Глава 18

Было мучительно и одиноко, как раз когда прочие ему подобные толпились удерживаемые рядом… забытые и брошенные, сжатые в сильный комок в центре моего понимания, как львенок, ищущий защиты у мертвой, безразличной львицы, как раз когда все в ней кричало воспоминаниями о комфорте и тепле.
Я видела себя через него, мой сон потянулся к этому крошечному пятну боли, пока его страдание не стало моим. Беспорядок и предательство впитались в меня, пока я не заплакала, не понимая. Я так долго искала, а теперь ничего не было. Обо мне забыли, как сон нашел окно, закрытое для него.
Она не видит, простонал мистик другим, и они сгруппировались на этом, пытаясь заставить его почувствовать себя лучше. Но это было не так.
Я вздохнула в своем сне, чтобы прокричать, что я видела их, что была здесь, что это была я. Но мягкий звон отвлек меня, размывая мое намерение. Он раздался снова, и мой сон распался, когда волны звука прошли через мое бессознательное состояние и разбудили меня.
Это будильник Трента, подумала я неустойчиво, когда холодок скользнул под одеяло. Кровать сдвинулась, и мой вес переместился, когда Трент потянулся через меня, чтобы дотянуться до телефона.
Я вздохнула, закрыла глаза, когда он откатился назад, его тепло против меня теперь притупилось одеялом между нами. Упираясь руками в кровать и в мое левое плечо, когда он приподнялся надо мной и наклонился, чтобы попытаться увидеть мое лицо.
– Рейчел, хочешь встать? – прошептал он. – Я могу сказать, что произойдет.
Нечеткая чувственная улыбка заиграла на моем лице, и я перекатилась на спину. Открыв глаза, я убрала волосы за одно его заостренное ухо, когда он навис надо мной. Свет был тускл от приближающегося восхода солнца, так как шторы у французских дверей в сад были открыты, и это заставило его глаза потемнеть. Он был самим собой, но другим.
– Таким ты мне нравишься больше всего, – сказала я, видя его спокойным и все еще мягким ото сна, пахнущим мылом после душа, который он принял, прежде чем лечь спать.
Кровать снова сместилась, когда он нашел мои пальцы и поцеловал подушечки.
– Солнце не ждет любовников или злодеев. Или нет?
Я застонала, глядя на искусно расписанный потолок лошадьми и охотой. Солнце поднялось на Восточном побережье почти полчаса назад, и мы хотели знать, отправились ли демоны и души вампиров в безвременье.
– Встаю, – сказала я, и его улыбка усилилась на огорченный звук моего голоса. Это было безумно, вставать на рассвете, но я начинала привыкать к этому, даже если мой живот болел, а мысли были медленными. Ужасно, как сказала бы моя мама.
Трент снова поцеловал кончики моих пальцев.
– Я посмотрю, варится ли кофе, – сказал он, когда перекатился на край кровати, и я наблюдала за ним, вялая и не желающая пока двигаться. Слабый свет обрисовал в общих чертах его кожу, акцентировав его пресс и бедра, вылепленные искусством верховой езды. Я села и откинула свои спутанные волосы назад и попыталась представить его великолепное тело через много лет, более зрелое, но не менее привлекательное. Да, я хотела быть там, но когда я осмотрела затененную богатую комнату с тяжелой мебелью, экстравагантной пышностью и с вниманием к деталям, мне пришлось нелегко представить себя здесь дольше, чем на выходные. В нескольких случаях я была здесь без Трента, я чувствовала себя потерянной, будто я цеплялась за что-то, что не признавало меня или не нуждалось во мне. Вроде моего сна.
Прижавшись к спинке кровати, я наблюдала, как он подтянул брюки. Боже мой, у мужчины был отличный живот.
– Я буду скучать по тебе сегодня, – прошептала я.
Улыбка Трента на мгновение исчезла, когда он надел свою рубашку. Опустив голову, застегивая пуговицы, он сказал:
– Поверь, я бы провел сегодняшний день с тобой. Просто потому, что я имею право выступать перед дьюаром, не означает, что они должны слушать меня. – Он застегнул последнюю пуговицу и откинул волосы с глаз, заставляя мое сердце замереть от его улыбки. – Хочешь встретиться около полудня?
Я потянулась к своему телефону, искоса глядя на него и видя, что пропустила звонок Эддена вчера вечером. Он не был помечен как срочный, и я опустила телефон. Днем я буду планировать расходы с Дженксом и вероятно Айви в церкви, чтобы узнать, что мы потеряли, и что могло быть спасено.
– Только если ты действительно сможешь, – сказала я, когда закуталась сильнее в теплое одеяло. – Ты знаешь, что у тебя не будет времени для кофе и намного меньше для ланча.
Кровать сместилась, когда он сел рядом со мной, чтобы надеть носки.
– Я собираюсь быть всего через реку. Среди членов дьюара может быть больше поддержки, чем кажется на первый взгляд. Легко стоять в стороне и ничего не сделать, даже когда вы знаете, что это неправильно, тяжелее, когда кто-то призывает вас к этому. Если этим утром пройдет волна самоубийств, то будет легче. – Моя улыбка застыла, и он поднял глаза с одним носком в руке. – Это не то, что я имел в виду.
– Я знаю, – сказала я, коснувшись его руки.
С мрачным выражением лица, он положил лодыжку на колено. Я видела, как он делал это сто раз прежде, но никогда, когда надевал носки.
– Это не дает чувствовать все немного лучше или немного легче.
Я молчала, водя рукой вдоль его спины, когда он облокотился на ногу.
– Трент, – сказала я мягко, вспоминая свой сон. – Мистики все еще со мной?
Его пальцы соскользнули, и тревога прошла по мне.
– Э, почему ты спрашиваешь?
– У меня был странный сон.
Его улыбка точно не была поддельной, когда он встал, но он скрывал беспокойство, которое только подпитывало мое собственное.
– Весьма обычно, когда тебя будят так рано, – сказал он немного хрипло, когда достал обувь из шкафа. – Вчера вечером ты напугала меня.
– Действительно? В какой части? – Я еще сильнее прижалась к спинке кровати. – Когда я попытался задушить мастера-вампира Цинци, или когда я противостояла Мике?
Его выражение лица застало меня врасплох, когда он лег около меня.
– Когда мистики нашли тебя. Рейчел…
– О, Боже. Это плохо, не так ли? – сказала я.
Улыбаясь, он коснулся моих щек ладонями, но в его глазах было горе.
– Ты могла искриться просто потому, что ты была рада меня видеть.
Дерьмо на тосте, это было плохо. Я сжала руки и посмотрела на них, кладя на колени.
– Рейчел, – выдохнул он, притягивая меня к себе. Я обняла его и задержала дыхание, пытаясь не плакать. Я не звала их к себе, даже если я пропустила их. Я все сделала правильно, и я была там, откуда начинала. Эльфы ненавидели Трента из-за меня, а с мистиками я, вероятно, потеряла и поддержку демонов тоже. Все разваливалось, и я не могла остановить это!
– Ты ничего не слышишь, не так ли? – Его слова переместили мои волосы, и я покачала головой. То, что произошло во сне, не было реально. И не было никаких голосов, показывающих мне видения с разных углов. Его руки на мне переместились, и я подняла глаза, чтобы увидеть его облегчение. – Тогда с тобой все в порядке, – сказал он, заставляя мое сердце почти разбиться от его заботы. – Обещай мне, что расскажешь, если услышишь.
– Обещаю. – Я поджала под себя одну ногу, а вторую свесила с кровати, было холодно. Тем не менее, я не собиралась двигаться, не с Трентом, держащим меня, говорящим даже без слов, что он любил меня. – Во сколько твоя встреча?
Он выдохнул, его плечи напряглись.
– В девять сорок пять.
Это было всего через несколько часов.
– Прости, – сказала я, когда он отпустил меня. – Если бы не я, то анклав послушал бы тебя, и ты, возможно, остановил это прежде, чем все началось.
Трент широко распахнул глаза.
– Это то, что ты думаешь? Рейчел, если бы не ты, тогда я, вероятно, был бы тем, кто первый это начал. Мне нравится, кто я. Ты знаешь, сколько времени прошло, с тех пор как я делал что-то такое? Послушай меня. – Он взял меня за плечи и наклонился, чтобы заглянуть  мне в глаза. – Ты и я – повод для дьюара, попытаться бороться за контроль на расстоянии. Это произошло бы независимо от нас.
– Но не до такой же степени, – сказала я, и он шлепнулся на кровать, держа мои руки между нами, когда он подбирал свои следующие слова. – Ты не можете быть Са’аном, если ты со мной, – сказала я несчастно. – Они не позволят тебе.
– Это просто название, – сказал он, но я могла услышать ложь.
– Название, которое дает тебе голос, тот, за которым следуют люди.
Его губы сжались в решительную линию.
– Я никуда тебя не отпущу, чтобы остановить это. Мы пройдем через это вместе. Кроме того, если демоны называют меня Са’ан, то возможно этого уже достаточно, – сказал он, намек беспокойства читался в уголках его глаз.
– Возможно, – сказала я несчастно. Я не буду плакать. Я не буду плакать!
– Демоны не будут слушать Лэндона, но они могли бы послушать меня. Я охотился вместе с ними. Боролся рядом с ними, чтобы устранить угрозу. Если это не Са’ан, то, что?
Глубина его приверженность дрожью прошла через меня в предрассветном мраке.
– Но как...
– Это не твоя вина, – сказал он, снова притягивая меня к себе, и покалывания и его шепот помчались через меня. – Мы можем сделать это вместе. Я не могу сделать это один. И не хочу.
Я закрыла глаза, когда нежилась в его тепле, его руки крепко держали меня, их медленное поглаживание внезапно приобрело новое значение. Я сделала вдох, и быстро мои желания пошли в другом направлении. Я облизала губы, и дыхание Трента ускорилось.
– Ты знаешь, у нас есть хорошие десять минут до восхода солнца, – сказал он, его пальцы прослеживали путь по мне и тонкой ночной рубашке, которая была здесь у меня. – У них не будет реальной информации о Цинциннати, по крайней мере, двадцать минут.
Я отступила, чтобы увидеть жар в его глазах, желание.
– Мы не можем, – прошептала я, улыбаясь.
– Почему нет?
Он не был смущен по сути, но явно был осторожен от моей улыбки, и я потянула его ближе, повернувшись в нашем объятии, менее любовно и более дружественно.
– Потому что кто-то зажимает мои пальцы ног, – сказала я. Трент заколебался, и я почти рассмеялся. – Правда. Кто-то зажимает мои пальцы ног.
Поняв, что я серьезно, он наклонился, чтобы посмотреть за меня.
– Рэй! – воскликнул он, и я протянула руки к маленькой девочке. Ей было приблизительно восемнадцать месяцев, милая с одеялом в ее руке, темные волосы были аккуратно расчесаны, а еще более темные глаза выглядели торжественными, когда она зажимала мои пальцы ног для привлечения нашего внимания. Она, возможно, не была очень высокой, но ее выражение лица было обеспокоенным.
– Папа? – сказала она высоким ясным голосом. – Юси нет. Нет! – потребовала она, указав на дверь, теперь чуть приоткрытую. Я даже не услышала, как она открыла ее, но она была маленькой и тихой.
Трент поднял малышку, принеся аромат детской присыпки и печенья сникердудл[1] с ней. Одетая и готовая ко дню, она снова указала на дверь, ее черты лица сжались от беды. Я могла услышать Люси, ее сестру, вопящую что-то на заднем плане, когда я поправляла воротник Рэй.
– Что делает Люси, что не должна? – сказал Трент терпеливо, и Рэй нахмурилась, явно желая рассказать, но еще не имея словарного запаса. – Люси? – громко прокричал Трент, и восторженные крики маленькой девочки стали ближе.
– Папа! – прокричала малышка, пихая дверь настолько сильно, что та открылась в стену и почти закрылась снова. Но белокурая, взволнованная девочка уже была здесь, держа полоску туалетной бумаги в своей руке, когда она танцевала вокруг, так или иначе, не разрывая ее. – С Днем Рождения! – прокричала она, подбрасывая в воздух бумагу и тихо наблюдая, как та опускается вниз.
– О, черт возьми, это так мило, – прошептала я, и клянусь, Рэй закатила глаза.
Люси хлопнула в ладоши и пробежала за кроватью.
– Пивет, Тетя Эчел! – прокричала она, шлепаясь против коленей Трента, заставляя Рэй убрать руки Люси от него.
Я потянула Люси к себе, довольная, что Трент не начал одевать их одинаково. Люси была всего на три месяца старше Рэй, но их личностная разница, казалось, была гораздо больше. Мягкая и волнистая, Люси подпрыгнула на моих коленях, пока я не обняла ее, принеся замечательный запах невиновности.
– Привет, Люси, – сказала я осторожно, чтобы не говорить с ней так, будто она была ребенком, а живым человеком. – Это туалетная бумага? Разве она не должна быть на рулоне?
Она выскользнула у меня из рук, подбегая туда, где бумала лежала на полу и подбрасывая ее обратно в воздух с ликующим криком «Сюрприз!».
Трент поднял глаза от игры с пальчиками Рэй.
– Там были растяжки для вечеринки, и теперь она не оставит туалетную бумагу в покое. – Рэй потянулась ко мне, и я охотно взяла ее. – Эласбет, как предполагается, присматривает за ними, – сказал Трент, глядя на дверь. – Хотя, честно говоря, Квен тоже следит за ними. И Джон. Все.
– Думая, что она в порядке?
Вставая, Трент провел рукой по подбородку, мягко почесывая его.
– Она все еще борется с нарушениями биоритма. Возможно, она снова заснула, читая им. Если она не уехала. Это было бы хорошо.
– Она не сделала бы этого, – сказала я, когда поправила очень темные волосы Рэй. Я знала, что Трент верил, что Эласбет согласится с мнением эльфийского дьюара, что мир будет лучше, если мы не будем его частью, но я не была так уверена. – Возможно, ты должен проверить ее, – сказала я, потому что я, безусловно, не пойду. Не в моей длинной ночной рубашке.
Трент кивнул и протянул свою руку Рэй.
– Рэй, где Эласбет?
Моргая своими темными глазами, Рэй скользнула от меня. Ее рука выглядела маленькой, когда она схватилась за Трента. Немного качаясь, она посмотрела на дверь.
– Ш-ш-ш. Спит, – сказала маленькая девочка, и я опустила ноги на пол.
– Это может означать что угодно, – сказала я, когда встала и посмотрела на свой телефон. Был почти восход солнца. Теперь не оставалось никакого времени на душ. Я смогу сделать это после новостей.
В хмуром взгляде Трента читался оттенок беспокойства.
– Я скоро вернусь, – сказал он, направляясь к двери. – Люси? Где твоя мама?
– Спи-и-ит! – прокричала Люси, снова подбрасывая туалетную бумагу и наблюдая, как она опускается. – Сюрприз!
Трент протянул ей другую руку.
– Покажи мне? – попросил он, и она пропрыгала к нему, ее платье взлетало, показывая колготки.
– Пошли, папа! – сказала она, таща его прочь.
Рэй повернулась, прежде чем они ушли, и я помахала ей. Застенчиво наклонив голову, она уцепилась за Трента, оставляя дверь открытой. Я не возражала, но надела одолженный халат, прежде чем залезла в шлепанцы. Я могла услышать Квена, говорящего с Трентом, и я еще не была вполне одета для большего количества людей. Утренний сад манил, серый участок одиночества и спокойствия после изобилия Люси, и после взгляда на телефон и на время, я поплелась к большим французским дверям. Я не собиралась выходить в гостиную, пока Эласбет не знала, что я была здесь.
Кроме того, если и была настоящая проблема, то Квен или Джон разберутся с ней. Могло выглядеть так, будто девочки блуждали без присмотра по верхнему этажу, но и Джон и Квен хорошо разбирались том, что свободно разрешать исследовать девочкам в пределах четко определенных границ. И ни у одного из них не было проблем с разрешением им вламываться к нам с Трентом… каждый делал это по своей причине.
Пронзительный голос Люси был акцентирован мужским грохотом, когда я набрала код на панели у двери и открыла ее. Первое дыхание утренней влажности охладило мой жар, когда я вспомнила столпотворение в первый раз, когда я открыла дверь без кода. Пение птиц и то, что могло быть жужжанием крыльев пикси, вытянуло меня на защищенное патио. Там был небольшой водоем с карпами, пар поднимался от него, а опрятные цветники были аккуратно собраны и укрыты на зиму.
Я обхватила себя руками, когда прохлада обняла мои ноги. Мягкая потертость привлекла мое внимание к маленькому столу в патио для двоих, и я дернулась и остановилась.
– Ал? – сказала я, страх за то, что я была покрыта мистиками, вспыхнул во мне. Я замерла, не веря, когда он встал, явно ожидая меня. По крайней мере, я надеялась, что его не было видно. – Что ты здесь делаешь? – Я осторожно передвинулась ближе в моих шлепанцах и халате, веря, что он не пришел бы сюда, чтобы меня задушить. – В костюме? – добавила я, думая, что он выглядел стильно, хотя и очень по-другому. Он не пытался убить меня. Это было хорошо, верно?
Он поднял взгляд от шляпы в руках.
– Я изменился не для тебя, – сказал он, его британский акцент был тонким намеком, и я кивнула, еще больше нервничая. Жесткая булавка в полосатом костюме придавала ему вид мужчины сороковых. Он также урезал свое телосложение, талия стала уже, а плечи – не такими толстыми. Это заставило его казаться моложе, менее зрелым, более хулиганистым, но не совсем головорезом… прическа сделала его профессиональным? Профессиональным для чего? задумалась я, когда подняла взгляд от шляпы, которую он положил на стол, соответствующую его блестящей обуви. Демону действительно нравились блестящая обувь, стильная шляпа и очки, в которых он действительно не нуждался.
– Ты выглядишь по-другому, – сказала я, и он фыркнул.
– Не все, что я делаю, вращается вокруг тебя, – сказал он быстро, будто я могла подумать, что он смягчился. – У меня есть свои причины.
– Это здорово, но я думала, что ты хорошо выглядел и раньше, – сказала я, и он заколебался, будто никогда не думал об этом. Запоминая, где была, я оглянулась на открытую дверь и медленно придвинулась ближе. – Что ты здесь делаешь? – И сколько времени ты был здесь? Ты смотрел в окно? Ты видел меня, радующуюся с Трентом и его детьми около меня?
Взгляд Ала оказался на двери, когда я развернулась, и мои глаза недоверчиво сузились.
– Я хочу задать тебе несколько вопросов, – сказал он. – Сейчас нормально?
Нет, но я вернулась и закрыла дверь.
– Ты усыпил Эласбет, не так ли?
Он улыбнулся, и я поняла, что это был тот же самый старый Ал, несмотря на его новый вид.
– Это ты разрушила заднюю часть своей церкви?
– Нет. – В чем его игра? задумалась я, снова обхватывая себя руками.
– Это был он... Трентон Алоизиус Каламак?
– Нет, – повторила я, подходя ближе, чтобы только пара шагов отделяли нас.
– Расскажи мне об этом своими собственными словами.
Расскажи мне об этом своими собственными словами? Я стояла перед ним, подняв голову.
– Зачем? – Запах жженного янтаря почти не ощущался, и я задалась вопросом, как он мог потерять его настолько быстро, когда мне всегда требовалась неделя душа.
– Я хочу знать. – Поморщившись, Ал смахнул что-то с меня. – Отвратительные существа, – пробормотал он, и я отошла назад, думая, что он говорил о мистиках.
– Я не могу услышать их, – выпалила я. – И я не звала их ко мне. – Я закрыла рот, думая, что, сказать ему, что они появились, когда Кормель угрожал Тренту, было плохой идеей.
Ал сжал челюсти, и я почувствовала острую боль на его отвращение.
– Э, это была одна из вампирских камарилий, – сказала я, чтобы отвлечь его. – Кормель заключил сделку с дьюаром эльфов, что если они избавятся от нас с Трентом, эльфы вернут их души из безвременья.
– Таким образом, это были люди Кормеля? – сказал он.
Я облизала губы, вспоминая, что Ал видел Кормеля вчера вечером в Джуниорс.
– Нет.
Ал вздохнул и сжал руки перед собой.
– Без доказательств. Это должно быть твое второе имя, Рейчел Мариана Морган.
Почему он интересуется этим?
– Послушай, – сказала я, думая, что это была отговорка, чтобы проверить меня, но это было лучше, чем душить меня. – Они были вампирами, – добавила я, и он сделал движение рукой «продолжай». – Бис поймал одного, и Трент получил признание.
– Принудительное признание ничего не значит, – сказал он, и я задумалась, работали ли демоны над какими-то вопросами прав, которые они хотели использовать.
– Зачем ты дразнишь меня? – спросила я, и он небрежно сел, опуская рукава прежде, чем вспомнить, что кружево ушло.
– Ты очень обороняешься, – сказал он. – Я просто устанавливаю то, что произошло тем утром.
Да, но почему? Он, молча, ждал, и я, наконец, произнесла:
– Там была смесь вампиров из многих камарилий. Никто не взял на себя ответственность, но вчера вечером Кормель сказал, что нападение было его усилием напомнить Тренту и мне наше место в жизни.
Козлиные глаза подернулись пеленой от размышлений, Ал хрустнул пальцами.
– Это было вчера вечером?
Кто-то пересмотрел Крестного отца, подумала я, когда кивнула, а затем сказала:
– Да, – когда стало очевидно, что я должна была фактически сказать это. – Я не взрывала свою церковь, но я действительно использовала это в своих интересах, чтобы прикинуться мертвой. – Я положила одну ладонь на стол, дрожа, когда холод от железа просочился в меня. – Почему ты здесь?
Он поджал губы, и я вынудила себя замереть, когда он щелчком отбросил что-то от меня, его палец просто разгладил мою одежду.
– Я подумал, что тебе могло бы быть интересно, посмотреть, что происходит с поверхностными демонами, когда встает солнце.
Я посмотрела на дом, представляя реакцию Эласбет, если я войду с ним. Она могла бы выпасть в осадок.
– Вот почему я не сплю в столь ранний час. Ты хочешь войти и посмотреть новости с нами? Квен сделает хорошую чашку кофе.
Ал моргнул, быстро вернув свою самоуверенность.
– Нет, спасибо, – сказал он, передвинув ноги, это выдало его удивление. – Я думал, что мы могли бы сделать это здесь.
– Конечно, – сказала я мягко, затем напряглась, когда Ал произнес слово на латыни, жестикулируя со своим обычным талантом. Этому немного недоставало немного чего-то без кружева и бархата, но его глаза все еще пылали с удовольствием выполнения чего-то, что никто больше не мог сделать, и я сжала хватку на лей-линии, когда лист черного, окрашенного безвременья соединился в сутулую форму тут же на патио.
Дерьмо на тосте, это был поверхностный демон, и я поставила вокруг него круг.
Ал был быстрее, и второй лист силы закрылся вокруг поверхностного демона с твердым ударом, который я почувствовала в своей душе.
– Противный маленький негодник, – сказал он, ставя обе ноги на пол и передвигаясь на край металлического стула, он всматривался в демона, уперев локти в колени и наклонив голову.
Неловко, я осторожно придвинулась. Поверхностный демон дико шипел, когда бешено колотил о стену, как раз когда дым сворачивался от его кулаков. Или возможно это была она. Спутанные волосы до талии и решительная, тонкая челюсть… даже если плевок свисал с ее подбородка.
– Кто это? – прошептала я и резко остановилась, не понимая, что я переместилась, чтобы встать прямо рядом с Алом, будто желая защитить его.
Выражение лица Ала было нечитаемым.
– Понятия не имею. Тритон дала его мне. – Его взгляд поднялся к небу, светящемуся на востоке. Вершины деревьев уже пылали, и мы довольно быстро получим ответ.
– Смотри, солнце, – сказал Ал, будто это было не очевидно. – Давай посмотрим, насколько хорошо эльфы испортили это.
Я задержала дыхание, и когда солнце коснулось вершины сдерживающего пузыря Ала, поверхностный демон зашипел, сгорбившись, будто боясь. С широко распахнутыми глазами, он замолчал на три удара сердца, а затем без фанфар, исчез.
– Круто, черт побери! – воскликнула я, поворачиваясь к Алу и открывая рот. Его глаза были закрыты, а челюсти – сжаты, будто ожидая удара. – Ал? – прошептала я, и он открыл глаза. Медленно его напряженность уходила, и он выдохнул, пальцы дрожали, когда он скрыл руки за спиной.
– Там, ты видишь? – сказал он уверенно, но то, что я видела, было его страхом. – Типичная эльфийская небрежность. Рейчел, если ты когда-либо будешь настолько небрежна, я задушу тебя твоим же собственным амулетом.
– Ал... – Я коснулась его плеча, и он резко отодвинулся. Это было то, почему он был здесь, не для того, чтобы показать мне недостаток в эльфийском проклятии. Он боялся, и я была та, к кому он пришел. – Ты не был уверен, смог ли ты остаться, – сказала я, и он посмотрел мне в глаза.
– Что? Ерунда, – проворчал он, снимая круг с ненужной волной от его руки. – За три тысячи лет эльфы не создали достойного проклятия. Подними свое второе зрение, – сказал он, морщась на пустое место. – Какой мерзкий кусок работы. Я никогда не видел их создания, но ты действительно должна восхититься чистой дикостью всего этого.
Он когда-то сказал мне, что демоны создали вампиров, которые в свою очередь подразумевалось, создали поверхностных демонов, и, чувствуя себя неловко, я подняла второе зрение. Это было не трудно, но я не делала этого часто, мне не нравилось красное измазанное, песчаное зрение, наложенное на зеленый цвет действительности.
Конечно же, поверхностный демон был там, среди редкой травы и выжженной солнцем грязи, которая существовала настолько далеко от центра города. Он беззвучно выл на солнце, явно не радуясь тому, что ему пришлось вернуться. Шипя, он повернулся к нам с Алом, и я опустила второе зрение, чтобы стать невидимой для него.
– Святое дерьмо на тосте с вельвитой[2], – прошептала я, встряхнувшись, когда представила это везде, когда солнце медленно ползло по поверхности мира.
– Именно так, – сказал Ал, намек того, что могло бы быть сочувствием, прозвучал в его голосе. Дрожа, я почувствовала, что иду вокруг стола, чтобы устроиться на втором металлическом стуле. Там было огромное количество несчастных вампиров. У меня было чувство, что сегодня я не доберусь до чистки церкви с Дженксом и Айви. Это было плохо. Если вампиров натравили на меня раньше, то они насядут на меня вдвое сильнее теперь, обвинив меня в эльфийской неудаче, так как Лэндон перевесил ее на меня.
– Именно это происходит при попытке настроить хорошо созданное проклятие, – сказал Ал, щелкнув своей шляпой. – Всегда лучше начаться с нуля, чем исправлять недостатки, созданные модификацией.
– Что касательно вампиров, которые нашли их души вчера вечером? – спросила я.
– Они снова мертвые, – сказал он, отвлекаясь, когда подхватил свою шляпу, чтобы нахлобучить ее прямо на голову. – Старшие немертвые будут самыми недовольными, что их безрассудный порыв к падению был прерван. Думаю, что к полудню, эльфы будут колдовать, чтобы снова вернуть их души. Они хотят, чтобы старые немертвые исчезли, а это самый простой способ это сделать. – Он поставил шляпу на стол между нами. – Но ты уже знала это, – сказал он, понизив голос. – Убить их добротой. Возможно, эльфы больше походят на нас, чем они хотят признавать...
Я потерла лоб. Солнце только встало, а я уже устала. Я должна позвонить Айви.
– Это не моя проблема.
– Конечно, нет. – Ал встал и почистил свое пальто, наблюдая за тем, как солнце играло на волокнах. – Есть способ спасти их, немертвых, я имею в виду.
Я подняла глаза, колеблясь, когда поняла, что некоторые нити в его костюме искрились.
– Как?
Он взмахнул шляпой, запустив ей по руке, через спину и к другой руке, где он поймал ее и небрежно опустил на голову.
– Если ты сломаешь путь между этими двумя мирами…
– Я не собираюсь разрушать безвременье. Это будет конец всей магии, – прервала я.
– Почему нет? – Он смотрел на меня, созерцая. – Ты видела Цинциннати без немертвых. Ты можешь закончить все это прямо здесь. Сломай линии, и никто не войдет и не выйдет. Ты могла бы научиться жить без магии. Это может быть единственный способ пережить для нас возвращение домой.
Он имел в виду демонов, и моя рука упала, холодная от металла.
– Почему ты беспокоишься о Цинциннати или вампирах?
– Я не беспокоюсь. Я просто не хочу возвращаться. – Он повернулся ко мне. – Никогда.
Если он предлагал конец магии, это была хорошая ставка, у него был способ исправить все.
 – Тогда возможно вы должны попытаться играть по нашим правилам.
– Возможно, мы уже играем, – ответил он.
– Верно. – Не веря в это, я откинулась на стуле, теребя халат, закрывая его, когда он угрожал открыться. – Таким образом, я сломаю линии, чтобы удержать поверхностных демонов и вас здесь. Все разозлятся на меня. – Я колебалась, когда он сиял мне улыбкой. – Кроме демонов, которые позиционируют себя королями.
– Это именно так и есть.
– Сделай сам. У меня нет времени, чтобы учиться новому жизненному навыку, – сказала я, и он положил руку на стол, наклоняясь ко мне, его дыхание пахло Бримстоном.
– Ты – единственная с мистиками. – Он вздохнул. – Рейчел.
Я положила руку ему на грудь и отодвинула его.
– Значит, теперь мистики – это хорошо?
– Это похоже на хорошо?
Птицы становились шумными, и я покачала головой. Это не чувствовалось хорошо. Ни капельки.
– Я не просила этого, – сказала я, а Ал посмотрел на дом.
– Будь осторожна в своих желаниях, – сказал он, и я смотрела, как лист безвременья упал на него, одев его обратно в его обычный зеленый мятый бархатный сюртук и цилиндр. Его плечи увеличились, а талия стала более толстой, более мускулистой.
– Поскольку они могут осуществиться, – закончила я, задавшись вопросом, почему он переоделся, пока голос Эласбет не повысился в тревоге. Отлично, они шли сюда, и я запахнула халат сильнее. – Веди себя хорошо, – предупредила я Ала, и он невинно посмотрел на меня.
О, Боже, это был не просто Трент, но и Эласбет и девочки. Люси пронзительно требовала, когда она увидела Ала, лупя своими кулачками по двери, которая открывалась.
– Рейчел не усыпляла тебя, – сказал Трент, когда дверь открылась, и выбежала Люси, прежде чем он увидел ожидающих Ала и меня. – Ты просто заснула.
– Трентон! – вопила Эласбет, паникуя, когда Люси бежала  к Алу.
– Алли, Алли, Алли! – кричала малышка, бросаясь к коленям демона. Ал вздрогнул, торопливо прикрыв свою промежность, когда она ткнула туда куклой. Рэй была не менее очарована, наблюдая за Алом с бедра Трента, ее глазки оценивали, ни на минуту не отвлекаясь.
– Убери ее подальше от него! – требовала Эласбет, застыв у двери, когда она хотела и кинуться на него и убежать в дом.
– Доброе утро, Эласбет, – сказала я, и она посмотрела на меня, испуганно и часто дыша, когда я спокойно сидела за столом.
– Эласбет, – промурлыкал Ал, наслаждаясь страхом, который он вселил, когда сел и взял Люси на колени. – Рад видеть вас.
– Трент! Забери ее! – снова прокричала она, и Трент вздохнул, махнув Квену и Джону, которые высунулись из окна. – Убери его отсюда!
Я встала, внезапно чувствуя себя неудобно в халате.
– Он хотел показать мне, что происходит с несвязанными душами, когда солнце встает.
Глаза Трента загорелись.
– И? – произнес он. Рэй начинала шевелиться, чтобы спуститься и рассмотреть поближе розовых и фиолетовых летающих лошадок, которых делал Ал, каждая вылетала из его сложенных чашечкой рук к восхищению Люси.
Я не могла удержать свою гримасу.
– У нас обоих сегодня будет очень напряженный день.
Эласбет цеплялась за локоть Трента, ее лицо было красным, а страх – очевидным.
– Сюрприз! – прокричала Люси, когда Ал открыл руки, и еще одна лошадка заржала и прыгнула в воздух. Кинув на меня, усталый взгляд, Трент опустил Рэй, и малышка поковыляла вперед. Я потянула ее к себе, иначе Эласбет упала бы в обморок, и Рэй прислонилась к моим ногам, наблюдая за Алом и своей сестрой.
– Забери их подальше от него! – потребовала Эласбет, и Трент взял ее локоть.
– Девочки в безопасности. А за тебя я ручаться не могу, – сказал он, и Эласбет перевела свой взгляд от детей, ее лицо было пунцовым.
Ал выпрямился, когда позволил трем лошадям уйти, и Люси побежала за ними, хихикая.
– Я больше не краду людей, – сказал он, будто оскорбленно. – Разве вы не слышали?
– Серьезно? – сказала я, и он поднял руку, двигая пальцами, говоря «более или менее».
Эласбет впилась взглядом в Трента, отказываясь входить, как раз когда его рука на ее спине начала выглядеть жестче.
– Ты же не веришь этому, не так ли? – сказала она.
Мне тоже приходилось нелегко, веря ему, но я не волновалась, когда Рэй закачалась перед Алом, очарованная лошадками. Ее небольшая рука схватилась за его колено для баланса, и Ал замер, эмоции пролились каскадом через него настолько быстро, я ничего не могла узнать кроме их глубины.
– Почему вы вообще здесь? – воскликнула Эласбет.
– Существует множество причин. – Ал уставился на руку Рэй, и я задержала дыхание, когда он пошевелил пальцем под ее ладонью, и она схватилась за него, улыбнувшись ему  своей однозубой улыбкой.
Эмоции захлестнули меня, когда аккуратно данное, но окончательное доверие Рэй ударило Ала, как тонна кирпичей. Это быстро произошло, и я знала, что теперь он сделает все возможное для нее. Рэй, возможно, спасла всех нас.
Ком встал в моем горле, и я отвернулась. Я не хотела, чтобы он знал, что я видела, и если бы я осталась, то начала бы плакать.
– Э, прошу прощения, – сказала я, озираясь, будто мой кошелек и пальто были здесь. – Я должна пойти, принять душ. Ал, спасибо за информацию.
Он поднял взгляд, и когда увидел мои влажные глаза, он убрал руку Рэй от пальца с хмурым взглядом.
– Я откланиваюсь.
Трент медленно двинулся вперед, чтобы взять Рэй, и я забрала ее от Ала.
– Ты можешь остаться на завтрак, – сказал Трент, когда я передала Рэй ему в руки.
– Я уже позавтракал, спасибо, – сказал Ал натянуто. Он пытался быть наглым, но я могла сказать, что он был потрясен. Он не ожидал доверия Рэй, и оно не могло быть предано.
– Люси, иди сюда, – потребовала Эласбет, приседая с игнорируемой протянутой рукой.
– Во сколько твоя встреча с дьюаром? – спросила я, уже забыв.
Трент покачал Рэй.
– Девять сорок пять.
– Э, думаешь, я могу поехать с тобой? – сказала я, и Эласбет дернулась, ее внимание на секунду оторвалось от Люси. – Я должна убедить их оставить поверхностных демонов в безвременье и настоящих демонов в действительности, – добавила я, вздрогнув. Я не собиралась быть связующим звеном между демонами и остальным миром, но кто-то должен был сказать что-то, и у меня действительно была репутация большого спасателя демографии… даже если сопутствующий ущерб был высок.
Эласбет, наконец, поймала Люси, и она отступила к двери с ней, когда малышка заверещала.
– Ты шутишь, – сказала она, ее голос звучал рассеянно.  – Ты хочешь, чтобы они остались здесь?
– Конечно, – сказала я. Мои ноги не двигались, когда я хотела войти.
Трент пожал плечами.
– Конечно. Я заберу тебя в восемь. Ты будешь в церкви?
Эласбет боролась с Люси. Раздраженно, она воскликнула:
– Да, вы оба идете. Я могу присмотреть за девочками.
Я глянула на Трента, а потом на Ала.
– Ты будешь присматривать за девочками? – растягивал слова Ал, создавая небольших синих лошадок с такой скоростью, как Люси могла хлопать по ним руками. – Я слышал, что это была твоя идея убить Трента и Рейчел, таким образом, девочки станут полностью твоими.
Повисла тишина, щеки Эласбет раскраснелись.
– Это была не моя идея! – выступила она, и Люси ускользнула от нее.
Разочарованно, Трент проверил свои часы.
– Квен и Джон могут присмотреть за ними.
– Я не пытаюсь украсть девочек, – жарко произнесла Эласбет, и Трент рассеянно вынул лошадку изо рта Рэй.
– Прости, Эласбет, – сказал он откровенно. – Рейчел, кажется, единственная, кто хорошо о тебе думает, но я не настолько… – Он заколебался.
– Наивен, кажется, это то слово, которое ты ищешь, – сказал Ал, и я нахмурилась, почти чуть не шлепая его ладонью.
– Люси – мой ребенок! – сказала Эласбет, хватая одной рукой дико крутящую маленькую девочку. – Я могу присматривать за ней.
Трент поднял подбородок и направился к двери.
– Я не хочу, чтобы ты это делала.
Я должна была одеться, и я заколебалась, желая попрощаться с Алом перед тем, как уйти, но не желая делать это перед всеми.
– Я могу присмотреть за девочками до шести, – внезапно сказал Ал, и я моргнула. Покраснев, Ал достал свои часы из небольшого кармана. – Э, до шести пополудни, восточное стандартное время. После этого я занят.
– Ты? – сказала я, и его лицо омрачилось. – Ты ничего не знаешь о младенцах.
– Конечно нет! – Эласбет вошла во внутренний двор в смеси ужаса и гнева.
Ал казался невозмутимым.
– Они не младенцы, они – малыши. Кроме того, я третий в списке, верно?
Трент улыбнулся, немного, но честно.
– Нет, спасибо. Джон может сделать это.
Эласбет боролась с Люси, малышка вопила о мертвой лошадке в ее ручке. – Что он имеет в виду, третий в списке?
Мы с Трентом обменялись взглядами, но Квен высунул свою голову из двери, спасая нас от необходимости отвечать.
– Са’ан? Мисс Морган? Звонила Айви. Она в порядке, но она пытается дозвониться до Рейчел. Феликс совершил самоубийство этим утром, и она хотела бы попросить помощи Рейчел с Ниной.
Страх скользнул через мою душу, и я быстро вздохнула. Дьюар должен подождать.
– Я должна идти. – Я колебалась, желая коснуться Ала, чтобы попрощаться, но не смея.
– Конечно, он совершил самоубийство, – сказал Ал отдаленно. – Вот почему мы должны были отделить их души от тел для начала.
– Иди. – Трент покачал суетившуюся Рэй. – Я донесу твои проблемы до дьюара.
Я посмотрела на Ала один раз, прежде чем пошла к двери.
– Спасибо, – сказала я, пытаясь вспомнить, где оставила свои ботинки.
– Сделаю все, что смогу.
– Тебе понадобятся все голоса, которые ты можешь получить у дьюара, Каламак, – сказал Ал громко. – Плохое использование ресурсов – это чтобы Квен и Джон ухаживали за девочками, особенно когда ты утверждаешь, что хочешь затянуть все сильнее. Позволь мне присмотреть за малышками.
Я повернулась, стоя половину в доме, наполовину снаружи. Эласбет ждала, ее сиреневые духи были сильными на неподвижном воздухе. Трент хмурился, но он обдумывал, а не волновался.
– Я не волнуюсь по поводу девочек, – сказал он, Эласбет ахнула. – Я волнуюсь по поводу того, что ты будешь копаться в моих вещах. Нет. Я возьму их с собой. Это будет хорошее напоминание дьюару.
Ал поднялся, элегантно убрав руки за спину.
– Я буду прекрасным примером правильности.
Эласбет уперлась рукой в дом для баланса.
– Я клянусь, Трент, если ты отдашь наших детей этому демону, чтобы он присматривал за ними, то я никогда не прощу это тебе.
Трент посмотрел на меня, и я пожала плечами.
– Он не будет постоянно держать их, – сказала я, и Ал усмехнулся, чтобы показать его глыбообразные зубы.
Трент опустил Рэй, и малышка пошлепала к Алу, улыбаясь так, будто он был новой игрушкой.
– Трентон! – завопила Эласбет, и Люси, наконец, ускользнула от нее. Эласбет сделала выпад к ней нее, и Квен одернул женщину, его выражение лица было стоическим, когда она отвесила ему пощечину.
– Ты должен соблюдать мой стандартный уровень безопасности, – сказал Трент, почти перекрикивая истерику Эласбет, когда Ал забрал Люси. – Ты остаешься на верхнем этаже, не входишь в мою комнату. И мою хижину. И во все остальное. Никакого телефона, никакого зеркала вызова, никому не выставляешь их в невыгодном свете. Я хочу, чтобы они были здесь в моих апартаментах в любом случае.
– Идет, – сказал демон, затем исчез с обеими девочками.
– Трент! – закричала Эласбет.
Наблюдая за ней краем глаза, я незаметно подошла к Тренту.
– Ты забыл сказать ему, никаких посетителей.
Трент выдохнул, шипя, через зубы.
– Ооох, я сделал это, разве нет.
– Трентон Алоизиус Каламак! – воскликнула Эласбет, когда она вклинилась между нами, ее лицо было бордовым. – Где мои девочки?
Он указал внутрь, когда смешное хихиканье Люси отозвалось эхом в патио. С рукой у рта, Эласбет побежала внутрь.
– Ты можешь остаться, – сказал Трент громко, но она была уже внутри. Только теперь слабая морщина беспокойства пересекла его лоб. – Скажи мне, что это не ошибка.
Улыбнувшись, я обняла его.
– Это не ошибка, – сказала я, чувствуя, как его руки обнимают меня в ответ и делают меня сильной. – Он – единственный, кто мог согласиться играть по нашим правилам. Остальные должны быть пристыжены им. Спасибо.
Я отстранилась, чтобы увидеть непрекращающееся беспокойство.
– Я тоже буду сегодня по тебе скучать.
Он убрал прядь волос мне за ухо, и я почувствовала себя любимой.
– Возможно, мы сможем пообедать или что-то в этом роде.
Но я знала, что мне повезет, если закончу сегодняшний день стоя. Если Феликс совершил самоубийство, то Нина будет неконтролируемой, а старые вампиры Цинциннати будут раздираемы ужасом, желаниями и страхом. Это терзало меня, хотя была надежда, что душа Айви теперь может быть спасена.
И когда я поцеловала Трента, то почувствовала, как его руки отпускают меня, я поклялась, что Айви получит свой счастливый конец. Даже если это убьет меня.

[1] Сникердудл – snickerdoodle – Традиционное Рождественское печенье, одно из любимых в Америке, в основном его делают с корицей, обваливая в смеси сахара с корицей, но бывают и другие варианты, например, с изюмом и орехами.
[2] Вельвита – Velveeta – торговая марка сырного продукта, который имеет вкус американского сыра, но с более мягкой и гладкой текстурой, используется для расплавления.

Переводчики: maryiv1205