Глава 3

Чувак. Красная Королева, недоверчиво размышлял Торин. Не удивительно, что бессмертные на небесах лишь шептались о ней. Сумасшедшая? Жестокая? Черт, да. Они, наверняка, предполагали, что произношение ее имени в вслух возымеет эффект приманки и в самом деле призовет ее.
Теперь, по крайней мере, он начал понимать почему её так называют. С таким могуществом, она могла уничтожить целую армию одним щелчком пальцев, а потом еще одну.
И эта женщина, угрожала моим друзьям. Моей единственной семье.
Серьезно. Чууувак.
Демон вздрогнул.
Спрятавшись за корявыми ветками дерева, покрытыми шипами и хрупкими листьями, что цеплялись в него настоящими зубами, Торин, словно разбойник, издалека наблюдал за Кили и был полностью ошарашен ею.
Она стояла на месте, пока обломки темницы дождем осыпались вокруг нее, и не получила ни одного ранения.
Хотя, не совсем верно. У нее была повреждена рука. И все же. Кили разрушила всю тюрьму, как и обещала, и, кажется, даже пальцем не пошевелила, чтобы это сделать.
На что еще она способна?
Что-то зашевелилось внутри него. Та самая ярость, которую Торин привык чувствовать на поле боя. То самое ощущение, ради которого он когда-то жил... и уже не надеялся испытать снова.
Торин улыбнулся.
Идиот!
Возможно эту битву, он не сможет выиграть.
Хоть кто-нибудь сможет? Если бы Торин не освободил всех остальных заключенных на пути к выходу, все они сегодня погибли бы. Было бы ей до этого дело?
Определенно нет.
Говоря о заложниках... один из мужчин показался Торину знакомым. Изможденный, но знакомый, он пробудил в Торине чувство гнева. Торин не смог определить его... а потом, и найти.
Хотя больше это не имело значения. Перед Торином была большая угроза. Во многих отношениях.
Он потерял счет разам, когда почти возвращался к Кили. Не для того, чтобы навредить или накричать, как ему хотелось, а просто, чтобы снова увидеть, и подразнить. Чтобы вымолить у неё прощение.
Чтобы доказать, что она не так сногсшибательно великолепна, как он помнил. Обрубить глупое притяжение, невидимый шнур, который постоянно убеждал приблизиться. Просто чтобы... быть с ней.
Насколько это глупо?
Я должен ее убить.
Когда Торин представил могущественную, храбрую красотку мертвой, в могиле, его грудь пронзил укол раскаяния.
Черт возьми! Он не должен чувствовать противоречия на счет ее судьбы. И Торину не нужно было напоминать об её угрозах его семье.
Время для небольшого отрицательного подкрепления[1]. Торин сжал пальцы вокруг толстой ветки дерева сбоку, позволяя листве пировать на нем.
В кожу впились бритвенно-острые листья, а с ладони закапала кровь.
Листья, словно пираньи, начали неистово пожирать его плоть, не оставляя ничего кроме костей. Когда Торин отодвинул руку, больно было как в аду.
Он не волновался о том, что растение распространит заболевание... через несколько часов оно погибнет.
Пока исцелялась рана, Торин более пристально изучал Кили. И предельно ясно понял две вещи. Отрицательное подкрепление не помогло: желание убить ее странно отсутствовало. А желание свалить ее в испытании на прочность возросло. Испытание на прочность – то, что надо.
Чувственные, широко распахнутые глаза, словно вечность манили мужчин затащить ее в кровать.
Раздень меня, говорили они.
Сделай со мной все, что хочешь.
Хоть волосы ее были заляпаны грязью и спутаны, пряди сверкали ярким кобальтово-синим цветом в тусклом свете солнца.
Красные, эротически – пухлые губы: чтобы иметь такие женщины готовы были платить огромные деньги... а мужчины могли отдать целое состояние лишь бы их поиметь. Ее кожа была безупречно чистой, как лед, и тоже с голубым оттенком.
Необыкновенная.
Живая, дышащая Фея Драже[2], Подземное издание.
Реплика из саундтрека к порно.
Торин застонал.
Только не это. Все что угодно, только не это.
Столетия назад, Торин проводил большую часть времени обхаживая каждую женщину, которую встречал... в своем уме. И он был хорош. Бог среди мужчин. Нечем не похож на того слишком грубого солдата, который не мог скрепить сделку.
Он брал своих любовниц возле стоя, на журнальных столах и на земле, как дикое животное, и им это нравилось.
Мой "стартовый" наркотик[3], открыл двери, в которые я никогда не смогу войти, дразнил меня тем, чего у меня никогда не будет.
Кили подняла руку и вытянула указательный палец. С кончика пальца вырвалась молния и расколола небо. Девушка не упала и даже не пошатнулась. Она просто улыбнулась.
Что, черт возьми, она такое?
Болезнь ударился о череп Торина, безрассудно стремясь убраться от девушки подальше.
На этот раз Торин согласился с демоном. Воевать с Кили – не просто схватить и ударить, как он того ожидал. На это потребуется время. Время, которого у Торина не было. Камео с Виолой сами себя не найдут.
И не нужно забывать о необходимости найти и уничтожить ларец Пандоры. Это единственная вещь в этом, да и любом другом, мире, способная убить их с друзьями одним махом.
Или так он думал.
Хоть Торин не издал ни звука, Кили повернула голову в его сторону. Она впилась в него льдисто-голубым взглядом и прищурилась. Не смотря на разделяющее их расстояние... примерно сто ярдов... Торин почувствовал себя так, будто получил удар в живот.
И ему это понравилось.
Просто убей ее и уходи.
– Прячешься? – спросила Кили. – Я в тебе разочарована.
Проклятие. За то время, что они находились вдали друг от друга, Торин так и не приобрел иммунитета к ее голосу, в котором слышалось обещание неземного наслаждения. Хотя это вряд ли имело бы значение. Она была одета в грязное, порванное платье, с оторванными рукавами, и потертым подолом на уровне бедер, и все ровно выглядела совершенно сексуально в стиле Тарзана и Джейн.
Торин шагнул в луч света.
– Ну, мне любопытно. Как тебе удалось снести целое здание? И почему ты ждала так долго, чтобы это сделать?
– Торин, Торин, Торин. – Шикнула она. Не смотря на показное спокойствие, ее глаза сверкали ненавистью. – Ты одержим демоном. Ты убиваешь людей простым прикосновением. Сомневаюсь, что использование моих секретов против меня, выходит за пределы твоих знаний. Ты поймешь, если я откажусь отвечать?
– Конечно. Но с такими способностями, я удивлен, что так мало народу знает о тебе.
– Я редко оставляю выживших. Так меньше сплетен. – Кили оглядела его раз... другой... во второй раз более медленно. Она облизнула губы, заставив Торина подумать...
Нет. Не подумать.
Он уже был твердым, как сталь.
Даже Камео, великолепная хранительница Несчастья, не влияла на него так сильно... и так быстро... а они встречались несколько месяцев.
– Хочешь сделать девушке одолжение? – спросила Кили. – Расскажи, как ты открыл дверь своей клетки. Тюрьма была создана, чтобы подчиняться Кроносу, а ты, Повелитель Преисподней, не он.
Торину понадобилось лишь секунда, чтобы отомкнуть дверь, и ему хотелось пнуть себя за то, что не сбежал раньше. Как он мог забыть, что Кронос поместил в его грудь Ключ-ото-Всего? Который может открыть любую дверь, в любое время и где-угодно.
– Никаких одолжений, – ответил Торин. – Не сегодня.
Нападай на нее. Сейчас!
– Конечно. – Кили улыбнулась, и хоть она всего лишь злобно показала зубы, Торину показалось, что девушка нашла магическую кнопку, напрямую подключенную к его репродуктивной системе.
Для настойчивого, испепеляющего возбуждения, нажмите здесь.
Торин отступил на шаг. Это не она. Не может быть она. Хобби обычно отвлекали его от ненужных желаний, но сейчас у него не было доступа к компьютеру или видеоиграм, или кухне, фотоаппарату и бильярду, или к шахматной доске, колоде карт и тысяче других вещей.
И, ладно, ого. По-видимому, не думая о сексе, не пытаясь заняться сексом и вообще не занимаясь сексом, Тор оставлял себе кучу свободного времени.
И даже если это не она... правда, правда не может быть она... Торин не мог остановиться и не представлять ее в одежде наложницы. Сверкающий бюстгальтер. Конечно же, голубой, в пару к штанишкам из органзы. Без трусиков.
Торин представил, как толкает ее на колени и требует заглотить каждый пульсирующий дюйм его плоти.
В конце концов, у нее есть эта склонность к глотанию.
Она с легкостью ему повинуется... не может прожить больше ни секунды, не испробовав его вкуса... открывает ротик и глубоко вбирает его в себя. На всю длину, пока не добирается до самого основания. Кили стонет от восторга, и звук, вибрируя вдоль плоти, увеличивает его наслаждение.
Да. Так. Именно этого он и хотел.
Торину пришлось сжать зубы от великолепия ощущений, что проносились сквозь него. Тоска по тому, чего у него никогда не будет... и чего желать не стоит. Жар. Ускоренное сердцебиение.
Хватит. Прекрати!
Неужели Мари нечему его не научила?
А Камео? Она никогда прямо не говорила о том, что ей не нравится их договорённость, но Торин чувствовал её эмоции – словно ещё одну сущность в комнате. У Камео были потребности. Она хотела, чтобы любовник к ней прикасался. Ласкал и гладил. Разминал. Утешал. Сжимал и мял... заполнял. Потребности, которые он не мог удовлетворить.
Его предназначение – извечно разочаровывать.
Кроме того, эта женщина собиралась его убить. А если не самого Торина – то его друзей. За преступление, которого он не совершал. Это не было простым недоразумением, которое можно разрешить сердечным разговором.
Кили развела руки в стороны, мол, посмотрите, какая я клёвая.
– Я сделаю тебе одолжение и позволю выбрать, как всё произойдёт. Что предпочитаешь? Чтобы я вырвала твои руки, или заставила собственноручно вытащить все органы?
Каким-то образом, она казалась ещё спокойнее, а пламя её ненависти – ещё жарче.
– И как ты собираешься проделать либо одно, либо другое, если не можешь ко мне прикоснуться?
– Зачем рассказывать, – ответила она, – если я могу показать. Внимание спойлер: мой следующий трюк пнёт по яйцам предыдущий.
– Пнёт по яйцам? – если бы не убийственная ярость, то Кили была бы идеальной женщиной. – Настоящая королева не выражается подобным образом.
– Эта – выражается.
Через мгновение земля ушла у него из-под ног. Нет, не так. Не ушла. Торина подбросило, и он завис в воздухе. Его руки растягивало в стороны всё сильнее... и сильнее... пока не вывернулись плечевые суставы.
Кожа начала рваться, везде отзываясь острой болью. В любой момент он мог потерять обе руки.
Но что самое извращённое во всём этом? Торину нравилось давление. Он упивался им.
– Как ты это делаешь? – спросил он, тяжело дыша.
Она послала ему воздушный поцелуй.
Жесть. Прелюдия для воинов.
Я больной на всю голову. Ха-ха.
– Сейчас, – ответила Кили, – ты испытываешь крайнюю степень беспомощности. Ту же беспомощность, которую должно быть чувствовала Мари, пока лихорадка грабила и расхищала ее иммунную систему.
Забудь о давлении. Торина душила вина.
Подбородок Кили задрожал.
– Она плакала из-за тебя воин. Клянусь тебе, иногда я все еще слышу ее рыдания.
Торин плотно зажмурил глаза.
– Тогда, сделай это. Прикончи меня. – Он это заслужил. Кили будет удовлетворена, а его друзья спасутся от ее гнева.
– Так скоро? – спросила она. – Нет. Мы только начали.
Давление немного ослабло.
– Давай! – крикнул Торин, когда зажили его раны. – Чего же ты ждешь? Больше такого шанса у тебя не будет.
– Вообще-то, у меня будет столько шансов, сколько мне захочется.
– Ты настолько уверена в своих способностях?
– Возможно, я настолько уверена в нехватке способностей у тебя.
Издевка обожгла так сильно, что Торин мог использовать немного алоэ вера, чтобы успокоить свою душу. Всегда на лавке запасных, никогда – в игре. Придав голосу беспечности, он сказал:
– Я был с тобой милым из-за твоей потери и всего остального...
– Это все твоя вина! – выплюнула Кили, снова увеличивая давление.
– ... но моя доброжелательность официально закончилась.
Внезапно лесом пронесся звериный рев, прервав начало длинной, бессвязной речи, что не имела бы никакого смысла, кроме отсрочки, и дал Торину возможность придумать выход из ситуации.
Торин упал, рухнув на землю. Пытаясь восстановить дыхание, он вскочил на ноги. Позади него трещали ветки. Ветки деревьев ударялись друг об друга. Послышался очередной рев, в этот раз громче, ближе.
Что-то направлялось в их сторону... и быстро.
Торин находился в этих лесах несколько дней и не увидел ни единого признака жизни. Ну, кроме плотоядных растений. Теперь это?
Он взглянул на Кили. Она, уперев руки в бедра, всем своим видом показывала рассерженную женщину. Смешная штука. Даже это было сексуально.
В попытке прочистить мысли, Торин стукнул себя по голове, и это в самом деле помогло. Он обхватил ладонью кинжал, который взял из дома, и приготовился встретить нового противника.
Окруженное облаком пыли, появилось создание. Обрушилось осознание – это Неназываемый. Наполовину человек, наполовину зверь.
На голове, вместо волос, извивались и шипели змеи. А вместо кожи, его тело покрывало то, что напоминало обугленные остатки меха.
Над его нижней губой торчали два длинных, как сабли, клыки, достигающие подбородка. И хоть руки твари были человеческими, ступни оказались бритвенно-острыми копытами.
Неназываемый окинул Торина взглядом, запоминая каждую деталь, и облизнул губы раздвоенным языком.
– Моё.

***

Кили изучала своего нового противника. Такая уродливая тварь. Должно быть, Неназываемый услышал падение тюрьмы и прибежал проверить, что стряслось.
Теперь он, казалось, собрался хорошенько отужинать Торином.
Ставай в очередь. Кили может и не была плодоядным животным, как Неназываемый, но тоже хотела укусить разочек... или десять.
Прекрати заигрывать с идеей соблазнения и дерись! Кили подумала о том, сколько раз это существо вместе с родственниками врывалось в тюрьму, неистово пыталось прорваться сквозь решетки и устроить банкет из заключенных.
Хоть твари никогда не прорывались за решетки, иногда они успевали схватить тех, кто подходил слишком близко; Кили слышала ужасающие плоды их трудов. Крики.
Так и не услышанные мольбы о милосердии. Победоносное радостное кудахтанье.
Месть будет страшной.
Кили приготовилась нанести свой первый удар, но, пролетев через пыль, Торин кончиком кинжала перерезал горло твари... а потом исчез. Куда он пропал? Должен быть где-то поблизости. Согласно Галену, Торин был не из тех бессмертных, которые могут перемещаться.
Оставшись стоять на ногах, Неназываемый быстро исцелялся и все сильнее злился.
Снова появился Торин и ударил – снова и снова и снова – с каждым разом нанося все больше урона. Неназываемый пытался схватить его. Ключевое слово: пытался. Торин выказывал волнение, но не страх, и всегда резко уклонялся в идеальный момент.
Хоть Кили ненавистно было признавать, но мастерские навыки воина впечатлили ее.
Проблема была лишь в том, что он не вступал в реальный контакт с тварью и не наносил прямых ударов. Он даже ногами не бил. Намерился предотвратить чуму? Даже среди мерзких Неназываемых?
Может он и правда чувствовал вину за то, что сделал с Мари... Кили прижала руку к животу, пытаясь замедлить внезапный приступ тошноты... но это не изменит его судьбу. Не может.
У Кили было только одно смягчающее качество: ее честность. Раз пообещала, что убьет его, значит так и сделает.
Неназываемый ударил Торина когтями, и в этот раз Кили восприняла это как личную обиду.
Торина убьет она. И никто другой. Любой, кто хотя бы подумает о том, чтобы навредить ему, автоматически подпишет свой личный смертный приговор.
– Я дам тебе пять секунд форы, – крикнула она Неназываемому. – Предлагаю тебе бежать... быстро.
Создание замерло, услышав звук ее голоса. Черные глаза метнулись к ней и прищурились.
– Ты.
– Четыре. – Кили распушила свои волосы. – Уверена, ты слышал слухи о моей любви к внутренностям и отвращению к проявлению милости. Ну, уверяю тебя, это все правда. Просто спроси у своего брата. Ох, подожди. Ты же не можешь. Он подошел к моей клетки и я его выпотрошила. Три.
Торин взметнулся в воздух и выколол Неназываемому глаз. Послышался болезненный рев. Тварь, наконец-то, зацепила лапой Торина и ударила того в грудь. Торин взлетел над тем, что осталось от разводного моста и рухнул в ров с мутной водой.
Смертный приговор подписан, запечатан и скоро будет исполнен.
– Два. Один.
– Всегда считал, что бы будешь вкусной, – прорычал зверь, возвращая свое внимание к Кили. Он шагнул в ее сторону, и хоть между ними было около сотни ярдов, в следующее мгновение Неназываемый стоял перед ней. Он возвышался над Кили, смрадное дыхание овевало ее лицо, заставляя гореть кожу. – Наконец я узнаю, был ли прав.
– Вижу, тебя никто так и не научил ценить хорошую зубную щетку. – Кили взмахнула рукой перед своим носом.
– Не беспокойся. Я почищу зубы... твоими костями. – Он замахнулся... Неназываемые так наслаждались отбиванием[4] своей еды.
Кили послала разряд энергии в грудь твари, из-за чего все его тело сжалось. Она собралась нанести еще один удар, но в бок врезалось что-то твердое и сбило ее с ног. Это что-то удерживало ее тесной, сильной хваткой, пролетело с ней по воздуху и приняло на себя основной удар, когда они приземлились.
Кили пыталась отдышаться и возобновить равновесие... только чтобы понять – над ней маячил задыхающийся, нахмурившийся Торин и на его челюсти сжимались мускулы.
Дурак!
– Зачем ты это сделал? – потребовала ответа Кили.
– Насколько глупой должна быть женщина, чтобы стоять и ждать пока тварь в три раза больше нее размером готовится выбить ей мозги прямо через отверстие в ухе?
Он... помогает мне?
Но почему?
Мысли... пошли под откос...
Мокрые волосы прилипли к лицу Торина, капельки воды стекали вниз, вниз, смывая полосы грязи. Заострившиеся ресницы обрамляли изумрудные глаза, сверкающие чувственной смесью угрозы и похоти.
Его мужественность казалась достаточно дикой, чтобы пробиться сквозь любые стены, воздвигнутые девушкой, и добиться от неё жаркой, чувственной ответной реакции. Дрожь, и учащённое дыхание
Нескончаемый голод.
Понимая, что Неназываемый выбыл из игры, еще по крайней мере на несколько минут, Кили потянулась, чтобы провести пальчиком по контуру красивых губ Торина.
Он остался на месте, возможно плененный тем же отчаянным желанием, которое чувствовала она – безусловно пытался спровоцировать ее, взять то, чего ей хотелось – но в последнее мгновение, Торин отшатнулся, будто вместо ласки она собиралась его ударить.
– Не надо, – рыкнул он. – Пока между нами одежда, ты будешь в порядке, но контакт кожи к коже уничтожит даже тебя.
Злость. На него... и себя. Как она могла позабыть о его заразности?
Облегчение. Любая слабость недопустима.
Снова гнев. Он убил Мари! Враг. Желание к Торину не может быть сильнее, чем желание отомстить.
Кости Кили начали вибрировать, земля задрожала. Ветер захлестал с опасным безумием. Грянул гром, а небо потемнело до гнетущей черноты.
Торин искал источник шума, не понимая, что причина в ней.
Неназываемый восстановился быстрее, чем ожидалось и, переместившись к ним, отбросил растерянного Торина в сторону и схватил Кили за шею. Она даже не пыталась вырваться, когда ее подняли. Не было нужды.
– Уже не так надменна, а, женщина?
– У кого-то туалетная бумага дежурное выражение, да?
Острый укол боли в шее. Он только что сломал ей позвоночник. Ну, что ж.
– Хочу, чтоб ты знала, какое огромное удовольствие я получу, сжимая тебя так сильно, что твоя голова взорвется. – Его голос, словно бритва, врезался в девушку, а ухмылка стала медленной и торжествующей... и все больше злой. – Я использую рану вместо соломки и выпью тебя до суха.
Находчиво.
– Понадобится... что-то большее, чем ты... чтобы меня прикончить. – Вибрации вокруг них все усиливались, и скоро выплеснутся на него.
В замешательстве, Неназываемый нахмурил брови прямо перед тем как разверзлась земля, угрожая поглотить его целиком. В своем стремлении оказаться в безопасности, он отпустил девушку, но она не сдвинулась ни на дюйм. Нет, она осталась в воздухе, а все усиливающийся ветер хлестал ее кончиками волос и подолом испорченного платья.
Полночно-черные тучи извивались, томно постанывая... и наконец разродились яростной бурей. Кинжалы льда посыпались на землю... на Неназываемого. Вжух. Вжух. Вжух. Порезы, глубже тех, что нанес Торин, рвали его кожу, пуская потоки крови.
Усмехнувшись, Кили поманила его пальцем. Неназываемый попытался упереться пятками и остаться на месте, но сил его было недостаточно, чтобы противостоять аркану ее силы, и очень скоро он оказался стоящим прямо перед ней, на самом краю разлома. Он хотел причинить ей вред. Хотел навредить Торину.
Теперь он умрет.
Торин пригнулся и нанес удар кинжалом по лодыжкам Неназываемого. Заревев, зверь упал на колени. Но, прямо перед приземлением, он повернулся и снова замахнулся на Торина своей мускулистой рукой. Промазал.
Торин сжался и откатился на несколько ярдов, и не смотря на ледяные осколки, наносящие ему те же повреждения, впился острым взглядом в Неназываемого, готовясь к очередной атаке.
Не могу ему позволить. Мои эмоции... почти слишком сильны, чтобы контролировать...
Если она не будет осторожна, в момент хаоса Торин погибнет.
Где тут справедливость?
Глубокий вдох... выдох... но "почти" уже разбилось и сгорело. Кили чувствовала слишком многое и слишком долго, без какой-либо отдушины. Кили попыталась переместить Торина за пределы зоны поражения. Может, ей это удалось. А может и нет.
Ярость смела защитные стены и вырвалась из тела – Кили потеряла всякую связь с окружающим. Ее позвоночник восстановился, исцелился и изогнулся, заставив тело выгнуться.
Послышались стоны агонии – но исходили они не от нее.
Треееск кожи.
Хруст сломанных костей.
Хлопок взорвавшегося тела. Свист растекшейся крови. Всплеск. Ливень из измельченных органов.
Кили окатило теплой жидкостью. Ударило ошмётками.
Шторм утих так же быстро как и начался. Кили опустилась на землю.
Она вытерла глаза, чтобы прочистить зрение. Неназываемый превратился в мусор... и ничто из этого нельзя было идентифицировать.
Он не сможет восстановится от такого. Никогда не регенерирует. Для него – это конец.
Скатертью дорога.
Но... от Торина не осталось и следа.
Либо она переместила его, как надеялась, либо воин погиб, а его внутренности смешались в общей бойне.
Сердце Кили пронзило раскаянием. Потому что, ей уже не получить именно ту месть, на которую надеялась. А не из-за... нет, не возможно... глубокого чувства потери.
Я не могу скучать по нему.
Или может? Торин был убийцей Мари, да, но он также являлся последней связующей ниточкой, что вела к девушке. Ее единственной ниточкой к миру живых.
Кили попыталась переместится к нему. Когда она осталась на месте – взорвалась паника, убив всякое спокойствие. Она могла найти любого... кроме мертвых.
Однако, он не погиб. Торин был грозным Повелителем Преисподней, и просто мог передвигаться слишком быстро, чтобы она это заметила.
Да, должно быть так.
Кили двинулась вперед. Он где-то там, и она его найдет. Где бы он не спрятался. Они закончат свою войну, а Кили найдет новую ниточку к миру выживших.
Жизнь, встречай совершенство.

[1] Отрицательное подкрепление – психотерапевтический прием, с помощью которого решаются следующие задачи: 1) формирование нового стереотипа поведения; 2) усиление уже имеющегося желательного стереотипа поведения; 3) ослабление нежелательного стереотипа поведения; 4) поддержание желательного стереотипа поведения в естественных условиях.
[2] Фея Драже – партия из балета Чайковского "Щелкунчик"
[3] "стартовый" наркотик – одурманивающее (нередко слабое) вещество, с регулярного приема которого начинается привыкание (наркозависимость).
[4] Имеется в виду отбивная или отбивной бифштекс.

Переводчики: silvermoon, navaprecious
Редактор: natali1875