Глава 7 - Кейти Максвелл - У тебя клыки? - Каталог статей

Главная » Статьи » Законченные переводы » Кейти Максвелл - У тебя клыки?

Глава 7

Глава 7

– Ты… попробуешь… обратно?

Ветер унес слова Бена прежде, чем я смогла услышать его.

– Что? – проорала я ему в ухо.

Он дождался, пока мы не оказались на прямом участке дороги, а потом повернул ко мне голову.

– Я спросил, не хочешь ли ты попробовать повести, прежде чем мы отправимся обратно.

– В самом деле? Ты позволишь мне? Конечно! Мне бы понравилось!

Бен съехал на обочину, твердо удерживая мотоцикл, пока я соскользнула сзади. Мы ездили по округе в течение получаса, вниз по длинной извилистой дороге, через пару городов и мимо большого озера. А теперь оказались посреди сельской местности, в сельскохозяйственном районе, там, где не было уличных фонарей, а только несколько строений. Беседа с Беном ограничилась с его стороны парой вопросов, не замерзла ли я, и выкрикиванием названий городов, когда мы приближались к ним. Кроме этого мы просто ехали сквозь ночь, я прижималась к теплу его спины, а рев мотоцикла и оглушительные порывы ветра ограждали нас от всего остального мира.

Бен скользнул обратно на сидение, так чтобы я смогла сесть перед ним. Его демонстрация мне как использовать газ и сцепление на руле, как тормозить, где было переключение скоростей, обернулась быстрым уроком мотоциклетной физики прежде чем позволить мне взять управление.

– Это очень круто, – сказала я, когда уселась спиной к его груди. Это было по-настоящему интимно быть вот так прижатой к нему, его ноги обхватили мои, но это была хорошая интимность, не та, когда парень хватает тебя за сиськи или что-то гнусное вроде того. Я скривила губы, когда опустила на себя взгляд. – Не смотри.

– Что?

– Не смотри. – Я подвернула юбку между ногами, но поняла, что без Бена защищающего меня от ветра, легкая ткань скоро будет трепыхаться вокруг меня, вероятно, попадет в колеса и убьет нас обоих.

Или по крайне мере меня. Я поднялась, потянувшись между ногами, чтобы ухватить край задней части юбки, подтягивая его вперед и подтыкая за пояс, так что я носила юбку в стиле Ганди[1]. Я крепко подсунула беспризорные куски под ноги и села. Бен притянул меня обратно к своему телу (что было реально здорово, но я должна была напомнить своей внутренней Фран дважды, что это не было свиданием, и чтобы она не воображала, что была без ума от него), обертывая руки вокруг моей талии так, что это заставило меня чувствовать себя защищенной, даже если он был за моей спиной. Я мягко отжала сцепление и мы тронулись.

Полагаю, что лучшими вещами, что я могла бы сказать о своих навыках вождения мотоцикла были: а) я не разбила нас, б) я не нахватала жуков в зубы. Я правила вперед некоторое время способом «затормозили-поехали», сумела однажды заглушить двигатель, и почти опрокинула нас, когда съехала с дороги в грязь. И все же был один реально забавный момент. Мы были на прямой дороге, что бежала мимо винодельни. Поднялась луна, так что я могла видеть, что на ней не было машин, двигающихся в нашу сторону.

– Я хочу поехать реально быстро, – крикнула я назад Бену. – Но мы упадем в грязь, если я сделаю это.

– Откинься назад, – сказал он, его голос был приятным и теплым у моего холодного уха.

Он отпустил мою талию и ухватился за руль руками по обеим сторонам от меня, его нога скользнула под мою на педаль переключения передач. Мотоцикл взбрыкнул под нами, двигатель загудел в сверхзвуковом режиме. Внезапно мы полетели вниз по дороге, двигаясь так быстро, что я не могла вздохнуть и почти не могла видеть из-за выбитых ветром слез, что поползли из внешних краешков глаз, ветер прилепил мою рубашку к переду, как пара рук, глядящих мою кожу. Наши тени мрачно танцевали по обочине дороги, пропадающей в мановение ока. Это было волшебно, словно в мире не было ничего кроме Бена, меня, мотоцикла и бесконечно длинной темной дороги. Я раскинула руки в воздухе и засмеялась, по-настоящему радуясь такому быстрому движению, что вышибало воздух из моих легких.

Бен хихикнул мне в ухо, его теплые губы уткнулись в меня, посылая легкие вспышки жара вниз по моей шее. Он притормозил, когда подъехал к пологому изгибу в конце дороги, позволяя мне снова взять управление.

– Думаю, я создал монстра.

Моя кожа вовсю покалывала там, где он коснулся меня, но это было хорошее покалывание, приятное. Я оттащила свой разум от этого ощущения.

– Нет, но теперь я хочу мотоцикл. Это же по-настоящему весело.

Это так же было по-настоящему холодно спереди, несмотря на то, что ночь была теплой, так что после того как я пятнадцать минут побыла байкершей, я согласилась на предложение Бена, чтобы снова вел он. Мы поехали назад к ярмарке, ничего больше не говоря, но я не могла стряхнуть колющее ощущение, подаренное мне его прикосновением. Вдруг я захотела дать ему что-то в ответ за такой удивительный вечер.

Он припарковал мотоцикл рядом с дальним краем парковки, ожидая, пока я слезу, прежде чем выключить двигатель. Я встала рядом с мотоциклом, быстро оглядевшись вокруг. Мы были в тени отбрасываемой близстоящими деревьями. Люди текли мимо нас, не удостаивая нас еще одним взглядом, так как были сосредоточенны на ярких огнях ярмарки.

Мой желудок сам по себе перевернулся. Я хотела сделать это, реально хотела, но это было также вроде как страшно.

– Бен?

– Хмм? – он положил ключи в карман и повернулся ко мне.

Мой живот начал делать сальто. Я сделала шаг вперед, положила руки на его плечи, и легко коснулась губами его губ.

– Что это было?

Я отпустила его плечи и отошла.

– Это был поцелуй.

– Это? – я знала, я просто знала по его тону, что одна из его бровей вопросительно поднялась.

Я также знала, что парень вроде него – такой великолепный, не говоря уже о, по меньшей мере, трехсотлетнем возрасте – вероятно, перецеловал множество женщин, и все они целовались явно лучше меня. Я была уверена, что французская малышка-революционерка со своими ногами умела и кое-что покруче. Я отступила еще на шаг, положительно чувствуя себя теперь больной на голову. Тупая Фран! Тупая, ужасно целующаяся Фран!

– Фран?

Я протянула руку и сделала шаг в сторону.

– Все в порядке; ты не должен ничего говорить про это. Извини. Я не сделаю этого снова.

Он взял мои руки, помещая их на свою грудь, его ладони согрели тыльную сторону моих рук, когда я была нежно притянута к его груди.

– Теперь ты заставляешь меня грустить. Это не был поцелуй, Фран.

Я не могла посмотреть на него. Даже если бы смогла его видеть, я не хотела глядеть в его глаза. Вместо этого я смотрела на мочку его уха, ту, что с алмазом.

– Я же сказала, что сожалею. Ты не должен втирать про то, как я плоха…

– Ты не плоха, просто неопытна. Ты хочешь, чтобы я поцеловал тебя?

– Нет, – сказала я, чувствуя себя всецело упрямой и еще более тупой, чем когда-либо. Теперь он пожалел меня, потому что я не знала, как правильно целоваться. Я ненавидела, когда меня жалеют, почти так же, как ненавидела зваться фриком.

– Идет. Как насчет того, чтобы ты снова поцеловала меня? На этот раз, не просто коснись губами моих, придержи их там, пока говоришь «Миссисипи».

– Ты смеешься надо мной?

Он отпустил мои руки на свою грудь и скользнул своими вокруг моей талии, притягивая меня ближе, пока его дыхание не овеяло мое лицо, когда он заговорил.

– Я могу уверить тебя, что последняя вещь, которую я хочу сделать сейчас, это смеяться. Поцелуй меня, Фран. Пожалуйста.

И «пожалуйста» сделало это. Я прекратила глазеть на мочку его уха, чуть приподняла подбородок, так что мои губы оказались на толщину волоса от его.

– Миссисипи, – сказала я, мои губы прошлись по его в теплом и мягком касании.

– Снова, – прошептал он.

– Миссисипи, – выдохнула я, на сей раз позволив губам касаться его все время пока я говорила слово.

– Еще раз, – сказал он, его голос был низким и гладким, как черный атлас.

Миссисипи, подумала я, целуя его, по-настоящему целуя, мои руки скользнули вверх по его плечам, запутавшись в его волосах. Я стянула кожаный ремешок, который он использовал, стягивая волосы в конский хвост, его волосы пролились как холодный шелк по моим пальцам, в то время как его губы задвигались под моими, его рот немного приоткрылся, как раз достаточно, чтобы всосать мою нижнюю губу.

Я медленно отодвинулась от него, мои губы цеплялись за его, словно не хотели их покидать (умные губы), мои руки проложили путь по его плечам и вниз по его груди, пока не упали по бокам, неожиданно опустевшие и похолодевшие. Мой мозг – если таковой был – крутился как хомяк в колесе, пытаясь придумать, чтобы сказать что-то кроме:

– Священная корова! Ты знаешь, как целоваться!

– Гм, – сказала я, в то же время, желая умереть. Давай же, Фран, ты же можешь переплюнуть это! – Знаешь, что твои волосы длиннее моих?

Он пялился на меня с минуту, потом откинул голову назад и громко расхохотался. Я стала ярко-красной, я просто знала, что сделала это, потому что мои щеки целиком запылали, потом вдруг он обнял меня, очень сильно и отпустил.

Объятие заставило меня почувствовать себя лучше. Мои руки были на его руках, пока он обнимал меня, и я не могла ощутить смысл его насмешки надо мной. Это было веселье и удовольствие, и по-настоящему теплое, звенящее ощущение, что я не могла рассмотреть слишком хорошо, но не было никакого признака, что он насмехался надо мной. Я расслабилась.

– Надеюсь, ты смеешься со мной, а не надо мной, потому что если нет, ты оставишь мне шрам на всю жизнь, и я никогда не смогу никого еще раз поцеловать, не задаваясь вопросом, не совсем ли я отстойная в этом.

Он взял мою руку и сжал, потянув меня в сторону ярмарки.

– Ты не отстойная в поцелуях, Фран. Я смеялся, потому что ты так восхитительна.

Восхитительна. Хмм. Я думала об этом в течении пары минут, что мы шли в сторону маминой палатки, моя рука была в его, я изнутри вся горела и сияла. Кто бы мог подумать, что я была восхитительна. Произошла хорошая перемена с фриком.

Я махнула маме, так как она объясняла заговор клиенту. Она взглянула на часы, скривив губы.

Я изрекла ей «Извини!» (мы прибыли на десять минут позже) и притворилась, что не замечаю ее возмущенный взгляд, когда она увидела, что я держу Бена за руку.

– Я должна поговорить с Имоджен, когда она будет не занята, – сказала я Бену, когда мы брели вниз к центральному проходу. Мы остановились проверить дремавшего Теслу, задняя левая нога которого была задрана вверх и уперта в край другого копыта. Я погладила его и развернулась к Бену. – Спасибо тебе за поездку и… гм… за все.

Он улыбнулся мне, потом его взгляд переместился на Теслу, который проснулся достаточно, чтобы понять, что пришли потенциальные дарители удовольствия, и поэтому они должны быть обнюханы на предмет наличия у этих персон яблока или моркови. У нас этого не было, но я почесала ему уши.

– Ты заметила это? – Бен взял мою руку и, используя мой указательный палец, проследил силуэт Л на щеке Теслы.

– Ха, – сказала я, всматриваясь ближе в шкуру Теслы, мои пальцы снова ощутили небольшое утолщение. Это определенно была Л.

– Что это?

– Клеймо.

Я сморщила нос.

– Фу. Почему кто-то заклеймил его морду?

Бен просто смотрел на меня в течение нескольких секунд, затем, наконец, сказал:

– Тесла особый конь.

– Это же сказала Панна.

– Панна?

– Девочка, дед которой владел Теслой. Она сказала, он всегда говорил ей, что Тесла особый конь.

– Он и есть особый. Ты когда-нибудь слышала о породе называемой липициан[2]?

Я покачала головой. Я любила лошадей, но не слишком много о них знала.

– Поэтому кто-то поставил Л на его щеке? Потому что он липициан?

– Что-то вроде того.

– А что на счет странной формы шрама на его шее?

– Это другое клеймо. Для чего ты хотела увидеть Имоджен?

– Ты довольно хорош в смене темы, а? – я погладила черный нос Теслы и направилась обратно к главному проходу. – Ты богат?

Обе его брови поползли вверх.

– Ты тоже не так плоха в смене темы. Тебе нужно взять взаймы?

– Нет, я просто хочу знать, есть ли у тебя куча денег. Я имею в виду, ты упоминал, что давным-давно имел слуг. Я не знаю, значит ли это, что ты разорился или еще при деньгах.

– Думаю, что сформулирую это как обеспеченный.

– О. – Я понимала, что это означает. Это было учтивое слово для богатства. – Иможден тоже обеспеченная?

– Я предположил бы что так. Почему ты хочешь это знать?

– Она делает много покупок.

Он остановился, взявшись рукой за мое запястье, что бы остановить меня.

– К чему все эти вопросы, Фран?

– Я просто хочу знать, была ли у нее куча денег лежащих поблизости, чтобы делать покупки, или она…

– Или она что?

Я заколебалась. Я просто поцеловала парня, и не могу вот так здорово выболтать, что его сестра могла проникнуть в сейф Абсент и Питера, чтобы профинансировать свои походы по магазинам. Или она нуждается в них.

– Уверен, если ты спросишь ее, она скажет.

– Ага, я тоже так подумала. Полагаю, мне лучше бежать. Я, как ожидается, буду учиться, как читать судьбу по ладони, это не то, чего я хочу, но мама сказала, что я обязана платить за Теслу.

Он выглядел заинтересованным.

– Ты всегда делаешь то, что сказала твоя мама?

Я рассмеялась.

– Даже и близко нет. Но я обязана поменять курс на это, и еще я должна найти Тесле новый дом. – Я колебалась, сказать ли ему больше, объяснить, как впуталась во все – часть меня хотела отправиться домой, обратно к нормальной жизни, которую я тщательно строила, но другая часть Фран, о существовании которой я и не подозревала, вдруг поднялась и сказала, что она хочет сохранить Теслу, и остаться там, где обязан находиться Бен.

Я сказала этой Фран, что она все запутала, и что ничего не стоит того, чтобы быть странной, чувствующей касанием девчонкой, но она указала, что я и была странной, чувствующей касанием девчонкой, и это не изменится, куда бы я ни отправилась, так почему я не могу немного развлечься?

Я ненавидела спорить с собой. Я никогда не выигрывала.

– Так я еще увижу тебя тут, а? Ты собираешься пробыть тут немного дольше?

Он опять сделал эту «убрать-мои-волосы-за-ухо» штуку.

– Да, Имоджен просила меня продлить визит. Я пробуду здесь несколько дольше.

– Здорово. – Большая тяжесть, о которой я и не знала, что она давила на меня, исчезла. Я подарила ему легкую улыбку, решая, подходящее ли сейчас время, чтобы кое-что спросить у него, о чем я хотела бы знать.

– Гм… ты можешь читать чужие мысли?

Он даже не моргнул на вопрос, просто ответил на него.

– Нет, если у меня нет связи с человеком, с чьи разумом я хотел бы слиться.

– Связи? О, ты имеешь в виду… – я издала причмокивающий звук.

Легкая маломальская улыбка изогнула уголки его губ.

– Не обязательно. Кровная связь иногда бывает достаточно сильна, что я могу общаться с человеком, но наиболее сильна связь между людьми, которые имеют некоего рода эмоциональную связь. С доверием прибывает и сила.

– О, так именно поэтому ты можешь говорить со мной в моей голове?

– Ты – моя Возлюбленная. Мы генетически созданы, чтобы уметь общаться без слов.

– Кроме тех случаев, когда я не хочу. – Я задумалась на мгновение. – А если я сделаю мозго-зашитную штуку, ты сможешь пробраться сквозь нее? Я имею в виду, сможешь ты пробиться в мой ум, потому что у нас есть эта связь?

Он ничего не сказал. С этим молчанием пришло внезапное понимание.

– Ты не можешь мне лгать, не так ли? Это одно из правил Темных, а?

Его глаза не почернели, как я ожидала. Золотистые крапинки ярко заблестели.

– Да, это одно из правил.

– Так ты можешь пробиться в мой мозг, но ты никогда не станешь, потому что знаешь, что это реально достало бы меня?

Он выглядел немного раздраженным.

– Это идет намного глубже, но, да, основная идея в этом.

– Вау. Это весьма сильная штука. Ты позволил бы мне убить тебя, не можешь мне солгать… есть что-нибудь еще? Я имею в виду, у меня есть что-то вроде абсолютной власти над тобой?

Он подарил мне реально бледную улыбку, вроде того, будто он не хотел, но не мог ничего поделать.

– Есть намного больше, и нет, я не собираюсь рассказывать тебе. Пока не придет время, и ты не будешь готова слушать.

Я не могла удержаться. Знаю, я не должна была поощрять это, но я просто не могла удержаться.

– Когда это будет?

– Понятия не имею. – Его лицо было неподвижным, а ветер колыхал волосы за плечами.

– О. – Я хотела сказать ему, что не думаю, что эти вещи когда-нибудь заработают между нами, но не смогла.

Какая-то часть меня, какая-то совсем крошечная часть хотела, чтобы со мной это сработало. Это заставило меня замолчать.

– Чем займешься? – спросил он. – Чьи мысли ты хочешь прочесть? И имеет ли это отношение к Имоджен и деньгам?

Я была немного удивлена, что он не знает, что мама и Абсент загнали меня в угол с эти делом. Сорен знал, и хотя я сомневалась насчет кого-то еще, я также была уверена что мама или Абсент сказали Имоджен.

По какой-то причине – вероятно одной из тех Моравских штуковин – Имоджен, казалось, всегда знала последние сплетни. Но, очевидно, она не сказала своему брату о краже.

Это было интересно.

Это было к тому же противно. Я ненавидела ощущать подозрительность к Имоджен. Она и Сорен были тут моими единственными друзьями.

И Бен. Но он не был по-настоящему другом, он был Темным, который нуждался во мне, чтобы вернуть свет в свою жизнь…

– Это просто небольшой проект, который я выполняю, – наконец, ответила я, не желая рассказывать ему правду о своих подозрениях.

– Что за проект?

– Ничего такого, о чем тебе нужно было бы волноваться. Я запросто могу заняться им сама.

Я было двинулась мимо него в сторону палатки Имоджен, но он снова остановил меня.

– Фран. – Его лоб был весь в хмурых морщинах. – Если ты попадешь в неприятности, любые неприятности, знай, я помогу тебе.

– Вроде как с Абсент? Ага. Знаю. И спасибо тебе.

– Нет, не также как в случае с Абсент. Любые неприятности – знай, я помогу, не зависимо от того, в чем проблема. Ты только должна меня попросить.

– Что заставляет тебя думать, что я не могу сама разобраться со своими проблемами? – Теплое сияющее ощущение внутри меня переродилось в раздражение. – Ты думаешь, что только потому, что я девушка, меня надо выручать из беды в любой ситуации? Отлично, подумай еще раз, Бенедикт Черный. Это двадцать первый век. Женщины больше не нуждаются в парнях делающих все за них.

Его хмурость попыталась соперничать с моей, но я – королева хмурых взглядов.

– Я не сказал, что не можешь, я просто имел в виду, что есть некоторый вещи, которые лучше оставить мне. Разве умалит твое достоинство признать, что есть какие-то вещи, которые ты не можешь сделать.

– Действительно? – Я ткнула его в грудь, просто потому, что знала, это раздражает его. Как смеет он думать, что я не могу разобраться со своими проблемами? Покровительствовал мне, вот что он делал, я же ненавидела покровительство почти так же, как не хотела, чтобы меня жалели или думали как о фрике. Покровительство было номером три в моем списке вещей, к которым я, в самом деле, по-настоящему испытывала отвращение. – Ты можешь убрать свое «Я такой мачо, что не могли бы вы просто сдохнуть» взгляд со своего лица, потому что ни капельки им меня не одурачишь.

– Все что я сказал это…

– Я поняла, что ты сказал, я не тупица! Ты сказал, я настолько слабачка, что не могу разобраться со своей собственной жизнью, ты же явишься наподобие большого, храброго рыцаря-вампа и спасешь мою жалкую задницу. Ба! У меня есть для тебя новости – моя задница не нуждается в спасении. Я могу сделать все то же, что и ты. Ладно… исключая, пописать стоя. И питья крови. Я не думаю, что смогу сделать это, это просто слишком противно. И исцеляющую штуку. И защиту, но я смогла бы сделать ее, если бы кто-то обучил меня как, на что я в действительности не рассчитываю.

– Фран…

– Доброй ночи, Бен.

Не останавливаясь, чтобы слушать больше его мачо-бредятину, я направилась вниз по проходу, который с каждой минутой все больше и больше заполнялся людьми. Магические представления были популярны, но это было из-за групп, реально собиравших толпы, а так как Абсент привезла с собой немецкую группу, у которой были местные фанаты, толпы были даже плотнее, чем обычно. Я пробивала себе дорогу сквозь них, проскальзывая вокруг очереди людей ждущих Иможден, и представилась ей, говоря:

– Питер сказал, что ты, как ожидается, покажешь мне, как читать судьбу по ладони.

Она выглядела немного удивленной этим, посмотрев на мои руки. Я повернулась спиной к людям и вытащила перчатки оттуда, где они были засунуты в карман, натянула их и взяла стул указанный Имоджен. Она читала судьбу по рунным камням полному мужчине, но я полагала, что мне не повредит посидеть и понаблюдать, как она проводит чтение.

– Как прошла твоя поездка? – спросила она между клиентами.

– Прекрасно. Твой брат всегда был таким тупоголовым[3]?

– Тупоголовым? – Ее брови поползли вверх. – Бенедикт?

Два парня и девушка заняли места через стол, споря о том, кто хочет быть первым.

– Не имеет значения. – Отмахнулась я от своего замечания.

– О, но я думаю, что имеет, – сказала она, наградив меня одной из своих озорных ухмылок, прежде чем повернуться к троице и спросить кто что хочет.

Я просидела с ней почти два часа, взяв небольшой перерыв, чтобы немного попить и дать своей матери шанс сбегать на молитвенный час. Имоджен показала мне все применимые точки на ладонях тех людей, что пришел, чтобы она прочла их судьбу, рассказывая мне как интерпретировать разные бугорки, линии, выпуклости и разные другие штуки на руке. Это было нормально, но честно говоря, я совсем не купилась на это. Полагаю, это было потому, что я знала, что могу сказать намного больше о человеке, просто коснувшись своими обнаженными пальцами его ладони, чем интерпретируя большой холм Марса, принимая во внимание, что они были особенно спорными.

У меня не было шанса поговорить с ней наедине до тех пор, пока новая группа не собралась начать выступление. Все палатки кроме пирсинговой закрылись. Большинство людей с ярмарки отправились посмотреть на группу, поучаствовать в танцах и потолкаться. Питер думал, что это было хорошо для бизнеса, иметь возможность всем объединиться и сказал, что это идеально подходит для постоянных клиентов. Имоджен всегда отправлялась посмотреть на группы, и почти всегда проводила два часа в куче людей, танцуя с одним или другим парнем, избегая Элвиса, который пытался убедить ее танцевать только с ним. Я обычно бродила вокруг снаружи, иногда болтая с Сореном, иногда с медиумом Таллулой (она ненавидела любого сорта музыку), иногда просто была одна.

Я подождала, пока Иможден закончит со своим последним клиентом. Она поглядывала в сторону большой палатки, когда громкоговоритель затрещав, ожил, а затем Питер объявил группу.

– Вот, возьми это, – сказала Имоджен, пихая мне свою коробку для денег. Она была битком набита форинтами и евро.

– Что ты хочешь, чтобы я с этим сделала? – спросила я, задаваясь вопросом, не снимала ли она сколько-нибудь сверху для своих покупок, и тут же почувствовала вину, даже думая так о ком-то, кто был моим другом.

– Пожалуйста, передай это Питеру за меня. Я так хочу послушать Отковыренные Струпья.

Это было название группы – Отковыренные Струпья. Знаю. Для меня это тоже было запредельно. Хотя, полагаю, могло быть и хуже. Это могли быть и Маринованные Струпья[4].

Я немного пожевала губу.

– Разве тебе не полагается пересчитать это и все такое, так, чтобы ты смогла забрать свою долю?

– Ты же можешь это сделать за меня, а? Пожалуйста, Фран. – Она наполнила рунными камнями большую кожаную сумку и наградила меня сияющей улыбкой.

– Постой, Имоджен. Я хотела спросить тебя… гм…

– Да? – Она стояла, нетерпеливо постукивая ногой, ее глаза наблюдали за всеми теми людьми, устремившимися в большую палатку, когда визг ответной реакции отразился по всей ярмарке. Группа явно готовилась начать.

– Ты сегодня ходила по магазинам? Я искала тебя, но не нашла.

– Да, я была в Шопроне. – Это был большой город, примерно в десяти километрах вниз по дороге. – Это все, что ты хотела?

– Нет. Гм. Ты что-то купила?

Она посмотрела на меня так, словно моя голова превратилась в обезьянью.

– Одежду.

– Много? Я имею в виду, ты сделала много выгодных покупок?

Она рассмеялась своим чуть звенящим смехом, напомнившим мне бормотание ручейка.

– Фран, я никогда не делаю выгодных покупок. Это так по-крестьянски.

Она быстро начертила оберег над моей головой и рванула в сторону большого шатра. Я вздохнула. Все уже было сказано про мои детективные навыки. Я расспрашивала людей весь день и не продвинулась в своем расследовании ни на йоту. Исключая то, что теперь я знала, что вероятно каждый, связанный с ярмаркой, мог кратко коснуться сейфа… но я ощутила только семерых людей на его ручке. Это не имело смысла. Это просто не имело смысла.

Я провела десять минут, подсчитывая выручку Имоджен, записывая сведения в ее регистрационную карточку и аккуратно складывая все в коробку. Потом я отправилась вылавливать Питера.

– Эй, Питер. Иможден дала мне это, чтобы передать тебе. Я пересчитала деньги и записала все в карточке.

– Что?

Питер был позади палатки с Теодором, парнем-охранником/вышибалой, приглядывавшим за всеми.

Небольшая лысеющая голова Питера пританцовывала под музыку, становившуюся все громче и громче.

Басы положительно пульсировали в моих зубах, настолько они были громкими. Ведущий певец орал на немецком в микрофон. Я всегда убавляла громкость в наушниках, когда слушала музыку – звучание определенно лучше, когда оно тише – но это же нелепо! Визжащий звук от больших электрогитар был таким всеобъемлющим, заполнившим все, каждое местечко и снаружи палатки, и внутри людей. Я чувствовала его медленное движения по краям своего мозга и знала, что Абсент удалось найти группу, знающую какой-то вид волшебства.

Вероятно, они использовали магию заставляющую публику обожать их – Имоджен сказала, что это довольно стандартная штука.

Я повторила свои слова, проревев их примерно в четырех дюймах (десяти сантиметрах) от его уха. Этого едва хватило, чтобы быть услышанной.

Он кивнул и взял коробку с наличными, подоткнул под мышку и зааплодировал, когда музыка прекратилась.

Я не хотела касаться его. Я коснулась большего количества людей сегодня днем, чем за весь месяц, и хотела вернуть мозги на место. Я провела несколько секунд сходя с ума от того, что моя мать могла мной манипулировать, когда необходимо делать вещи, которые я ненавидела больше всего, но потом моя внутренняя Фран указала на то, что я предложила делать это в обмен на кое-что, что я хотела.

Я ненавидела, когда мой мозг делал подобные вещи.

Началась следующая песня. Я решила, что не было никакого способа, которым я возможно могла прямо подойти и спросить Питера, не обокрал ли он сам себя для какой-то цели, я не могла этого представить, поэтому скрежеща зубами, и содрав перчатку со своей левой руки, бочком приблизилась к нему. Он подпрыгивал и пританцовывал в «Я крут и могу танцевать» манере, которая, как считают взрослые, делает их похожими на знающих как танцевать (чего они не умеют). Я позволила своей руке легко коснуться его на пару мгновений, повернувшись таким образом, чтобы именно моя ладонь коснулась его руки. Он даже и не заметил, когда я убрала ее.

А я заметила. Я отступила, упершись в Бена.

– Привет, – проорала я, пытаясь казаться непринужденной, будто меня не волновало, был он тут или нет, но попытка провалилась, когда он усмехнулся мне. Я не могла противиться его усмешкам. Они заставляли меня всю пылать и смущаться внутри.

– Потанцуем? – прокричал он в ответ, и махнул головой в сторону кучи людей, танцующих как сумасшедшие на главной площадке палатки.

– Конечно.

Он схватил меня за руку, опустил взгляд, и, даже не спросив, стащил перчатки и засунул их в свой задний карман. Он протянул руку к другим перчаткам. Я отдала их ему. Он пропихнул нас сквозь толпу, пока мы не оказались в ее середине. Здесь должно быть было сотни три народу, стиснутых в палатке, все танцевали как безумные. Бен придерживал меня рукой, когда мы присоединились к ним, но это с трудом выходило, поскольку каждые пару секунд кто-то ударял меня локтем, или толкал ногой, или бил рукой по спине, или хлестал волосами.

– Это вроде танца в банке с сардинами, – прокричала я Бену в ухо.

– Ты хочешь уйти? – проорал он мне.

– Не сейчас. Может немного позже.

Готова поклясться, кто-то в группе использовал магию, потому что все начинало становиться лучше. Бен улыбнулся и как-то сумел удержать нас двигающимися, так что почти никто цеплял нас. Я удерживала руки на его руках, позволив себе это мгновение. Музыка уже почти не казалась такой резкой и раздражающей и начала иметь смысл. Вдоль краев танцевальной зоны я смогла заметить маму, танцующую со смеющимся Питером. Имоджен видно отдала Элвису инициативу, потому что они танцевали рядом с нами, она выглядела немного скучающей, а Элвис едва ли не пускал на нее слюни. Однако, даже Сорен танцевал с девочкой! Я улыбнулась ему и крутанулась вокруг, когда Бен развернул нас, еле избежав длинных волос Курта, когда тот немного покружился с высокой белокурой женщиной.

– Все здесь, – радостно прокричала я Бену, чувствуя себя на этот раз, вроде как частью коллектива, не чем-то особенным, просто собой, просто одним маленьким зубчиком на большом-пребольшом колесе.

– Они и должны быть, ведущий певец использует гламор[5], – ответил он. – Это заставляет людей хотеть танцевать. Разве ты не чувствуешь его?

– Ага, но я не возражаю. Эй, глянь, там Абсент. – Он посмотрел, куда я указывала. Я никогда не видела Абсент даже близко от палатки, где играют группы. Но она была тут, ее колючие розовые волосы качались вверх-вниз, когда она танцевала с Карлом.

– Я так счастлива, – сказала я и вскинула руки вверх, когда Бен рассмеялся со мной, обхватывая мою талию, и вращая вокруг. – Все так замечательно!

Я поняла свою ошибку в ту секунду, когда мои пальцы пришли в контакт с телами окружающих. Образы, мысли, надежды, желания, печаль, болезнь, горе… Когда Бен крутанул меня, сотни мыслей заполнили мой разум. Я потянула руки назад, но прежде я коснулась кого-то.

Кого-то плохого.

Кого-то злого.

Кого-то, кто планировал убить смеющегося, красивого мужчину, держащего меня в своих руках.

[1] Ганди не модель, а индийский политический деятель

[2] Липициан, липицианская лошадь, танцующая белая венская лошадь – эти прекрасные животные благородны, смелы, сильны, темпераментны и умны. Эта белоснежная визитная карточка Венской высшей школы верховой езды, – липицианская лошадь, – своим именем обязана местности, в которой была выведена, – городу Липиц в Словении.

[3] в оригинале свиноголовым.

[4] игра слов Picking(отковырять, собрать) и Pickled(маринованные, засоленные).

[5] магия очарования

Всего комментариев: 0

Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
Регистрация | Вход

Категории

Список авторов

Статистика