Глава 32

С небес на землю.
Прошло двадцать четыре часа без каких-либо признаков болезни. Но, как обнаружилось несколько дней назад, Торин ошибся. Избавление от шрамов не помогло. Только отсрочило неизбежное. Изнуряющая болезнь поразила Кили и сильно подкосила. Она спала не в силах подняться с постели, не могла есть и пить, умирала из-за отсутствия питательных веществ, пока Гадес не пришел проведать, а затем вернулся с лучшим из бессмертных врачей.
Кили сделали капельницу и накачали всеми лекарствами, которые отыскали в других реальностях, но ее щеки по-прежнему оставались впалыми, кожа стала землистого оттенка, а Торин...
Торин потерял всякую надежду.
Он думал, что все выяснил, что имел ответ, как, наконец-то, зажить счастливо. Но только обманывал сам себя.
Также не получилось найти Ларец Пандоры... он не забыл о возникшем блоке для Кили, когда она пыталась, дважды... это означало, что они не смогут найти Утреннюю Звезду. У него не осталось вариантов.
Он и Кили могли продолжать как раньше... его сердце сжалось... если она выживет после новой болезни. Они могли заниматься сексом в одежде, без поцелуев, каждая ласка предварительно должна просчитываться, если вдруг одежда съехала, но этого недостаточно. Никогда не будет достаточно снова. Она нужна ему. Полностью. Ничто не должно сдерживать их. Вот как Торин хотел провести остаток вечности, в этом нуждался.
В этом Кили нуждалась. Неважно признает она это или нет.
Но ни у одного из них этого не может быть. Он чертовски устал ошибаться. Надеяться, стараться, а затем в первом ряду наблюдать за ее страданиями, осознавая свою вину. Если бы воспротивился, этого бы не произошло.
Торин твердил себе, что никогда больше не отвергнет ее, никогда не заставит испытать эту боль, но просто обманывал себя и в этом тоже. Ему придется оставить ее, и в этот раз нужно заставить ее принять это. Заставить их обоих смириться с этим.
Слов будет недостаточно. Придется сделать что-то неприемлемое, что нельзя игнорировать. Что заставит ее презирать его.
Он изучал ее, пока она все еще лежала на кровати, дыша только с помощью аппарата. Тихий гул его мотора заполнил его уши омерзительным звуком. Ненавидя себя, Торин расправил плечи и поднял подбородок. Он понял, что должен сделать.

***

– Нам нужно поговорить, – сказал Торин.
Выражение его лица заставило желудок Кили сжаться. Мужчина, стоящие перед ней, выглядел жестоким, равнодушным и не походил на возлюбленного из ее снов.
Она только оправилась от очередной болезни. Встала с постели сегодня утром, чтобы принять душ и поесть. Это должен быть праздник, а не... что ожидает ее впереди. Кили догадывалась.
– Хорошо. – Она сглотнула. – Говори.
Они были в их спальне, одни. Он прислонился к двери, положив ладонь на ручку, будто желание уйти сильнее чем остаться.
– Мы расстаемся, – бросил Торин.
"Так и знала!"
– Ты не заставишь меня передумать, Кили. Не в этот раз.
Его слова, сказанные так прямо, создали впечатление законченности, но она все же покачала головой.
– Нет.
– Я ухожу и не вернусь. Ты не переместишь меня обратно, и сама не перенесешься ко мне.
Он воин до мозга костей, она встала на ноги и приготовилась в битве.
– Тебе не нравится, что я вновь заболела. Понимаю. Но у нас получилось что-то сладкое, редкое и драгоценное. Не отказывайся от всего, потому что боишься.
– Боюсь, – повторил он, затем вынужденно рассмеялся. – До смерти перепуган.
– Торин...
– Я мог солгать и сказать, что не люблю тебя, или что очарован другой, например, Камео, или что намереваюсь согласиться на предложение Гадеса. Ты ненавидишь ложь и лжецов, а твоя ненависть только облегчит мне задачу. Но правда в том, что я устал заражать тебя. Устал быть причиной твоих страданий.
– Ты... любишь меня?
– Да.
– Торин...
– Но этого недостаточно, – сказал он и вновь окончательность в его тоне напугала ее.
– Этого достаточно! Вместе мы можем преодолеть что угодно.
– Не можем. И уже доказали это.
– Мы найдем Ларец, – бросила Кили, отчаяние делало ее безрассудной.
– Найдем? – Торин покачал головой. – Нет, я так не думаю.
У нее во рту пересохло.
– Ты совершаешь ошибку.
– Нет. – Проблеск улыбки только подчеркнул его печаль. – Впервые я поступаю правильно. Ты хотела быть первой в жизни мужчины, быть сокровищем, стоящим спасения. Так и есть. Я говорил тебе это. Но пришло время показать, что действия лучше слов. И собираюсь спасти тебя... от себя.
Кили шагнула к нему. Торин был не таким уверенным, каким хотел казаться, потому что отшатнулся и впечатался в дверь.
– Не надо.
Он прав. Не проси. Никогда не проси.
– Пожалуйста, не делай этого, – все равно прошептала Кили. Слова его не остановят. – Мы принадлежим друг другу. Я люблю тебя. Люблю так сильно и хочу всегда быть с тобой. Мне плевать на последствия.
Торин побледнел.
– Этого не произойдет. Кили. Все уже решено.
– Нет. Я отказывать верить в это.
Снаружи струи дождя обрушились на стены. Загрохотал гром. Пошел снег. Это ее ответ. Потому что ее связь с Торином разрушалась.
– Мне жаль. – Он повернул ручку.
Нет!
– Если выйдешь из этой комнаты, я не вернусь к тебе. С нами будет покончено. Как и ты, я устала. Устала уходить и возвращаться.
– Хорошо, – сказал Торин, сдержанно кивнув.
Дождь усилился. Гром загрохотал сильнее, снега стало больше.
– Однажды, ты станешь умолять вернуться к тебе. Поймешь, что совершил огромную ошибку, что мы могли справиться с этой задачей.
– Не стану.
Как Гадес до него, он отказался отступать в своем стремлении уничтожить ее, не удовлетворившись пока каждая ниточка, соединяющая их, не разорвется.
– Торин. Пожалуйста.
Он завел руку назад и схватился за ворот футболки, стянув ее через голову... обнажив грудь, покрытую серными шрамами.
Ее словно ударили. Она отступила, ее колени уперлись в край кровати. Затем рухнула вниз, подпрыгивая на матрасе. Это предательство ее доверия к нему. Символ всего, что вызывала у нее отвращение. Знак, что Торин повернулся спиной ко всему, что они построили.
В два счета связь превратилась в пепел, оставляя ее уязвленной и пустой. Больно, как же больно. Боль сильнее, чем Кили когда-либо была вынуждена вытерпеть.
Без его силы, погода ухудшилась вдесятеро.
– Как ты мог? – прошептала она.
– Самое печальное, что стоит задать другой вопрос. Почему я не сделал этого раньше?
Слезы текли по ее лицу, рот открывался и закрывался, будто Кили пыталась выдавить ответ.
Но он не закончил, продолжая резать ее сердце на куски.
– Сделай нам двоим одолжение и наконец перенеси меня в коробку ожидания. Там я и останусь.
Он открыл и дверь и покинул ее... а вскоре и крепость.

***

Торин сидел в задней части темного клуба, где обслуживали бессмертных, попивая свой восьмой виски с амброзией. У него ужасное настроение. С тех пор как ушел от Кили и попрощался с друзьями... правда это случилось давно. Неделю назад? Месяц?
Вечность?
Кое-какие из реакций товарищей крутились в его голове.
Страйдер: "Чувак. Не будь мудаком. Останься. Мы разберемся с этим. Думаешь, мне легко с женщиной, которая способна надрать мой зад в любой момент, заставляя меня страдать несколько дней из-за демона Поражения? Нет. Но я не зациклился на этом и не оставил ее. За нее стоит бороться. А за твою?"
Сабин: "Тебе нужно врезать по яйцам".
Баден: "Я скучал по тебе, и только нашел тебя снова как ты уходишь? Ты променял свое сердце на ледяную глыбу, пока я отсутствовал?"
Люциен: "Иди туда, куда должен, но я найду тебя и сообщу все новости... нет, не качай мне головой. Любопытство сведет тебя с ума. Однажды ты даже поблагодаришь меня".
Однажды.
Как он ненавидел это слово. Однажды Кили забудет его... если уже не забыла. Однажды она начнет жить дальше. Найдет другого мужчину. Другого любовника.
"Ненавижу его! Кем бы тот не был, он не заслужил ее".
Торин убьет его.
"Нет, я не могу убить его".
Он просто... черт возьми, скучал по ней. По всему в ней. По ее улыбке. По блеску в глазах в зависимости от эмоций. По изменению цвета ее волос. По сочетанию очарования старины с современной яркостью. По ее свирепости. По силе, которую постоянно демонстрирует, даже когда уязвима. По ее сладости. По глупостям, которые говорит. По блестящим идеям, что выдает. По угрозам, которыми сыплет. По тому, как она ответила ему. Как она впервые поставила его выше всего остального. Какой путь она прошла, чтобы защитить его. По царству, которое хотела построить. По ее нраву. По его способности укротить этот нрав.
Она великолепна. Торин мог быть самим собой с ней, не беспокоясь о том, чтобы быть хорошим, причиняющим боль, вызывающим слезы. Она была радостью. Спокойствием. У кого-нибудь еще может быть такое чистое сердце?
Чистое... и разбитое. Из-за него.
Он вспоминал ее бледные, мягкие черты, когда спокойно заявил, что намерен бросить ее. Торин повредил что-то внутри нее. Что-то, что никогда не восстановится. Кили не знала, что он срезал все серные шрамы в тот же день, когда покинул ее... не могла знать. Ему противно было смотреть на самого себя с ними.
Но слишком поздно.
"Я причинил ей боль снова, но просто хотел сделать ее счастливой. Как я мог? Меня следует подвесить за ключицы, побить палкой и кастрировать".
Сегодня он пришел в бар для бессмертных, надеясь утопить чувства в виски. Но все, чего добился, так это сильного помешательства. Кили заставила поверить ничтожному шансу. Заставила его хотеть будущего с ней, несмотря ни на что. Как жестоко с ее стороны. Особенно учитывая, что ей лучше знать!
Безумие превратилось в ярость. Она старше его и мудрее. Если кому и следовало сохранять ясность ума в их отношениях, так это ей. Но нееет. Ей нужно было прийти и запутать все, заставив его думать, что у него могло быть больше, чем он привык. И теперь он должен жить без нее? Без нее?
К черту ее!
Гадес волочился за ней?
Пальцы Торина сжали стакан так сильно, что тот разбился. От острых осколков потекла кровь. Но он едва заметил раны.
Женщина прошла мимо него и попыталась погладить пальцами его щеку. Рыча, Торин схватил ее запястье рукой в перчатке, но не потому что испугался распространения болезни. Мир мог отсосать у него. Но быть с кем-то кроме Кили? Нет. Никогда! Никто другой не сравнится с ней, никого другого и не будет.
Придется забыть ее.
Кто-то сел на стул рядом с ним.
– Уйди. Или пострадаешь, – отрезал он.
– У меня есть ощущение, что я в любом случае буду страдать.
Голос оказался знаком, и Торин поднял голову. Конечно, этого не могло быть... но было.
Это Гален.
Он заслужил это. На самом деле.
– Милая футболка, – сказал Гален.
Торин посмотрел вниз. Надпись на футболке гласила: "Собственность Уильяма". Он пожал плечами. Его не сильно заботило, что надевать сегодня... или это было вчера? Чувак. Ему скорее всего нужно в душ.
Пальцы щелкнули перед его лицом, и ему пришлось вновь сосредоточиться на Галене. У его бывшего друга были те же светлые волосы, те же грубые черты лица. Белые крылья вновь выгибались за широкими плечами. Но казались меньше, чем Торин помнил, они только начали отрастать.
Ненависть должна появится в его груди, но нет. Чувство вины и страдания занимали слишком много места.
Гален погладил перья одного крыла.
– Кронос отрезал их прежде чем заточить меня.
– Бедный. Что ты здесь делаешь? – Торин выпил еще виски, радуясь жжению. – Пришел убить меня? Отлично. Сделай это.
Что угодно лучше чем такая жизнь.
"Будто я действительно живу".
– Я здесь не для драки. Думал отправиться обратно в крепость, когда услышал, что ты бродишь по трущобам. Решил лично удостовериться.
Торин пожал плечами. Это неважно. Когда-то этот мужчина стоял рядом с ним всегда. В каждой войне, в каждой битве, рядом каждый миг во время их перерыва. Они были неразделимы. И Торин мог бы простить предательство, связанное с Ларцом, но не века попыток убить его.
– Теперь ты можешь идти.
Сосредоточенный взгляд Галена остановился на нем, изучая.
– Никогда не видел тебя таким. Таким тоскливым. Когда у тебя появилось влагалище?
Собрался пойти этим путем. Хорошо.
– Не знал, что ты женоненавистная свинья. И ты не знаешь меня. Больше нет. Не притворяйся в обратном.
Он взял еще один бокал их тех, что выстроены в линию на столе.
Гален выбил стакан из его руки.
Торин поджал губы.
– Нет, – сказал Гален. – Я не знаю тебя. Но и ты не понимаешь меня.
– Не хочу и пытаться.
– Ну, а тебе придется. Все это время ты и другие думали, что я сделал это из ревности или злобы, возможно, так и было, частично, но ты никогда не рассматривал факт, что я может быть заботился о Пандоре или думал, что мы совершаем огромную ошибку.
– Пожалуйста. Если это правда, ты мог поговорить с нами.
– Я так и сделал! – Гален ударил кулаком по столу. – Несколько раз. Но никто не послушал.
Он... да, он вспомнил опасения Галена. "Пандора ведь одна из нас, и мы собираемся причинить ей вред? А что мы знаем о Ларце? Что внутри него? До меня дошли слухи... что-то темное, извращенное..."
– Хорошо. Ты невиновен. В этом. Но позже ты снес голову Бадену.
– Все совершают ошибки, – пробормотал Гален.
"Однажды, ты поймешь, что совершил ошибку".
Голос Кили снова раздался в его голове.
Вновь это "однажды".
Не получается справиться с этим. Переосмыслить.
– Я спрошу тебя еще раз, и если не ответишь, то просто начну резать тебя. Что ты на самом деле здесь делаешь?
Гален долго молчал. Еще одна женщина подошла к их столу и остановилась, чтобы запустить пальцы в волосы воина.
– Разве ты не милый, – сказала она. Когда он нахмурился и оттолкнул ее, она перевела свой хищный взгляд на Торина. Мрачное выражение его лица заставило ее ретироваться.
– Я хочу видеть Легион. Желаю, – поправил Гален. – Не могу сосредоточиться без нее. Не могу думать ни о чем кроме нее. Не могу есть и спать. Ничто не имеет значение кроме как заполучить ее, говорить с ней, держать в объятиях, облегчать боль.
На небесах он был главным бабником. Никогда не спал с одной и той же женщиной дважды. Менял их словно носки. Сейчас отчаяние мужчины взывало к безысходности Торина. Рыбак рыбака видит издалека.
– Ты любишь ее, – сделал вывод он.
– Не знаю.
– Ей не очень хорошо после нападения на крепость Неназванных, поэтому Аэрон и Оливия забрали ее куда-то, но я не знаю куда.
Гален провел рукой по лицу.
– Спасибо, что сказал мне.
– Побереги свои благодарности. – Торин подал знак об еще одной порции напитков. – Это не значит, что мы друзья.
– Не льсти себе. Ты – мой враг сегодня, и останешься им завтра.
– Хорошо.
– Хорошо.
Принесли напитки. Но Гален не собирался вставать и уходить. Торин подтолкнул один из стаканов в его направлении. Воин взял его.
Они одновременно осушили бокалы. Вероятно, так бы и продолжилось еще несколько часов, но внезапно их стол окружили миньоны похожие на пауков, которых Торин так любил. Больше чем мог рассчитывать. Лапы с когтями кружили вокруг него, только и выжидая момент для удара.
Торин жестами указал им убираться.
– Уйдите или пострадаете.
– Гадес хотел бы поговорить с тобой, – выдало одно из существ. – Ты не заботишься о его женщине.
– Его женщине! – Торин ударил кулаком по столу, и напитки пролились. – Она моя!
Гален проглотил и рассмеялся.
– Теперь у вас неприятности, господа.
Торин подскочил и покачнулся.
– Хочешь сразиться со мной, хорошо. Но тебе не понравятся результаты.

Переводчики: Shottik
Редактор: natali1875