Глава 13

Прошел день.
Второй.
Третий.
Четвертый.
 Тарзан исцелялся от физических ран, что не было неожиданностью. А что было? То, что парень так и не заболел. Ни разу не шмыгнул носом. И даже не поперхнулся.
Торин чувствовал головокружение от пьянящего осознания того, что Кили не является носителем болезни демона. Ни одной из его болезней.
Более того, сперма Торина не заразила Кили.
Он даже не знал, что об этом думать. Посмеет ли он согреться в лучах этого волнующего чувства? Или ему следовало придерживаться своих опасений?
Мог ли он снова до нее дотронуться? Кожа-к-коже, без всяких последствий?
Нечего и думать: это все еще было слишком рискованно. Но он не мог перестать размышлять о том, что с ней делал – эротический эпизод постоянно прокручивался в уме. Его пальцы были у нее внутри.
И ей это понравилось. "Понравилось", пожалуй, слишком слабо сказано. Она бы его убила, если бы он вытащил хоть один палец пока она совсем не кончила.
Он улыбнулся при этой мысли. С момента ее оргазма двойное солнце продолжало сиять снаружи пещеры. Его сознание просто взорвалось, когда он впервые это заметил. Даже красивый букет красных, розовых и фиолетовых полевых цветов расцвел на целую милю вокруг.
Поразительная реакция Кили не заставила бы его изменить решения оставаться на расстоянии. Он сделан из крепкой материи.
И эта крепкая материя очерняла его настроение по мере того, как Торин готовил завтрак для Кили. Обычные веточки, листья и грибы.
Она сидела, скрестив ноги на ложе из мягких листьев, ее ярко-рыжие волосы струились по спине глянцевыми волнами. Нормальный мужчина мог бы взять в кулак эти пряди и наклонить ее голову, чего желал и он, требуя жесткого, до крови поцелуя.
Торин поставил перед ней еду с большей силой, чем намеревался. Кили это проигнорировала, точно так же, как игнорировала все вокруг. Включая его. Кили приняла его слова близко к сердцу, отказываясь смотреть на него и даже говорить с ним.
Не хватает ее, хотя она прямо здесь.
Он надеялся облегчить все происходившее с ними.
– Ешь. А когда закончишь, – сказал Торин, беспокоясь о том, что она недостаточно ест и отдыхает, – мы убьем Тарзана и двинемся дальше.
Смена декораций может улучшить ее настроение.
– Что? Правда? Я закончила! – Кили практически вскочила на ноги. Секундой позже Тарзан исчез, – Я переместила его к нему в деревню, без кожи.
Вот так легко. Временами Торин забывал насколько могущественной она была.
– Теперь можем идти, – она выпорхнула из пещеры, оставив завтрак.
Почему она так спешила? Хмурясь, он побросал закуски в чистую тряпку. Он покинул пещеру вслед за Кили, и поскольку его шаги были шире и быстрее, быстро нагнал ее, всовывая сверток ей в руки.
– Ешь, – повторил он, – Серьезно.
– Конечно, конечно.
По мере их продвижения по лесу, Кили выкидывала по кусочку.
– Прекрати.
– Прекратить что?
– Ты знаешь что.
Кили сложила тряпку и спросила:
– Неужели?
Торин кое-чему научился. Когда она надеялась избежать лжи и не хотела говорить правду, она отвечала вопросом на вопрос.
– Почему ты никогда не ешь и не спишь? – спросил он.
Она взглянула на него так, словно он только что обвинил ее в убийстве котят.
– Ты и вправду думаешь, что я или кто-либо еще смог бы обходиться без еды и отдыха?
– Ты смогла бы. Ты же обходишься. Но почему?
Она открыла рот...
– Не надо отвечать мне вопросом.
Кили прищурилась.
– Замечательно. Я не ем, потому что пища могла быть отравлена. А не сплю я потому, что не хочу ночных кошмаров и уязвимости. Да кого это сейчас волнует? Давай-ка поговорим о том, что между нами произошло, когда я была голой.
К Торину начал подбираться удушающий жар – со всех сторон – и он потянул воротник своей рубахи.
– Я бы никогда не отравил тебя.
– Моментами было весело нам обоим, – продолжала она, – Я планирую повторить, несмотря на то, как ужасно ты все закончил.
Заявление вышло нерешительным, сочилось уязвимостью, которую, она как утверждала, презирает.
В его груди заболело.
Торин ненавидел эту тупую боль.
Что ж, хватит! Время положить этому конец. Всему этому.
– Почему ты все еще хочешь меня? – Видимо, не достаточно, – Разве я не доказал тебе, что не смогу дать то, что тебе нужно? Ни через какое-то время, ни когда-либо вообще.
– Это отличные вопросы, – сказала она, не способная встретиться с ним взглядом.
Ее ответ разозлил его. И немного убил, даже слишком.
А что? Торин ожидал, что Кили скажет ему, что он может дать ей все, в чем она нуждается?
– Каковы бы ни были мои доводы, некоторое время мы все еще можем наслаждаться друг другом,– с надеждой сказала она, – Ведь можем?
Пока не появился кто-то получше? Его гнев возрастал, нечестивый пожар в его жилах.
Диалог не обязателен. Просто надо найти край этой реальности и открыть дверь в следующую, держа при этом свои проклятые руки подальше от Кили.
Невозможно. Он знал, каким тугим было ее лоно, и должен был познать это снова. Познать ее. Кили стала болезнью у него в крови. Он издал острый как бритва смешок над такой иронией. Как и от демона, от нее не было исцеления.
Не могу так жить. Можно просто сорваться.
Ради Камео и Виолы. Ради Бадена. Ради Ларца. Держись, оставайся с ней.
– Я согласился платить тебе за помощь, – сказал он, – И я заплачу. Но не дам тебе ничего большего.

***

Ой. Из-за образовавшейся связи суждения Торина резали Кили на части, тогда как прежде они просто бросали ей вызов. И именно потому, что ни одна другая раса не связывалась так как это делала ее раса, он никогда не узнает, сколько причинил ей боли, до тех пор, пока она сама ему не расскажет – чего она делать не собиралась.
Вина – не то чувство, которое она хотела у него вызвать. Он и так уже достаточно натерпелся вины.
– Если ты не хочешь говорить о сексе... – начала она.
Он резко вздохнул. И сказал гортанным тоном:
– Нет, не хочу.
– Тогда как насчет того, чтобы обсудить твою новую вскоре-будущую любимую тему? Меня! – Возможно первая стычка проиграна, но я все равно выиграю эту войну. Его сердце такое же хорошее, как и мое.
– Я слушаю, – сказал Торин.
– Однажды я была замужем. Когда мне было шестнадцать мои родители заставили меня выйти за Короля Хранителей. Наш брак длился несколько отвратительных лет, и я позаботилась о том, чтобы у нас не было детей. Для других своих детей он был ужасным отцом.
– Детка. Я чувствую себя идиотом. Я знал, что тебя отдали королю, но не знал, что вы поженились. Твой титул должен был натолкнуть меня на мысль.
– Что ж, Детектив Торин, уже через несколько месяцев после смерти короля я обручилась с Гадесом, наихудшим обманщиком, когда-либо ходившим по земле. Это была величайшая ошибка, которую я когда-либо совершала, – негативно начала она. Но позитивно закончила, – Мой любимый цвет – радужный, и я твердо верю, что изюм – лучшая сладость, созданная природой. Меня не волнует, о чем судачат завистники! Я знаю все обо всем, и единственный раз, когда я была не права, это тогда, когда я думала, что была не права.
Уголки его губ, должно быть, опустились.
– Невеста Гадеса. Мне следует к этому привыкнуть, но у меня все еще проблема, которая заволокла мой мозг этой мыслью. И как тебе все это было?
– Волнующе. Сначала. Он был притягателен.
– И с тягой к убийствам.
– Да, но в то время это было частью его шарма. Он учил меня защищаться.
– Однако за урок ты заплатила.
Что он имел ввиду? Слишком страшно спрашивать.
Криво улыбнувшись, он сказал:
– Так... а что бы вы сказали о вашем самом большом недостатке?
– Зачем? Это что, собеседование при приеме на работу?
– Может быть.
И на какую вакансию?
– Ну, мой самый большой недостаток – это, наверно, то, что я слишком бескорыстная... в постели.
Торин задохнулся от смеха. Когда он успокоился, то сказал:
– Ты столетиями находилась взаперти, правильно?
– Правильно.
– Тогда почему ты такая... современная?
– Все просто. Когда-то мне служила одна провидица. Она обладала восхитительной способностью позволять другим находиться в ее сознании, чтобы увидеть каким будет будущее. Что я и делала. Часто.
– Забавно, но не совсем полезно. Ты знала, что будет, и все же оказалась в тюрьме.
– Это правда. Я подозреваю, что она умышленно не показывала этот аспект моей жизни. Что может быть лучше, чтобы избежать моей зловещей хватки? – Но хватит о ней, – Как насчет тебя? Расскажи мне какие-нибудь непристойные подробности.
Неверный выбор слов. Или может как раз верный. Они оба вздрогнули.
Кили вздрогнула от воспоминания о еще пульсировавшем желании.
Почему вздрогнул он?
– Если ты хочешь ответов, – сказал Торин, – то поешь. Я серьезно.
Ох, очень хорошо. Он был честен на протяжении всего их путешествия. Он говорил, что не отравил бы ее, и Кили ему верила. Она сделала большое событие из поедания одного кусочка, преувеличивая каждое движение.
– Ешь еще.
Отлично! Она все взяла в горсть и засунула в рот. Рот оказался так набит, что она едва могла жевать
Его глаза весело мерцали, придавая ему мальчишеское, даже плутоватое выражение.
– Я никогда не был женат, – сказал Торин после того, как она все проглотила.
Когда он больше ничего не сказал, Кили округлила глаза:
– Ух ты. Притормози-ка. Не уверена, что справлюсь с потоком новой информации.
– Мой самый большой недостаток – это то, что у меня нет недостатков. Знаешь ли ты, что это за бремя, постоянно быть совершенным во всем?
Она слегка взбила прическу.
– Да, вообще-то, знаю.
Он улыбнулся и подтолкнул ее плечом. А когда понял, что сделал, нахмурился и прокашлялся.
– Что ты хочешь обо мне знать?
Она ненавидела его расстройство из-за спонтанного прикосновения, но ей очень понравилось, что он это сделал. Не говоря уж о радости прогресса.
– Почему у тебя тату в виде бабочки?
Он выгнул одну бровь.
– А я думал, ты знаешь все обо всем.
– Я знала о Повелителе Преисподней до того как... ну, раньше. Мои шпионы предоставляли мне разные отчеты о татуировке.
– Шпионы? Как секретные агенты в плащах.
– Я училась у самого лучшего. У Гадеса, – добавила она на тот случай, если он не сложил кусочки этой мозаики. Кили указала на его талию, – Значение.
– Разное для разных людей. Я получил его в день, когда демон завладел мной.
– Значит... это метка зла.
– Для меня – да.
– Ну, если ты спросишь меня, – сказала она, – то бабочка – странный символ для зла.
– Я не думаю, что это символ. Мне кажется, это напоминание о том, что зло может скрываться и под самой красивой оболочкой.
– Тебе часто необходимо напоминание?
– Каждый раз, когда смотрюсь в зеркало.
Кили фыркнула.
– Неужели ты только что похвалил свою красивую внешность? Твоему эго и впрямь необходимо, чтобы его погладили.
– Кое-чему нужно, чтобы его как следует погладили, – пробормотал он, окинув ее жарким взглядом, который заставил ее задрожать.
Нужен блестящий, сексуальный ответ.
– О, да?
Молодец, Ваше Величество.
Торин напрягся и резко переключил свое внимание.
– Что касается некоторых подробностей обо мне. Мой порно-псевдоним мог бы звучать как Доктор Длиннющий. Я бы скорее съел Нефилима, которого поймал, чем изюм. Извини, Кис, но изюм – это испражнения природы.
Ха!
– А мой порно-псевдоним был бы Иванна ПодСтатьТебе. А если ты не будешь осторожен, то я подниму целую армию изюма, и мы тебя съедим.
– Вообще-то, это может быть забавно. Для меня, – его улыбка вернулась, осветив всё лицо, – Я хорошо разбираюсь в компьютерах, могу "хакнуть" что хочешь, и за века я убил больше людей, чем смогу пересчитать. В свое время, – признался он нерешительно, – я жил ради этого. Я это любил.
– И до сих пор любишь, – она вспомнила, как умело он обращался с пауками, – Но только на поле боя.
– И когда нужно защитить моих друзей.
Знакомая ревность кольнула сильнее, чем раньше. Быть объектом этой защиты... не раз или два, а всегда, когда ее будущее так же важно для него, как его собственное... могло ли вообще что-нибудь быть лучше этого?
– А они так же относятся к тебе? – спросила Кили.
– Да.
– Должно быть это классно
– Более чем.
– Есть ли хоть малейший шанс, что они и ко мне бы также отнеслись?
Вау! Потребность в этом, практически сочившаяся из ее голоса, была унизительна.
Кили хотела бы засунуть свои слова обратно, но он посмотрел на нее взглядом полным тревоги и даже боли.
– Принцесса, да они расшибутся ради тебя.

***

Они прошли еще через три реальности, и у Кили появилось подозрение, что их преследуют. Она ничего не сказала Торину. Никаких причин делится с ним ее переживаниями не было, пока не будет доказательств.
А он бы переживал. Его настроение ухудшалось с каждым прошедшим днем. Он даже воплотил в жизнь свое обещание, данное в пещере: никогда не смотреть и не разговаривать с Кили.
Первая реальность была землей, абсолютно лишенной чувств. Тьма и безмолвие. Прохождение по ней было мучительно как физически, так и морально.
Во второй не было ничего кроме гор изо льда, по которым они были вынуждены взбираться, и так как Торин отказался от каких-либо объятий, то холод казался таким же злом, как и тьма.
Та, в которой они находились в настоящее время, могла похвастаться наличием нескольких полей амброзии и мака – наркотиков для бессмертных – и на каждом шагу им приходилось укорачиваться от бессмертных наркобаронов, решивших защитить свои тайники.
По крайней мере вернулась защитная жилка Торина, прекрасный шанс сменить его игнорирование и молчание.
Кили нравилось думать, что свое молчание он использовал для того, чтобы бороться с напором его чувств к ней, также как и с острой необходимостью обладать ею, и что, в конце концов, его желание бы возобладало.
Но фантазия лишь уносила ее из реальности, а легкий туман начал преследовать их на каждом шагу.
Этим утром Торин побрел добыть что-нибудь на завтрак. Для себя. И только для себя. Он ясно дал это понять. Он больше не собирался собирать ей еду или мастерить убогое ложе, в надежде, что она прекратит свои попытки соблазнить его.
Что ж, это работало!
Хрустнула ветка. Воин, которого она никогда не видела прежде, вошел в лагерь, голова поднята, плечи расправлены. Может никогда и не видела, но я знаю его.
Он был одним из заключенных в Реальности выплаканных Слез. Его леденцовый аромат заявлял о его личности даже раньше, чем он начинал говорить.
– Гален, – сказала Кили с приветственной улыбкой.
Он был так же высок, как и Торин, и почти так же мускулист. У него были дымчатые вьющиеся волосы, а глаза голубые, как утреннее небо. Вот такая ангельская внешность.
Его лишили крыльев, но они снова отрастали, небольшие комочки, покрытые мягким белым пухом, виднелись на плечах.
В ней шевельнулось воспоминание. После того как Неназываемые стали властвовать в Реальности Выплаканных Слез, они сделали все, что могли, чтобы получить Галена. Мысль о его потере злила Кили; ей симпатизировали его высокомерие и сила.
Поэтому она издевалась над Неназываемыми через прутья своей камеры, пока один не двинулся к ней с явным намерением заставить ее замолчать. Только вот это она заставила замолчать существо, использовав заточку и вспоров его от носа до пупка, изливая кишки повсюду.
Это верно. Вот почему она убила своего первого Неназываемого, заработав при этом ярость его брата.
– Как ты сюда попал? – спросила она. О его истории она знала немного. Лучшие друзья с Торином и другими Повелителями... до тех пор, пока он не раскрыл их план украсть и открыть Ларец Пандоры Зевсу.
Когда все воины были низвержены на землю, между Галеном и Повелителями разразилась долгая кровавая война. Этот до сих крепился.
Ну, Гален мог быть врагом Торина, но он не мой враг.
Как тебе это, воин!
– Шел за тобой, – признался он, – И не я один. Три одержимых демонами психа идут за твоей кровью. Торина тоже. Но они не смогли пройти через последнюю дверь. Всегда пожалуйста.
– Ты их остановил?
– Жестоко. Не мог же я позволить им ошиваться около моей девочки.
Она одарила его сияющей улыбкой.
– Это так мило. Благодарю.
Он кивнул в знак согласия.
– Голоден? – она предложила горсть сушеных семян мака. Тяжелая работа, которая потребовалась, чтобы их добыть, должна была придать им сладости, но отсутствие внимания со стороны Торина оставило на ее языке лишь горький налет.
Гален покачал головой.
– Я давно не ел. Торин уже уловил мои следы и идет моим курсом. Я лишь хотел поблагодарить тебя за то, что отвлекала Неназываемых, когда они явились ко мне в камеру.
– С превеликим удовольствием. Честно. – Вот почему ее не влекло к нему? Он был красив, свиреп, и, на сто процентов,… плохой мальчик.
Но он не был Торином. Упрямым, пренебрежительным, ядовитым Торином.
– Между прочим, – сказал он, – Что бы ты не делала этому воину, продолжай в том же духе. Я никогда не видел его таким взбешенным.
Пожалуйста.
– Он не взбешен. Он спокоен и холоден, как, ну, как что-нибудь спокойное и холодное.
– Нет. Он смотрит на тебя. И внутри парня зреет ураган, и однажды он вырвется на свободу. У меня такое чувство, что от этого вы двое станете только счастливее.
Легкий туман, наконец, прекратился, и засияло солнце.
– Ты хочешь, чтобы он был счастлив? – спросила она.
– Я этого не говорил, – раздраженно сказал Гален.
Опять хрустнула ветка.
– Иди, – крикнула Кили и прогнала его жестом. Но Гален не ушел достаточно быстро, поэтому ей пришлось переместить его вдаль на несколько ярдов, в то время как Торин ворвался в их лагерь.
Такие ее действия могли показаться предательством по отношению к Торину, и она знала, что он бы этого не хотел. Но то было не предательство – просто мера предосторожности. Отсутствие боя означало отсутствие пострадавших.
Отсутствие пострадавших означало отсутствие мук выбора, на чью сторону встать.
– Кто-то здесь был, – сказал он, его голос хлестал как кнут. Торин посмотрел по сторонам, – Он угрожал тебе? Напал на тебя?
Это шанс, чтобы этот мужчина посмотрел на меня.
Шанс, чтобы внутри него созрел ураган.
Удовлетворение наполнило ее. Игнорируя его вопрос, она сказала:
– Где твой завтрак?
Молчание, Торин обыскал лагерь по периметру в поисках нарушителя, и как только он это сделал, солнце засияло в тысячу раз ярче.
– Пойдем, – сказал Торин, – Край реальности всего в часе отсюда.
Он уже его нашел? Без нее?
Начавшаяся было паника исчезла. Он мог уйти без нее, но этого не сделал. Гален, должно быть, был прав.
Удовлетворение усилилось, и она вскочила на ноги, жестом показывая Торину идти вперед.
– Я готова.
Нахмурившись, он взял инициативу на себя. Они добрались до края реальности через час, как Торин и предсказывал, и поскольку Кили блокировала Галена, то была в состоянии гарантировать, что он был недалеко позади.
И, ну ладно, да, это не совсем безопасно. Но ей нравился Гален, и она задолжала ему за то, что он позаботился о тех одержимых демонами психах. Конечно, Торин бы понял. Однажды. После того, как он бы бросил массивного накачанного мужика.
Он посмотрел через плечо и нахмурился. Почему? О чем он думал?
Кили обнаружила дверь и, после того как Торин ее отпер, шагнула в нее. Кили почти что наступала ему на пятки.
Бип-бип!
Они оказались в центре оживленного автомобильного движения, один автомобиль резко повернул, чтобы не сбить их, потом резко увернулся от другого автомобиля и, в конце концов, врезался в столб.
Реальность людей. Реальность Торина, осознала она, там, где его ждали друзья.
Страх быстро сменил удовлетворение. Все должно было поменяться. Все слишком скоро, Торин встретится с другими Повелителями. Мужчинами и женщинами, которых любит. Кили должна будет исполнить свое обещание, найти пропавших девушек, духа и Ларец. А Торин должен будет исполнить свое обещание и доставить ей удовольствие, после чего их дороги разойдутся. Она больше не будет ему нужна.
Но он все еще будет нужен ей.
Глупые мысли погрузили в страх неудачи. И только подталкивали меня к развязке.
Никогда! Ее сражение за его сердце еще не закончилась. Было бы время.
Автомобильные сигналы загудели чаще. Торин подтолкнул ее к тротуару, подальше от оживленного движения. Кто-то наткнулся на нее. Женщина. Взгляд, которым она посмотрела на Кили, как будто та была чем-то прилипшим к подошве, со всем вниманием переместился на Торина, и вздох, последовавший за этим, заставил вскипеть гнев Кили.
– Я – королевских кровей, – отрезала она, и земля начала вибрировать.
Сильные пальцы пробежали сквозь пряди ее волос, и она резко обернулась к Торину.
– Да, – сказал он, – Безусловно, так и есть.
Торин не заметил женщину; а смотрел лишь на Кили, и он ее касался, охотно и с радостью.
– Твои локоны похожи на мед, – сказал он с неповторимым трепетом.
Ее сердце исполнило с ребрами танго. Волосы опять поменяли свой цвет, и теперь они блестели светлым золотом.
– Лето, – ответила она задохнувшись, осознавая, что ее глаза сверкают невинной голубизной.
– Великолепно.
– В самом деле? – измазанная в грязи, одетая в потрепанную футболку и спортивные штаны, босая, она должно быть выглядела отвратительно изможденной. Или, того хуже – самой обычной. Казалось естественным, что человеческая женщина так и подумала.
– В самом деле. Я..., – он напрягся, посмотрел на свои руки в перчатках так, как будто они были детьми, ослушавшимися своего отца, и опустил их, – Мы на моей территории, принцесса. У меня для тебя есть некоторые правила.
Правила?
– Ты шутишь, верно? Я не подчиняюсь никому, кроме себя, и то не всегда. – Кто-то еще наткнулся на нее. На этот раз мужчина.
Торин нахмурился и толкнул его.
– Извинись или умрешь.
– И-извините, мэм. Мне так жаль, – парень отпрыгнул.
– Мэм? – закричала она, надеясь скрыть внутреннее плавление, вызванное ожесточенной реакцией Торина. – На мне что – бабские джинсы? Я так не думаю!
Торин снова ожесточенно посмотрел на ладонь. Затем нахмуренное выражение лица вернулось, он сплел свои пальцы с пальцами Кили и потянул ее за собой, начав идти по тротуару. Шок! Прямо сейчас он держит меня за руку. Мы действительно держимся за руки. Ну типа, наши пальцы сплелись вместе и все такое.
– Правила, – сказал Торин, – Ты не смотришь на других мужчин. Ты не говоришь с ними. Ты не испытываешь к ним желание.
Да. Да. Да. Не надо казаться слишком сговорчивой.
– Почему?
– Не хочу разбираться с еще одной вспышкой чумы.
А чума могла бы возникнуть из-за... того, что он бы приложил свои руки к тому, кого бы она возжелала... искалечил бы их?
Торин ревнует. Какое многообещающее начало.
– Все будет так, как ты скажешь.
– Черт возьми, конечно, будет.
Улыбка бала из-за неадекватной реакции, да?
– Так куда мы идем?
– Куда-нибудь, где я смогу зарядить свой сотовый и позвонить моему другу Люциену. Он переместит меня домой.
Вспышка паники...
– А как же я?
– У тебя не должно возникнуть проблем, чтобы последовать за нами.
...была потушена волной облегчения.
– Конечно, не возникнет. Я же – Красная Королева.
– Да. Да. Супер-сила. Ты будешь вести себя лучше всех на свете.
– А разве я не всегда себя так веду?
– Я серьезно, Кис.
– Да, ты серьезно оскорбил меня, и, возможно, ты хочешь передумать.
– Не причиняй вреда моим друзьям.
– Клянусь, я бы и не захотела.
– Я знаю, но...
– Не заканчивай это предложение, – отрезала она, – Я могу посчитать, что твои задания не стоят моего драгоценного времени.
Пауза. Он уже и сам себя прервал.
– Извини.
– У тебя не извиняющийся тон.
Он вздохнул, и гнев, казалось, ушел.
– Извини. Действительно извини.
Слишком легко. Было бы лучше, если бы он поспорил с ней об этом. По крайней мере, немного. Потому что этими тремя словами, он просто дал ей понять, что ее способности были тем, чего он больше всего от нее хотел, а возможно, и единственная причина, по которой он терпел ее.
Завоевать его сердце? Был ли у нее этот шанс на самом деле?
– Только... не важно насколько все ухудшится, – сказал он, – пожалуйста, не разрушай мой дом.
Он хоть чуть-чуть верил ей? Земля затряслась.
– Ты хочешь, чтобы я ушла?
– Нет, – он развернулся к ней, в глазах блестела угроза, – Принцесса, я пытаюсь предостеречь тебя от войны с моими друзьями. Вот и все.
Нет, он просто пытался избавить себя от выбора на чью сторону встать.
Как сделала и я?
Вряд ли то же самое!
– Мне казалось, ты сказал, что они сойдут с ума ради меня.
Он провел рукой по своим волосам.
– Они должны будут. Но...
Но. Всегда но.
– Забудь Повелителей. Я хочу от тебя больше, чем защита. – Когда-то она приветствовала его готовность быть ее защитником, даже рассматривала это, как знак его любви. А сейчас? Она видела это тем, чем оно могло быть на самом деле. Способ защитить свои инвестиции.
Он смягчился, но незначительно.
– Поверь. Я знаю. Ты ясно дала это понять.
О нет, он не произнес это.
– Ты только что сделал мне выговор за то, что ты сам тайно желал, и тебе не хватило смелости попросить об этом? Если так, то я тебя выпотрошу.
Его плечи поникли в знак поражения.
– Это был не выговор. Это причина, по которой мне было так трудно все эти чертовы четыре дня.
О.
О!
О? Серьезно? Это все, что у меня есть?
– Вопреки тому, что ты можешь подумать, – продолжил он, угрожающий тон вернулся, – я совсем не наслаждался, вынуждая тебя заболеть, проверяя дотянешь ли ты до конца.
– А ты думаешь я наслаждалась, сгорая в лихорадке, выхаркивая свои легкие и выворачиваясь наизнанку, выблевывать внутренности? – ее гнев вернулся также быстро, взвинтившись на более высокий уровень. Земля опять затряслась. Спокойствие. Осторожно. Вокруг невинные. – В отличие от тебя, я считаю, что возможность быть с тобой того стоит.
– Нет, ты считаешь, что твое удовольствие гораздо важнее, чем мое чувство вины.
Суровые, неприятные слова.
Но еще и справедливые. Потому что они были правдой. Прежде она никогда не думала в таком контексте – ее желания против его переживаний. Но, может быть, теперь следует.
Она попыталась убедить себя: по крайней мере он заботится о моем благополучии. Но это был не такой уж утешительный приз.
– Прекрасно,– сказала она, – Ты не можешь справиться с этим. Я приняла к сведению. Наша сделка расторгнута.
– А вот сейчас придержи коней, – рявкнул он.
– Я все равно помогу тебе, – она почти выплюнула эти слова, и его облегчение было ощутимым. Заботится о ее благополучии? Я вас умоляю. Правда внезапно стала совершенно очевидной. Для него она была – и была всегда – рабочей лошадкой. И ничем больше. – Ты будешь должен мне кое-что. Не сексуального характера. Я озвучу это позже.
Его дыхание сделалось частым и поверхностным.
– Хорошо, – бросил он.
– Хорошо, – бросила она в ответ, – А теперь, иди, звони своему другу, пока я не забыла, что мы партнеры и не вышла из себя.
– Мы бы этого не хотели, так ведь? – Насмешка в его голосе, – Принцесса получит то, что хочет, или пострадают все.
Прежде она бы поныла о его спокойствии вопреки ее настроению. Как глупо.
– Знаешь, я изо всех сил сохраняю самообладание. Темперамент – это мое упущение.
– Что я знаю, так это то, что ты используешь свои эмоции в качестве оправдания. Ты можешь контролировать себя, но ты просто решила этого не делать. И как, черт возьми, ты можешь стоять и наказывать меня, как ты его называешь, своим темпераментом, в то время как он достигает опасного уровня?
Глупые мужчины с отличными рассуждениями были неприятны.
– Что ж, а еще я решила не оставаться возле тебя ни секундой дольше. Как тебе это?
И прежде, чем она успеет сделать то, что не сможет исправить, она переместилась в подземный дом, который тайно приобрела после того, как переехала к Гадесу.
Каждая девушка нуждается в убежище. А мне сейчас оно нужно больше, чем когда-либо.
Несмотря на все, Торин сказал, что еще хочет работать с ней, вся эта дискуссия походила на резкий отказ, а Кили их уже пережила слишком много.

Переводчик: guzelle
Редактор: natali1875