Глава 11

Кили вытащила из рюкзака две футболки. Одна из них гласила "Страйдер может избить меня в любое время", а вторая – "Я оставил свое сердце в Париже"[1]. Она не смогла скрыть дрожь. После того, как они с Торином оделись, Кили перерыла весь дом в поисках ножниц, иглы и нитки.
– На твоих футболках странные изречения, – пробормотала она.
– Их сделали для меня друзья.
Не удивительно, что он так сильно любил этих мужчин.
Кили уселась перед потрескивающим камином и принялась за работу, раскраивая и сшивая кусочки и полоски их старых рубашек, хотя ее мысли были заняты другим. Что же я натворила? Как смогла убедить себя в том, что не заболею... и еще, если заболею, то с легкостью вынесу и вторую болезнь? Больной приравнивается к слабому, а слабость это уязвимость.
Снаружи, бушевал снег, ее эмоции превратили осень в зиму.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил Торин, прерывая молчание, пока сам расхаживал перед ней.
– Хорошо. – И это правда. Она хорошо себя чувствовала. Хотя так же было и в прошлый раз.
– Хорошо. Это хорошо.
Но сколько это продлиться?
Кили подняла рубашку на свет. Великолепно! Она все неправильно сделала. Девушка разорвала все стежки, и изо всех сил пытаясь сохранять спокойствие начала заново.
– Отвлеки меня, – попросила она.
– Ладно. Кто украл Ларец Пандоры после того, как его открыли? – спросил Торин. – Ты мне так и не сказала.
– И не скажу. – Кили слышала слухи, знала, что Торин дружит с этим человеком. Он мог ей не поверить, мог даже ополчиться против нее. – Я не хочу говорить о ларце.
– Хорошо. Мы сыграем в вопросы. Я задам тебе десять простых вопросов или один сложный. На твое усмотрение.
– Сложный. – Конечно же.
– Если увидеть значит поверить, то как выглядит обманчивость?
– Увидеть еще не значит поверить. Я думала это будет сложно.
– Да, но откуда ты знаешь, что увидеть еще не значит поверить?
– Извини, Торин, но ты сказал что задашь только один сложный вопрос. Я уже ответила.
Он засмеялся, пожимая плечами.
– У меня закончились идеи.
– Расскажи каким ты был до одержимости.
– Яростным. Кровожадным.
– Другими словами, – заметила Кили, – ничего не изменилось.
– Не будь смешной. Я теперь хороший.
– Что за сумасшедший сказал тебе такое? Ты такой же хороший как и я.
– Поскольку я думаю, что ты создана из сахара и специй, то приму это за комплимент. – Торин провел рукой по волосам. – Но сейчас не лучшее время дразнить меня, Кили. Я близок к тому, чтобы встряхнуть тебя так сильно, что твой мозг застучит об череп. Может хоть это вобьет в тебя немного здравого смысла.
– Как мило, – саркастически заметила она.
Торин уставился на нее пристальным взглядом.
– Ты когда-нибудь прощал врага, задавался вопросом, что его действия были несчастным стечением обстоятельств, как часто бывает с тобой? – задала вопрос Кили.
– Нет.
– И это не поражает тебя, как должно?
– Отлично! Я понимаю. Какое это имеет значение?
– Самореализация – всего лишь одна из множества услуг, которые я предлагаю.
– Предпочитаю когда мои женщины молчаливы.
Я его женщина?
Глупое сердце, пропустило удар.
– Возможно создание уз с тобой, предотвратит очередную болезнь, – тихо сказала Кили. Не делай этого. Не начинай.
Слишком поздно.
Что если связь поможет ей?
Торин прекратил расхаживать только чтобы уставиться на нее и выругаться.
– А может она сделает тебя еще больнее. Прямая связь с демоном? Нет.
Надежды быстро рухнули. Прав ли он? Будет ли она больше страдать в этот раз?
Кили закончила свой проект и бросила его в Торина.
– Знаю, знаю. Я суперталантлива и сверх заботлива. Ты не знаешь, что делал бы без меня. Всегда пожалуйста.
Торин поднес материал к свету.
– Что это такое?
– Только самое лучшее для человека с твоим конкретным недугом. Рубашка со съемным капюшоном. Таким образом ты сможешь закрывать лицо во время драки и не беспокоиться о том, что противник нечаянно коснется твоей кожи.
– Я и так об этом не волнуюсь. Если противника не убивает Болезнь, значит это делаю я.
Да, она видела его умение обращаться с кинжалом.
– Ну, я ведь была твоим противником и все еще жива.
Торин почти улыбнулся ей.
– Ты права.
– Всегда.
– Я даже не знаю что сказать.
Ему что раньше никто не дарил подарков?
– Скажи спасибо и надень.
– Спасибо. – Быстрым движением, он снял свою рубашку и через голову одел новую, потом закрепил капюшон.
– Ну? – подсказала Кили. – Что думаешь?
– Не пойми меня неправильно, принцесса, но я вроде чувствую себя как Бэтмен.
– Ну, ты Бэтмен? Разве никто и никогда не видел вас вместе в одной комнате, чтобы доказать... – она махнула на него рукой... – что это не твоя тайная ипостась?
Торин поднял капюшон и взглянул на нее, пока девушка смеялась. Сквозь окно пробился луч солнечного света, будто намеренно искал ее.
Его лицо смягчилось эмоцией, которую Кили раньше не видела у него. Нежность, наверное.
– Твои глаза снова сияют, – сказал он.
– Правда? – Смех превратился в хихиканье.
– Правда. И это так прекрасно.
Потеряв внезапно всякое веселье, Кили прижала руку к животу, который скрутило так словно в нем разыгралась Третья Мировая Война.
– Мне... больно, – выдохнула она и подавилась. Девушка прижала руку ко рту, но это не помогло. Она согнулась и ее вырвало.

***

Торин мчался через лес, оставляя глубокие отпечатки сапог в грязи. Любой, у кого есть хоть толика умения сможет его отследить. Найдите меня и умрите. Даже самая могущественная личность в мире – если Кили действительно ею была – пала жертвой Болезни.
Как мог он позволить этому произойти?
Снова!
Она долго не протянет. Ей нужен врач, лекарства.
Торин знал какие растения помогут ей. Тысячелистник, цветы черной бузины и перечная мята помогут сбить жар. Имбирь, ромашка, ржавый вяз, листья малины, папайя и корень солодки. Все используется для прекращения рвоты. Так много вариантов – и все же он не мог использовать ни один из них.
Он изучал растения своего измерения, а не те, что росли здесь. Были ли они такими же? Или отличались? Что если они ядовиты?
Он должен найти помощь.
Торин проследил многочисленные отпечатки огромных следов к городу из множества зданий, построенных из глины и соломы, высота и ширина которых заставляли хижину выглядеть как кукольный домик для казни. Здесь был бар, продуктовый магазин, еще один бар, и... Торин не был уверен, что это такое. Магазин шкур? "Тонкая кожа" казалась человеческой.
Мужчина с пирсингом по всему лицу вошел в дальнее здание по правую сторону. Вывеска гласила "Исцеляющие Тонаки и Кзотические Эликсиры". Там. Вот где он должен быть. Ошибки в написании не давали никаких гарантий, но какой выбор у него остался?
Торин надел свой новый капюшон – грудь сжалась при воспоминании о том, как старательно трудилась над ним Кили – и подгоняемый срочностью двинулся вперед. Когда по улице зашагала орда гигантов, он спрятался в тени. Торин сумел добраться до нужного крыльца незамеченным. И даже не надорвался, открывая массивную входную дверь.
– ...избавиться от бородавок, – говорил Пирсинг. – Я заплачу двадцать фунтов[2] алмазами. – Он бросил на стойку перед собой черный бархатный мешок. – И ты получишь еще двадцать, если никогда ни обмолвишься ни словом об этом.
– У меня есть то что надо, – ответил мужчина – конечно же фармацевт – покрытый татуировками. – Но это будет стоить тебе сорок фунтов[3] алмазов.
Хм, парень ведь столько и предложил.
– Тридцать, – сказал Пирсинг.
– По рукам! – ответил Тату.
Серьезно? И здесь я найду помощь?
У Торина не было настроения тратить время или торговаться. Как можно тише он закрыл замок на входной двери и повернул вывеску на "Закрыто". Он знал свои личные ограничения, знал, что не сможет в одночасье драться с двумя гигантами без последствий, а учитывая магазин шкур на этой улице, велика вероятность того, что эта парочка захочет его освежевать; Торин собирался убить одного из них.
Он двинулся вперед и остановился прямо позади Пирсинга. Верхушка головы Торина доходила до середины спины гиганта. Он сжал в ладони кинжал, который забрал из хижины, нагнулся и перерезал ахиллесовы сухожилья мужчины.
Болезненный вой отдался эхом от стен. Пирсинг упал на колени, и все здание вздрогнуло. Торин потянулся и перерезал ему горло.
Безжизненный, истекающий кровью труп упал на пол.
Торин взглянул на Тату.
– Ненавижу это делать, и извиняюсь если он был твоим другом, но как видишь, я готов на все лишь бы получить то, что хочу.
Тату сощурился.
– И чего же ты хочешь, человек?
– Я не человек. И мне нужна смесь для подруги, которую лихорадит и беспрестанно тошнит кровью. – Торин прёт как танк, будто парень сделает все, что он потребовал – потому что он так и сделает. – Если ты дашь мне что-то ядовитое лишь бы наказать за то, что я сделал с тем парнем и моя подруга будет страдать или даже умрет, я вернусь за тобой. Но убью не сразу. Сперва я немного с тобой поиграю... пока ты не станешь умолять о сладком поцелуе смерти.
Совсем не впечатленный, Тату склонился вперед и ухватился за край разделяющего их прилавка.
– Ты думаешь, что выйдешь из этого магазина живым.
С холодной улыбкой на лице, Торин засунул свое оружие в ножны на боку. Потом, начал сдергивать пальцами перчатки.
– Хочу чтобы ты знал – ты сам выбрал этот путь. Не я. Итак. Вот что будет дальше. Я собираюсь к тебе прикоснуться, и ты заразишься той же болезнью, что убивает ее. Разве я не упоминал, что я Торин – хранитель демона Болезни? Когда появятся симптомы, а так и будет, ты в надежде спасти себя, приготовишь смесь. И когда я отберу ее у тебя, ты будешь слишком слаб, чтобы меня остановить.
Тату побледнел под всеми своими чернилами и сделал шаг назад. Стена с полками остановила его дальнейшее отступление.
– Ты лжешь.
– Хочешь проверить? – Торин засунул перчатку в свой карман и начал снимать вторую. – Как только я получу то что хочу, я уйду и позову к тебе на помощь. Твои друзья бросятся вовнутрь. Они прикоснуться к тебе, и тоже заболеют. По твоему миру распространится чума и погибнут тысячи. А все потому, что ты отказался помочь Красной Королеве.
Глаза мужчины почти вылезли на лоб.
– Ты эмиссар Красной Королевы? – Внезапно у него начались проблемы с дыханием. – До меня доходили слухи о ее возвращении... Не хотел верить... Да, да, конечно же я сделаю все, чтобы помочь ее наивысочайшему величеству. Пожалуйста, передай ей как страстно я желал предложить ей свои услуги. – Гигант ринулся по магазину и начал собирать флаконы.
Что такого натворила в этой реальности Ураган Кили?
Пять минут спустя, Тату протянул Торину большую флягу, наполненную темной остро пахнущей жидкостью.
– Это успокоит ее.
– Я не шутил. Если это ей навредит, я вернусь. Если ты сбежишь, я тебя найду.
– Никакого вреда. Клянусь! Заставь ее проглотить по ложке три раза в день. Это не волшебное снадобье, – поспешил добавить Тату, – но оно в самом деле поможет. Если она умрет, то не по моей вине. Убедись, что она знает о том что я сделал все от меня зависящее.
Если она умрет...
Эти слова преследовали Торина пока он возвращался по своим следам через лес. Если она умрет, то точно не по вине гиганта.
Ну, Кили ведь не могла умереть. Просто не могла. Не потому, что он в очередной раз пал жертвой дружбы, которой стоило избегать. И не потому, что она забавляла и радовала его и возбуждала так как ни одна другая женщина. А потому, что без нее мир станет темным и мрачным местом.
Кили и правда была светом.
Я не стану тем, кто потушит его.
Торин сжал кулаки и почти раздавил флягу, которую держал в руке. Осторожней.
Запах крови в хижине так и не выветрился. Торин не знал остался ли он от пауков или от Кили, которая растянулась на диване. Пот градом лился с нее, из-за чего пряди волос прилипли к лицу. Ее щеки горели от лихорадки, а губы потрескались от того, что она часто их жевала.
Я сделал это. Я.
Необходимость оставить ее в таком состоянии, одну, неспособную постоять за себя, мучила Торина. Лучше бы тоник того стоял.
Глаза Кили были закрыты, а голова металась из сторону в сторону.
– Папочка, пожалуйста. Я не хочу оставаться с королем. – Череда сухих позывов к рвоте. – Ты отдал меня ему... теперь помоги мне уйти от него. Пожалуйста! Я не могу... Просто не смогу больше вынести...
Ее собственный отец отдал ее мужчине, которого она презирала? Мужчине, который определенно измывался над ней. Ублюдок!
Торин остановился когда вина, гнев и печаль смешались в нём в особенный коктейль, который он пил ежедневно. Какой же он лицемер. Именно он навредил ей больше, чем мог кто-то другой.
Он дважды проверял дабы убедиться что одел перчатки на руки и только потом убрал волосы с лица Кили.
– Я вернулся, принцесса, – сказал он. – Я буду защищать тебя ценой собственной жизни, даже от твоих воспоминаний.
Ее грудь быстро поднималась и опускалась, а сама девушка продолжала извиваться на диване.
– Я ни с кем сегодня не разговаривала, клянусь. Пожалуйста, не убивай ее, Величество. Пожалуйста. У нее есть семья. Она... Неет! – Рыдания. Еще больше сухих позывов.
– Шшш, принцесса. Побереги свои силы. – Торин положил холодную тряпку на лоб Кили и пальцами вытер уголки ее рта от крови. – Все будет хорошо.
Губы Кили разомкнулись, именно так как ему и нужно было, и Торин налил глоток тоника ей в горло. Из-за рвотных позывов жидкость могла вылиться наружу, поэтому Торин заставил ее проглотить лекарство, сжав челюсть Кили и массажируя ее горло. Иногда чтобы быть добрым, нужно поступать жестоко. Одна из наиболее сложных вещей в его жизни.
Кили била его по рукам, но ее усилия оказались тщетными. В настолько ослабленном состоянии она не прибила бы и муху.
Столько силы заключено внутри нее, подумал Торин, и все же она так хрупка.
Он ждал хоть какого-то признака улучшения. Вместо того, ей стало хуже. Кровь заклокотав у нее во рту, душила ее, что привело к очередному приступу рвоты. Торин не знал сколько лекарства она смогла удержать в себе.
Черт бы все побрал!
Демон засмеялся, радуясь такому повороту событий.
Беспомощность... ненавижу. Хочу чтобы ты умерла.
Смех становился все громче.
– Гадес, – внезапно закричала Кили. – Помоги мне.
Торин прижал язык к нёбу.
– Торин здесь, принцесса.
– Торин... – Наконец Кили успокоилась и соскользнула в то, что казалось спокойным сном.
Торин вытащил мертвых пауков из хижины. Снег прекратился и солнце перестало сиять. Небо было просто серым....
Признак обреченности?
Нет!
Когда все восемь тел с многочисленными отрубленными конечностями оказались в одной куче, Торин зажег спичку и бросил ее в центр бойни. Немного спустя распространилось пламя и темный дым взвился в воздух, унося с собой запах горелой плоти. Эти существа сумели порезать его кожу, и хоть теперь они были мертвы, Торин не хотел, чтобы Кили вступала с ними в контакт, когда проснется.
А она проснется. Он должен в это верить. Потому что сама мысль о том, чтобы прожить без нее хоть день вдруг стала невыносимой.

***

Предана Гадесом, единственным мужчиной, который утверждал что любит ее? Нет. Невозможно.
– Торин здесь, принцесса.
Торин... ее новый мужчина.
Но... он не может быть здесь. Я в ловушке. Одна.
Кили металась между воспоминаниями и реальностью... не зная, что из них выиграло... знала только, что не смогла упорядочить хаос и не сумела прочистить свои мысли...
Она блуждала в пределах своей комнаты, с разбитым на осколки сердцем. Час назад к ней пришли люди Гадеса, заперли ее в наименьшей, скуднейшей спальни, которую обычно оставляли для ничтожнейших из слуг. Ее жених не мог знать, что она здесь. Хотя его солдаты ничего не делали без его личного разрешения.
Она должна суметь вырваться из их захвата, но новая защита помешала ей что-либо сделать.
Как такое случилось?
Она помнила как Гадес дал ей особенное вино, чтобы усыпить ее дабы избавить от боли когда сера прикоснется к ней. Как поблизости стоял один из его миньонов, готовый нанести Кили одну единственную защиту, ту что подавит сильнейшие из ее способностей, так чтобы Гадес и его люди были в безопасности рядом с ней.
Но Кили проснулась в одиночестве, с сотнями защит по всему телу, ослабленная и не способная сделать ничего тяжелее вдоха.
Гадес убьет миньона, когда узнает что он с ней сделал. Конечно же он не стал бы им такое приказывать. Он любил ее и не стал бы умышленно ей вредить.
– Гадес, – в тысячный раз закричала она. Если продолжит так и дальше, то потеряет свой голос. – Ты мне нужен!
Наконец-то он появился, переместившись в центр комнаты.
Он был красивым мужчиной с темными волосами и глазами... глазами, которые пульсировали красным каждый раз, когда он подумывал совершить убийство. Он был высоким, ростом в шесть футов и семь дюймов[4]. Но ему это шло. Он нашёл в себе силы поддерживать отношения. И женщины повсеместно желали его. Но он выбрал меня.
– Надеюсь, твои новые апартаменты комфортны, – начал он.
Он держался так небрежно...
Он знал.
Глубокая рана рассекла все кусочки ее разбитого сердца.
– Почему? Зачем ты это сделал?
– Ты была слишком могущественна. Если бы ты когда-нибудь обернулась против меня...
– Я бы никогда не повернулась против тебя!
Гадес попер напролом и продолжил:
– ...я мог потерять все, что пытаюсь построить.
– Кили.
Она нахмурилась. Этот новый голос принадлежал мужчине, но не Гадесу.
– Пришло время принять еще лекарства, принцесса.
Образ Торина заполнил ее разум, затмевая пределы ненавистной камеры... презираемой памяти. Кили видела его белые, длиною до плеч волосы. Его кошачьи зеленые глаза. Тлеющую сексуальность, из-за которой у нее всегда рот наполнялся слюной. Как и сейчас. Ох! Что-то многовато слюны. Прямо неловкое ее количество. Душит ее... Не могу дышать, должна вдохнуть...
– Глотай.
Прохладная жидкость омыла ее иссохшее, истерзанное горло и осела в столь же измученном желудке.
– Хорошая девочка, – сказал он.
Что-то теплое погладило ее перегретый лоб, предлагая комфорт. Не его рука. Определенно нет. Он отказывался прикасаться к ней.
Прикасаться к ней. Слова резонировали в уме, подталкивая ее. Он не касался ее, первым, но она коснулась его. Потом Торин схватил ее и наградил самым жарким поцелуем за всю ее жизнь. Она заболела. Ужасно заболела. И все из-за его демона.
Все верно. Демон.
Ненавижу этого демона.
Внутри вспыхнул гнев, горячий, столь жаркий, что диван под ней начал подрагивать.
Убью этого демона.
– Только не это, – пробормотал Торин. Через секунду, она поплыла – что? как? – но тряска все продолжалась.
Кили успела услышать звук звенящих тарелок. Грохот бревен.
О-о, да, холодно подумала она. Болезнь будет страдать за все, что сделал...
Торин выругался, а Кили покатилась. Она кувыркалась вниз по склону? Трава и грязь наполнили ей рот. Ее охватило головокружение.
Остановившись, Кили попыталась открыть глаза. Ей что грязь залепила веки? Она моргнула, в поле зрения появился Торин. Над ней навис настоящий Торин.
Он грустно ей улыбнулся.
– С возвращением, принцесса.

[1] Игра слов "I Left My Heart In Paris" – Я оставил свое сердце Парису.
[2] примерно 9 кг.
[3] 18 кг.
[4] 2,04 м.

Переводчик: silvermoon
Редактор: natali1875