Глава 2

В последнее время все мои сны были исключительно непристойными, сегодняшний не был исключением. Большие руки, с толстыми когтями и покрытые мехом, схватили мои груди. Они лапали мою одежду, стягивая ее с меня. Я стонала от ощущения этих рук на моем теле и выгибала спину, подставляя соски. Я хотела, чтобы их сосали, дразнили, поглаживали, ласкали. Но эти руки просто дергали мою одежду, и это не казалось таким сексуальным как в моих привычных снах. Мой пульс бился между ног, и я могла чувствовать тяжесть веса поверх себя. 
Да, подумала я. Да, наконец-то. 
Николина из сна издала гортанный рык, и он был повторен мужчиной, накрывавшим меня. Мужчиной, чьи руки рвали мой спальный мешок и сдирали порванную одежду вниз с моих ног. Мужчиной, чьи руки даже не закончили превращаться из медвежьих в человеческие...
Я проснулась от рывка, когда мужчина перевернул меня на живот так грубо, что это выбило воздух из легких. 
Дезориентированная, я встряхнула головой, чтобы прояснить мысли. Было темно, непроглядная тьма, ничего кроме бесконечных звезд сверху. Единственным звуком было частое, тяжелое, резкое дыхание. Мне это кажется? Сны были такими явными, что разбудили меня? 
Мгновенье спустя, руки... едва ли руки, все еще лапы – потянули меня за бёдра назад, поднимая их. Я почувствовала толчок чего-то твердого и горячего прижавшегося к соединению моих бедер, почувствовала когти, впивающиеся в мой зад. 
О, черт, нет!
Я взбрыкнула, грубо, отбрасывая более тяжелый вес мужчины с себя. Паника вспыхнула в моем теле, когда я ощутила, как его член толкается в меня сзади, но не проникает внутрь. Я толкнула сильнее, сбрасывая мужчину. 
Он скатился с меня с ворчанием и тут же пополз обратно ко мне, даже когда я рванула в другом направлении, откатываясь прочь. Я почуяла запах немытого оборотня, густой аромат океана и пингвинов, и мокрого меха, смешанный со слабым человеческим запахом. 
И тогда он снова оказался на мне, когда швырнул обратно на землю, навалившись на спину всем весом. Опять, я ощутила толстый стержень его эрекции и почувствовала, как он пытался раздвинуть мне ноги. 
– Эй! Нет! – протестовала я, крепко удерживая ноги сведенными вместе, даже когда мужчина пытался взобраться на меня. – Лейф, нет! Отвали нахрен с меня!
Когда ответа на мои мольбы не последовало, я перевернулась на спину и толкнула его в грудь руками. Я лишь мельком рассмотрела дикого медведя с длинными спутанными волосами перед тем как отшвырнула его от себя.
Может я и девчонка, но медведицы-перевертыши сильны. Я не собиралась позволить изнасиловать себя только, потому что у него помутнение рассудка. 
Он отполз на коленях и его глаза сверкнули в свете звезд. Он сгорбился в снегу, в нескольких футах, просто уставившись на меня. Его руки все еще оставались отчасти медвежьими лапами, а тело казалось излишне мускулистым все еще обращенным сочетанием медведя и меха, нежели человека.
Он точно ненормальный. 
Я сжала ноги вместе и натянула разорванный спальный мешок поверх своего, почти обнаженного теперь, тела. Отличный план, гений. Есть еще тузы в рукаве.
– Отвали, – приказала я ему. Мое сердце грохотало от страха так сильно, что, я уверена, он мог его услышать и решить, что может меня одолеть... и я не была уверена, что он неправ. – Я хочу, чтобы ты обратился в человека – полностью человека – и мы могли бы обсудить это. 
Он уставился на меня издалека, и я могла видеть, что его глаза все еще были дикими, он старался понять, о чем я говорю. Похоже мужчина меня не понимал. 
Это выглядело так... будто он забыл, как быть человеком. Он полностью потерял свою человеческую сторону. 
Что совсем не хорошо. 
– Лейф, – позвала я, когда он не пошевелился. Я смягчила голос: – Лейф Людвик. Ты помнишь меня? Я Николина Аасен. Из медвежьего клана Аасенов. Ты меня учил на велосипеде кататься, когда мне было восемь. 
Он дико зарычал и опять наклонился ко мне. 
– Нет, – ответила я твердо и плотнее прижала к себе спальный мешок. – Я буду драться, если понадобиться. Не думай, что я сдамся. 
Но он остановился. Он остановился и уставился на меня долгим взглядом, его глаза поблескивали в темноте. 
А затем он развернулся и побежал от моего лагеря, на всех четырех лапах, легко трансформируясь обратно в свою медвежью форму. 
Я тряслась в шоке, наблюдая за его уходом. 
Все пошло не так как я хотела. Совсем не так. Дрожа не только от холода, я собрала клочья своего спального мешка и одежды для сна и побрела обратно в палатку. Я ожидала увидеть Лейфа, возвращающегося, чтобы опять попытаться принудить меня к спариванию. 
Я спала с ножом в руке, просто на случай, если он опять будет безрассуден. Я приехала в поисках Лейфа, потому что не хотела, чтобы меня принуждали к сексу со старейшиной, женатым или мужчиной, связанным отношениями. Я приехала сюда не для того, чтобы меня насиловали. 
Но Лейф не вернулся. 
Я надела двое трусов и натянула на себя рваный спальный мешок, лежала в палатке, настороже, пока не наступил рассвет. Лейф так и не появился. В итоге, я заснула и мои сны были полны зубов, когтей и мужчин с длинными всклокоченными бородами. 
Когда я проснулась на следующее утро, настроение у меня было дерьмовое. Я не выспалась, потому, что просыпалась от малейшего шума, каждые пять минут. 
Пингвины закаркали? Я просыпалась. 
Камни посыпались в отдалении? Я просыпалась. 
Ветер зашуршал? Я просыпалась, представляя, что Лейф вернулся, чтобы снова попытаться спариться со мной.
Учитывая, что я была наедине с природой? Я особо не спала, и благодарить за это надо Лейфа. Я не хотела опять быть пойманной врасплох, особенно когда он полностью одичал. 
Последняя вещь, которую я хотела – это быть изнасилованной кем-то в медвежьей форме. 
Я развела огонь и вскипятила воду для кофе. Я привезла немного растворимого кофе с собой, но сегодня он мне просто необходим. Я была в замешательстве, и душой и телом. 
Я не могла иметь дел с мужчиной, который даже не помнил, что был человеком. Не могла. А учитывая, что у меня начиналась течка, я становилась все более и более беззащитной перед его атаками. На самом деле, даже атаковать не пришлось бы, потому, что если бы у меня возникла потребность в сексе, я бы приняла его знаки внимания, независимо от того, насколько они грубы. 
А они – грубы, это точно. Я насчитала восемь царапин на груди, одну на щеке и три синяка на животе от удара об землю, когда он швырнул меня. Мои бедра тоже болели. Везде, было больно. 
Более того, я взбешена. 
Лейф был проигранным делом. Он даже не помнил, как вернуться в человеческую форму. Я думала о его руках, сватавших скорее медвежьими лапами, нежели человеческими руками, как они двигались по моей коже, пытаясь удержать в позе для случки. Повреждения на моей коже были от его когтей. 
Я пыталась говорить с ним и ничего не получила в ответ. 
Мне придётся отправиться домой. У меня с собой есть спутниковый телефон, и я могла вызвать Миккеля обратно с Мак-Мердо. Он бы вернулся, чтобы забрать меня, и мы как-нибудь что-нибудь должны были бы придумать на счет моей течки. Должно же быть какое-то решение. 
Очевидно, я не могла остаться здесь. 
Пока заваривался кофе, я начала сворачивать свой порванный спальный мешок, вытирая слезы разочарования с обветренных от холода щек. Я плакала не от страха, а от несчастья. Все мои надежды последнего месяца были связаны с обнаружением Лейфа, которого я помнила тихим, нежным и эстетичным. Милым, любящим, и добрым. 
Это совсем не тот мужчина, с которым я столкнулась прошлой ночью. И я не хотела видеть этого одичалого человеко-монстра еще раз. Я просто должна поехать домой и решить, что делать, говорила я себе, утрамбовывая клочья моего спального мешка. Я бы поговорила с папой, чтобы посмотреть, что он мне посоветует. 
«Та, которая хочет быть еще одной в команде». 
Я вздрогнула от своих воспоминаний... и остановилась. 
Черт, черт, черт. 
Я застряла.
Я хотела, чтобы мой первый раз был особенным. С кем-то, кто испытывал бы ко мне привязанность и тем, кто нравился мне. Тем, кто был бы предан мне, а не просто обслуживал меня в интересах клана. С кем-то кто не рассматривал бы меня как бесплатный секс, просто потому, что клан не знает, что со мной делать, но при этом, я хотела быть уверенной, что ребенок, который родится у меня будет вер-медведем. 
Я заколебалась... и раскатала свой разодранный спальник. Мне надо остаться. Я не могла так легко сдать Лейфа. Даже если он пугал меня, прошлой ночью он все же был наполовину человеком.
Я просто должна уговорить эту половину выйти на поверхность. 
И как будто мои мысли могли вызвать его, я увидела массивное тело медведя-гризли в отдалении. Он направлялся к моему лагерю, вприпрыжку двигаясь по снегу. 
Я встала, поплотнее завернувшись в одежду. Утро было жгуче холодным, воздух неподвижен и сух, почти без ветра. 
Когда я наблюдала, медведь приближался пока не оказался в метрах пятнадцати от меня. Потом он присел, впившись в меня долгим взглядом, а затем склонился. Длинные спутанные волосы на его толстой шее пошли рябью и я увидела, как его тело стало превращаться в человеческое. 
Он менялся.
Удивленная, я отвела взгляд, чтобы дать ему немного приватности. Из всех вещей, которые я ожидала увидеть сегодня утром – это было самой маловероятной. Я предполагала, что придется опять выманивать его из укрытия.
Но он был здесь, сам пришел. Пытался измениться в человека. 
Трудно не увидеть в этом лучик надежды. Может эта бредовая идея в итоге сработает.
Когда я услышала шаги, хрустящие по снегу, я опять взглянула на Лейфа. 
Он стоял, прямо, уставившись вниз на свои руки, как будто они чужие. Его пальцы все еще с когтями и покрыты мехом, но это неудивительно – пальцы всегда менялись и контролировались в последнюю очередь. Пока я смотрела, он поднял руки к лицу и потрогал его – я заметила, что нос все еще был звериным.
– Возможно, ты захочешь подправить это, – сказала я услужливо и показала на лицо.
Он взглянул на меня, замер и закрыл глаза, сосредоточившись. Я видела рябь на его коже, когда он пытался управлять своими изменениями. Было ясно, что это даётся нелегко – я могла видеть пот на его обнажённом, грязном теле. 
Я никак не могла помочь и просто смотрела. 
Лейф был очень-очень голым. А под всей этой грязью? Очень привлекательным. Я удивилась, хотя не понимала почему. Наверное, я ожидала, что он будет более усталым от жизни и изнуренным, но не загорелым и жилистым, с тугими как канаты мышцы под кожей. Если он и был немного худощав, я решила, что это за счет трудностей жизни в виде дикого животного. Лицо его обрамляла кустистая коричневая борода, отросшая сантиметров на десять, волосы его висели длинными, спутанными колтунами до самых ягодиц. Бедра были подтянутые и я отвела взгляд, заметив его толстый – и возбужденный – член. Вместо этого, я сфокусировалась на его глазах, ярко-голубых на загорелом лице. 
Теперь его нос и пальцы стали человеческими, я увидела, как он аккуратно трогает свое лицо для того чтобы убедиться в этом. Когда он удовлетворился тем, что нащупали его пальцы, то опять взглянул на меня. 
– Привет, – мягко сказала я. Нас разделял небольшой костерок, и я не была полностью уверена, что предпримет мужчина, если я подпущу его ближе.
Его челюсти сжались на какое-то мгновение, он моргнул и прокашлял "Привет" мне в ответ. 
Я улыбнулась, было приятно услышать его голос. 
– Ты забыл как разговаривать? 
Он тяжело сглотнул, поморщился и опять опустился на корточки, как будто ему было тяжело стоять прямо. 
– Есть... немного. 
– Я понимаю. Нужно чтобы я дала тебе время? 
Он потряс своей головой с длинными, спутанными волосами. 
– Я... в порядке. 
– Ладно, – я не двигалась, я тоже присела на корточки, плотно сведя ноги вместе, пытаясь приглушить запахи моего тела. Спустя мгновение, я выпалила: 
– Ты собираешься опять напасть на меня?
Лейф потряс головой, в это раз яростно.
– Потерял... контроль. Пришел извиниться. Не был... собой. 
Он выглядел настолько полным отвращения к самому себе, что я не сдержала улыбки.
– Я заметила, – ответила я иронично. Если честно, я рада услышать, что он признает это. Если бы он не осознавал, что его реакция недопустима, тогда бы мне стоило беспокоиться. Я не упомянула, что моя приближающаяся течка была причиной, почему он напал на меня. 
Я не хотела, чтобы он опять развернулся и убежал, когда обнаружит мои настоящие намерения. "Привет, я здесь, чтобы сделать с тобой ребенка". Да скорее всего это не пройдет так уж хорошо. 
– Ты медведь-перевертыш? – спросил он, медленным и скрипучим голосом – он забыл, как говорить и память возвращалась медленно. 
Я нахмурилась. 
– Ты не помнишь меня?
Он потряс головой, его голубые глаза остекленели. Он переминался голыми ногами в снегу, и я осознала, что он скорее всего замерз. Антарктическая погода жестковата, даже для перевертыша. Я медленно поднялась и потянулась к своему разорванному спальнику, а затем кинула его ему. 
Лейф взглянул на сверток у своих ног, его широкие брови наморщились пока он рассматривал его.
– Надень это. – Сказала я услужливо и изобразила, что накидываю его на себя. 
Он еще мгновенье посмотрел, а потом сделал как я показывала, развернул мешок и обернул ими свои плечи. Через мгновение, пришло понимание, и он плотнее завернулся в него. 
– Тепло. Спасибо. 
– Что ты помнишь? – спросила я осторожно. 
Он задумался на какое-то мгновение, затем взглянул на мой огонь.
– Я помню этот запах. 
– Огонь? 
Он встрянул головой и указал на маленький серебристый котелок, стоящий на углях.
– Кофе?
Его рот изогнулся в улыбке, белозубо сверкнув. 
– Да, это оно. 
Я была слегка ошеломлена чисто мужественной красотой этой улыбки, и не смогла удержаться и улыбнулась в ответ.
– Хочешь немного?
Он кивнул и переступил ближе к огню, глядя на него. 
Ну что ж, неплохое начало. Я не была уверена, что ощущаю на счет того, что кофе оказался больше приманкой, нежели моя компания, но я довольствовалась тем, что есть. Беспокоило, что Лейф не помнил меня... или как носить одежду. И многое другое. Я размышляла, не был ли его мозг поврежден тем, что он прожил в облике медведя, по крайней мере последние полтора десятилетия. Большинство из тех, кто уходит в природу больше не возвращаются. Они просто сливались с природой и никогда не возвращались.
Может тому, что они не возвращались была причина. 
Я вытащила термокружку, ополоснула чистым снегом и налила в неё кофе. После чего протянула Лейфу, над маленьким дрожащим пламенем.
Он дотянулся до неё и его пальцы коснулись моих. Теплые, сильные. Меня обдало его запахом, и я почувствовала легкий трепет удовольствия в своем животе. "Это течка дает о себе знать, Николина", напомнила я себе. 
– Значит ты меня не помнишь?
Лейф поднес кружку ко рту и глотнул. Он покривился от вкуса, но сделал еще один глоток, как будто был не совсем уверен, нравится ему это или нет. Я улыбнулась, глядя на его реакцию. Я любила кофе очень крепким и горьким, и черным как ночь. Он уставился на свою кружку, а потом покосился на меня.
– Кажется я помню, что кофе было вкуснее. 
Я хихикнула от вида его неудовольствия. 
– Я не привезла с собой сахара. Прости. 
Он заворчал и опять взглянул на меня, изучая мое лицо. Я надолго задержала дыхание, но затем он потряс головой. 
– Я не помню тебя. 
– Я Николина. Николина Аасен. Мне было десять, когда ты ушел. 
– А сколько тебе сейчас? 
Он не знал сколько лет прошло? 
– Мне двадцать шесть. 
Он уставился на кружку с кофе в своих руках, и смотрел так долго, что стало неловко. Затем он опять поднял взгляд на меня.
– Сколько мне лет? 
Я прикусила губу. 
– Тебе было восемнадцать когда ты ушел, значит сейчас тебе тридцать четыре. 
Его брови опустились, как будто ему было удивительно это слышать. 
– Понятно. 
Мне хотелось спросить его помнит ли он почему ушел, но я не могла. Что если он не помнил, что Катя умерла? Что если это опять разобьёт ему сердце, и он снова убежит? Я тяжело сглотнула. 
– Ты помнишь... еще что-нибудь? 
– Немного. – Лейф сделал еще глоток кофе и постучал ногой. Я старалась не пялиться на его член, висящий между согнутых ног. Хотя, трудно было не смотреть. Он просто был... там. И бросался в глаза. Лейф опять заговорил. – Мои воспоминания туманны. В основном это снег... и пингвины. 
Я улыбнулась от услышанного 
– Похоже это все что есть на этом острове.
Он кивнул. 
– Я не думаю..., – Лейф моргнул и посмотрел на меня, полностью сосредоточившись. – Я не думаю, что мне нравится это на вкус. 
Я рассмеялась, удивленная его печальным признанием.
Лейф пораженно наблюдал за моим смехом, и его мышцы напряглись. Затем он расслабился, и я увидела лучики морщинок в углах его глаз, а рот изогнулся в ответной улыбке. 
– Мне нравится этот звук. 
В моем животе опять появился нежный трепет, и я плотнее свела бедра, теперь совершенно по другой причине. На сей раз, это было желание. 
Он напряженно уставился на меня на какое-то мгновенье и затем склонил голову. 
– Ты ранена. 
Я прикоснулась к длинной царапине на щеке. Она пульсировала, когда я задумывалась о ней, поэтому старалась забыть об этом. 
– Не сильно. 
– Это... от меня? – его рот перекосило, улыбка исчезла. – Я причинил тебе боль? 
Я слегка кивнула. Я не хотела ему лгать. 
Его лицо опустилось, и он опять посмотрел на кружку с кофе в своих руках. Очень медленно, он отставил его подальше к огню. Затем встал, скидывая спальный мешок. 
– Подожди, – обратилась я. – Не уходи. – У нас наметился прогресс. 
Но когда я поднялась на ноги, он отскочил в сторону и начал меняться. 
Разочарованная, я опять присела на корточки и смотрела на его удаляющуюся фигуру, за несколько шагов превратившуюся в медведя. Черт побери. Психика Лейфа очень хрупка. Мне надо аккуратней относиться к нему. Мне нужно вернуть его, и уговорить провести со мной больше времени в человеческом обличье. 
Я подняла кружку и допила кофе. Завтра, я сварю больше кофе и посмотрю, что из моих запасов может привлечь его опять нанеси визит. 
Следующим утром запах вер-медведя, вокруг моего лагеря усилился. Я спала в своей палатке, после того как сшила вместе куски спального мешка, и факт, что Лейф исследовал местность пока я спала, но не потревожил меня, был приятным. Это значило, что он понимал кем я была и ему было достаточно любопытно, чтобы вернуться. 
Это – хороший знак. 
Довольная, я вскрыла свои запасы и зарылась в них, размышляя, что могу приготовить на огне. У меня в заначке был шоколад – который я держала из-за гормонального всплеска, благодаря течке, и это показалось отличной идеей. Я вытащила плитку шоколада и заварила новый котелок кофе – немного слабее в этот раз, в ожидании появления Лейфа. И после этого закинула немного моего драгоценного шоколада в кофе и дала ему раствориться, стараясь подсластить напиток. 
Сама я кофе не пила. Я ждала, когда покажется Лейф. 
И ждала. 
И ждала. 
Пока я ждала, достала свой небольшой набор для шитья и закрепила швы на спальнике. Я наскоро сшила его прошлым вечером, но обнаружила, что даже маленькие дырки пропускают холодный воздух внутрь, так что я занялась закреплением швов и перешивкой мешка. 
Как только я закончила прокладывать стежки, направление ветра поменялось, и я уловила в воздухе запах вер-медведя. Я уронила свое шитье и подняла голову, как раз вовремя, чтобы заметить большую коричневую массу, которая двигалась по заснеженному холму в отдалении. 
– Лейф? – крикнула я. 
Ответа не было. 
– Лейф? Я снова сделала немного кофе для тебя. Сегодня он вкуснее, я обещаю, – позвала я. Мог ли он вообще понимать меня, когда был в форме медведя? Я прекрасно могла понимать английский даже в своей медвежьей форме, но я не провела в ней целых шестнадцать лет. 
Но, к моему облегчению, Лейф приблизился – человеческий Лейф – несколько минут спустя. Он выглядел неуверенно, скрываясь за углом палатки, как будто боялся подойти ближе. Его глаза смотрели на меня осторожно, и это снова были глаза дикого хищника, без проблеска человечности в них. 
Я приглашающе похлопала по спальному мешку рядом с собой. Я расстелила его как одеяло для пикника, поставила кружку с подслащенным шоколадом кофе в центре, крышка была откручена, так чтобы он мог унюхать его. Мне пришлось закинуть туда почти целую плитку шоколада для того чтобы достаточно подсластить напиток, зато доносящийся аромат был богатый и насыщенный. 
Лейф колебался только мгновение, а затем двинулся, чтобы сесть на одеяло и обхватил термокружку руками. Он попробовал кофе и зажмурился от удовольствия. 
– Николина, – простонал он. 
Я была поражена, услышав свое имя, произнесенное таким образом. Думаю, это его способ сказать спасибо, но как-то... странно. Приятно, но странно. 
– Пожалуйста, – сказала я ему и после этого натянула одеяло ему на плечи, чтобы укрыть его от колючего ветра. Было жгуче холодно, не смотря на солнечный день, и я надела несколько слоев одежды. Вид такого обнаженного Лейфа заставлял меня беспокоиться об обморожении, не смотря на его вер-медвежью природу. – Хочешь поесть чего-нибудь? 
Он долго изучал мое лицо, а затем кивнул.
– Если у тебя... если у тебя есть лишнее.
– У меня есть. – Я привезла много протеиновых батончиков с собой. Они не были вдохновляющей едой, но были компактными и их можно привести огромное количество. Я развернула один со вкусом шоколада и предложила Лейфу, так как он, похоже, оказался сладкоежкой. 
Лейф взял его и быстро съел, жадно проглотив. Вид того как он ел обеспокоил меня, и я задумалась, что было причиной – голодание или недостаток воспитания. Он сказал, что не любит пингвинов, но на этом острове особо ничего и не было кроме пингвинов. Может поэтому он был такой тощий.
– Хочешь еще один? 
После того как он кивнул, я дала ему еще один батончик и смотрела как он ест. После того, как с батончиком было покончено, он опять начал пить свой кофе, глядя на меня. 
Я не шевелилась. Просто смотрела на него и ободряюще улыбалась. 
Через некоторое время, он потянулся и коснулся моей щеки одним грязным пальцем, поглаживая. 
– Мне жаль. 
Это на счет царапины? Она почти зажила. 
– Не беспокойся об этом, – сказала я ему. – Она заживает. И ты был не в себе. 
Я знала какого это. Приближение течки было более чем слегка напрягающим, потому что мое тело... жаждало этого. Я опасалась того как я буду действовать ближайшие пару недель или около того, когда период охоты войдет в полную силу. У женщин-перевертышей довольно продолжительный период подготовки к течке. Я предполагала, что это должно помочь нам провести все должные приготовления, но также это означало длительный этап беспокойства и ожидания. 
Пальцы Лейфа продолжали гладить изгиб моей щеки, подушечки пальцев на моей коже ощущались прохладными и грубоватыми. Казалось, что его взгляд потемнел от напряженности. 
– Николина, – прошептал он опять. 
Я затрепетала от того как он произнес мое имя. Это звучало так... сильно. Эмоционально. 
– Могу я показать тебе кое-что? – спросила я его. 
Он кивнул. 
Даже если мне было больно оторваться от его нежного прикосновения, я встала и направилась в палатку, достала маленькую резную деревянную фигурку, которую привезла с собой. Я опять села рядом с ним и протянула ее. 
Это была маленькая резная деревянная фигурка медведицы в балетной пачке на поясе, балансирующей на шаре.
Он взял ее у меня и изумление отразилось на его лице. Он улыбнулся. 
– Я помню это. 
У меня перехватило дыхание. 
– Помнишь?
– Помню... – Лейф задумался на мгновение и затем взглянул на меня. – Я помню девочку с косичками в розовой пачке. Она дулась потому, что ее кузены могли обращаться в медведей, а она еще нет. 
Я тяжело сглотнула, мое сердце заболело от воспоминаний.
– И ты вырезал эту фигурку и дал ее мне, потому что хотел, чтобы мне стало лучше. 
– Я помню, – кивнув, сказал он. Лейф осмотрел меня, и его рука потянулась к моим волосам, заплетенным в две длинные косы. – У них почти тот же цвет, что и раньше. 
– Почти, – сказала я улыбаясь. – Все в моей семье рождаются и остаются блондинами. 
Его длинные пальцы двинулись к моему лицу, задели золотое колечко в моей ноздре. 
– Хотя, этого я не помню. 
Я засмеялась. 
– У меня был бунтарский период. 
– Почему?
Я заколебалась от этого мягкого и прямого вопроса и решила ответить честно. 
– Мой жених, Рэмси, был изгнан из медвежьего клана до тех пор, пока не принесет извинений. Ему было пятнадцать лет. И похоже он вообще не собирался возвращаться, чтобы жениться на мне, поэтому я решила, что могу делать что хочу. Я сделала пирсинг в носу и покрасила волосы в черный цвет. 
Лейф рассматривал меня какое-то мгновение, а затем его пальцы продолжили гладить мое лицо. 
– Но твои волосы больше не черные. 
– Не черные, – согласилась я. – Это выглядело ужасно. Но кольцо в носу мне понравилось, и я его оставила. 
– И как долго Рэмси не возвращался к тебе?
Этот вопрос причинил мне боль, больше чем я ожидала. 
– Он... он не вернулся. 
Слезы защипали мне глаза, боль от отказа от меня и теперь была острой как в первый день. 
– Он связал себя с вер-волчицей. 
– Тогда он дурак, – просто сказал Лейф. Его пальцы смахнули слезы, которые угрожали замерзнуть на моих ресницах. – И он не достоин твоей боли. 
– Знаю, – сказала я ему. – Но это тяжело забыть. 
Кривая усмешка искривила его рот. 
– А я, похоже, хорош в забывании. 
Я почти согласилась с ним, но удержалась. Казалось невежливым указывать на то, сколь многое он забыл. Я хотела спросить его, что он помнит о причине своего побега, но казалось он не хочет обсуждать это, а я отказывалась быть тем, кто заведет об этом речь.
– Как ты сегодня себя чувствуешь? 
Его рука упала, он опять взялся за кружку. Выпил. Подумал. Потом посмотрел на меня. 
– Я обеспокоен. 
– Обеспокоен?
Он кивнул. 
– Я понимаю, что что-то плохое произошло со мной, раз заставило уйти так далеко и скрываться. 
Ох. 
– Так и было, – произнесла я мягко. 
– Что это было?
– Ты уверен, что хочешь, чтобы я тебе рассказала? 
– Я совсем не уверен, – ответил он. – Но также мне интересно, почему ты здесь, спустя шестнадцать лет. 
"У меня начинается течка и мне нужен вер-медведь и ты единственный кто остался из тех кому меньше шестидесяти и, кто не связан с кем-нибудь". Но слова застряли у меня в горле. 
– Ты не можешь догадаться, почему я здесь? 
Лейф потряс головой, и его спутанные волосы затрепетали на ветру. Он выглядел как дикарь в этот момент, такой нецивилизованный, что я в очередной раз задумалась зачем я здесь.
– Хотя, я должен знать почему, да? – Он поднял термокружку и допил кофе, затем протянул её мне. – На самом деле, не рассказывай мне ничего. Я хочу посмотреть, что я смогу вспомнить сам. 
Я кивнула. 
– А если ты не вспомнишь?
– Возможно это будет благословением, – ответил Лейф. Он потянулся и поднялся на ноги, затем застенчиво улыбнулся мне перед тем, как повернуться и опять удалиться. 
Я позволила ему уйти, мои мысли были спутанными и сбивчивыми. Часть меня хотела удержать его, чтобы он остался рядом, и мы могли продолжить говорить... но Лейф знал, что есть какая-то проблема. Он понимал, что мое присутствие здесь не спроста и хотел выяснить причину этого. 
Потому что, если он не помнил о смерти Кати, это снова станет шоком для него... а я не хотела быть тем, кто сообщит ему об этом. 
Я не знала, что делать.
Поэтому просто смотрела как он уходил и ничего не сказала. 
В этот день он не вернулся, но на следующее утро, когда я проснулась, я нашла массивного, грубого медведя, вылепленного из снега, на одном из холмов, рядом с моим лагерем. 
Увидев это, я рассмеялась и захлопала в ладоши. Значит все-таки оставалась надежда. 

Переводчики: LenaF
Редактор: natali1875