Онлайн: 4
Гостей: 4
Читатели: 0
Книг на сайте: 3642
Комментарии: 28551
Cообщения в ГК: 239
КатегорииАнгелы и демоны Бессмертные, боги Вампиры Магия Мифические существа Наши переводы Оборотни Постапокалипсис Призраки Самиздат Сверхспособности Слэш ЭротикаСписок авторов |
Глава 10
Глава 10 Жозефина натирала тряпкой уже чистые перила лестницы, удивленная, что со временем они не потускнели... из какого бы материалы ни были сделаны. Это было похоже на звездный свет и облака. Чуть выше нее висела люстра, в которой чередующиеся опалы, сапфиры и изумруды, казалось, крепились прямо к воздуху и отбрасывали радужные блики во всех направлениях, даже на пол, находящийся несколькими этажами ниже. Хотелось бы мне спрыгнуть. Глупый Кейн. Ему стоило убить ее, когда представился шанс. Но теперь она собиралась заставить его пожалеть. Да. Жозефине нравился этот план. Как он посмел согласиться жениться на принцессе Синде? Синда будет лгать, и изменять ему. Желание этой девчонки всегда быстро загоралось, но так же быстро угасало. Она пережует Кейна и выплюнет, не оставив ничего, кроме костей, которые Жозефина, рискуя своей жизнью, спасла. Как он мог хотеть эту девчонку? Как он мог не видеть того, что скрывалось за ее хорошеньким личиком? Глупый, глупый, глупый мужчина! Жозефина топнула ногой. Гнев легче перенести, чем еще один отказ. В тот момент, когда Кейн согласился на свадьбу, внутри нее что-то надломилось. Ее охватили темные эмоции. Жозефина едва не упала на пол и не разрыдалась. Едва не закричала: "Он мой! Весь мой!" Но он не был ее и никогда не будет. Как и она не станет его. Неужели Тиберий отдал бы ее Кейну, надеясь, что воин скорее, накажет ее, когда она будет дурно себя вести, чем его прекрасную новую жену? Неужели Кейн и правда накажет ее? Если он и впрямь это сделает... Жозефина впилась ногтями в тряпку. Я заставлю его пожалеть, что не умерла. Я заставлю его. Ее подбородок задрожал, и она шмыгнула носом. – Я хотел бы поговорить с тобой, Динь-Динь, – раздался мужской голос. Встряхнувшись от своих гневных мыслей, Жозефина осознала, что прямо рядом с ней стоит Кейн. Позади него стояли два охранника, тщательно отводящие от Жозефины взгляд, должным образом избегая ее, и все же продолжая выполнять свои обязанности, беззастенчиво подслушивать. Кейн только что сказал ей восемь слов, а это значит, что обрек себя на восемь ударов хлыста. Жозефина хотела, чтобы он страдал, но не таким образом. – Уходи, – сказала она, на всякий случай, вытирая глаза тыльной стороной ладони. – Оставьте нас одних, – приказал Кейн охранникам. – Как пожелаете, господин Кейн. – Пара охранников устремилась в противоположный конец коридора. – Тебе же известно, что не позволено разговаривать со мной, – сказала она. – Никому не позволено. – Ты хочешь, чтобы я потратил несколько слов, объясняя тебе, что делаю то, что хочу, и, когда хочу? Потому что я хочу. И не возражаю. Тридцать два удара плетью. И все ни за что! – Заткнись, глупый мужчина. Уголки его губ дернулись. Эта борьба с весельем ввела Жозефину в замешательство. Она только что оскорбила Кейна, а он смеялся над этим? "Я никогда его не пойму". – По крайней мере, твои глаза снова стали нормальными, – сказала она. Кейн погладил кожу под ними. – Ты серьезно? Тридцать четыре удара. Жозефина кивнула, надеясь, что ее молчание заставит его последовать ее примеру. Взгляд карих глаз Кейна прошелся по всему ее телу, заставляя его гореть. Что бы он там ни увидел, это, должно быть, разозлило его, потому что он провел языком по зубам. – Кровная рабыня – вот причина, из-за которой ты желаешь умереть, да? Жозефина прекратила попытки подсчитать его слова и просто ответила. Это была его спина, его мучительная боль. Если он не собирается помогать себе, она не собирается лезть из кожи вон и делать это за него. – Да. И что с того? Почему тебя это волнует? Ты обручен! – У меня нет никакого желания смотреть, как тебе причиняют боль. И все же за прошедшие несколько часов ему удалось причинить ей боль гораздо большую, чем от всех порок вместе взятых. – Просто оставь меня одну, ладно? Ты не рок звезда, какой я тебя считала. Он вздрогнул. – Прости, что разочаровал, но все, что я делал с того момента, как нашел тебя в лесу, я делал ради тебя. Красивые слова и ничего более. Он увидел Синду и захотел ее, как любой другой мужчина, и это не имеет ничего общего с Жозефиной. Они, молча, смотрели друг на друга. Он возвышался над ней, такой сильный и дикий, каким мог быть мужчина, и она чувствовала себя маленькой на фоне него... окруженная его безоговорочной мужественностью, загнанная в ловушку. Но в такую великолепную клетку. Руки и ноги Жозефины затряслись. Ее дыхание участилось, и она отметила, что Кейн пах лесом, в котором ее нашел. Сосной и росой, чистотой и незапятнанностью приторными ароматами, которые предпочитали Опуленты. Больше никакого намека на аромат роз, который Жозефина ощущала в номере мотеля. Во время побега, она провела небольшое расследование. По-видимому, когда бессмертный пахнет розами, он близок к смерти. Как близко к смерти подобрался Кейн? И почему она так долго желает протянуть руки, что погладить ладонями его грудь, ощутить его тепло и силу, заверить себя, что Кейн здесь и он настоящий, и, сладкое милосердие, ее кровь горит, а губы покалывают, как-будто она поддалась его соблазнению. Кейн не был ни ее другом, ни бой-френдом, ни даже ухажером. Он напрягся и скрестил руки на груди, очевидно ожидая, что она... что? – Не знаю, что тебе от меня нужно, Кейн. – То же самое могу сказать о тебе, – мрачно ответил он, и в его глазах вспыхнул гнев. Разочарование стянуло его кожу, а решительность превратила губы в тонкую полоску. Кейн шагнул вперед. Жозефина шагнула назад. Так продолжалось до тех пор, пока она не уперлась спиной в перила, и дальше отступать было некуда. – Ты знаешь, чего хочешь от меня? – Да, – прошептала она. – Чтобы ты ушел. – Прежде чем я сломаюсь. – Я тебе не верю. Думаю, что ты чего-то хочешь... Я думаю, ты хочешь меня. Порой ты так на меня смотришь... – Нет, – ответила она, покачав головой. – Кажется, мы говорили о том взгляде. – Я не хочу тебя, – прохрипела она. – Есть разница между не хотеть мужчину и не желать хотеть мужчину. Так о чем ты, Динь-Динь? Она сглотнула. Ни в коем случае она не ответит на этот вопрос. Кейн оперся руками о перила по обеим сторонам от нее, удерживая Жозефину в ловушке. Она так дрожали, что едва не подкашивались ноги. – Ты заставляешь меня чувствовать... ты заставляешь меня чувствовать, – сказал он тихо, яростно, – а мне это не нравится. Я хочу это остановить. Здесь и сейчас. Впервые за время их знакомства он боялся ее. В нем была какая-то напряженность, которую Жозефина не отмечала раньше, предчувствие неконтролируемой опасности. – Понятия не имею, о чем ты говоришь. Его взгляд сцепился с ее, заключая в ловушку, поглощая ее и в то же время отталкивая. – Разве? – В его мягком тоне таились тысячи темных ласк. – Я... я... Секунды шли. Одна за одной. Ни Кейн, ни Жозефина не двигались, ничего не говорили, лишь смотрели друг на друга. Но почему-то эти секунды показались Жозефине самыми интимными, чем что-либо испытанное ею в жизни. Более... наэлектризованными. Она провела руками по его каменно-твердой груди, восхищаясь излучаемой им силой. – Ото-отойди. – Его сердце бешено колотилось, как и ее. Это был шок. Откровение. Наслаждение. Он отошел от нее, разрывая связь, разрушая электрическое напряжение. Это было то, чего она хотела. Но Жозефина осознала, что ей ненавистно быть без этой связи. – О чем ты спорил с королем? – спросила она, пытаясь выглядеть незаинтересованной... но провалилась в этом. – Имеешь в виду, с твоим отцом? Она подняла и опустила плечи самым обычным образом, на какой оказалась способна. – Я представляю собой то, что он говорит. Кейн протянул руку, словно хотел погладить щеку Жозефины, но так и не коснулся ее, а сжал руку в кулак и опустил. – Мы выпили немного виски, выкурили по сигаре и обсудили подробности бала по поводу помолвки. Немного поиграли в шахматы. Я выиграл, а он обиделся. Бал. Бал, на котором Жозефине придется присутствовать в качестве рабочего персонала. Ее вынудят нарядиться, а затем заставят разносить гостям напитки и закуски. Женщины будут задирать носы, и игнорировать ее, а мужчины позабудут о своей неприязни, и будут шлепать ее по заднице и, возможно, даже попытаются затащить в укромный уголок. Жозефине придется приклеить фальшивую улыбку и делать вид, что в ее очень темном мире все хорошо. А в это время Кейн будет баловать уже избалованную принцессу Синду. Несправедливость клокотала в горле Жозефины, затрудняя дыхание. – Тебе посчастливилось остаться в живых, – напряженно произнесла она. – Тиберий – величайший неудачник на все времена. Он проигнорировал ее слова. – Давай поговорим о твоей сестре. Она уже завладела его умом. Жозефину охватила ревность. Ревность и такая сильная боль, что девушка понятия не имела, как до сих пор держится на ногах. – Что ты хочешь знать? – Она одержимая, да? – Да. Ее муж был хранителем Безответственности, и после его смерти... Кейн обнажил зубы и зашипел. – Что случилось? – спросила Жозефина, которую захлестнул порыв беспокойства за него. – Ты сказала, что ее муж был, одержим демоном... Безответственности? – Да, верно. Несколько веков он был заключен в Тартаре. Он умер, пока... ты же знаешь Синду, и каким-то образом демон оказался в ней. Вот почему наша раса так тщательно и внимательно изучала тебя и твоих друзей. Ну, вообще-то, это послужило одной из причин. Он запустил руку в волосы. – Не могло быть ничего хуже. Уильям пытался предупредить меня, говорил, что я должен делать выбор, но я думал... надеялся... и она же блондинка, как девушка на картине, и... ну, это не имеет значения. Это произошло. Она та, кто есть. Я справлюсь. Я все выясню. Как-нибудь. Она не могла разобрать его бормотание. – О чем ты говоришь? Он снова проигнорировал ее слова. – Говоришь, вы изучали нас? – Ну, да. – Нас – это меня и моих друзей? – А кого же еще? – Как? – Уверен, что хочешь правды? – Да. – Шпионы фей на протяжении веков следили за вами, ребята. Они докладывали обо всем увиденном, и публиковали книги, продавая по всему миру. – Шпионы, – ровно произнес Кейн. – Книги. – Картины. Дискуссионные кружки. Фанатские собрания. Не отрывая взгляда от Жозефины, Кейн опустил голову, едва подбородком не достав груди. – А ты член фанатского клуба? – Естественно. Кейн выгнул бровь – знак для того, чтобы Жозефина продолжала. Так она и поступила. С радостью. – Я член клуба "Коснись меня, Торин". – Она мечтательно вздохнула. – Он такой добрый и заботливый, всегда защищает окружающих. Кейн схватил ее за предплечья и сильно дернул к своему телу. Осознав, что натворил, он тут же вернул ее на место, подальше от себя, и опустив руки, пробормотал: – Прости. А мне не жаль. Вся эта сила... Перестань наслаждаться его прикосновением. Перестань его жаждать. Кейн не для тебя. – Ты будешь держаться от Торина подальше, – сказал он. – Но встреча с ним – единственная вещь, которую я хотела сделать, прежде чем умереть. Кейн закрыл глаза, словно моля о спокойствии, и резко выдохнул. Одна из драгоценностей, висящих на люстре, раскачалась и, плюхнувшись вниз, разбившись об голову Кейна. Он поежился и вытряс кусочки из волос. – Да уж, такого никогда не случалось раньше. Ты в порядке? – Да, – сквозь зубы процедил Кейн. – Хочешь знать название своего фан-клуба? – искренне спросила Жозефина. – Нет, если ты в нем не состоишь, – еле сдерживаясь, произнес он. Нет, она не была официальным членом клуба. – Что бы ты знал, хобби Синды включают в себя удары ножом в спину, вызывание неприятностей и разрушение жизней. Ты никогда не будешь с ней счастлив. – Это она приговорила тебя к Бесконечному сну, да? – спросил он. – Ты, а не она хранитель Безответственности. – Кейн потер виски. – Именно поэтому ты оказалась в аду. Казалось, что он больше говорил это себе, нежели ей. – Да. В Бесконечном сне множество дверей, и одна из них ведет в Сидуар. Меня втолкнули внутрь, бросили в яму на тысячу лет, но здесь прошел всего лишь день. Днище находится в центре ада, и я наконец-то его достигла. – Тысяча лет, – хрипло произнес Кейн. – Еще одна причина твоего желания умереть. Ты не хочешь снова испытать такое мучение. Мучение. Такое безобидное слово для описания того, что произошло. – Мы все слышали истории об этом месте, но, ни одна из них не верна. В той яме темно, никакого проблеска света. Там полнейшее безмолвие. Ты даже не можешь услышать собственный крик или мольбу о помощи. Там пусто. Ничто тебя не удерживает. – Жозефина покачала головой, чтобы изгнать воспоминания. – Нет, я не хочу снова это пережить. Тело Кейна охватила странная вибрация, как будто он едва сдерживался, чтобы не поддаться акту насилия. Он побледнел. – Кейн? – Все в порядке, – отрывисто произнес он, а затем удивил Жозефину, взяв ее за руку, переплетясь с ней пальцами и держа ее так, словно девушка была спасательным тросом. Соприкосновение длилось всего лишь несколько секунд, но их оказалось достаточно, чтобы она почувствовала головокружение. Чтобы скрыть свое замешательство... и внезапную неспособность дышать... Жозефина направила все свое внимание на тряпку, которой снова начала натирать перила. – У меня уйма работы, Кейн. Прости, но я вынуждена попросить тебя уйти. – Почему бы не покончить жизнь самоубийством? – продолжил он, игнорируя ее слова. – Не то чтобы я подобное поддерживаю. Я против, и если ты так сделаешь, я заставлю тебя об этом горько пожалеть. Мне просто любопытен твой ответ. – Я не могу. – Объясни. Жозефина вздохнула. – Что бы я с собой ни делала, это приносит лишь страдание, но не смерть. Кейн нахмурил лоб. – А что если тебе удастся обезглавить себя? – Мое тело отрастит новую голову. – Не может быть. Одного из моих друзей обезглавили, и мы ничего не смогли сделать, чтобы спасти его. – Это не меняет тот факт, что я в такой ситуации восстановлюсь. – Это невозможно. Жозефина перегнулась через перила и снова вздохнула. – Я тебе это докажу. – И в процессе сбежит от эмоций, которые в ней пробудил Кейн. Стараясь скрыть страх, она взобралась на перила. Позади Жозефина слышала топот охранников. Кейн схватил ее за руки и вынудил спуститься. Он был даже теплее, чем прежде, а хватка его была осторожной, но твердой. Кожа Жозефины мгновенно стала чувствительной. Ее покалывало. Ее уши покалывало от теплого дыхания Кейна. Ее взгляд впитывал правильные черты его лица, ноздри втягивали декадентский аромат. У Жозефины слюнки потекли от желания попробовать вкус... вкус... Кейна. – Не подходите, – крикнул Кейн. – Я ее держу. Мужчины повиновались. – Мне не нужна демонстрация, – сказал он ей напряженным голосом. – Я верю тебе, и не важно, звучит это слишком надуманно или нет. Хорошо? Кристаллики на люстре начали сильно греметь... а секунду спустя вся люстра целиком рухнула вниз, скатываясь все ниже, ниже и ниже, пока не грохнулась на пол первого этажа. Во все стороны разлетелись осколки стекла. Кричащие люди разбегались кто куда. Кейн выругался себе под нос. – Не обращай внимание на случившиеся. Расскажи о своей проблеме. Жозефина кивнула, потому что ей не хотелось думать о беспорядке, который ей придется убирать. – Как бы я ни пыталась себя убить, я в течение недель, месяцев страдаю от боли, даже если мои органы валяются на земле. Все со временем отрастает или исцеляется. – Как такое возможно? Легко и просто. – Ты же знаешь, как я одним касанием впитываю способности других? Так вот, Тиберий может делиться способностями с другими. И одну из способностей он передал мне. – Но способности, которые ты впитываешь, действуют недолго. – То, чем делится Тиберий, имеет свойство задерживаться, – просто ответила Жозефина. Кейн снова потер виски. – А что насчет твоей способности вторгаться в мою голову? Повернувшись за своей тряпкой, чтобы Кейн не смог увидеть внезапно накатившие слезы, Жозефина тихо ответила: – Это была способность моей матери, которую она прямо перед смертью мне передала. Думаю, она осталась со мной, потому что ей некуда деться. – Но твоя мать же была человеком. Откуда у нее способность фей? Жозефина ощутила резкую боль в сердце, когда произнесла: – Должно быть, я унаследовала эту черту у нее. Один из ее дедов был феем, но линия стала настолько слабой, что маму считали человеком. Наступило молчание, а затем Кейн произнес: – Тебе слишком ради многого стоит жить, Динь-Динь, и я не хочу, чтобы пока я здесь ты искала убийцу. Понятно? Она не могла ему это пообещать, о чем красноречиво сказало ее молчание. Кейн наклонился и прошептал: – Я убью любого, кого ты попросишь. Им будет больно, они будут молить о пощаде и кричать, как ты, когда находилась в Бесконечном сне. Вот только их страдания не закончатся также быстро, как твои. Тысяча лет? А как тебе десять тысяч? Жозефина задрожала и схватилась за перила. – Ты должен разрешить мне делать то, что я посчитаю правильным. – В то время как то, что ты считаешь правильным на самом деле неверно? Нет. Ты принадлежишь мне, и я буду за тобой следить. Она резко подняла взгляд. Его щеки вспыхнули. Теплые потоки дыхания овевающего Жозефину резко прекратились, когда Кейн выпрямился. – Я хотел сказать, что сейчас ты под моей ответственностью. Я хочу, чтобы ты была цела и невредима. "Ты принадлежишь мне". От этих слов тело Жозефины ожило. Пульс участился. В животе появилась дрожь. Каждый дюйм ее тела согрелся. Но ощущения отступили, когда Кейн поправился. Она была его обязанностью, и ничего более. – Что случилось? – Кейн зажал локон ее волос между пальцами, от чего у Жозефины начал покалывать череп. – Ничего. – Она отвела в сторону его руку. В одну секунду Кейн излучал тепло, а уже в следующую – холод, испугавший Жозефину. Ей это не нравилось. Кейн нахмурился. – Скажи, что ты не задумала что-нибудь глупое. – Я не могу это сказать. И вообще, я считаю этот разговор глупым, и все же почему-то принимаю в нем участие. Кейн ничего на это не ответил. – Должно быть несколько вещей, которые ты хочешь сделать перед смертью. Помимо встречи с Торином, – произнес он сухим тоном и закатил глаза. Было кое-что, что она хотела сделать... Взгляд Жозефины опустился на губы Кейна. Она хотела его поцеловать. Просто жаждала этого. Жозефина сглотнула и хрипло спросила: – Например? – Ну и кого теперь бросает то в жар, то в холод? – Например... влюбиться. Влюбиться. Да. Это то, чего она жаждала, особенно темными ночами, когда мужчины колотились в дверь комнаты, которую Жозефина делила с семью служанками. Женщины всегда хихикали, возбужденно ждали, когда на них обратят внимание, поцелуют, прикоснутся, а может и что-то большее. – Ты когда-нибудь влюблялся? – спросила она. – Нет, – ответил Кейн. – И, тем не менее, ты занимался сексом. Множество раз. – Внезапно Жозефину не обрадовали ее мысли. Кейн отрывисто кивнул. – Думаю, ты слышала об этих историях. – О нескольких. – Шпионы становились свидетелями его эротических актов в общественных местах. Жозефина задумалась о том, что же происходит, когда Кейн за закрытыми дверями, и вздрогнула. – И какая была последней? Резкость вопроса удивила ее. – История? Кейн кивнул. – Год назад. Нам рассказали о твоем очередном перепихоне на одну ночь. Кейн расслабился. – Если ты надеешься на эксклюзивные подробности, ты их не получишь. – Я и не надеялась. Хотя, если бы на твоем месте был Парис, я бы молила о них. – Жозефина мечтательно улыбнулась. – Милый, прекрасный Парис. – Женщина, ты испытываешь мое терпение. У Париса уже есть женщина, которая очень могущественна, и не найдет твое ерничество забавным. – Кейн подался вперед, столкнувшись с Жозефиной нос к носу. – Да даже если бы ее не было, все равно ты моя. Не забывай это. В этот раз Кейн не стал исправляться, объясняя другой смысл слов "ты моя", и тело Жозефины вновь окутало тепло, со скоростью света распространяясь по венам и – о, славные небеса, – сердцебиение девушки тут же ускорилось как никогда, кости начали плавиться, а остальная часть нее по ощущениям стала напоминать жидкость. – Твоя обязанность? – с дрожью спросила она. Кейн щелкнул Жозефину по носу, выводя ее из транса, и произнес: – Мне много о чем нужно подумать. Я найду тебя чуть позже и дам знать, что решил. – Решил? – Жозефина схватилась за края его футболки. – Насчет чего? – Ты узнаешь, когда я узнаю. – Кейн вырвался из ее хватки и зашагал прочь ни разу не оглянувшись. К нему тут же присоединились охранники, вероятно, намереваясь сопроводить его к королю для порки. Жозефина едва не сказала, что примет на себя его наказание. Ее уже раньше пороли, и она могла снова это пережить. Но Жозефина ничего не сказала. Кейн был женихом Синды, и она не могла позволить себе забыть об этом. Даже когда его слова "Ты моя" эхом звенели в ушах. *** Слишком. Много. Проблем. У Кейна голова шла кругом. Синда была одержима демоном Безответственности, но это Динь-Динь провела время в Бесконечном сне. Синда была блондинкой, и вполне могла оказаться девушкой с картины Даники. Но, казалось, его ориентированность согласна с тем, что об этой девчонке нужно заботиться, но есть еще и Динь-Динь – брюнетка, которую Кейн жаждал и разумом и телом. Ее печальный ясный взгляд разрывал его изнутри. Губы девушки были такими пухлыми и красными, и... манящими их облизать. Да. Идеальное определение. У ее тела были совершенные формы... просто-таки опасные. И она хотела Торина. Или Париса. В прежние времена он бы отлично с этим справился. Динь-Динь не принадлежала к типажу женщин, которых бы он захотел. Он бы нашел ее слишком милой, слишком невинной и не подходящей Бедствию. Но Кейн бы ошибся. Он забыл об одном очень важном моменте. Да, Динь-Динь была милой, да, она была невинной. Но она была и сильной. Несгибаемой. Идеальной. То, что Кейн к ней чувствовал, не походило ни на что, что он ощущал с другими женщинами. Это чувство гораздо сильнее. Настолько, что подавило его отвращение к себе, оттенило воспоминания и полностью поглотило. Кейну начинало нравиться прикасаться к ней, невзирая на боль, которую она вызывала. Но мысль о том, чтобы заняться с ней сексом... нет. Он лишь ее разочарует. Воспоминания возьмут над ним верх, и он опозорится, когда его начнет тошнить. Он не способен доставить ей удовольствие, но и не возникнет риска ее разочаровать. В ее жизни и так хватало разочарования и унижения, зачем ей их добавлять. Он не сможет ублажить ее как девочек в клубе, поэтому придется действовать по-другому. Динь-Динь заслуживала большего. Лучшего. Но Кейн не способен дать ей, ни того, ни другого. И что сделает Бедствие, если Кейн когда-нибудь затащит Динь-Динь в постель? Находиться так близко к ней, раз за разом прикасаться и так сильно желать ее поцеловать – все это, в конце концов, подведет демона к грани. Бедствие бушевало, ревело от разочарования, колотилось в черепе Кейна в усилии увести его от нее. Он оставался на месте, отчаянно желая еще хотя бы секундочку провести с девушкой, ощущать ее аромат, смотреть в ее глаза... нуждаясь в еще большем контакте. И вот тогда рухнула люстра. Сейчас же он ворвался в отведенную ему спальню и захлопнул дверь прямо перед носами его сопровождающих. Он почти ожидал, что эта парочка ворвется внутрь за автографом, но охранники умно предпочли дожить до конца дня. Они не знали, что король отменил свое решение насчет порки. Кейн выиграл их партию в шахматы и призом было свободное общение с Динь-Динь. Он мог рассказать Динь-Динь правду, но ему понравилось, как она сильно за него беспокоилась. Как бы она на него не сердилась, ей не хотелось, чтобы он страдал. Имела ли она понятие, какое оказывала на него воздействие? Нет. Вероятно, нет. И что ему делать с этой девчонкой? И что ему делать с принцессой? И, к черту все это, зачем он вообще размышляет над этими вопросами? Он находился здесь не для того, чтобы обзавестись парой, даже не представлял, что одна из мойр ему предскажет. Кейн прислонился к двери и тяжело выдохнул. Он был здесь, чтобы спасти Динь-Динь. А после этого он уничтожит Бедствие. Тогда и только тогда он поймет, что делать со своим будущим. Именно так. Вот только как он собирался спасти Динь-Динь? Если он вытащит ее из Седуира, остаток жизни за ней будут охотиться. Если же Кейн убьет королевскую семью, феи нанесут ответный удар. Они могут отплатить тем же – убийством семьи Кейна – убийством Повелителей. Могла начаться долгая, кровавая война, а его друзьям и без того хватало разборок. Разочарованный Кейн двинулся вперед, и ударил кулаком в столбик у дальней стороны кровати. Твердая штуковина из золота и кости разлетелась на несколько кусочков. Боль распространялась вверх по руке, и Кейн невесело улыбнулся. Рана в скором времени исцелится, а ярость не пропадет. В последнее время он слишком часто оставался без ответов, без правильного направления, не зная, что делать и как действовать дальше. Тупиковые ситуации засели в нем как токсичный яд, который все больше распространялся по телу, и Кейну требовалось вывести его из себя. Скрипнули петли на двери, ведущей в ванную комнату. Кейн выпрямился и занял боевую стойку. Только это оказался не враг. Это была Синда... полностью обнаженная. Поигрывая кончиками волос, она прислонилась к дверному косяку. Невысокая, изящная и все же с пышными формами, она представляла собой идеальный образец женской сексуальности. Прибавить к этому небольшую мускулистость – и она тот тип женщин, от которых Кейн когда-то получал удовольствие. "Моя", – промурлыкал Бедствие. – Что ты делаешь? – требовательно спросил Кейн. Это была его личная комната, и он хотел, чтобы такой она и оставалась. Личной. – Естественно, соблазняю тебя. – Нежная улыбка приподняла уголки ее губ, приглашая Кейна присоединиться к ее веселью и возбуждению. Ее глаза не были красными. Никакого признака демона. – Я лишь увидела тебя и тут же поняла, что нам предназначено быть вместе. Ты тот мужчина, которого я всегда хотела. Предназначено, говоришь. – Ты разговаривала с Мойрами? – Нет, я никогда не получала подобной привилегии. Он и не знал, что думать. – Так и какие качества ты хотела видеть в мужчине, а? – Силу. Ярость. Немного жестокости, когда она необходима. Я хотела бы кого-нибудь такого же одержимого демоном, как и я. Кого-то прекрасного. Да, вот только она понятия не имела, какую пришлось бы ей заплатить цену за то, чтобы быть с ним, если бы он когда-нибудь в ней заинтересовался. Кейн двинулся к ней. Улыбка Синды стала шире. Несомненно, она ожидала, что он бросит ее на кровать и овладеет. Но Кейн подхватил ее на руки и бесцеремонно потащил к двери, удивленный тем, что прикосновение к Синде не сопровождается болью. Удивлен и раздражен. Почему прикосновение к Динь-Динь не могло быть таким же легким? – Подожди, – выкрикнула она. – Ты прошел мимо кровати. Кейн ничего не сказал. – Воин, я не намереваюсь делать это на публике, а надеюсь на какое-то время заполучить тебя целиком. Кейн повернул ручку и толкнул дверь плечом. Охранники стояли на своих местах, вероятно, намереваясь оставаться тут всю ночь, и тут же пришли в боевую готовность. – Вам что-нибудь нужно, господин Кейн? – Все что угодно? Перед стражей стояла Динь-Динь, что ошеломило – и обрадовало – Кейна. Она встретилась с ним взглядом, и выражение ее лица затопило облегчение. – Кейн, я... – Взгляд девушки упал на Синду, и она поджала губы. Облегчение схлынуло с ее лица, оставив обиду и боль, которые испытывал и сам Повелитель. – Не бери в голову. Принцесса была ее врагом. Кейн понял это. Но он не мог объясниться, не мог рассказать, что единственная причина, по которой он пообещал жениться – это помощь Динь-Динь. Если принцесса узнает о его плане, то все пропало. Синда расскажет отцу, а король претворит свои угрозы, бросаемые Кейну во время шахматной партии, в жизнь, и уничтожит его. – Что-то случилось? – требовательно спросил Кейн. И поднял лицо Динь-Динь за подбородок. – Нет. Я в порядке. Это было не так. Кейн поставил Синду на ноги и подтолкнул вперед. – Я провожу тебя до твоей комнаты, принцесса. И оставлю там. Одну. Она повернула к нему лицо. Глаза полыхнули красным. – Ты мне отказываешь? – На данный момент, – ответил он. – Ох! – Она ударила его в грудь. – Тогда дай мне халат. Живо! И отвести взгляд от Динь-Динь? Нет. Она убежит. Кейн стащил через голову футболку и натянул ее на принцессу. – Вот так. Ты прикрыта. Пошли. Красный исчез из глаз Синды, когда она уставилась на Кейна, практически пуская слюни. – Так. Много. Мускулов. – Она потянулась к нему, намереваясь провести кончиками пальцев по его прессу, но Кейн отодвинулся, избегая прикосновений. Динь-Динь пялилась в пол, отказываясь смотреть на Кейна. – Твоя комната, принцесса, – подсказал воин. Синда демонстративно развернулась, игнорируя Динь-Динь, и зашагала прочь. – Пойдем. Сюда. Кейн последовал за ней и потащил за собой Динь-Динь. – Ты не скроешься из моего поля зрения, пока не расскажешь, зачем приходила. – Неважно зачем. Я уже передумала, – отрезала она. – Тогда передумай обратно. Она хмыкнула. – Заставь меня. Опасные слова. Кейн уже обдумывал несколько способов сделать это. Синда привела их на верхний этаж дворца, к комнатам, которые были настолько богато обставлены, что составили бы конкуренцию сокровищам султана. Антикварная мебель, бриллиантовые вазы, мрамор, оникс, каждый портрет в золотой рамке, персидские ковры, стол из рубинов и громадная кровать, на которой бы поместилось двенадцать человек. Принцесса стянула с себя футболку и зашагала в ванную. – Время принять ванну, – сказала она, оглянувшись на Кейна. – У тебя еще есть время присоединиться ко мне. – Нет, спасибо. В ее глазах снова появились блики красного. – Уверяю, ты получишь удовольствие. Он в этом не сомневался. – Почему бы тебе не оставить это на первую брачную ночь? – Кейн посмотрел на Динь-Динь, которая по-прежнему не встречалась с ним взглядом, и все же как-то умудрялась излучать враждебность. – Где твоя комната? Мы поговорим там. Она побледнела и пробормотала. – Я не поведу тебя в свою комнату. – Я найду ее с твой помощью или без. Но тебе бы лучше подсказать, если ты хочешь, чтобы я ее нашел раньше, чем позже. Она прищурилась и раздраженно выдохнула. – Ладно. Нам туда, – потянула она его из комнаты. Синда что-то крикнула ему вслед, но Кейн не расслышал, да и ему было все равно. Динь-Динь провела его на несколько этажей вниз, в темную промозглую часть дворца. Кейн мог поспорить, что тут комнаты слуг, и это понимание его разозлило. Как могла дочь короля жить так убого? Она остановилась перед открытой дверью, и Кейн заглянул внутрь. В темноте он мог разглядеть койку за койкой, одно спящее тело за другим, и это все. Никакой роскоши. – Это не твоя комната, – процедил он. – Моя. И теперь знать, что она спит в таких условиях, тогда как сам Кейн спит на чем-то столь мягком, словно облака? Да никогда. Но Кейн не собирался тратить время на спор. Он снова взвалил женщину себе на плечо. Вот только в отличие от принцессы, Динь-Динь протестовала, лупила кулачками по его спине, пихалась коленями ему в живот. – И это все, на что ты способна? Если так, то ты не заслуживаешь носить имя Динь-Динь. Оно для тебя слишком мужественное. С этого момента ты будешь просто Динь. – Динь! Я не Динь! Я гораздо свирепее дикого животного! – Если только новорожденного котенка. – Черт! – Она ударила его по заднице. На мгновение это действие отправило Кейна прямиком в ад, и он запнулся об собственные ноги. Он восстановил равновесие прежде, чем рухнул на пол, а когда снова смог дышать, заставил себя выпрямиться. "Ты с Динь-Динь. Твоей феей. Ты в безопасности". – Почеши мне спинку, – сказал он, продолжив разговор, словно ничего не произошло, надеясь, что она не уловила перемены в его тоне: от поддразнивающего до напряженного. – Ты нежна, как щеночек. Я буду называть тебя Тяф-Тяф. – Ты... ты... подонок! Я буду называть тебя Болванозасранец! Потому что ты именно такой! Болванозасранец? Кейн разразился смехом, а затем удивленно моргнул. Как ей удается всегда так быстро выводить его из отчаяния? – Так, так. Не стоит загрязнять язык подобными прозвищами. Мне придется вымыть тебе рот... "Своим языком", – закончил он про себя. Он флиртовал с ней, вел себя как нормальный мужчина. Как будто он мог совершать обычные вещи. – Забудь это, – пробормотал он. Она осталась молчаливой, а к Кейну вернулось плохое настроение. Подойдя к своей комнате, Кейн не удивился, увидев по-прежнему стоявших на своих постах охранников. – Рады видеть вас снова, Повелитель Кейн. – Могу я что-нибудь для вас сделать? Это будет мне в радость. Не говоря ни слова, Кейн прошагал мимо них и закрыл за собой дверь. Затем он скинул Динь-Динь на постель. Она подпрыгнула на мягком матрасе несколько раз, а когда остановилась, уставилась на воина. "Оставь ее!" – потребовал Бедствие. Одно за одним Кейн вытащил украденное у короля оружие. Когда пол под его ногами скрипнул, он убедился, что кинжалы в быстрой доступности с кровати. – Что ты делаешь? – судорожно выдохнула Динь. – Готовлюсь к обычному ночному сну. Тебе тоже стоит как-нибудь попробовать. – Кейн был слишком замученный и уставший, чтобы искать для Динь-Динь комнату. По крайней мере, так он себя убеждал. Он не был уверен, что девушка разделит с ним это мнение. Ее рот сложился в маленькую "О", и увидев это, Кейну пришлось побороть желание расцеловать все ее лицо... чтобы попробовать ее вкус, познать ее, заклеймить. Эти желания его разозлили. Он мог только чувствовать, но ничего не делать, и знал это. Он сбросил ботинки и в штанах забрался на кровать. – Мы не можем спать вместе, – сказала Динь с дрожью в голосе. – Это крайне неправильно. И, вероятно, опасно. Для обоих. – Тебя накажут? Последовала тяжелая пауза, а затем девушка произнесла: – За то, что провожу время с бесценным суженным принцессы Синды? А ты как думаешь? Кейн вздохнул. – Я не допущу, чтобы с тобой что-нибудь случилось. – Посмотрим, – все, что она сказала. – А вы, ребята, кажется, проявляете благосклонность, когда дело касается секса. Почему же тогда Синду наказали за то, что она спала с сыном мясника? – Она фея. Он был человеком. Такие союзы запрещены, потому что ведут к разбавлению кровной линии. – Я не фей, и все же король разрешил мне жениться на его драгоценной дочери. – Ты Повелитель Преисподней. Ты в высшей лиге. Эти правила на тебя не распространяются. Отлично. – Твоя мать была человеком, что означает, король... – Да, так и есть. И что? – Его наказали? – А ты как думаешь? Он же король. – Она облизнула губы, оставив их маняще блестящими. Восхитительными. "Успокойся, парень". – И ты, вообще-то, тоже не волнуясь, можешь быть с кем пожелаешь. Тиберий никогда не порет мужчин из высшего класса за грешки на стороне. Они могут быть с кем хотят и когда хотят. Просто должны быть осторожны. Кейн уловил горечь в ее тоне. – Кто-нибудь когда-нибудь... – Принуждал тебя. Он не мог задать этот вопрос. Кейн не знал, как бы отреагировал, если бы подобный вопрос задали ему. – Нет, – все же ответила она. – Меня лишь рассматривали как сексуальный объект на вечеринках, когда мужчины напивались, но большинство из них могли лишь шлепнуть меня по заднице и не более. – Хм, да. Конечно. Уверен, что ты говоришь правду. Потому что только пьяный может найти тебя привлекательной. – Я знаю, это благословение и проклятье. И все же, я всего лишь раб крови, и ничего более. Такая невинная. Она даже не поняла его сарказм. – А как насчет удивительная и чудесная? Я верю, что когда-нибудь ты себя так описывала. Динь-Динь перекинула волосы за плечо, выражая задетое женское самолюбие. – Понимаешь, я же личность. Я заслуживаю комплиментов, а так как одна их себе отвешиваю, то да, я себя так описывала. Возможно, это были самые печальные слова, какие Кейн когда-либо слышал. – Я считаю тебя красивой, – тихо признался он. – И умной. И храброй. – И такой сексуальной, что он бы убил тысячу мужчин, и бросил их к ее ногам, лишь за возможность поухаживать за ней... если бы только мог. Ее глаза расширились. – Правда? – Неужели у меня в привычку лгать тебе? – Нет. – То-то же. – Кейн заставил себя расслабиться на мягком матрасе. Она отодвинулась, словно боялась того, что произойдет дальше. – Я не собираюсь тебя принуждать к сексу. Даю слово, – сказал он нежно, непринужденно. – Ты будешь на своей стороне кровати, а я останусь на своей. И ты покинешь эту комнату в том же состоянии, что и вошла в нее. – И окажешься такой первой. – Это по-прежнему неправильно, – проворчала она. – И этот аргумент по-прежнему меня не убеждает. Спокойной ночи, Динь. – Кейн протянул руку и выключил лампу. Комната погрузилась в темноту. Первое время девушка ничего не делала. Затем взбила подушку и устроилась под одеялом. И Кейн выдохнул, только сейчас поняв, что задержал дыхание. Он уставился в темный потолок, вдыхая сладость ее аромата, удерживая его, удерживая как можно дольше, не желая выдыхать до последней возможной секунды. Впервые за несколько недель, его мышцы начали расслабляться. Кейн подумал, что, возможно, ему удастся заснуть, даже отдохнуть, но противился этому желанию. Динь никогда не станет свидетельницей его ночных кошмаров. Он мог брыкнуться во сне. Она могла попытаться утешить его. В любом случае, он мог причинить ей боль. Он скорее умрет, чем причинит ей вред. Ииии... его мышцы снова напряглись, хотя это не имело никакого отношения к его прошлому. Динь была здесь, в его постели. В зоне досягаемости. Все, что он должен был сделать – это протянуть руку и накрыть ладонью ее полную грудь. Затем скользнуть еще ниже. И еще. Конечно же, он бы не получил негативной реакции на свои невинные действия, ведь девушка, а конечном счете, лежала одетой. Тем не менее, она могла ответить, поощрить его. Возможно, даже попросить большего. Кейн прижал язык к небу. Пришло время отвлечься. – Так... как же называется мой фан-клуб. – Мне казалось, ты не хотел этого знать. – Я передумал. По-видимому, из-за наших отношений. Простыни зашелестели, когда она повернулась. – Катастрофичный Кейн. Кейн призывал себя к молчанию, но все же спросил: – Ты была хоть на одном собрании? – Возможно, как-то и забредала... случайно. – Сколько раз? – Шесть... надцать. Порой девушки становятся очень забывчивыми. Кейн улыбнулся. – Так что ты хотела рассказать, когда пришла в мою комнату? Она устало вздохнула. – Сейчас это не имеет значение. – Имеет. И так, к слову, между мной и Синдой ничего не было. – Обнаженной Синдой, – пробормотала она. Кейн хотел рассказать Динь-Динь правду. Но что произойдет, если ему придется сделать то, что ему не нравится, для достижения цели? Тогда правда превратится в ложь. Лучше ему сохранить возможность воспользоваться любыми вариантами. Но гвоздь в крышку гроба? Часть него жаждала расстояния между ними, и помолвка его создавала. – Может, когда я пришла в твою комнату, то собиралась сказать, что никогда в жизни не встречала такого тупицу как ты, – сказала она, и Кейн представил, как на ее лице появляется, как она надеется, чванливое выражение. – Тебе должно было быть плохо после порки за разговоры со мной. "Не смеяться". – Меня не выпороли. Мы с королем пришли к соглашению. – Что! Почему ты мне не рассказал? – Ты выглядела очень забавно, когда считала количество сказанных мной слов. Динь-Динь пробормотала еще несколько прозвищ. – Да, вообще-то Синда и так достаточно накажет. Она живет лишь мгновением. Она забывает все свои обещания. Через несколько недель ее внимание привлечет другой мужчина, и ты останешься один с разбитым сердцем. Она так и излучала негодование, и Кейну пришлось крепко сжать подушку, чтобы не потянуться к ней. – Может я и тупой, но мои паучьи инстинкты говорят о том, что твое сердце тоже разбито. Она хмыкнула, как будто Кейн сошел с ума. – И? Должно быть, она выводила круги по простыне, потому что костяшки ее пальцев потерлись о его сосок. Прикосновение было подобно электрическому разряду, и Кейн едва не соскочил с кровати. – Да, возможно Синда разбила мне сердце, – неосознанно вырвалось у Динь. – Когда-то давно она пообещала защищать меня от нашего отца, а затем, на следующий день украла лошадей у посетивших нас гарпий. Началась война, назначили наказание, но она ничего не сказала, когда меня тащили пороть. Эта история тут же погасила похоть Кейна. – Мне жаль, – ответил он, испытывая за нее боль. – Правда. – Спасибо. Была ли она такой же печальной и уставшей, как звучала? – Я сделаю так, что у тебя все будет гораздо лучше, Динь, – поклялся он. Он сделает это как-нибудь, любым способом. Она вздохнула. – Поверю, когда увижу. – Не веришь мне? – Я никому не верю. Переводчики: black_girl Редактор: natali1875 Всего комментариев: 5
Smiling_kitty | 07.02.2015 | 23:14
5
(0)
Спорим, все уже забыли ее реальное имя?
Спам
|