, чтобы схватить его.
Кляп упал.
– Она украла ее, – сказал Феликс, его голос полз по моему позвоночнику, когда он устремил свой немигающий взор на меня. – Заставь ее отдать ее. Она моя!
Кормель погладил его по плечу и встал, убирая нож наряду с кляпом в карман своего пальто.
– Она не крала твою душу. Она схватила ее так, чтобы она смогла прикрепить ее должным образом. – Он повернулся ко мне. – Не так ли, Морган? – пригрозил он.
Я довольно кивнула, когда Трент снова сел позади меня.
– Держите его там, – сказала я, мне не нравилось, что Кормель был так близко. – Если меня прервут, то его душа вернется в безвременье.
– Ты можешь потерять ее? – воскликнул Феликс, его тревога зажгла мой собственный страх. – Отдай ее мне! Сейчас же!
– Я потеряю ее, если ты меня прервешь или уберешь шарф с лица, прежде чем я скажу.
Абсолютный страх перекосил молодое лицо Феликса, давая мне проблеск того, кем он, возможно, был. Кормель бросил на меня взгляд, чтобы я была более нежной, прежде чем он склонился над Феликсом и похлопал его по плечу.
– Она не потеряет ее, Феликс, – сказал он, напомнив мне, что для тех, кто игнорировал жизни, которые они разрушали, у мастеров-вампиров было странное чувство защиты в отношении тех, кого они считали достойными этого. То, что их дети редко входили в данную категорию, было непонятной вампирской логикой.
Трент склонился надо мной, обдавая меня непрекращающимся запахом безвременья.
– Я должен творить заклинание. Ты лучше меня в защите, – сказал он, почти вдохнув слова.
Крылья Дженкса зажужжали от беспокойства, и я захотела, чтобы он приземлился уже где-нибудь.
– Нет, – сказала я, вспомнив, как Трент оцепенел от шока, когда поймал душу Феликса. Здесь я была демоном. Я могла сделать это. – Пока никто не прервет меня, и он не уберет ткань, пока я не скажу, все должно быть хорошо. – Подняв подбородок, я осмотрела комнату, мне не нравилось, сколько здесь было людей. – Я должна пометить любого, кто остается в комнате паутиной, таким образом, они не привлекут его освобожденную душу. У меня только несколько кусочков паутины.
Дженкс поднялся, скрестив руки.
– Мне ничего не нужно. Никакая душа вампира не найдет меня.
Кормель указал своим головорезам, и мне стало легче дышать, пока я не поняла, что они все выходили, оставляя просто его одного, чтобы обеспечить контроль над Феликсом. И ублюдок улыбнулся на мою неловкость.
– Каламак? – сказал он, почти насмехаясь. – Ты остаешься?
Мой пульс участился. Правило номер один: никогда не оставайся один на один с мастером-вампиром. Недоразумения часто были фатальными.
– Он – мой корректировщик, в случае, если мне понадобится помощь.
– Ты не уверена в заклинании? – сказал Кормель, и я подняла подбородок, мысли о неопытности Лэндона и скрытой подставе враждовали во мне. Мужчина хотел, чтобы я умерла. Какого черта, я здесь верю, что его жадность к признанию удержат меня в безопасности?
– Я никогда не делала этого раньше, – сказала я, моя неловкость поднялась гневом. – Трент здесь для того, если появится проблема. Ты имеешь что-то против этого?
– Мы можем продолжить? – проворчал Феликс, и Трент достал свою шапочку для заклинаний, торопливо надевая ее на голову прежде, чем вытянуть свою ленту из кармана как фокусник. Перекинув ее через шею, он сел, его лодыжка легла на колено, и он откинулся назад, выглядя уверенным и неподвижным. Бадди засеменил из кухни, и никто ничего не сказал, когда он плюхнулся у ног Трента со счастливым вздохом. Трент бросил на Кормеля немой взгляд, побуждая того запротестовать.
– Начинай, – неприятно сказал Кормель.
Мои пальцы задрожали, когда я развернула одолженный черный шелковый шарф Айви с кусочками утренней паутины в нем. Ее было трудно найти в конце года, практически невозможно, если бы не Дженкс. Все еще стоя на коленях, я накинула первый кусочек на плечо Трента.
– Спасибо, что остался, – сказала я, выпрямившись, когда он неожиданно взял меня за руку с мольбой в глазах.
– Это должен сделать я. Это была моя идея довериться Лэндону.
– Да, позволь ему, – сказал Дженкс, и Бадди чихнул от пыльцы пикси.
Но что-то в том, как его рука чувствовалась в моей, сказало мне, что он волновался не по поводу Лэндона. Было что-то еще.
– И Кормель скажет, что я не выполнила свою часть соглашения? – сказала я, и Кормель нетерпеливо кашлянул. – Нет. – Я выскользнула из руки Трента, чувствуя покалывание напряженности во мне. – Дженкс? Сюда.
Подбородок пикси поднялся, и я уставилась на него, пока он не опустился и не отщипнул крошечную часть от оберега Трента.
– Теперь довольна? – рявкнул он на меня, и я встала.
– В восторге. – Мое настроение ухудшилось, когда я посмотрела на Кормеля.
– Сэр? – сказала я и протянула шарф. Я не собиралась подходить ближе к нему, чем было нужно.
Медленным движением, он взял длинный кусок и зацепил его через петлицу в пальто. Он все еще не снял пальто, и его костюм под ним выглядел дорогим и изящным, такой вид был у Трента когда, тот носил костюмы все время.
Остался один последний кусок паутины, и я аккуратно взяла его, намереваясь поместить его в мои волосы.
– А что касательно собаки, Рейч?
Дерьмо на тосте, а что касательно того, что Бис все еще скрывался на потолке? Сжав губы, я разделила кусок надвое, держа более крупный кусок.
– Вот, дай его ему, – сказала я, ища глазами Биса на кухне. – Не думаю, что душе я еще раз понравлюсь.
Взгляд Дженкса был лукавым, а пыльца искрилась, когда он опустился. Жужжа крыльями, он взял паутину, бросившись сначала к Бадди, а затем на кухню, симулируя, что берет еще одну ложку арахисового масла прежде, чем подняться, чтобы дать последний оберег Бису.
Кормель нахмурился, и мой живот сжался. Мир снова собирался измениться. Мне следовало надеть более удобную обувь.
Я глубоко вздохнула и мысленно потянулась, кладя ментальный палец на ближайшую лей-линию. Мое кислое выражение лица растаяло, когда энергия потекла через меня и обратно к земле, соединяя меня со всем. Это было сродни теплой ванне, стопке текилы и часовому массажу, ослабляющей мою напряженность и вселяющей в меня уверенность прошлых успешно проведенных заклинаний. Чувствуя первые намеки успокоительной нечувствительности, я начала сыпать соль в пентаграмму.
Как будто вынутый из самого энергетического потока, бой барабанов, казалось, поднялся в моих воспоминаниях, делая мои движения уверенными и устойчивыми, когда я чувствовала, будто я привлекала умение всех тех, кто делал это до меня. Лэндон ничего не говорил об эльфийском пении, которое так быстро пришло, но оно чувствовалось хорошо, и я позволила ему течь посредством моих действий. Ta na shay. Увидь меня. Посмотри, я признаю тебя.
Нежное тепло линии покалывало меня, мои пальцы больше не были холодными и медленными. С внезапным шоком я узнала слабое чувство усталости, проскальзывающее в меня, и дернулась от него. Мои плавные сыпучие движения промахнулись. Крошечная щепотка соли испортила мой прекрасный узор, и я замерла. Феликс дернулся, когда мой страх ударил в него. Мне не нужна была помощь Богини для этого, и тревога, что я могла попасть под ее влияние, была легким шоком.
– Рейчел, – взмолился Трент, и я покачала головой.
– Я в порядке, – сказала я, когда закончила узор, не зная, почему Дженкс висел так близко. Он видел, когда я творила заклинания и похуже. Кроме того, я была полностью сокрыта от Богини, даже если бы я должна была стоять на самой высокой башне и кричать, зовя ее. Я была одна, и это причиняло боль, будучи частью чего-то гораздо большего, чем я сама.
Рука Трента нашла мою, и я быстро сжала ее, чтобы сказать ему, что я была в порядке. Он всегда, казалось, знал, когда я думала о мистиках. Они позволяли мне видеть мир вокруг с разных углов и почти постоянно. Отказ от них купил молчание Тритон, таким образом, я знала, что они были реальны, мой шантаж шел в обоих направлениях, поскольку мое молчание защитило и ее тоже.
Я выдохнула, когда последняя струйка соли с шипением посыпалась вниз. Линии пентаграммы засветились слабым жаром от яркого верхнего света. Удовлетворенная, я потянулась к соку осины. Шлифующее чувство стеклянного стопора было знакомо, и я не стала его останавливать, когда прикоснулась к нему стилусом. Тонкий прутик стоил почти столько же сколько сам сок и, как гарантировали, он был из того же самого штата Колорадо, откуда был взят сок: тысяча деревьев, но один генетический организм. Это был мощный символ. Души были так же уникальны как и деревья, но они все возникали из того же самого источника, того же самого начала.
Трент прошептал Дженксу, чтобы тот отступил, когда я помазала две точки пентаграммы. Его пыльца горела, и я посмотрела на толчок соединения возрастающего заклинания, моргнула от блестящих туфель Феликса, закинутых на ручку короткого дивана.
– Прошу прощения, – прошептала я, мой очаровательный голос вышел из горла карканьем. – Ты не мог бы снять его обувь и носки, пожалуйста?
Молодое лицо оскорбленно перекосило, Феликс зашевелился, пока он не сел.
– Ты забыла? – Он посмотрел на Кормеля. – Кормель, ее навыки не соответствуют. Она не вернула ее мне в безвременье, она и сейчас потерпит неудачу.
Кормель уже двигал ноги Феликса, так как Трент, очевидно, не собирался этого делать.
– Дорогой Феликс, – успокоил он. – Твоя душа была неспособна связаться с тобой, потому что ты был в Нине. Морган сделает это, или они и Айви заплатят. Откинься назад.
Барабаны, казалось, исчезли на голос Феликса, и я сделала очистительное дыхание. Кончик стилус в моей руке блестел.
– Обувь? Носки?
Кормель развязывал ботинки, как раз когда Феликс выступал.
– Это моя душа. Эти демонские чары – лишнее. Выпусти ее из бутылки. Она не навредит мне. Она никому не навредит!
Один ботинок был мягко снят, но когда Кормель потянул носок, выражение лица Феликса стало противным.
– Ты украла ее! – кричал он, дергаясь, будто Кормель забрал у него защиту, а не просто носки. – Ты забрала ее у меня. Отдай!
– Она нашла ее для тебя, Феликс. – Кормель расшнуровал другой ботинок Феликса, удерживая лодыжки связанными. – В противном случае твоя душа оказалась бы у Нины. – Его второй носок был снят, и Феликс захныкал. – Помнишь? – сказал Кормель, когда положил руку Феликсу на грудь и заставил его опуститься. – Ты был в безвременье в Нине. Расслабься. Не скидывай шарф с глаз, когда она положит его туда.
Черт побери, если Феликс не будет сотрудничать, это не сработает, и я останусь ни с чем. Мой взгляд остановился на закрытых окнах. Восход солнца был всего через восемь часов, слишком короткий промежуток времени, чтобы сделать большую часть из ничего, если бы мы провалились.
Но Феликс затих в ожидании, его ноги были бледными на фоне абсолютной черноты кромки его штанов. Они выглядели холодными и слишком мягкими для всех людей, на которых он наступал. Они напомнили мне о руках Ала без его перчаток, уязвимых и открытых, всегда спрятанных.
– Удерживай его на месте, – предупредила я, когда склонилась над пространством, чтобы коснуться прутом его ступни, это заставило его подскочить. Я задумалась, будет ли он жалеть, когда душа вернется. Я знала много людей, которые не чувствовали сожаления к тем людям, которым они причиняли боль, и у них были души.
Откидываясь назад, я заметила напряженное беспокойство Трента. Он сожалел. У него была вина. Я видела его несколько раз в ранние часы тусклого утра, сидящего около кровати, ожидающего, когда я проснусь и скажу ему с улыбкой, что он был не плохим человеком.
Выбор, который мы делаем, подумала я, когда разбила яйцо колибри ногтем большого пальца прежде, чем вылить его в керамическое блюдо. Лэндон не сказал, что использовать, а керамика была так же нейтральна как стекло. Черт побери, я даже не знала, делала ли я это правильно. Сжав челюсти, я использовала стилус, испачканный в соке, чтобы поместить яичный белок на черный призывной шарф.
Немедленно линия, которую я держала, казалось, усовершенствовала себя, энергия чувствовалась более мощной, когда она сузилась до моих желаний. Я делала все правильно, и это испугало меня еще больше. Призрачные барабаны в моей голове застучали, и я задрожала, желая оставаться скрытой, как раз когда пение привлекло ко мне внимание.
– Это должно так пылать? – прошептал Дженкс, и Трент шикнул на него.
– Покажи мне, пожалуйста, ладони, – прошептала я, опустив голову, когда заклинание дрогнуло под моей кожей, как будто ища кого-то, чтобы впитаться.
– Это моя душа? – сказал Феликс, его голос звучал высоко, когда он зашевелился.
– Скоро, – выдохнула я. Магия наполнила меня, замедляя мои мышцы. – Покажи мне руки.
Он показал, и я помазала их, мое сердце бешено стучало под бой барабанов. Ta na shay  поднялось через меня, как раз когда я отчаянно хотела скрыться.
Кровь, подумала я, страх разрезал барабан, неся вялость. Мне была нужна капля немертвой крови. В моей голове щелкнуло, и Дженкс отлетел назад, потрясенный моим взволнованным выражением лица.
– Э, мне нужна капля его крови, – сказала я, глянув на Феликса.
– Моя кровь? – прорычал Феликс, и я отступила, когда Кормель переместился, чтобы оказаться между нами.
– Феликс, – уговаривал он, его толстые пальцы выглядели странным против молодого тела Феликса, когда он вынуждал того оставаться на месте. – Это для твоей души. Просто лежи, таким образом, она сможет найти тебя. Позволь мне. Из твоего большого пальца, – предложил, он, и я кивнула. Я не хотела рисковать испачкать связь на его ладонях, но его большой палец должен подойти. Мне так показалось. Да поможет мне Бог сделать все правильно, подумала я, когда рылась в сумке в поисках палочки для пальца. Я не знала, что было на том ноже, которым Кормель раньше разрезал кляп Феликса. Одну за другой Феликс терял свои путы.
Я протянула палочку для пальца через стеклянный стол Кормелю. Он взял ее, ясно уже зная, как она работала. Открывающий щелчок был знакомым, и Феликс протянул связанные руки, ни на секунду не отводы недоверчивый взгляд от Кормеля, когда тот уколол большой палец. Феликс зашипел, когда мастер-вампир осторожно отступил, чтобы не капнуть на себя кровью.
Бадди начал храпеть, невозмутимый ко всему теперь, когда он был дома, и его живот был полон. Бис полз вниз по стене около двери, и Кормель нахмурился, заметив его, когда появились царапины от когтей.
Это ради Айви, подумала я, когда встала на ноги. Пересекая расстояние, я коснулась палочкой большого пальца Феликса прежде, чем прижать ее к вершине шелковой пентаграммы. Мои колени дрожали, когда энергетический поток обострился к прозрачному жужжанию. Заклинание было готово. Я только должна была закончить его.
Но красота линий затуманилась, пока я не нашла тот самый момент, мимо которого было тяжело смотреть, и я сморгнула слезу, встряхнувшись. Я не видела так, начиная с потери мистиков. Напоминание причинило боль. Я видела доказательства их прохода вокруг меня, но они не могли видеть меня. Возможно, наказание было соответствующим.
– Трент, останови это, – выступил Дженкс, и я наклонила голову, поднимая дрожащую руку, чтобы сказать Кормелю, что я не отступала. Задержав дыхание, чтобы скрыть страдание того, что я потеряла, я коснулась прутиком лба Феликса.
– Закрой глаза, – сказала я, и Феликс сделал это. Его губы скрыли клыки, а веки закрыли черноту в глазах. Он выглядел нормальным, испуганным и полным надежды на грани боли. Он выдохнул и снова не дышал, и я почувствовала магию, начинающую подниматься в комнате, покалывающую вдоль моего большого пальца, пока я не потерла его. Вдоль моего указательного пальца…
– Трент... – пожаловался Дженкс, его крылья издавали странный звук.
– Все отлично, – повторила я, запыхавшаяся и растерянная, когда вернулась к заклинанию, уверенная, что Феликс не двинется из-за страха потерять его идущую душу. – Все хорошо, – эхом повторила я, дыша одновременно с барабанами. Почему мои кончики пальцев колет?
– Кормель? – позвал Феликс, открыв глаза и запаниковав. – Почему я связан!
– Тише, – сказал Кормель, и Феликс, хныкая, рухнул обратно.
Я вздрогнула, когда Кормель прошептал слово. Я могла чувствовать Трента позади меня, когда я скрутила черную ткань в шнур и провела ее через полосу Мебиуса. Когда каждый дюйм прошел через нее, это было, как будто еще слой грязи очистился от линий, и моя связь углубилась. Я наклонила голову и опустила звенящий металл на стол. Голова кружилась от знания, и я вытряхнула соль. Я не думала, что мои глаза были открыты. Я не могла сказать… искры блокировали мое зрение.
– Рейч, ты в порядке?
Я быстро моргнула. Это был Дженкс. Я могла сказать это, потому что его пыльца была испуганного черного цвета, а остальная часть искр была белой, настолько чистой, что от этого практически было больно.
– Я просто отлично, – сказала я, снова моргнув, и внезапно искры прекратились. Это была только просыпанная соль на столе, на которую я смотрела. – Все хорошо.
О, Боже, все было прозрачно блестящим, как будто я собиралась заработать мигрень. С черной тканью в руке, я нашла выражение лица Феликса, обнадеживающее и страстно желающее.
– Это может заставить тебя выйти на солнце, – предупредила я, и Кормель напрягся.
– Мне все равно, – простонал он. – Покончи с этим!
Кто-то придержал меня за локоть, и я вздрогнула, когда накрыла вампира открывающимся саваном. Тот же самый человек вручил мне бутылку, и я узнала тонкие пальцы Трента, когда встала и счистила восковую печать.
– Будь со мной, Рейчел, – сказал Трент, мягко отодвинув меня, и как дыхание, клубящееся зимней ночью, туман появился из бутылки, когда я сплела его через воздух над Феликсом, его душа все еще пребывала в прежнем состоянии, поскольку бутылка скользила.
– Кормель? – прохныкал Феликс, представляясь потерянным ребенком.
Как паутина может отбить разъяренную душу?
– Я с тобой, – сказал Кормель, когда он встал над ним, зависть и ревность читались в его глазах, когда он схватил Феликса за плечо.
Мне повезет, если я справлюсь с этой задачей, подумала я смутно, когда эльфийские барабаны стали всем моим миром. Tislan, tislan. Ta na shay cooreen na da – эти слова проходили через мой ум, покалывали по моей коже, впитываясь, пока они не нашли мою ци и не послали кровь двигаться в своем ритме. Я испуганно смотрела, когда туманное присутствие ускользало от бутылки и поднималось, до последней капли присоединялось к остальным, как вода. Мои глаза закрылись, и головокружение взяло меня.
Tislan, tislan. Ta na shay cooreen na da слова шли через мое дыхание, и освобожденная душа тянула силу из соли, становясь более существенной. Лэндон был неправ. Полоса Мебиуса не уравновешивала заклинание. Она заряжала соль, и я наблюдала, как душа тянула ее, становясь сильнее.
– Близко, – простонал Феликс, и Кормель принажал его к дивану, не давая ему двигаться. – Кормель, я могу чувствовать ее!
– Я вижу, – испуганно сказал Кормель, и связанная рука Феликса поднялась к его лицу.
– Не давай ему двигаться! – прокричала я, и душа отскочила от эха моего голоса. – Держи его. Она ищет!
– Святая моча жабьей матери, – чертыхнулся Дженкс, но первые чувства сомнения сочились через меня. Она не шла к Феликсу. Она не находила его. Почему? Я все сделала правильно. Я знала, что все было правильно!
Ta na shay. Ta na shay. Пение циркулировало через меня, но я чувствовала, что душа потеряла интерес и начала исчезать, когда сила соли была потрачена. Она возвращалась в безвременье. Я видела это с Кистеном, и моя паника вспыхнула, заставив глаза Кормеля стать черными. Это не заклинание терпело неудачу, это была я. Мне была нужна Богиня, и хотя я произносила слова, мое сердце желало противоположного.
О, Боже, я оказывалась перед необходимостью обращаться к Богине.
– Кормель! – закричал Феликс, и Кормель заставил его лечь, его взгляд поднялся ко мне.
– Я буду разрывать кусок за кусочком ее бережно лелеемую мечту за бережно лелеемой мечтой, – пригрозил он. – Это не будет быстро, и я буду наслаждаться каждой минутой.
О, Боже, я должна была сделать это.
Услышь меня! закричала я в линию, серебряную и чистую, как сами мысли. Посмотри, что я делаю! Дай мне свое умение. Ta na shay cooreen na da!
– О нет, – выдохнул Трент, и жужжание крыльев Дженкса растворилось в бахроме вечности, связанной в трещинах между мирами.
Tislan, tislan. Ta na shay cooreen na da, попросила я, думая об Айви. Я не могла подвести ее. То, что произошло со мной, не имело значения. Ta na shay. Ta na shay, попросила я, позволяя линии взять меня, когда я искала яркие сверкающие мысли о мистиках.
И я нашла их. Очень близко.
Дженкс застонал, когда я задрожала, чувствуя прикосновение фиолетовых перьев в моем уме. Кружащие глаза, не видя меня, изливали свою силу на все вокруг, но я не могла коснуться ее.  Я снова зашептала, Ta na shay. Посмотри на меня. Помоги мне.
Один ленивый глаз заколебался, кидая на меня взгляд. Пульс гремел в ушах, и я потеряла себя в линии, пока это не стало всем, что было, и я не была уверена, стояла ли я все еще в той крошечной квартире на краю лей-линии Ала. Мистики не узнавали меня, и я обернула свои мысли вокруг того единственного пятна света. Пожалуйста, помоги мне, попросила я, когда оно начало терять интерес, ища что-то еще. Дай мне свою силу. Если ты этого не сделаешь, моя жизнь превратиться в ад.
Внимание мистика вернулось обратно ко мне, оттянутое моей последней мыслью. Я сжалась под его полной силой, и другой повернулся от славы звезд, чтобы посмотреть. Кто ты? подумал мистик, больше для себя, чем для меня. Я помню... до тебя.
Ta na shay, повторила я, пытаясь быть замеченной, а не легко забытой. Помоги мне.
Но было слишком поздно, и моя душа испугалась, когда больше перьев, увенчанных глазами, нашли меня и широко открылись.
Я знаю тебя! произнес один в ужасе, но другие подхватили мысль, бушующую через них как огонь, как будто это была радость. Ты – изменение!
Дерьмо, это не работало. Простите, подумала я, затем сделал быстрый поворот в волне энергии, текущей через меня. Паника вспыхнула, но она была не моей, и очень быстро я взяла силу Богини и сделала ее своей.
– Рейч! – прокричал Дженкс, и мои глаза мгновенно открылись.
Трент не поддерживал меня. Он прижимал ноги Феликса к дивану. Кормель сидел на вампире, прижимая ткань к лицу Феликса и глуша рычание. Феликс бесконтрольно кричал, когда он пытался освободиться.
– Tislan, tislan. Ta na shay cooreen na da! – прокричала я, когда билась в конвульсиях с чистотой выгибающейся из меня линии. Она взорвалась от меня, осветив комнату вспышкой фиолетового и серебряного. Дженкс метался из конца в конец и в кухню, его лицо было ошеломленным, когда Бис поймал его в дюйме от стены. Трент и Кормель были отброшены от Феликса. Я не могла видеть слезы Дженкса, но я почувствовала их в своем уме, когда мистики принесли мне изображение, столь же нежное и легкое как дыхание. Они сверкали в комнате, направленные силой, просто будучи должными делать поставленную задачу.
О, Боже, что я наделала?
– Cooreen na da! – повторила я, и энергия, заполняющая комнату, рухнула в Феликса, неся с собой блуждающую душу.
Феликс закричал, звук нашел ямку моей души и сжал. Это был крик, который издают все, когда они впервые начинают дышать, но позади него был мир понимания, боли, знания.
Мгновение никто не двигался, а затем Феликс снова закричал.
Испуганная, я отпустила линию. Чернота поразила меня, и я напряглась, боясь двигаться. Это закончилось, все закончилось, и я замерла. Я ничего не могла чувствовать.
– Рейчел! – закричал Дженкс, и мир помчался обратно. Трент сжал меня в сокрушительном объятии, и я задышала. Оцепеневшая, когда я чувствовал его сердцебиение против меня. Это напомнило мне о том, что это, как предполагалось, сделало. Было темно, и я не знала почему.
– Дыши, – сказал Трент, его руки ни на мгновение не расслаблялись. – Оставайся со мной, Рейчел. Ты здесь.
– Я знаю, – пробормотала я, но, казалось, что слова было трудно сформировать.
Боль пронзила меня холодом, когда Феликс закричал в третий раз, и мои глаза открылись. Трент поддерживал меня, когда я встала. Кормель боролся со связанным Феликсом на диване. На кухне Бис висел с Дженксом. Красные глаза горгульи были круглыми, а его кожа была более черной, чем линия белой.
– Я в порядке? – прошептала я, и он кивнул.
– Ты разбила лампы, – отрезал он.
Моргнув, я поняла, что он имел в виду. Только жар от пыльцы Дженкса и свеча, которую зажег Трент, освещали комнату.
– Боже мой, – прошептал Дженкс, и мой взгляд переместился к нему. – Сработало! У него есть аура!
Сутулая тень Кормеля отпустила, будто ужаленная. Необычный и пугающий шок для немертвого сиял от него – забытая и ненужная эмоция. Он отшатнулся назад, когда слабый синевато-зеленый туман, неоднородный и тонкий, начал подниматься от Феликса. Это была его душа, и она изо всех сил пыталась убежать, как раз когда Феликс корчился, пытаясь удержать ее.
– Возьми ткань! – воскликнула я. – Сожги ее! Сейчас же!
Кормель протянул руку, отдергивая ее, будто боясь коснуться ее.
– О, Тинки, вечно с дурным настроением для любви, – чертыхнулся Дженкс, ныряя вниз и хватая шелк с лица Феликса.
– Сожги ее! – выкрикнула я, борясь с руками Трента, когда тонкая лента ауры тянулась от Феликса, смешиваясь с пыльцой Дженкса, когда он летел к свече.
– Нет! – взвыл Феликс, выгибаясь и ища, а затем ткань пожрало пламя. Оно поднялось вспышкой. Дженкс бросился в безопасное место. Феликс рухнул, рыдая, но этот звук на сей раз отличался, изломанный всхлип, полный боли. Его душа была поймана в нем в ловушку. Это было не хорошо.
Я могу добиться большего успеха, чем это, подумала я, дрожа, когда, мне на ум пришла Айви. У нее не было такого трудного времени, так как она не была мертва в течение двух веков.
Кормель медленно придвинулся ближе к Феликсу.
– Все сделано? – спросил он, и я кивнула, только теперь поняв, что я все еще была в руках Трента.
Его хватка была сильной от страха, и я посмотрела на него, видя напряжение в морщинках у его глаз.
– Я в порядке, – сказала я, и он быстро отпустил.
Дженкс подлетел ближе, резко следя за мной.
– Ты уверена?
Мои колени подкашивались, в голове жужжало, но я кивнула. Кормель опустился на колени перед Феликсом, когда вампир сел, руки тряслись, а слезы сожаления и вины текли вниз по его щекам. Это хорошо не кончится. Айви могла бы справиться с этим лучше.
– Рейчел в порядке, – сказал Бис, но он все еще был темнокожим от страха, когда он подскочил мне на плечо, его хвост плотно обернулся вокруг меня. Я вообще не могла чувствовать линии, и впервые, я была этому рада. Я не должна была вырывать силу у Богини, даже если я вернула ее назад. Она снова собиралась начать меня искать с измененной аурой или нет.
– Хорошо, Рейч в порядке, но что относительно него? – сказал Дженкс, и мы повернулись к Феликсу. Мой живот скрутило, когда Феликс рыдал, садясь и пытаясь вытереть свои глаза связанными руками. Его босые ноги на ковре выглядели странными в деловых брюках и выглаженной рубашке. Сработало. На самом деле вставал вопрос, переживет ли он этот успех?
– Ты можешь его отпустить, – сказала я, мой голос казался рваным в моих ушах. Внезапно я оказалась изнуренной и отмахнулась от помощи Трента, когда села. Бадди ушел. Умная собака. Мои руки искрились, или это мое воображение? – У него есть душа, – добавила я, хотя это было очевидно. Чтобы там ни было, у него была своя душа, и это, казалось, сработало. Айви...
– Она не в порядке! – брюзжал Дженкс, и Трент наклонился ближе к зависшему пикси.
– Да она в порядке, – настаивал он. – Посмотри на нее.
– Я смотрю, ты – фейрийский пердеж. Она не в порядке!
Бис наклонился, чтобы его лицо оказалось рядом с моим.
– Ты в порядке, Рейчел. Я могу это сказать.
Но я не была уверена, откуда он знал. Я начала дрожать, когда полнота вечера с силой обрушилась на меня. Богиня узнала меня, и мои мистики нашли меня. Она теперь будет наблюдать. Мне повезет, если я смогу просто использовать линии.
– Где Айви? – сказала я, и Кормель поднял глаза с того места, где он все еще стоял на коленях рядом с Феликсом. Мне не нравился голод в его глазах. Это было не из-за крови, это было из-за его души, и я задержала дыхание, готовая двигаться, хотя каждая часть меня была болезненной и уставшей.
Трент переместился, чтобы оказаться между нами.
– Все сделано, – сказал он твердо, Дженкс завис около него, чтобы создать объединенный фронт. – Она оплатила долг, свой и Айви. Дай нам символ того, что ты освободил их.
Кормель повернулся к Феликсу, и мой рот открылся, когда Феликс, наконец, поднял голову. В его глазах читалось горе, но также была и надежда.
– Я – это я, – сказал он, его голос надломился. – Я целый. – Глаза сияли слезами, он цеплялся за Кормеля. – Я не голоден! Ринн, это ушло! Боли не стало. – Он опустил голову. – Позволь им уйти. Если она может сделать это, то любая ведьма сможет.
Кормель встал. Трент переместился, став угрожающей тенью в свете мерцающей свечи.
– Я хочу свою душу. Он цел и невредим. Сделай это сейчас!
– Я сделала то, что обещала, – сказал я, беря Трента за руку, таким образом, я могла неловко встать из-за небольшого веса Биса. – Ты знаешь, как найти ваши души. Я не собираюсь делать это.
– Ты отказываешь мне? – закричал Кормель и уставился на Феликса, моргая.
– Найди кого-нибудь еще! – сказала я, экспериментально коснувшись линии и выдохнув от облегчения, когда я не почувствовала изменения, никакого признака. – Я не единственный существующий демон. Поговори с одним из них, – мягко сказала я. – Ты больше не можешь позволить себе меня.
Глаза Кормеля сузились, черные в теневом свете.
– Возможно. Помни, что ты это сказала.
Что он имел в виду под этим? задумалась я, когда Кормель помог Феликсу подняться на ноги. Некогда влиятельный вампир рассыпался. Только время показало бы, смог ли он собраться воедино.
– Я хочу символ того, что наше соглашение выполнено, – потребовала я, облокотившись в большой степени на Трент. – Если ты будешь угрожать Айви или мне, то узнаешь, что значит столкнуться со свободным демоном, Кормель, и ты проиграешь.
Он едва удостоил меня взглядом, когда помог Феликсу дойти до двери.
– Кормель! – прокричала я, и он распахнул дверь. Мой гнев испарился. Айви была там, Нина поддерживала ее. Вокруг них были его люди, все они были разочарованы тем, что им приказали держаться подальше.
– Вот тебе символ, – сказал Кормель, сжав зубы. – Мы закончили, Морган. Вы с Айви больше ничего не должны мне, и я должен вам также.
Айви висела в руках у Нины, глаза были темными, когда она увидела мое изнуренное состояние, и Феликс резко упал от усталости. Свет возможностей горел в ее глазах, а Нина раскраснелась и запыхалась. Бадди вышел из спальни на звуки из дверного проема и подбежал к Тренту.
– Не возвращайся ко мне, – сказал Кормель, его выражение лица было пустым, когда он с висящем Феликсом на руке посмотрел на Айви. – Я не буду тебя видеть.
Айви быстро заморгала, и Нина оттащила ее с его пути, когда Кормель изящно пронес Феликса через дверь. Немедленно его помощники оказались рядом с ними, и в отвратительно короткое время они спустились по лестнице и ушли.
– У него есть душа? – наконец спросила Айви, и я жестко кивнула, когда вынудила себя двинуться. Где моя сумка?
– Я так устала, – выдохнула я, когда нашла ее и направилась к двери, не протестуя, когда Трент подхватил меня.
– Я говорил тебе, что она не должна была делать то тупое заклинание, – пробормотал Дженкс, и я попыталась сосредоточиться. Бис. Куда ушел Бис?
– Она просто устала, – сказал Трент, затем более пронзительно, – Нет, мы не берем собаку.
– Но у него никого нет, – пожаловался Бис, затем хихикнул, когда Бадди облизал его.
Мои глаза закрылись. Откуда меня знать, что Бадди облизывает Биса?
– Она просто устала, – повторил Трент. – Вперед. Мы все можем воспользоваться душем.
Я кивнула, моя голова упала Тренту на грудь. Я слишком устала, чтобы думать, но душ казался хорошей идеей.

Переводчики: maryiv1205