Глава 2 - Джилл Монро - Повелитель Гнева - Каталог статей

Главная » Статьи » Законченные переводы » Джилл Монро - Повелитель Гнева

Глава 2

Глава 2

БРИАНА НАТКНУЛАСЬ НА высокую траву и ежевику. Большие шипы царапали ее нежную кожу на голых ногах, но она не закричала от боли. Если бы она была дома, в Элдене, она смогла бы притупить боль, используя свою магию, запереть ее за дверью в своем разуме и заклеить ее скотчем. Но силы покидали ее в этом незнакомом месте. Здесь ей приходилось терпеть боль. Боль чувствовалась в уставших мышцах, порезы и ссадины исполосовали руки и ноги.
Объемные складки когда-то богатой юбки, служившие единственной защитой от суровой пустыни, были разорваны. Кровь от царапин стекала по ее ногам, покрывая новым слоем уже высохший красный след на икрах. Ее колени были ободраны в кровь, но она заставляла себя передвигать ноги. Она проталкивалась вперед, как делала до этого, поскольку ее вырвали из замка и бросили... неизвестно где.
Она вышла к скале, острые края которой вонзались сквозь тапочки в ее ноги. Эти изящные тапочки она одела, когда только проснулась. Она споткнулась и упала на землю. Приземляясь, она почувствовала, как последние силы покидают ее. Бриана заплакала, у нее не осталось и капли энергии. Она не ела днями, пила лишь воду, которую собирала с листьев растений. Никто, посмотревший на нее сейчас, и не подумал бы, что она когда-то была принцессой, которая могла творить чудеса.
Она вытянула руки, закрыла глаза и попыталась сконцентрироваться, страстно желая, чтобы магия вернулась к ней. Из еды у нее была лишь вода и горсть ягод. И все. Ничего не получалось. Она никак не могла выкинуть из головы только две мысли. Две, казалось бы, противоположные цели.
Выжить. И убить.
Бриана потерла лоб, пытаясь унять резкую боль в глазах. Казалось, что цель посетили ее откуда-то извне. Пережиток чего-то дорогого и заботливого... ее матери? Она обняла себя руками. Да, ее мать хотела бы, чтобы она выжила.
Отмщение. Убийство. Эта мысль досталась ей от мужчины. Сильного. Авторитетного. Ее отца.
И, тем не менее, она не могла этого сделать. Она не сможет выжить или отомстить. Если не считать самоубийство хорошим шагом к цели.
Она сомневалась, что это то, что имел в виду ее отец. Ее пальцы коснулись часов, которые каким-то образом уцелели от этой адской силы, что привела ее в столь дикое место. Чувство мести сжигало ее изнутри, и она поняла, что своему пробуждению на чужой земле она обязана своим родителям. Почему сюда? Где они? Боль застилала глаза, заставляя всхлипнуть. Ее родители... она всегда чувствовала пульсацию, когда слишком долго задерживала свои мысли на них. Она даже не знала, были ли они еще живы или уже мертвы. Но каждый раз, возвращаясь к реальности, Бриана замечала все больше деталей. Как только боль отступила, она осмотрела себя.
Бриана умрет в любом случае, так что можно продолжать в том же духе. Готовясь к боли, она поднялась с земли. Она сделала неуверенный шаг, затем другой.
Над ее головой пролетела птица. Она слышала истории о некогда потерявшимся мальчике и птице, которая привела его к красивому лугу с фруктовой начинкой и прохладным прудом со вкусной водой. Конечно же, мальчик там затерялся, и так и не вернулся домой. Бриана была уверена, что в этой истории скрывался урок, предупреждающий любопытных детей не блуждать в неположенных местах. Но сейчас она могла сосредоточиться лишь на мыслях о питье и еде.
Зажмурив глаза, она решила, что следовать за птицей - лучший план, на данный момент. Она заметила еще один череп, прикрепленный к дереву. Это был уже третий по счету, который она заметила. Череп медведя.
Должно быть, она в Урсе (Большой Медведице). На земле клана, связывающего себя духовным родством с Большим Медведем. Она слышала рассказы отца о том, как они воевали. Отец явно был впечатлен. Царство Урсы жило в союзе с ее собственным еще со времен ее прадеда. Если бы ей удалось найти их, найти их деревни, возможно, они помогли бы ей вернуться в Элден. Но нет, жители Урсы ушли. Эти воины могли бы помочь ей выполнить обе ее цели: и выжить, и убить. Ее мысли вернулись на два дня назад.
Или не два? Казалось, намного больше. Казалось, что целая жизнь прошла с тех пор, когда она была дома в Элдене. Время словно остановилось. Оно не имело больше смысла. Как и многие другие вещи. Бриана вспомнила, что с ней произошло дома, вспомнила страх за братьев. Когда она плотно закрыла глаза, появились образы ее матери и отца, творивших свою последнюю магию.
Но зачем они отправили ее сюда?
Боль разрывала ее грудь, и Бриана покачала головой. Она не хотела видеть эти образы в голове. Но с ней что-то случилось. Ее окружали следы магии. Чужой магии. Не ее.
Вместо этого, она попыталась вытеснить образы родителей своим воином. Уснув под деревьями, Бриана попыталась отправиться к своей мечте. В свой разум. Но, так, же как и магия, воин был потерян для нее. Она не нашла двери, которая вела бы к нему.
Так что она последовала за птицей, ястребом, нарезавшим ленивые круги в небе над ее головой.
- Прошу, меня мучает жажда, - прошептала она. - И голод.
Птица взвизгнула и взлетела. Бриана вынуждена была вскочить на ноги. На свои ноги. Не с помощью своей магии, а с помощью старомодной силы воли. Она бросилась вслед за птицей. Перепрыгивая через поваленное дерево, избегая колючих кустарников.
Она вышла на небольшую поляну, лишь для того чтобы понаблюдать за птицей, убеждая себя, что она следуют за ней, а не охотится ради пропитания. Ее охватило разочарование. Она положила руки на бедра, делая большой глоток воздуха. Ни луга, ни пруда... лишь поле. Она подняла глаза, глядя на ястреба, а затем поняла, что он сидел на фронтоне домика. Ухоженного домика.
Среди срубленных деревьев стоял аккуратный домик, здесь не было ни сорняков, ни камней. В сторонке был небольшая вспаханная площадка сада, что означало, что там должна быть вода и еда.
С визгом она помчалась к двери, боясь, что та будет закрыта. Если так, ей придется лезть в окно. Она постучала в дверь, но никто не вышел, чтобы пригласить ее внутрь. Отбросив в сторону правила этикета, она повернула ручку двери. К счастью, ручка с легкостью поддалась, и она толкнула дверь. Воздух был наполнен спелым зерном и ароматом курицы. На плите стоял большой горшок с овсянкой. Ее желудок скрутило. Еда. Еда. Достигнув ковша, она начала есть прямо из большой посуды. Отбросив всю неловкость, она бросила на стол ложку и зарылась в еду руками, кормя себя, словно животное. Ее мать была бы потрясена.
Но именно мать хотела, чтобы она выжила. Чтобы она жила.
Пустой желудок протестовал от такого обилия поступающей еды, и она заставила себя есть медленней. Бриана не хотела заболеть. На столе стоял кувшин. Ее не волновало, что было в нем, пусть даже ежевичный сок, она собиралась его выпить. Она приложила носик кувшина к своим губам и позволила сладкому на вкус лимонаду заполнить ее рот и заскользить вниз по ее горлу.
Несмотря на все свои усилия, есть медленно, ее начало тошнить и трясти. Она слепо шагнула влево, падая на жесткий стул с неудобным углом. От резкого удара ее ноги подкосились, и стул сломался, отчего она оказалась на полу. Бриана начала смеяться. Слезы выступили из уголков ее глаз и стекали по ее щекам. Она нашла себе домик, но все еще спотыкалась о землю. Никто никогда не поверит, что принцесса ела руками сухую овсянку, а с ее подбородка стекал лимонад.
Приступ тошноты сменила сильная усталость. Бриана уже съела еду этой семьи и сломала их мебель, но она не думала, что она может сделать что-то, кроме как лечь головой на пол и закрыть глаза. Она заметила открытую дверь, ведущую в другую комнату в доме. Ее настроение поднялось - там ее ждала кровать. Из последних сил она поползла по деревянному полу, радостно заметив не одну, а три кровати. Ни одна из них не была огромной или богатой, как кровать в ее комнате в башне Элдена. Не было тяжелых драпировок, свисающих с крюков у изголовья, кровать не была покрыта пледом и горой мягких подушек ярких цветов. Подушки были плоскими, чистыми и выглядели очень удобными. Конечно же, все казалось удобным после нескольких ночей на твердой холодной земле... или недель? Ее восприятие отключалось, она не могла уже понять, что было реальностью.
Что ей действительно было нужно, так это выспаться. Ей нужно было бы оставить какую-нибудь записку для хозяев, но ее глаза слипались. Страх, голод и слабость совсем лишили ее сил. Она упала на самую большую кровать, слишком уставшая, чтобы даже проскользнуть под одеяло.
Слишком уставшая, чтобы даже попытаться увидеть сон с ее воином.

ЭТО БЫЛО ЛУЧШИМ, что они могли добыть на ужин, поскольку громкие голоса его братьев отпугивали любую дичь. Осборн посмотрел на Бернта. Через год он уже дорастет до уровня его глаз. Торбен тоже не отставал.
Если бы они все еще жили на своей родине, и он был бы хорошим старшим братом, Бернт уже бы показал все свои сильные стороны воина на своем Barenjagd (охота на медведя). Осборн почувствовал вину. Он должен был готовить своего брата лучше, подготавливая к обряду, чтобы сделать его мужчиной перед своим народом. Прежде всего, перед царством Урсы. Но больше не было никакой Урсы. Что хорошего в обряде охоты на медведя или в способностях берсеркера, если он даже с ними не смог спасти свой народ? Если единственное, что он мог – охотиться, как животное? Или быть наемником?
Тем не менее, беспокойство за брата не оставляло его. Главный обряд не был выполнен. Бернт имел склонность к жизни в лесу, у него постоянно было плохое настроение и приступы гнева, которые все же не были похожи на ярость берсеркера. Злой рок. Осборну придется что-то сделать. И как можно быстрее. Необходимость поторопиться буквально витала в воздухе. Но сомнения и страхи переполняли его. Что если он недостаточно поработал с Бернтом над ударами копья? И над соблюдением баланса в бою? Закалке нервов?
Осборн провел рукой по лицу. Больше, чем обычно, его мысли соответствовали мыслям и заботам его собственного отца. Он хоронил мысли об отце, наблюдая за огнем, в то время как его маленький сын Бернт спал рядом с ним. Только Осборн не был отцом Бернта. Он не обладал мудростью своего отца. Каким понятиям о чести мог он его научить? Он потерял свою много лет назад.
Его братья пронеслись мимо, остановившись у двери. Сегодня Бернт был в хорошем настроении, что было редкостью. Он рубил дрова в течение нескольких часов под палящим солнцем, не проявляя ни капли агрессии. В течение всего дня. Эти двое врезались в переднюю дверь, сбивая друг у друга шляпы и ведя себя все также громко. Но когда они не шумели? По крайней мере, он дал им беззаботное детство. По крайней мере, он смог дать им это.
Он думал, что оставил горшок овсянки на плите, теперь же он лежал на кухонном столе. Ложка была отброшена на деревянную столешницу, горстки зерна были разбросаны внизу по сторонам и будто ждали, когда их уберут.
- Кто это сделал? - взревел он.
Кувшин с лимонадом был грязным. Засохшие зерна овсянки прилипли к ручке, и казалось, кто-то пил напиток прямо из носика.
- Никто не захочет пить теперь из этого. Так трудно было достать кружку?
И когда он стал ворчливой старухой?
- Я не делал этого, - сказал Торбен.
- Я тоже, - ответил Бернт. Его плечи уже напряглись, настроение быстро менялось.
- Мне все равно, кто это сделал, - сколько раз он говорил это с того момента как взял на себя заботу и ответственность за своих младших братьев? - Вы оба поможете убрать все это.
И что дальше?
Осборн отошел, и звук треснувшей древесины нарушил напряженную тишину.
- Взгляни на стул, - он указал на то, что осталось от мебели после Бернта.
- Он уже был треснутый, - заворчал Бернт.
- Ты получишь навык деревообработки, - сказал ему Осборн.
Бернт посмотрел на него с вызовом.
- Я должен быть воином.
Да, и в этом-то и проблема.
- Ну, теперь ты будешь потенциальным воином, работающим с деревом, - сообщил он, словно констатировал факт.
Как долго он еще сможет это делать?
Торбен присел и потянулся за одной из треснувших ножек стула. Он перебрасывал ее из рук в руки, как Осборн когда-то перебрасывал копье. Осборн проигнорировал тот факт, что другой его брат также показывал все признаки будущего воина.
- Этот стул не развалился сам по себе. Его сломали силой, - его брат встретился с ним взглядом. - Здесь кто-то был.
- Я же говорил, что не устраивал тут беспорядка, - заговорил Бернт, его голос по-прежнему звучал непокорно и гордо. - Кто-то ел нашу еду.
- И кто-то сидел на нашей мебели, - вторил его брат.
Но Осборн почти не слышал их. Все его чувства обострились. Холод пробежался вниз, напрягая его мышцы. Теперь он заметил, что маленькие кусочки травы вели к их спальне.
Его пальцы заскользили по лезвию. Его брат уже протягивал сумку со шкурой берсеркера. Сумка всегда была поблизости.
Он бесшумно крался по деревянному полу. Говорить своим братьям отойти назад, было бесполезно. Кто-то вторгся в их дом. Никакие предупреждения Осборна уже не могли в бороться нем с инстинктами воина Урсы.
Тихий звук, похожий на стон, донесся из спальни. Напряжение спало. Его чувства берсеркера говорили, что то, что издало шум, не представляло угрозу. Но этот стон... Он прошелся по всему его телу, пробуждая в нем чувства. Чувства мужчины.
Они втроем заглянули в комнату.
- Кто-то спит на твоей постели. Она все еще там.
Осборн вошел в комнату. Женщина лежала на животе на кровати, ее длинные светлые волосы расстилались по подушке. Он почувствовал что-то первобытное.
- Она мертва? - прошептал Торбен.
Его взгляд проследил за тем, как ее спина тихонько поднималась и опускалась. Он покачал головой, отбрасывая остатки сущности берсеркера.
- Она спит.
Зачем они шептались? Эта женщина вторглась в их дом, испортила кухню и уничтожила их имущество. Но он не мог заставить себя возмущаться.
Женщина выглядела так, словно упала на кровать и уснула. Как воплощенная мечта большинства мужчин.
Она нежно вздохнула и приподняла ногу. На ней не было ничего, что скрывало бы ее. Ноги были босыми, и его взгляд проследовал вверх.
Черт побери. То, что осталось от ее юбки, было разорвано, и он мог отчетливо увидеть округлые изгибы ее ягодиц. Горячее и сильно желание поразило его. Ожесточило его. Пот выступил со лба.
Он заставил свои глаза опуститься ниже, на этот раз, он заметил глубокие порезы и ссадины на ногах, испортившие ее нежную кожу.
Как же...? Кто бы мог...?
Что-то росло в нем. Сила, такая же сильная, как и сила медведя. Не воинственная, но оберегающая. Присоединяющаяся к нему и растущая. Его.
- Уйдите, - приказал он своим братьям.
Не было необходимости повторять приказ. Они расслышали холодные повелительные нотки в его голосе. От него исходила сила. Столкнувшись, они выбежали в другую комнату.
Его лоб нахмурился, когда неуклюжая потасовка его выбегающих из комнаты братьев, побеспокоила ее сон. Она перевернулась, и его взгляд снова опустился вниз. Он никогда не видел столь аккуратного лица, ее кости были тонкими, а кожа выглядела слишком мягкой на ощупь. Ее подбородок был другим, не таким же мягко закругленным, как все остальное, а более упрямым. Этот недостаток делал ее еще более привлекательной. Розовые щечки и носик, как у того, кто слишком долго бывал на солнце. Ткань корсажа была слишком грязной и рваной, во многих частях отсутствовала, но Осборн мог сказать, что это было к лучшему. Прекрасна.
Кто она?
Женщина глубоко вздохнула, ее грудь поднялась, обратив на себя внимание. Осборн не мог отвести от нее взгляда. Просветы ее голой кожи выглядывали из-под одежды. Его глаза сузились, и он смог разглядеть радужную кожу ее сосков.
Его.
Первое впечатление пробудило тепло и желание в нем. Осборн шагнул к ней. Посмотрел сверху вниз на спящую фигуру в его постели. Он мог увидеть каждую линию ее лица. Темный отсвет от ее ресниц. Мягкие изгибы ее нижней губы. Он заставил свои руки держаться вдоль тела. Он сжал руки в кулаки, чтобы избежать соблазна прикоснуться к ней. Пробежаться пальцами по коже на ее руках. Ее щеках. Узнать, была ли она такой же мягкой, как выглядела.
О чем он думает? Она не была его. Один человек не мог обладать другим. Он заставил свое тело отступить.
И тут ее глаза открылись, зеленые и все еще сонные. Его взгляд метнулся к ее губам, растянувшимся в улыбке. Улыбке, предназначенной для него.
- Воин, - сказала она, прижимая подушку к груди, все еще больше спя, чем бодрствуя. Весь его контроль куда-то исчез. Осборну необходимо было почувствовать ее в своих объятиях, поцеловать ее. Он потянулся к ее плечам, привлекая податливое тело к себе. Ее глаза расширились, когда он опустил голову.
Он ощутил сладкую терпкость лимонада на ее губах. Но ничто в этом мире из того, что он когда-либо пробовал, не было так же хорошо на вкус, как она. Осборн закопался пальцами в грязных прядях ее светлых волос, притягивая ее еще ближе. Чувствуя мягкость ее груди на своей.
Его сердцебиение участилось, и он воспользовался ее податливыми губами и погрузил свой язык в ее рот, смакуя, переплетая свой язык с ее. Он никогда не пробовал ничего лучше. Он чувствовал, что это было хорошо. Он чувствовал себя так хорошо. За исключением...
За исключением одной вещи. Женщина, которая вторгалась в его сны. Она мучила его ночами. Оставляла его одного в муках, в борьбе с ожесточенным желанием и жаждой большего.
Он оставил ее губы в покое. Отстранил ее.
Звук их тяжелого дыхания заполнил небольшую комнату. Женщина подняла на него взгляд, в замешательстве ее брови выгнулись в дугу. Мурашки пробежали по ее тонкой шее и ключице. Этот поцелуй повлиял на нее так же, как и на него. Где-то в животе он почувствовал удовлетворение.
Она провела пальцами по его нижней губе, и ему захотелось пройтись языком по этому пути. Пососать ее пальцы. Чувства голода и желания, с которыми он просыпался после снов с ней, были сейчас десятикратно, стократно увеличены. Это ведь не сон… не так ли?
- Ты ведь реальна? - спросил он резким голосом.
Она медленно кивнула.
Теперь он знал точно. Женщина перед ним не была девушкой из какого-то сна, созданного его воображением, которое насмехалось над ним каждую ночь. Туман, который окружал ее в его снах, растворился. Она лежала перед ним. Осборн вспомнил о чувстве беспомощности, которое он почувствовал, когда пытался привлечь ее спину к себе в тот последний раз. Ему это так и не удалось.
Каким-то образом она появилась здесь. Она была ответственна за все мучительное желание, что он испытывал. Все его желания. Потребности. Стремления к чему-то, чем он не мог обладать.
Думал, что не мог обладать.
Его.
Да, она была его.
Его чувства берсеркера обманули его, посчитав женщину в его постели неопасной. Все в ней угрожало ему. А ведь до сих пор его способности берсеркера не подводили.
Было что-то в его глазах и губах, что пробудило в ней инстинкт самосохранения. Он снова потянулся к ней.
И вот тогда она закричала.

Всего комментариев: 0

Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
Регистрация | Вход

Категории

Список авторов

Статистика