Глава 20

Торин поднимался по лестнице, каждый его нерв словно оголили. Слишком много друзей следовало за ним, и он задавался вопросом: какого черта так стремился вернуться к ним.
– Я просто хочу поговорить с ней, – сказал Сабин. – Обещаю вести себя мило.
Возможно и так. Но "мило" для Сабина означает оставить противника живым... при смерти, но живым. Парень еще не понял, что для Кили его "милое" поведение, словно день в спа.
– Забудь об этом.
– Позволь мне поблагодарить ее за спасение Гидеона, – попросила Скарлет.
– Позже.
– Дай мне поговорить с ней о поисках Камео и Виолы, – потребовал Аэрон. – Знаю, мы не могли побеседовать, пока она выздоравливала, но сейчас ей лучше. Верно?
– Да. И я поговорю с ней об этом.
– Что на счет сил Сиенны? – спросил Парис. – Кили обещала ответы.
– И даст их. Просто не сегодня. Так что случилось с Талией? – поинтересовался Торин, меняя тему, прежде чем кто-то успел возразить. – Кто-нибудь выяснил зачем ей нужна наша крепость в Царстве Крови и Теней?
Талия – старшая сестра Гвен и Кайи, и, откровенно говоря, она холоднее льда. Торин практически уверен, что получил обморожение только от разговора с ней. Именно по этой причине, Талия была единственной женщиной на земле, которую Уильям когда-либо просил "растаять". 
Также к ней единственной на земле он отказался прикасаться.
– Все еще не знаем, – ответил Страйдер. – Талии он понадобился раньше, чем ожидалось, и мы не можем добраться до нее. Она даже не приходит к нам.
По-своему ли выбору?
– Что с Уильямом? Он знает о моем возвращении? – Торин удивлялся тому, насколько сильно скучал по парню.
Страйдер покачал головой.
– Пока нет, но не волнуйся об этом. Он появится раньше, чем ты думаешь. Уильям не оставляет Джилли и подготовку ее дня рождения надолго.
– Дорогой дневник, – пробормотала Анья. – Я уже три часа никого не убивала. Нужно ли говорить, что жизнь отстой. Мой прекрасный жених запрещает мне прикончить самое отвратительное существо в мире. Даже не позволяет нанести ей несколько поверхностных ножевых ранений. Я думаю расстаться с ним.
– Не советую, – вставил Рейес. – Он может не попросить твоей руки во второй раз.
У нее перехватило дыхание от возмущения.
– Люциен. Скажи ему!
– Я попрошу снова, – обратился Люциен к хранителю Боли.
Хорошо, возможно отчасти и замечательно снова оказаться среди странностей. 
– В любом случае, – подтвердила Анья. – Торин, ты помнишь тех детей, что мы спасли от Галена и его команды когда-то? Тех со сверхъестественными способностями? Ну, даже после того как мы нашли им новые дома, я поддерживала связь и наблюдала за ними. Это у меня получается мастерски. И, между прочим, они ведут себя хорошо. Кроме одного. Он сбежал. Мне нужно попросить Красную Королеву найти его.
– Я спрошу у нее. – Легкая улыбка играла на губах Торина, когда он подошел к своей спальне. – Ладно, все. На этом наши пути расходятся.
Сопровождаемый неодобрительным гулом и шипением он протиснулся внутрь.
Удерживая поднос с завтраком, Торин закрыл дверь.
Улыбка исчезла, когда он увидел состояние комнаты. Что. За. Черт? Повсюду валялись груды золота и драгоценностей. Так много, что у него появилось сомнение, сможет ли пол выдержать такой вес. 
Растения в горшках свисали с потолка. Роскошная женская одежда вываливалась из его шкафа. Платья похожие на то, в котором Кили участвовала в бою и выглядели словно порно версия злой королевы, полностью перевернули его мир.
Стоял шезлонг расцветки шкуры животного, с одеялом из черного бархата, накинутого с краю.
Стол сделан из ярко-синего фарфора и цветов оттенка желтой меди. Большое овальное зеркало в оправе с танцующими херувимами. И на всех его многочисленных экранах компьютеров приклеены напоминания о том, чтобы убить или покалечить определённых людей.
– Сюрприз! – сказала Кили. – Я спасла тебя от необходимости просить меня переезжать. Добро пожаловать. 
Его Фея Драже лежала посередине кровати, в куче сбившегося одеяла. Азарт светился в ее голубых глазах. Золотистые волосы разметались по всему матрасу. 
Как и каждый раз до этого, Торина пронзило внезапное желание схватить и взять ее, от чего его кровь раскалилась.
Он внутренне отчитал себя. "Мои желания словно железо. Я достаточно силен, чтобы сопротивляться искушению... даже соблазну Ураганной Кили".
– Ты уверена, что жить вместе мудро? – он поставил поднос на тумбочку новую, на тот кусок дерева, где сверху выгравирована надпись "Секс на одну ночь", и опустился рядом с ней. 
– Мы найдем способ, – ответила она. 
Лучше бы им отыскать его побыстрее.
– Как ты себя чувствуешь?
– На тысячу процентов.
– Но...?
Она посмотрела ему в глаза, глубоко вздохнула, сдерживаясь... затем встала и побрела в ванную, не озаботившись закрыть дверь за собой. Кили повозилась с ручками в душе, быстро разобравшись со всеми, и вскоре из крана потекла вода. 
Потом разделась, почти убивая его этим, вошла внутрь и воспользовалась любимыми средствами Торина, так что запах сандалового дерева медленно заполнил воздух.
Стекло, отделяющее ванну от остальной части комнаты, не запотело, что позволило ему увидеть, как напряглись ее соски... как живот покрылся мурашками. Думает о нем? Желает, чтобы его руки ласкали ее? Чтобы он прижался к ней сзади?
Напряженный как натянутая струна. 
Завороженный, Торин направился в ванную и сел на крышку унитаза. Его член стал столь же твердым, как и стальная труба, но он это проигнорировал. 
– Но, – настаивал он. 
– Я догадываюсь, что ты собираешься делать, и мне это не нравится.
– И что же?
– Что-то жестокое, чтобы попытаться избавиться от меня.
– Это не так.
Она продолжала будто и не слышала его слов.
– Ты знаешь, я больше чем самая могущественная бессмертная на земле. Я личность. С чувствами и всем остальным! И стою больше чем бочонок виски.
– Ты стоишь дороже чего угодно, – сказал он тихо.
– У меня есть сердце, и оно вполне может раз... Подожди. Что? – спросила Кили.
Словно в его фантазии она вышла из душа, и капельки воды стекали по ее изящной фигуре. Не смотри. Но Торин взглянул, и его кровь стала еще горячее. Ох, слизать бы каждую капельку.
– Я не хочу расставаться с тобой. – Он встал и, не обращая внимания на желание дотронуться и доставить ей удовольствие, пошел в комнату, увеличивая расстояние между ними. – Но не могу продолжать причинять тебе вред. Пребывание в одной комнате увеличит шансы на прикосновение.
– Когда мы вели себя осторожно, ты не нанес мне ущерб.
– Что если я сорвусь в следующий раз?
– Что если – отстойная фраза. Это моя жизнь и мое решение.
– Вина...
Она приподняла подбородок.
– К черту вину. Ты можешь сделать это для меня... правда ведь?
Ее сомнения резали его сердце словно нож. 
– Это чудо, что ты выжила после моих прикосновений в прошлые разы. Очень немногим удается это хотя бы один раз, но ты проделала это трижды. Что произойдет в четвертый раз? В пятый? Однажды, если все продолжится в таком замедленном темпе, ты не сможешь выздороветь. Я скорее умру, чем позволю этому случится, Кили.
Ее губы раскрылись, пока она изо всех сил старалась придумать ответ.
Почему бы не поведать ей остальное? Просто высказать все?
– Ты – особенная для меня. Я забочусь о тебе. Ты могла убить меня множество раз. Но не сделала этого. Должна была испугаться меня. Но нет. Ты должна ненавидеть меня. Но не похоже, чтобы это чувство овладело тобой. Тебе следовало избегать меня, но однако тянулась ко мне. Я хочу лучшего для тебя. Но это не я.
– Ох, Торин. – Она медленно направилась к нему плавной походкой, вода все еще стекала по ее коже. – Ты – самый лучший.
Он попятился. Его ноги натолкнулись на край кровати, и Торин упал на матрас и подпрыгнул. Кили продолжала приближаться, пока не встала прямо перед ним. Обнаженная. Такая восхитительно обнаженная. 
– Ты – особенный для меня, – продолжила девушка. – Я говорила тебе это. Но чего ты не знаешь, так то, что я тоже беспокоюсь о тебе и хочу лучшего. И Торин? Я – лучшая. Ты видел меня в бою, правда ведь? И оценил мое могущество? Но я могу сделать больше, показать тебе больше, если бы не шрамы из серы. Ты бы удивился. 
Отчаяние, с которым она заставляла его верить ее утверждениям, стало еще одним ножом в сердце. 
Он хотел пообещать ей, что немедленно удалит все шрамы. Но это стало бы ложью. Необходимость иметь оружие против нее забыта. Они больше не имели ничего общего с этим.
У нее взрывной характер, а у кого-то должна быть возможность загасить ее возможности в любой момент. И поскольку Торин не мог даже вообразить, чтобы кто-то еще прикасался к ней, эта ноша легла на него.
– Я так хочу принадлежать тебе, – продолжила она. – Не только на словах, но и на деле. Я страстно желаю тебя все время.
– Кили... – Могла ли она услышать его отчаяние?
– Нет. Принцесса все еще говорит. Ты сказал, что хочешь связать нас, и я сделала это. Но, Торин, должна, признаться. Сделала это раньше, чем ты попросил меня. И не жалею! Больше нет. Я не хотела этого и пыталась сопротивляться, но ты, мой милый воин, неотразим. Хотя, можешь не беспокоиться об этом. Я не паразит. Не просто беру, но и отдаю. Ты понял, что стал таким же сильным, как и я? Однажды заражения не произойдет. Несомненно. Демон исчерпает болезни. Я переживу его. Просто подожди и увидишь.
Тысячи эмоций охватили его. Какое вначале? Возбуждение. Они соединены. Он и она. Связаны таким образом, который казался невозможным... для него.
Затем пришли надежда, страх, восторг. Собственнический инстинкт... она действительно моя. И опасение. А потом еще больше возбуждения.
Так много возбуждения...
Она умоляла предоставить нам еще один шанс быть вместе. Умоляла с тяжелым взглядом. С мягкостью в голосе. С дрожью, охватившее ее прекрасное изящное тело. Его Фея Драже не должна просить о чем-либо.
Я уничтожен.
А она... она была чистым соблазном, чувственностью, которые обрели тело. И каким совершенным оно выглядело, мягкое как лепестки роз и такое восхитительно влажное. Торин сказал себе, что силен, но на самом деле он слаб. Рядом с ней всегда слабел.
– Что если...
– Что если мы получим удовольствие и ничего плохого не произойдет? – закончила Кили за него.
Не это он планировал сказать, но слова сопровождались надеждой, которую ему никогда не хватит сил подавить. Что если она права?
– Если мы сделаем это, – ответил он, – без контакта кожа к коже. Согласен.
Не вопрос, а требование, которое Торин непреднамеренно произнес с отчаянной нуждой, запертой внутри него.
– Нет. Если единственный способ стать полностью невосприимчивой к твоему демону, это пережить каждую его болезнь, тогда я должна...
– Нет, – перебил он. – Не после всего, через что ты прошла. Больше никаких болезней. И Кили? Не я захотел поговорить об этом. Согласись. 
Она облизнула губы. Ожидание ее кивка, даже неохотного, казалось одним из самых ужасных мучений в его жизни.
Но когда Кили это сделала, Торин не стал тратить время: поднял ее на руки и усадил себе на колени. У нее перехватило дыхание в момент контакта. Он зашипел от возбуждения и развернулся, чтобы прижать ее к матрасу. Пышная грудь Кили покачивалась, а соски розовые словно малина, загипнотизировали его. 
Она приподняла бедра, настаивая на его прикосновениях, в таком количестве, сколько могла получить.
Ее вид... ее благоухание... лучшее из лета... только что распустившиеся цветы, тополь и возбуждающий мускусный аромат... смешалось с темными нотками его запаха.
Звуки, которые Кили издавала... стоны, тяжелые вздохи и мелодичное урчание.
Торин не мог насытиться этим. Застрявший в пустыне на большую часть своей жизни, он наконец-то нашел оазис. 
– То, что я хочу сделать с тобой...
Ее глаза цвета утреннего неба умоляли его.
– Сделай это. – Отчаянное требование, как и его собственное. – Все это.
Он провел пальцами под ее коленями, и она втянула в себя воздух. Как и раньше, Торин мог почувствовать тепло кожи Кили через ткань перчаток, когда расположил ее ноги на своих бедрах, открывая бутон для тщательного изучения. 
Прелестный, розовый и влажный, словно мед для него. Только для него. Торин так сильно хотел вкусить ее, что проклял своего демона.
Смех раздался в глубине его сознания.
Возможно, есть способ. Ему просто нужно подумать. Но разум и тело волнует только одно: оказаться внутри нее.
Он позволил своим рукам блуждать... и трогать ее между ног, поглаживая и дразня. Ее вздохи, словно музыка для его ушей. Руки заскользили вверх... наконец-то обхватили ее грудь, а соски напряглись прямо у него на глазах. Потрясающе. 
Смех прекратился.
Или, возможно, он так сконцентрировался на женщине, распластанной для его наслаждения, что просто не слышал ничего больше.
Когда Торин погладил подушечками пальцев разовые складки, она выгнулась дугой, следуя за ощущениями, будто не могла вынести его подразнивая.
Не желая отпускать ее, он заполз на кровать и разместил свои бедра к ее заднице, притягивая ближе и прижимая ее интимное местечко к ширинке брюк, откуда рвался на свободу его эрегированный член. 
Очередное вращение бедрами, и он вновь позволил себе двигаться к ней, с ней, мучая их обоих.
– Торин, – прохрипела она. – Я уже близко.
Хочу ближе. Он поднял ее, удерживая ноги по бокам от него, что только голова и плечи Кили остались на матрасе, затем увеличил силу и скорость своих вращательных толчков.
Давление нарастало в основании позвоночника, такое восхитительное давление. 
– Хочу войти в тебя, – прохрипел он. Торин никогда не испытывал возбуждение подобное этому, но инстинктивно знал, что со следующим шагом превзойдет его.
– Да. – Кили сильно задрожала. – Да. Войди в меня. Пожалуйста.
Впервые он услышал слово пожалуйста с ее уст не в качестве угрозы или усмешки, и это поразило его. Его контроль сопротивлялся возбуждению. Не может. Не сделает. Но он толкался. И толкался. И толкался к ней. Жестко. Жестче. Так жестко, что ее голова ударялась об спинку кровати.
Она перенесла вес на локти и приподняла бедра еще выше. Трение... блаженство. 
Каким-то образом ей удалось оседлать его и начать скакать вверх и вниз. Еще жестче. Контроля почти нет.
Губы сжались в тонкую линию, он отпустил ее ноги и схватил за бедра, помогая Кили скользить. Их взгляды встретились. В его глазах такая же дикость, как и у нее? 
– Поцелуй, – сказала она.
Да. Ее сочный и влажный рот взывал к нему.
– Нет.
– Пожалуйста, – вновь попросила Кили.
Торин понимал, что она достигла той точки, где ничто не имело значения кроме следующей волны удовольствия. Будущее перестало существовать для нее.
– Нет, – повторил он. Затем наблюдал как Кили втянула нижнюю губу и провела по ней зубами, и он едва не кончил. – Нет... Не можем... Мы решили. – Этого должно быть достаточно. 
– Можем. Должны. Прости меня, – сказала она, садясь.
Он отстранился, предотвращая прикосновение ее груди и губ к его.
Но в глубине души Торин приказал ей идти дальше, что Кили и сделала... и затем это случилось. Ее груди... губы...
Крик отрицания смешался со стоном капитуляции. Это случилось. Контакт произошел.
Ненавидя себя, свою слабость, он протолкнул язык между ее зубами и заявил права горячим поцелуем, достаточным, чтобы заклеймить.
Ее сладкий вкус напоминал виноград только что сорванный с лозы, и контраст сладкого против порочного, разбил остатки его контроля... пока тот не покинул его. 
Он запустил руки в ее волосы и потянул, наклоняя под углом, как всегда хотел.
Торин погрузился в ее рот глубоко и грубо, демонстрируя поцелуем бесконечное обладание, будто стремился украсть ее душу.
МОЯ. ВСЯ МОЯ. Он овладеет каждым ее дюймом. Сейчас. Всегда.
Он толкнулся членом в вершину между ее ног, желая войти в Кили. И так бы и сделал, будь у него презерватив. Просто никогда раньше не нуждался в них, поэтому не хранил поблизости. Нельзя рисковать и позволить ей забеременеть. 
Он толкнулся вновь, сильнее, так чертовски жестко, если бы Кили была человеком, возможно, уже переломилась посередине. Будто так и случилось, она бессвязно закричала, но от потрясающего, восторженного удовольствия. Пока. Его движения стали нежнее. 
– Что ты делаешь? Нет. – Она прикусила его нижнюю губу, пока Торин не ощутил вкус крови.
От этого действия его накрыло неистовой волной похоти, сводящей с ума, и Торин терся снова и снова. При последнем скольжении, она задрожала и выкрикнула:
– Да!
Моя женщина кончала. Обожаю проделывать это с ней.
Осознание этого разорвало его. Наслаждение охватило его, и сквозь приоткрытые губы хриплый рев эхом раздается по комнате.
Мышцы напряглись вокруг костей, сжимаясь, пока он упирался в нее вновь и вновь прежде чем кончить в свои долбаные штаны... и кончал... кончал... пока ничего не осталось, а затем рухнул. 
– Не сердись, – выпалила она. – Пожалуйста, не сердись. Я ничего не могла поделать.
И Торин не мог винить ее, поскольку тоже этого хотел.
Он не мог отдышаться, его сердце билось как после гонки в груди. 
– Не могу полностью совладать с безумием прямо сейчас. – Это придет позже, он уверен, тогда проклянёт их обоих. – Было бы неправильно колотить себя в грудь, как горилла?
– Неправильно? Нет. Забавно? Да.
Он поцеловал ее в лоб.
– Мне нужно помыться.
Кили прижалась к нему.
– Но я не хочу, чтобы ты уходил.
Полна решимости продлить приятные чувства? Что моя принцесса желает... Торин удобно устроился рядом с ней, несмотря на унизительное состояние штанов, и попросил:
– Расскажи мне о связи.
Она провела пальцем по его груди.
– Я на самом деле не паразит.
– Я знаю, что ты не такая, принцесса. – Он думал, что связь сделает его слабее и опустошенным, но Кили права, Торин чувствовал себя сильнее. Энергичнее. – Из-за чего она появляется? 
Она медленно расслабилась рядом с ним, их тела практически слились.
– По многим причинам. Продолжение непосредственной близости. Необходимость. Любовь. Даже ненависть.
Его мозг зацепился за слово любовь. Он хотел, чтобы принцесса любила его?
Не знаю. Любовь сложная штука.
Но понятно одно: Торин хотел, чтобы она присутствовала в его жизни всегда. Если придет день, когда от его прикосновений, Кили перестанет заболевать, мир их обоих изменится. Она станет его. Полностью. Абсолютно. Никакие сомнения, ничто не удержит его. Грудь Торина сжалась от тоски. Если нет, они справятся с этим.
Он плохой, плохой мужчина. Она заслуживала лучшего, как он и говорил, но не собиралась добиваться этого.
– Иди, – прошептала Кили, слегка подталкивая его. – Приведи себя в порядок.
Торин неуклюже пошел, но понимал, что Кили ошиблась с причиной.
Но он бы отправился в ванную в любом случае, понимая, что ему нужно время, чтобы обдумать все произошедшее.
Затем вымылся, сменил перчатки и штаны...и вновь заполз на кровать, на самом деле ничего не решив.
Торин решил, что в этом нет нужды. Они были вместе. И справятся со всем.
Он перекатился на бок, удерживая ее в своих объятиях.
– Я не знаю, какие мысли появились в твоем мозгу секунду назад, но я там, где хочу быть. – Наслаждайся ею, пока можешь. – С тобой.
Кили поцеловала его чуть выше сердца, затем ущипнула его сосок, заставив зашипеть.
– Хочешь услышать один из моих секретов? – спросила она.
– Больше чем что-либо другое. Но рассказывай и кусай меня.
Укус, укус.
– Иногда, когда одиночество в клетке становилось невыносимым, я представляла, как встречаюсь с милым, нормальным мужчиной, который никогда не злит меня. 
Укус.
– Но ты получила совсем не это, – сказал он и откинулся на спину, положив ее сверху.
Ее волосы рассыпались, создавая завесу. Сейчас существовали только они вдвоем.
– Знаю. С тех пор поняла, что мне нравятся противостояние. Они дают мне шанс быть... собой.
– Хорошо, потому что ты мне нравишься такая. – Также нравится быть с тобой. Она могла стать его самым ужасным мучением, но также самым большим источником радости. Кили забавляла его, бросала ему вызов, играла с ним. Позволяла ему быть таким, каким никогда не получалось.
– Тебе нравится, что я делаю с тобой? – спросила она с гортанным мурлыканьем.
– Ты знаешь, что да.
– Хорошо, – сказала она, подражая ему, и продолжая покусывать, – потому что я собираюсь сделать намного больше...

Переводчики: Shottik
Редактор: natali1875