Глава 7

Камео, хранительница Несчастья, взломала замок на задней двери старого фургончика с мороженым. Ржавые петли заскрипели, когда дверь распахнулась.
Она запрыгнула внутрь автомобиля и начала рыться в морозильных камерах с обеих сторон, пока пальцы не онемели от холода. Конечно, она найдет то, что ищет... Проклятье!
Оправдывая прозвище, её друзей мужского пола данное однажды "Блю... у нее наверное ПМС... Стил[1]", Камео ударила кулаком по спинке водительского сиденья.
Если она вскоре не найдет шоколад, то совершит хладнокровное убийство. Любой шоколад. Эскимо. Мороженое сэндвич[2]. Неаполитанское[3].
И она уже наметила себе цель.
– Ты собираешь заплакать? – спросила ее цель. – Спорю, ты заплачешь.
Он стоял в дверях, вглядываясь внутрь фургона и наблюдая за Камео со своей запатентованной ухмылкой. Его звали Лазарь, и они были напарниками в течение... Она не знала как долго. Время перестало существовать.
Пытаясь вернуть свою... подругу? Тьфу. Нет. Знакомую? Звучит лучше. Пытаясь вернуть знакомую Виолу, Камео дотронулась до Жезла Разделения, древнего артефакта, созданного Титанами, который был своего рода мостом между мирами, и как предполагалось мог указать путь к Ларцу Пандоры. Не могу дождаться, чтобы разбить эту коробку на тысячу кусочков! Она слишком опасна.
В одно мгновение она держала в руке Жезл, в следующее оказалось в другом измерении... реальности... да что угодно!
Лазарь также прикоснулся к Жезлу, только месяцами ранее. Он нашел способ схватить Камео как раз в нужный момент и выйти вместе с ней на другую сторону. Камео не была уверена, как и почему он это сделал. Она спрашивала, но Лазарь не спешил делиться ответами. Или объяснением. Или сочувствием.
Что ей известно? Они отыскали проход в другую реальность и прошли сквозь него. Оттуда нашли еще одну дверь, в очередное измерение. Ни одно из них не было ей знакомо. Некоторые были первобытными. Другие густо заселены и развиты. Все опасны.
– Ты думала о Золофте[4]? – спросил Лазарь. – Он должен помогать с приступами плача. Или я так слышал. Может он поможет и с твоим голосом. Я упоминал, что у тебя трагичный голос?
Около тысячи раз.
Камео подошла поближе. Лазарь был красивым мужчиной. Одним из самых прекрасных когда-либо созданных; просто спросите у него. Но он напористый. И дикий, и когда убивает, то убивает. Но прежде немного играет.
Даже ее одержимые демонами друзья не сражались так жестоко и не пёрли так на пролом, хоть и славились тем, что вырывали позвоночники через рты своих врагов.
Стоя в салоне автомобиля... пока ноги Лазарь твёрдо обосновались на земле... Камео должна быть выше него. Но нет. Это ее раздражало. С ростом в пять футов и семь дюймов[5], не маленький в любом случае, она казалась крошечной пушинкой по сравнению с Лазарем.
– Думал ли ты о том, что у меня кинжалы и я не побоюсь ими воспользоваться? – спросила она.
Лазарь согнулся в раболепствующем поклоне, черные как смоль волосы упали на лоб.
– Зачем нужны кинжалы? Твой голос – сойдёт за оружие.
Камео знала, что каждое произнесенное ею слово пронизано печалью, смочено в сожалении и завернуто в грусть, спасибо.
– Если мой голос заставит тебя покончить с собой и спасет меня от необходимости нанести решающий удар... ну, почему бы мне тогда не потратить следующие несколько часов на рассказы о своей жизни?
Уголки его губ приподнялись. Лазарь схватил ее за талию и повернувшись, поставил на землю. Его руки продолжали удерживать ее, а темные глаза заблестели.
– Зачем мне убивать себя? Быть рядом с тобой пытка, да, но еще это очень интересно.
Большинство мужчин боялись Камео. Друзья защищали и делали все возможное, чтобы пощадить ее чувства. Этот же парень на каждом шагу провоцировал, не боясь последствий.
Камео ударила его по рукам, но Лазарь удерживал ее еще несколько секунд, просто чтобы позлить – она готова была поспорить.
Но... это. Именно по этой причине она не позволяла себе увлечься им... и неважно насколько красив он был. Индивидуальность имеет значение, а его была ужасной.
Как и моя. Означает ли это, что мы идеально подходим друг другу?
Нет!
– Отпусти меня, – потребовала Камео.
– Пока нет.
Прошла минута. Две. Она могла сразиться с ним, но зачем тратить силы... тем более она отчасти наслаждалась тем, где была?
Лазарь отпустил ее только тогда, когда решил, что готов.
Камео отошла от него. Сегодня она оказалась в мире очень похожем на ее. Только здесь нет людей. Автомобили разбиты и заброшены. Дороги пустынны. Все заросло травой и деревьями. Здания разрушены.
Повсюду кости мертвых. Но линии электропередачи все еще работали и батареи не истощились. Что было странно.
– У тебя когда-нибудь был парень? – спросил Лазарь, шагая позади нее.
– Мне тысячи лет. Как ты думаешь?
– Думаю, ты старая дева, изголодавшаяся по кусочку мужской плоти.
Камео глубоко вдохнула... держись... держись... медленно выдохнула. Я спокойная, рациональная женщина.
– У меня было несколько парней, и я не девственница. И если ты назовешь меня шлюхой, я отрежу тебе язык.
– Нет, не отрежешь. Ты захочешь, чтобы мой язык оставался на месте. Поверь. Но мне интересно. Сколько парней?
– Не твое дело.
– Слишком много, чтобы сосчитать. Принято. Что тебе нравится в постели?
– Ты никогда не узнаешь.
– Пожалуйста. Я могу догадаться. Каждый раз, когда парень входит в тебя, ты стонешь, но не от удовольствия. Ты симулируешь, потому что несчастна. У него тут же всё опускается и он убегает, неся какую-то чушь о том, что ему надо быть где-то еще. Ты остаешься неудовлетворенной, а он никогда больше не заговорит с тобой.
Камео пришла бы в ярость... если бы он не оказался прав. По большей части.
Она пыталась строить отношения, но только однажды по любви. С глухим мужчиной, которого в последствие убили враги. Дважды по взаимному уважению и восхищению. С одержимыми бессмертными воинами, такими же как она.
Бесчисленное количество раз – из отчаяния. Со всеми кто проявлял малейший интерес и, казался способным не обращать внимания на ее недостатки.
– Я получала удовлетворение в постели, – заметила Камео, – как и мой мужчина.
– Мужчина, в единственном числе. Любопытно.
Почему он так сильно опережает меня?
– У меня были и другие.
– Да, но ты не упоминала о том, что они удовлетворяли тебя.
И не станет, не солгав.
– Заткнись, – огрызнулась Камео.
– Я задел за живое, солнышко?
Самое больное место, какое у нее было.
Она скучала по Александру – человеческому мужчине, каждый день своей жизни. Несмотря на то, что он сделал с ней в конце их отношений.
Его выгнали из дома в восемь лет, когда он заболел и потерял слух. Однако, он выжил в трущобах Древней Греции и стал уважаемым кузнецом, вырос красивым, сильным и честным человеком.
Для Камео, он был единственным мгновением счастья.
Не могу думать о нем. Это только сделает демона сильнее, накормит его потребность в несчастье.
– Просто... заткнись, – сказала она. Но Камео знала, что Лазарь не послушает. Он никогда не слушал. Будет настаивать и подстрекать до тех пор, пока не разозлит ее, а потом сядет и будет смеяться, пока она попытается сдержать свои эмоции. Лазарь любил смеяться. И Камео так сильно хотела присоединиться к нему. Это выглядело забавно. Но Камео не желала становиться его развлечением. – Что с тобой и твоей женой, а? Ты удовлетворял ее?
Лазарь резко вдохнул.
– Не называй ее так.
Наконец-то. Она тоже задела за живое.
– Почему нет? Джульетта ведь твоя жена, верно?
– Она враг. Ты поймешь разницу, когда я найду ее.
Джульетта – Гарпия, а Гарпии обзаводились парой на всю жизнь. Девушка взглянула на Лазаря и решила, что он будет ее. Ее супругом; она пошла на многое, чтобы удержать его рядом, каким-то образом поработила могущественного воина.
Чтобы сбежать, Лазарь позволил другу Камео – Страйдеру, хранителю Поражения, обезглавить его, и Жезл Разделения втянул в себя его тело и дух... и там две части как-то смогли воссоединиться и исцелиться.
Она этого не понимала, но так и было.
Почему я наткнулась на него, а не на Виолу?
Глупый Жезл.
– Знаешь, друзья найдут меня. – Торин видел, как она исчезла. Он ищет ее, Камео была в этом уверена, и он никогда не сдастся. Он любил ее.
Как друга. Возможно... как девушку.
Торин был одним из двух бессмертных, с которыми встречалась Камео. Обойти проблему с прикосновениями было трудно, но они это сделали и удовлетворяли себя на глазах у друг друга. Это было весело, возбуждающе... вначале.
Но они оба удерживали частичку себя, что предотвращало их от перехода на другой, более глубокий уровень. В то время, Камео не знала почему. Теперь же, оглядываясь назад, она ясно видела, что виновником стал страх.
Торин ждал, что она устанет от их договоренности, пожелает чего-то лучшего и уйдет от него.
Она ожидала, что у него появится отвращение к ее голосу, он возжелает кого-то лучшего и уйдет от нее.
– На данный момент нашего путешествия, я твой единственный друг, – заметил Лазарь, с капелькой злости в голосе. – Ты не выживешь без меня.
– Вообще-то, без тебя я наверное впервые в жизни познаю настоящее счастье.
Он прижал руки в сердцу.
– Ой. Ты будто пырнула меня одним из тех кинжалов, за которые постоянно хватаешься.
Хотела бы я.
– Но просто для ясности, – добавил Лазарь, – ты говоришь, что никогда не знала настоящего счастья, даже когда твой мужчина дарил тебе потрясающее удовольствие?
От него что нельзя ничего скрыть?
– Почему ты так заинтересовался моей сексуальной жизнью?
– Не надейся, солнышко. Я еще не пришел к окончательному решению, но подумываю попробовать с тобой.
Камео остановилась и недоверчиво взглянула на него.
– Попробовать со мной?
Темные глаза Лазаря сверкнули весельем.
– Да, и не стоит благодарности. Но как я сказал, не надейся. Я пока не решил.
Камео прижала язык к нёбу.
– Позволь избавить твой бедный истощенный мозг от необходимости взвешивать все за и против. Ты, очевидно, последний мужчина на земле, и я все еще не хочу тебя. Я лучше трахну дикобраза.
– Так ты любишь с болью? Понял.
Ох! Она сотрет его в порошок.
Лазарь поспешил за ней и добавил:
– Есть еще восхитительные сюрпризы, о которых я должен знать? Потому что это небольшое откровение приблизило тебя к положительному ответу.
Камео показала ему средний палец, даже не взглянув.
– Влечение к боли, и ей нравится показывать безразличие к отношениям. Похоже, я выиграл в лотерею, – произнёс Лазарь. – Мне не придется беспокоиться о нашем расставании. Нужно просто разозлить тебя, и ты сама уйдешь.
Злость переполняла ее и...
Камео остановилась, совершенно потрясенная. Все верно. Злость переполняла ее. Переполняла ее. Не оставляя места для грусти.
Закон замещения в действии. Если ты наполнен чем-то одним, ни для чего большего места не остается. Это было его планом все время?
Нет, нет. Конечно, нет. Для этого ему нужно заботится о ее чувствах.
И все же, впервые за долгое время Камео не чувствовала и намека на депрессию или страдание, горе или тысячу других разновидностей Несчастья.
Она закрыла глаза и смаковала, вдыхая воздух, который внезапно запах свежестью, и купалась в лучах теплого солнца, которое больше не казалось таким жарким.
Но слишком скоро, пробку сорвало и гнев испарился. Грусть вернулась. Всегда возвращалась.
Камео никогда не чувствовала какое-либо удовольствие... или веселье... или счастье дольше нескольких секунд. В большинстве случаев ее постоянно засыпало мелкими раздражениями.
Слишком громкий или не меняющийся звук. Не совсем подходящая температура. Боль в груди, которая не хотела уходить. Все это смешивалось и возводило нечто по-настоящему ужасное: несчастье, с которым невозможно бороться.
По-настоящему отвратительное существование.
"Почему бы тебе просто не сдаться?"
Слова демона, не ее. "Пошел ты".
Она не доставит ублюдку удовольствие.
Лазарь не сказал ни слова, когда она врезалась в машину, и это спасло ему жизнь.
Они подошли в заброшенному продуктовому магазину, на вид вроде не разрушившемуся. Потрескавшуюся стеклянную дверь покрывала пыль. Камео взяла в руку один из своих клинков и смахнула грязь, чтобы заглянуть внутрь. Ни огонька. Только темнота. Но тени не двигались, и она вошла внутрь.
– Мне вот интересно осталось ли что-нибудь в аптеке, – размышлял в слух Лазарь.
– Хочешь обдолбаться?
– Хочу найти что-то вроде Золофта, о котором мы говорили.
Ненавижу его.
Камео взяла одну из тележек и пошла по проходам, позабыв о банках с фруктами и бутылках воды, хотя не ела уже несколько дней и живот урчал от голода. Она прошла прямо к холодильникам и выпив пару банок пива, бросила парочку упаковок по шесть банок в тележку. Затем направилась в кондитерский отдел.
Жевательные мишки. Ред Хотс. Сладкие сердечки. Упаковки с кислыми мармеладками. Но никакого шоколада.
Почему я?
Лазарь бросил в тележку банку арахиса, пластиковый пистолет и пару фальшивых наручников.
– Серьезно? – спросила она.
– Что? Мне нравится играть в "полицейский и вор".
– Я не играю с тобой полицейских и воров.
– Будто я стал бы играть с тобой именно в эту игру.
Я спокойная, рациональная женщина... ее новая мантра.
– Я не вижу никого вокруг. А ты?
– Конечно, вижу.
Камео напряглась.
– Что это должно значить?
Лазарь удрученно вздохнул.
– Я думал, что ты отчаянно смелая, не заботишься о том, что происходит вокруг, но оказывается – ты просто слепая. Это почти непереносимо. – Он положил руку на сердце. – Не хочу разочаровывать тебя, солнышко, но твои крутые баллы только что рухнули.
– Скажи мне! – настаивала Камео. В прошлый раз, когда Лазарь сказал ей, что она на самом деле не смотрит на то, что происходит вокруг, рядом с ними было настоящее чудище.
– Я сделаю кое-что получше. Покажу тебе. – Вдруг став серьезным, Лазарь наклонился и оказавшись нос к носу, заглянул ей в глаза. – Я могу видеть духов, и на короткое время могу поделиться способностью, связав наши разумы. Обращайся.
Камео попыталась отвернуться... но он был слишком настойчивым, слишком завораживающим, и каждый ее инстинкт кричал, что, если не будет осторожна, то полностью потеряет себя и никогда не найдет. Но Лазарь схватил ее за подбородок и удержал на месте, заставляя не прерывать связь.
В его черных, бездонных глазах прыгали огоньки. Потрескивали, дымились. Буквально дымились. Усики дыма протянулись от него и заполнили разделяющее их пространство. С каждым вздохом, Камео улавливала запах торфа и пепла. Ее ум затуманился, и мысли понеслись под откос. Он стал всем, что она видела, всем, что знала.
Всем, чего хотела.
– Что ты... делаешь... Перестань, – сказала она и подумала, что, кажется, покачнулась на ногах.
Лазарь отпустил ее, прерывая чары. Камео моргнула и покачала головой. Туман рассеялся. Опьяняющий запах исчез.
– Смотри, – сказал он мрачным тоном.
– Никогда не делай...– Что за черт? Что это такое?
Они. Были. Везде. Тела аллигаторов, человеческие головы... головы людей зомби. Они лезли на полки, медленно ползали по полу, и каждый смотрел на нее так, словно Камео представляла собой восхитительный шведский стол.
– Ты знал, что ежедневно умирает почти двести тысяч человек? – спросила она, голосом лишенным эмоций. – Я имею ввиду, в нашем мире. В другом нашем мире.
– А поскольку в этом нас осталось только двое, безусловно, мы следующие. Ты это пытаешься сказать?
Камео сжала оба своих кинжала.
– Нет. Я говорю, что собираюсь выполнить часть сегодняшней нормы, убивая этих чудовищ.

***

Баден, бывший хранитель Недоверия, стоял в центре круга из булыжников. Поднятая версия Стоунхенджа. Между каждыми из валунов висела стена тумана, и в том тумане, словно кино, проигрывались различные сцены. Сцены из жизни его друзей.
Камео нуждается в его помощи. Она не способна заглянуть за грубую внешность своего компаньона и не знала, что тот был еще худшим монстром, чем те что ее окружали. А Баден не мог ей сказать. Он был пленен здесь.
Жизнь оказалась паршивой, потому что он не просто пленен, а находился в одной ловушке с Кроносом, бывшем хранителем Жадности, и Реей, бывшей хранительницей Раздора – двое свергнутых правителей, которые остерегаются скромного слуги. Не ожидали его тут встретить. И ещё, здесь была Пандора. Она никогда не носила в себе демона, счастливица, но всегда жила с болью.
Их, всех четверых, обезглавили в естественной жизни, и все четыре духа покинули свои изуродованные тела и всплыли здесь, не в состоянии остановить путешествие... а теперь, не в силах уйти... где бы это ни было.
– Зачем ты себя так мучаешь?
Раздался за спиной Бадена нежный, сладкий голос. Интонация была обманчива. Он хорошо это знал. Повернувшись, Баден увидел, как из тумана вышла Пандора. Девушка была шестью футами[6] плохого настроения с копной настолько черных, длиною до плеч, волос, что они оттеняли синим. Черты ее лица были заостренными и все же красивыми, все остальное почти так же мускулисто как и у него. В общем, она обладала красивой упаковкой... если тебе нравятся девушки с ледяными сердцами.
Баден предпочитал немного тепла в своей постели, вот уж спасибо.
С момента его прибытия они воевали, наносили друг другу удары во всех отношениях, какие только можно представить. Но с появлением Кроноса и Реи, объединились, и начали войну с королевской семьей.
– Торин с Красной Королевой, – заметил Баден. – И она...
– Что! Красная Королева? Дай мне посмотреть. – Пандора подошла к секции тумана, показывающего взаимодействия Торина с легендарной женщиной, чья огромная сила каким-то образом создала тайну Бермудского Треугольника, чей характер ознаменовал начало Ледникового Периода. Женщина, которая создала сеть шпионов, существующую почти в каждой реальности, внутри каждого королевского двора, в каждой расе как бессмертных так и людей. Она знала почти обо всем.
И способна была почти на все.
Если она принимала чью-то сторону в войне двух кланов, противники незамедлительно поднимали белый флаг.
Для мертвого мужчины как Баден, она была горшком с золотом.
Они с Торином находились в Реальности Выплаканных Слёз, где играли в Доктора Кена и Смертоносного Маньяка Барби. Баден никогда не видел, чтобы Торин так решительно пытался кого-то вылечить.
Пытался заняться сексом несмотря на последствия?
Не могу винить его. Хотя, если бы Баден выбирал среди красавиц, то остановился бы на ком-нибудь менее... смертоносном. Он застрял с темноволосой гадюкой на тысячи лет. "Сладкая" станет приятной переменой.
В любом случае. Баден знал, насколько сильно Торин хотел найти Камео с Виолой и вернуться к друзьям.
– Думаешь, Красная Королева спасет нас? – спросила Пандора, чуть ли не потирая руки.
– Если переживет болезнь... и если Торин узнает величину конкретного набора ее способностей... Да. Он проследит, чтобы она провела успешный поиск и спасение.
Первым-наперво, у Кили появится возможность добыть парочку плетёных браслетов у Гадеса, который изворачивается, мошенничает  и убивает, чтобы отхапать какую, когда-либо выкованную пару
Люди или бессмертные могли одеть мистические реликвии и тогда каждый дух станет для них материальным. Но что еще важнее, реликвии могли носить духи подобные Бадену, и стать осязаемыми для всех и всего.
Я могу вернуть то, что потерял.
– Но, Панди, – добавил он с улыбкой. – Мы оба знаем, она придет за мной и мной одним. Ты останешься здесь... если я не решу взять тебя с собой. Подумай об этом в следующий раз, когда захочешь нанести по мне удар.

[1] британская крылатая ракета предназначенная для несения ядерного заряда.
[2] типа Максибон.
[3] брикет из разных видов мороженого.
[4] Антидипрессант.
[5] 170 см примерно.
[6] примерно 183 см

Переводчики: Shottik
Редактор: natali1875, silvermoon