Глава 1 - Джессика Андерсон - Повелитель Оборотней - Каталог статей

Главная » Статьи » Законченные переводы » Джессика Андерсон - Повелитель Оборотней

Глава 1

Глава 1

Двадцать лет спустя

Мир Людей

Рида Уэстон стояла на тротуаре и держалась за ручку двери в лавку «Черный Кот», и ее желудок скрутило. Отражение широко распахнутых глаз смотрело на нее из тонированного окна. Да, у незнакомки был тот же красноватый волнистый хвостик, как и у нее, и она тоже была одета в джинсы и потёртый кожаный пиджак. Рида достала его из своего гардероба сегодня утром, поскольку у нее не было особых причин наряжаться в эти дни. И да, это были ее ярко голубые глаза на фоне тёмных впадин, уже обретших постоянное место жительства на ее лице. Но если это она, то, что, черт возьми, она тут делает?

Как правило, Рида не ходила по всяким магазинам, связанным с магией, колдовством и прочим лавкам, выстроившимся вдоль набережной Салема, разве что кто-то позвонил бы в 911… но опять же, при нормальных обстоятельствах она бы и не врезалась шестью неделями ранее в кирпичную стену. И тогда она попросила МакЭвоя, владельца «Черного Кота», найти для нее книгу.

– Она у меня, – сообщил он, в сообщении на ее телефоне. – И если вам понравилась та картина, что вы купили, вам понравиться и все остальное.

Понравилась? Черт возьми, она потратила последние четыре дня, уставившись на вырезанную из дерева рамку. На картине с темным жутким лесом, полного узловатых и искривленных деревьев, просматривался намек на чьи-то глаза затаившиеся в тени. Скорее, она мечтала об этой картине… и других подобных ей.

Рида вздрогнула, услышав посторонний шум, и пожалела, что не взяла с собой оружие, а когда она увидела, что этот шум исходил от ее руки сжимающей дверную ручку, ее охватил озноб. Более того, она не знала, как долго простояла тут.

«Не удивляйтесь, если у вас будет наблюдаться нарушение сна, приступы паники, изменения в поведении, даже бессознательное выполнение каких-либо действий», – говорил ей психотерапевт. И да, у нее уже наблюдалось все выше перечисленное… кроме последнего. Это было ее первое полномасштабное бессознательное действие. Или, вернее, странное побуждение, которое практически притащило ее дрожащую от страха задницу сюда впервые в начале этой недели. Сегодня это случилось во второй раз. И ощущение было намного сильнее.

«Это не та книга, – сказала она себе. – Это просто еще одна копия». Правда, ее мать говорила, что книга единственная в своем роде. А это всего лишь переведенная копия, попытайся использовать то, что возможно, ведь ты же знаешь, что настоящей не существует. Говорила в ней практичная её часть, часть от ее отца. И вдруг она вспомнила образ майора с голубыми глазами пристально смотрящего на неё. Он стоял в присущей ему манере по стойке смирно, от чего она казалась выше своих истинных пять слишнем футов. Однако внутри нее шептал голос матери: «Хотя бы взгляни. Что ты потеряешь?»

– Мой рассудок, – пробормотала она себе под нос, игнорируя боль, бьющуюся под сердцем. Она поколебалась еще мгновение, затем встряхнула головой и толкнула дверь, задевая нависающей над ней колокольчик, звон которого разнесся по всему магазину.

Как и прежде, место разило специфично, словно ноги обсыпали песчаным тальком с приторным душком – запах, напоминавший ей о похоронах. Она осмотрела стеллажи возле двери, словно проводила обыск у обычного подозреваемого: вычурные открытки, книги о ведьмах, копия «Дома о Семи Фронтах» и тому подобное. Но сами стеллажи были сделаны из дерева, а не как обычно из металла, по бокам шёл странный извилистый резной узор, напоминающий череду зубцов. Стены были окрашены в черный, с зеленовато-белыми вставками, которые наверняка светились, когда МакЭвой выключал свет. В эту декорацию отлично бы вписалась статуя Мрачного Жнеца в три фута высотой, которая была заперта в стеклянной витрине и стояла за прилавком в задней части магазина, и Рида поставила бы все сто баксов, что это преображение привлекло бы кучу людей.

Да уж. Определённо не её место. Ей стоило просто уйти.

– Мисс Уэстон! – МакЭвой вышел из единственной двери для сотрудников, протягивая ей руку, его красные глаза выражали неописуемое удовольствие, которое могло быть как поддельным, так и совершенно искренним.

Средних лет, среднего роста приземистый мужчина, одетый в выцветший черный костюм, делавший его похожим на викторианского гробовщика и, она подозревала, что он приобрел его на распродаже в магазине «Костюмы Косби» находившегося чуть ниже по этой же улице.

«Не раздражайся, – сказала она себе, пожимая его руку и отвечая на приветствие. – Не он пришел к тебе». Это не его вина, что она чувствовала себя здесь совершенно неуместно. Проблема была не в расположении и уж точно не в нем.

– Сюда, – он направился к прилавку, рядом с деревянной витриной-окном, заполненной впечатляюще уродливой коллекцией ювелирных изделий из сверкающего лунного камня, а также глазами лягушки размером с гранат, которые казалось, следили за каждым движением Риды. Но это было всего лишь ее воображение. Верно?

Сдерживая возникшую дрожь, она напомнила себе, что не верит в магию, что это всего лишь уловка для туристов. Если обстановка подействовала даже на нее, то значит МакЭвой был лучшим в этой сфере, чем она думала.

Исчезнув за прилавком, он порылся там мгновение, а затем издал удовлетворенный звук. Когда он выпрямился, то держал черную с металлическими краями коробку с крышкой из картона, отмеченную на торце знаком Архивного Хранилища.

Рида подошла к прилавку, остановилась и задумалась, стоит ли ей сказать: «спасибо, но я передумала» или что-нибудь другое, чтобы избежать этого. Конечно, так было бы проще.

И тогда она сможет пойти домой, и заняться оформлением документов для судебной тяжбы дела Колби и Нью-Хейвен. Не то чтобы она хотела этим заниматься. Она просто рассматривала варианты.

Но эти практичные мысли, ушли на второй план, когда МакЭвой поставил коробку на стол и слегка ее приоткрыл. Риду омыло невидимой волной тепла, а потом кожа покрылась мурашками, и она почувствовала себя так, словно проснулась, хоть и не знала, что все это время спала. Торговец ухмыльнулся.

– Вам нравится?

– Оо, да, – выдохнула она. – Безусловно, да.

Потому что перед ней не просто какая-нибудь там книга. Это та самая книга. Она должна быть ею.

На обложке красовалась замысловатая резьба, с другой сценой в лесу: безумно красивая девушка на переднем плане в центре, куда-то шла по узкой тропинке. На девушке был длинный, развевающийся плащ поверх крестьянского платья, она оглядывалась назад, со смешанным выражением страха и восторга на лице. Там не было подписи автора, лишь название сверху резьбы. Рутакопхен.

– Красная шапочка, – прошептала она, словно услышав голос своей матери. «Не просто одна из рода, – говорила её мама, – но только тебе одной. Он был послан ко мне дорогая, чтобы передать тебе, когда придёт время».

МакЭвой взглянул на нее удивленно.

– Вы знаете этот язык? Судя по документам, она написана на каком-то непонятном диалекте Западной Европы, и никто не может ее перевести.

– Мне не нужен перевод, – Рида уже знала ее наизусть. Ее пульс замурлыкал, когда она потянулась к книге. Продавец ухватился за ящик своими тонкими пальцами и отодвинул его к себе. – Вы собираетесь ее купить?

Она положила пластиковую карточку на прилавок, прежде чем даже успела принять решение. Более того она даже не попыталась забрать ее назад, когда МакЭвой взял карточку двумя пальцами, хотя разум её предупреждал, что они ведь даже не разговаривали о цене.

Риду цена не волновала. Она должна обладать книгой, независимо от того, была ли та на самом деле настоящей или нет, действительно единственной в своем роде. И не потому, что каждый вечер ей снились странные отрывочные сны, в которых она приносила домой печать с камнями, выстроенными по кругу, прям как Стоунхендж. И не из-за чувства срочности, которое излучали зеленые глаза, приносившие тепло – которые покидали ее, заставляя проснуться с болью одиночества – а потому, что часть ее прошлого отсутствовала. И прямо сейчас эта мысль не давала ей покоя.

Когда МакЭвой взял ее карту, Рида провела пальцами по деревянной резьбе, и ее охватило странное волнение. Ее нервы и разум задавались вопросом, что, черт возьми, здесь происходит и почему она так себя ведет?

– Правда ли, что волк в этой версии не просто съедает красную шапочку? – спросил МакЭвой, ожидая распечатку чека. Он взглянул на нее со странным блеском в своих красных глазах. – В документах, говорится, что он, сначала, соблазняет ее, порабощает, играет с ней, пока ему не становится скучно и… лишь, затем съедает.

– Что-то вроде этого, – ответила Рида. Она умирала, как хотела полистать книгу, но не хотела этого делать перед ним, хоть и не знала почему, так же как не могла объяснить внезапный стук ее сердца и слабое дрожание рук, или прилива влаги чуть ниже живота. Она точно знала лишь то, что у нее дрожали руки, когда расписывалась на чеке, а затем закрыла крышку коробки и спрятала ее под мышкой. – Спасибо. Увидимся.

Или нет.

– Подождите, – окликнул МакЭвой, когда она направилась к выходу. – Я хотел спросить у вас.… Разве вы не коп? Та что…

Рида опустила голову, сжала коробку и быстро вышла из магазина. Она дошла до своей квартиры на окраине «опасного» района в старом доме, который пытались восстановить, уже целую вечность, где двое ее соседей притворялись, что её не замечают. Ее ужалила вина, но Рида говорила себе – как когда-то сказали ей – не вести себя так, чтобы они могли подумать, что она виновата в смерти ее напарника при ограблении алкогольного магазина. Большинство ее друзей и членов семьи просто не знали, что еще сказать ей, учитывая то, что Бенз был уже мертв в течение нескольких месяцев, а она по-прежнему бродила как приведение, выглядя, словно у нее умерла лучшая подруга.

За исключением того, что это не так. И это была ее вина. Не потому, что она сделала что-то не так, а потому, что вообще ничего не сделала, ничего. Она оцепенела. Просто стояла там, пока один из трех преступников не выстрел в голову Бензу.

В новостях сообщалось, что ей повезло выжить. Однако другие копы ничего не сказали. Ее соседи не знали, почему она спешила мимо них. Но неравномерное биение ее сердца не имело ничего общего с косыми взглядами и перешептываниями, или, осознанием, что ее отец и братья правы, когда говорили, что она не может «спасти мир». Вместо этого, был тяжелый вес коробки прижатой к ее груди, которую она сжимала так сильно, что ее пальцы онемели.

Рида дышала так часто, что ее голова практически закружилась от переизбытка кислорода, когда она вошла в свою маленькую уютную квартирку. Даже не остановившись, она вытащила из кожаной куртки кошелек и кинула его у двери, а затем подошла к узкому кухонному столу. Глухой стук коробки о столешницу напомнил ей, о том, что она даже не знала, за сколько купила эту вещь. Ее это не волновало.

– Итак, открой ее, – сказала она себе, слова прозвучали слишком громко, словно воздух вокруг нее затих, словно весь мир затаил дыхание. Или, быть может, это сделала лишь она. Рида придавала этому слишком большое значение, чем требовалось.

Ее пальцы по-прежнему дрожали, когда она села, протянула руку и коснулась деревянной крышки. Она говорила себе, что слабое покалывание было лишь в ее воображении, как и те пламенные сны, которые снились ей последние несколько ночей, были не более чем воспоминаниями о девичьих фантазиях перевернутых ее взрослым опытом.

Она провела рукой по тиснению. Rutakoppchen.

Версия Красной Шапочки с Волком грешником и соблазнителем дровосеком, героем спасающим девушку, и забирающим ее из старой жизни в новую, более лучшею. Смотря на эту книгу, прикасаясь к ней, она почувствовала себя ближе к своей матери, чем была за все эти годы. Даже если это всего лишь копия, она стоила всего, чем Рида могла заплатить.

Но она хотела знать, поэтому открыла книгу. Обложка поддалась со скрипом, словно старинная дверь. В горле Риды вдруг пересохло,… а глаза налились слезами при виде пустой страницы с двумя строчками элегантной прописи прямо по центру, написанных синими чернилами, более двух десятилетий назад.

Моей милой Эльфриде на ее восьмой день рождения, концовка истории, которую стоит прочесть, когда тебе исполниться шестнадцать.

Твоя мама.

Сердце Риды ушло в пятки, когда она коснулась пальцами последнего слова. Мама.

Старшие братья дразнили ее из-за возложенного на нее бремя, называли «принцессой» и тыкали в нее этим потому, что в книге не говорилось ничего, даже отдаленно напоминающего о них. Они были армейскими отпрысками и гордились этим.

«Ты никогда никуда не доберешься, оглядываясь назад».

Вдруг раздался голос майора настолько ясно, что казалось, произносивший это стоял прямо позади нее. Ну, его там не было. Он сейчас далеко за границей. Это были всего лишь слова из знакомого ей припева: глаза вверх и вперед, одну ногу перед другой, смотреть вперед, не оглядываясь.

Слова чтобы выжить.

– Это правда, – сказала она мягко. – Я знаю это правда.

Ей следует положить книгу обратно в коробку и отложить в сторону, быть может, даже запереть в сейфе, где она хранила новый паспорт. Рида должна успокоиться от того, что заветная памятная вещь вернулась к ней, и должна сосредоточить свое внимание на более важных вещах, таких как составление отчётов.

Но все же она перевернула страницу, не в состоянии взглянуть на картинку с молодой невинной девушкой. За ней следовал огромный волк – ее мать называла его оборотнем, идущий за девушкой по тропинке, наблюдая за ней, слишком уж человеческими глазами, когда она вошла в дом бабушки и обнаружила его пустым. Следующие несколько страниц показывали оборотня и девушку вместе, история рассказывалась больше в тексте, чем в картинке. Этот огромный лохматый зверь превратился в человека с горячими дикими глазами. Девушка смотрела на него, с волнением, перед ней был красавиц принц, без намека на его сущность волка. Но теперь Рида увидела нечто, чего она не видела раньше: девушка смотрела отстранено, она улыбалась кому-то, но не оборотню.

Живот Риды скрутило. Она видела такой взгляд на лицах жертв насилия. Она пролистала несколько страниц вперед, думая, что ее мать, должно быть, пропустила несколько страниц. Или она видела эти картинки, будучи ребенком, и не совсем поняла, что они отражали? Потому что теперь, Рида глядела на них глазами взрослого, тем более полицейской, работавшей по делам об изнасилованиях. К счастью таких дел было гораздо меньше, чем могло бы быть в столь суровом городе. Рида увидела девушку со стеклянным взглядом, словно та была игрушкой в руках оборотня, что вполне объяснили бы наркотики или «промывание мозгов». Или и то и другое.

Девушка не была соблазнена, её вынуждали.

Рида вздрогнула.

– Не совсем так я помнила эту часть.

Но опять же, большинство сказок начиналось с темных и кровавых сцен, редко достигавших счастливого конца со щенками и котятами, по крайней мере, пока до них не добрался Дисней.

Что-то загудело в глубине ее мозга, словно назойливый шмель – мысль, которая задержалась на достаточное время, чтобы уловить ее смысл.

– Бедная девушка, – прошептала она, касаясь образа молодой женщины, лежащей на массивной скамье возле очага дома, где горел небольшой огонь. Оборотень был в полуметре от нее, глядя в окно, словно высматривая малейшую тень опасности. Трудно было сказать, защищал он ее или удерживал в плену. Вероятно, и то и другое, в зависимости от того, с какой стороны посмотреть.

Рида заметила, что была слишком сильно захвачена тошнотворным образом двумерного персонажа, который внезапно стал тем, за кем числилось большое количество жертв, над делами которых она работала. Рида была настолько поглощена этой темой, поэтому, когда она перевернула следующую страницу и увидела, смотрящего на нее дровосека, её сердце пропустило несколько ударов

Затем она прошептала:

– Вот и ты.

Это было смешно, поскольку, как и та девушка, дровосек не имел ничего общего с картинками в сборниках рассказов. Он был выше всего этого. Он был героем.

Стоя в дверях комнаты и держа на плече топорище с длинной деревянной ручкой, он должен был выглядеть как любой лесоруб. Вместо этого дровосек выглядел здесь странно неуместным, словно странствующий рыцарь, забредший сюда из другой истории. Его обнаженные предплечья с закатанными рукавами были напряжены, как и все от беспощадно сокрушающих рук до массивного тела и лица, отражающим отвращение и решимость, как и полагалось в этой сцене.

Рида рассматривала все – копну его темных волос спадающих на благородный лоб и широкие скулы, его узкий, точёный аристократический нос, полные губы и квадратный подбородок, и его глаза… боже, его глаза. Они смотрели со страницы прямо на нее, и казалось, он был живым, хоть это была всего лишь черно-белая иллюстрация.

Хотя Рида знала, какого цвета его глаза.

– Зеленые, – прошептала она, вдруг затосковав по нему, что не имело никакого смысла, учитывая, что этого человека на самом деле не существовало. – У него зеленые глаза.

«Помоги ему».

Мысль пришла с голосом, словно ее собственный голос выдохнул эти слова из нее.

Озноб охватил её тело.

– Отлично, теперь ты фантазируешь наяву, – громко произнесла она, стараясь этими словами прогнать внезапное потрескивание в воздухе. Это не сработало. Воздух оставался тяжелым, словно бушевала гроза, сжимая её лёгкие и лишая кислорода.

На этот раз свист поднявшегося ветра на улице, словно шептал: «Помоги ему. Спаси его».

Ее сердце пустилось вскачь, когда она посмотрела в окно квартиры и увидела, что небо по-прежнему светлое и чистое, как и час назад, когда она ушла из магазина МакЭвоя. Но гром снова прогремел, вибрируя по подошвам ее сапог и через все ее тело, заставляя чувствовать себя опустошенной и одинокой.

«Он слишком одинок. Помоги ему».

Это был звук ветра, но соседние деревья не двигались, и легкие пушистые облака, неподвижно висели в небе.

Сдавленный стон вырвался из её горла, но паника, что породила его, осталась, унося ее разум так глубоко, что она даже не думала, что эти воспоминания все еще хранятся в ее сознании.

– Так что вы думаете – она сумасшедшая? – спросил ее отец врача. Она видела их через частично открытую дверь кабинета и отчетливо слышала, хоть их голоса и были тихими.

– Мы не используем подобных ярлыков, – с непроницаемым лицом ответил доктор, но ее отец сделал такое выражение лица, словно он получил ответ, которого он так ожидал. Доктор вздохнул. – Послушайте. Ее разум выстроил границы, чтобы справиться с последствиями травмы и потерями. Способ объяснить, как и почему это произошло, иными словами это значит, что разум Риды выбрал атипичные рамки, где она полагает, что ее мать не умерла, а скорее находится в ловушке магической земли, находящейся за пределами нашей собственной. Такое иногда происходит после потери родителей, особенно у детей ее возраста. Обычно это проходит само собой.

– И как долго?

– Месяцы, а иногда и больше. В основном это безобидно.

– Вы называете прогулку во сне через заднюю дверь в лес «безобидной»? Что если бы она заблудилась? Или, что еще хуже, ее нашел бы не тот человек? – на последнем его голос стал чуть громче, но потом он посмотрел на нее и снова понизил голос, чтобы сказать: – Помогите мне с этим, док. Мне и ребятам нужно, чтобы это закончилось. Нам всем нужно двигаться дальше.

Доктор ничего не ответил, и сердце Риды заколотилось от мысли, что он собирался сказать майору, что она была права, царство существовало, и иногда посетители случайно проникали туда через ворота, соединяющие миры. Внезапно воодушевившись, она наклонилась вперед в своем кресле.

– Есть несколько способов, которые мы могли бы попробовать, – ответил доктор, – Первое, что я бы порекомендовал избавиться от той книги.

Ее воспоминание вздрогнуло и испарилось, но сердечная боль осталась вместе с Ридой, удивленной от того, как это случилось. Не потому, что майор не пытался придумать что-либо другое, а потому что несколько месяцев терапии, последовавшие за этим, заставили ее не думать о книге, магии и монстрах.

Или даже о ее матери.

В полиции, конечно же, хотели поговорить о смерти ее матери, но Рида лишь пожала плечами и сказала: «Это было забавно». И это осталось бы таким, если бы она не нашла книгу. Или, скорее, если бы книга не нашла ее.

Гром гремел все ближе, хоть по-прежнему светило солнце. Ее взгляд невольно остановился на изображении дровосека, стоящего в дверях, смотрящего на нее со страницы с желанием во взгляде.

– Подавленные воспоминания, – сказала она тихо. – Вот к чему все это приводит, не так ли?

Смерть Бенза проложила трещину в плотине, и странное космическое совпадение, приведшее ее в магазин МакЭвоя, смыло опору поддержки, что означало, теперь вся выстроенная конструкция обрушится на нее. Странно, что она не возражала против этого, учитывая то, как гордилась своим самоконтролем и дисциплиной. Когда рухнули воздвигнутые ею стены, она почувствовала себя так, словно все это время бежала на месте, или, быть может, присела на корточки внутри себя, ожидая кого-то. И это был он.

Или нет? Что, если все это происходило лишь в ее голове? Что тогда? Рациональная логическая часть нее, принуждала вызвать помощь, чтобы ее кто-нибудь осмотрел. Вместо этого, она протянула руку, которая вдруг перестала трястись, и прикоснулась к странице, положив пальцы на грудь дровосека.

Ей не потребовалось много усилий, чтобы вспомнить волшебные слова, которым ее научила мама. Они сидели вдвоем на полянке возле пруда с утками, скрестив ноги, касаясь друг друга коленями. «Сконцентрируйся, – говорила ей мама снова и снова, но почему-то это никогда не казалось нотацией, ей никогда, ни не хотелось этого делать.– Закрой глаза, представь дверь и произнеси заклинание, и когда ты откроешь глаза, ты снова окажешься там, где тебе суждено быть».

Слова были не магическими, конечно, они не открывали странную дверь в волшебное царство. Но они точно те, что нужны ее разуму, чтобы смыть плотину раз и навсегда.

«Итак, – подумала она. – Почему бы и нет, черт возьми?»

И она сказала эти слова.

Трещина!

Молния расколола воздух вокруг нее и невероятно, это невероятно, но ветер разметал все вокруг, хоть она и стояла посреди своей квартиры. Риду охватила паника, и она застыла, парализованная страхом. Пульс стучал в ушах, и лишь эта внутренняя пульсация была ее единственным ощущением.

Рида попыталась позвать на помощь, но не смогла, попыталась оторвать глаза от книги, но не смогла сделать этого. Она застыла, потерялась в нем. Она закричала, но не произнесла ни звука, боролась с этим, но не сдвинулась с места. Глаза дровосека становились все больше и больше, пока она не перестала видеть все, кроме чернильно-черных точек, ничего не слышать, кроме ветра и не чувствовать

Королевство.

Мораг вырвалась из транса, гадание прервалось другого рода магией – кровной связью, которую она не ощущала много лет.

– Принц! – зашипела она, волнение пронеслось по ее жилам, когда она узнала источник сигнала. Наконец-то, ведь все это время она чувствовала, как заклинание скрывало ее добычу от нее. Она больше не могла следовать за ним. Даже после первой вспышки, силы поравнялись, связь оставалась внутри нее, подрагивая, словно биение сердца. Один из них проделал этот путь. Я смогу привести тебя к нему.

Заклинание ожило. Спасибо темному лорду.

Ее губы растянулись в улыбке, смотря на гадальное зеркало, в котором отражались дикий взгляд и краешки клыков, сверкающие из-под губ на лице хладнокровной роскошной брюнетки, не смотря на ее сорок лет. Она пережила гнев Мага Крови за неспособность убить принца Дайяна в первый раз, и, в конечном итоге, смогла вернуть назад его милость. Но она никогда не избежит той своей ошибки. А теперь… «Искупление», – произнесла она, слова эхом отразились от прохладной каменной стены покоев замка.

Слуга Нари стоял у очага со шваброй в руках и смотрел на Мораг. Старый гном соскрученнымипальцами, – которых теперь было лишь семь. Недавно его поймали за кражей мясного пирога, несмотря на то, что у него было достаточно монет, чтобы купить его себе самому – теперь Нари убирал пятна крови, оставленные на каменной кладке прошлой ночью. Вода в его ведре была темной, покрытой серой пенной.

– Повелительница?

– Передай сообщение Бестиарию. Я хочу, чтобы два самых крупных эттинса были готовы к охоте через час. – Трехглавые гиганты были чистой яростью, завернутой в голодную машину для убийств, которую нужно было лишь направить к цели. – И на зверей нужно надеть ошейники и заклинание управления. Я сама буду ими управлять, а ты будешь помогать мне, ухаживать за ними.

Он съежился и низким голосом начал просить:

– Быть может вы…

– Иди, – отрезала она с силой, достаточной, чтобы он взвизгнул и побежал к двери. Когда он ушел, она снова улыбалась своему отражению. – Моя жизнь и кровь, на этот раз я заберу его.

Она больше не повторит своей ошибки. Она не упустит его снова.

Всего комментариев: 9

Порядок вывода комментариев:

Maska8785 | 03.11.2015 | 12:35

(0)

Молодцы,спасибо огромное!!! За ваш труд!

Спам

Dark_ledy | 27.10.2014 | 22:38

(0)

супер. спасибо за переврд

Спам

Ибе | 30.01.2014 | 10:27

(+2)

А переводится еще тяжелее, поблагодарите переводчика. Лично я когда бралась за эту книгу смогла только половину пролога перевести и то с трудом sad

Спасибо за нереально тяжелый труд, у этого автора адски витиеватый слог sad

Спам

natali | 30.01.2014 | 16:21

(+1)

Спасибо за понимание, вы так точно всё подметили, очень тяжело переводится.

Спам

sumerki | 28.01.2014 | 12:26

(0)

Мне понравилось с загадкой))))) biggrin

Спам

Vata | 27.01.2014 | 18:47

(0)

Согласна с Loveless.
СПАСИБО за перевод, теперь ждемс продолжения))))
yes

Спам

Loveless | 27.01.2014 | 06:40

(+2)

Новая история о Красной шапочке? Интересно,начало заинтриговало... Спасибо за перевод smile

Спам

сими | 26.01.2014 | 20:56

(0)

Согласна, пока ничего не понятно.

Спам

софи | 26.01.2014 | 16:30

(0)

Как-то запутано. Читается тяжело.

Спам

Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
Регистрация | Вход

Вверх

© 2011-2019 | Разработчик сайта - студия дизайна | Хостинг от uCoz
Все материалы на этом сайте предоставлены исключительно в ознакомительных целях.Права на размещение книги принадлежат их законным правообладателям. Если вы являетесь автором или правообладателем и не желаете, чтобы ваша книга находилась на этом сайте - сообщите мне и она будет удалена.

Категории

Список авторов

Статистика