Глава 30

Изменения в Колдо пугали, восхищали и возбуждали Николу.
Только полчаса назад он прилетел к Аннабель, чтобы забрать Николу на "свидание". Колдо дал ей розовую робу ангела и подождал, пока она переоденется.
Прежде чем уйти, девушка пошла проверить Лайлу, которая, очнувшись от обморока, бросилась к Николе и зарыдала.
В конце концов, она успокоилась и пообещала выслушать все, что Никола скажет о добре и зле, радости и страхе... утром. Ночью же она хотела расслабиться. Забыться, хотя бы на некоторое время.
Благодарная за перемены, Никола согласилась на свидание и позволила Колдо обнять ее и перенести.
И вот оно, ее свидание. Первая часть? Полет. Колдо держал ее, пока они летели по небу, ветер трепал волосы, ласкал кожу. Запах облаков, утренней росы и солнечного света заполнил все ее существо.
Он был за ней, крепко удерживая. Давление воздуха прижимало ее ноги к его, не давая им болтаться. А мир... мир был пышным, живым и прекрасным. Яркость зеленого и голубого объединяла землю и океан.
Горы возвышались, долины опускались. Здесь зима, а там лето. Настоящий праздник для ее чувств.
– Все такое красивое, – восхитилась она.
– Было время, когда я видел только уродство. – Он поцеловал заднюю часть ее шеи, и Никола задрожала. – Но не сегодня. Сегодня новый день, новое начало. Я... я освободил свою мать.
Она попыталась повернуться и взглянуть на него, но не смогла сделать это.
– Ох, Колдо.
– Ты была права. Я мог держать ее и усугубить все, или отпустить и исцелиться.
Ей так хотелось обнять его.
– Это оказалось трудно, да?
– Самое сложное, что я когда-либо делал, и, в то же время, самое простое.
Она сжала его руки, соединяя их на своей талии. 
– Я рада, – сказала Никола, как часто он говорил ей.
– И обрадуешься еще больше. – Он переменил положение их тел и начал спускаться.
– Куда мы направляемся? – спросила она, задыхаясь.
– Увидишь.
Никола уже могла разглядеть... сафари в джунглях? Река петляла среди пышных деревьев и участков грязной земли. Львица преследовала стадо газелей. Птицы всех цветов парили в воздухе. Слоны пили у пруда.
Колдо выпрямился перед посадкой и мягко поставил ее ноги на землю. Знакомые запахи наполнили все вокруг. С такими она сталкивалась в зоопарке, куда родители несколько раз водили ее, но здесь было и то, что ей еще не встречалось. Экзотические цветы и разросшийся плющ. Влажная растительность и поразительная чистота.
– Ты в реальности духов со мной. Они не могут видеть тебя. – Сказал Колдо. – Вперед. Подойди ближе.
– На самом деле?
В ответ он мягко подтолкнул ее.
Никола нерешительно двинулась вперед. Несмотря на слова Колдо, она ждала, что эти великолепные животные побегут. Вместо этого, слоны продолжали втягивать воду хоботами и пить. Они даже купались сами и поливали друг друга.
Она рассмеялась, но животные оставались на месте.
Колдо стоял в стороне, наблюдая.
Наконец, она подошла к одному из немногих детенышей, очаровательный, он весил больше чем она и Лайла вместе взятые. Он посмотрел вверх, будто заметив ее. Но... слоненок не мог видеть ее. Или мог?
– Прикоснись к нему, – сказал Колдо. – Он не причинит тебе вреда.
– Он почувствует меня?
– Его дух – да.
Итак... некоторые животные могли чувствовать, что происходит в реальности духов, как некоторые люди. Ее ладонь ощутила мягкую, теплую плоть и прошла сквозь нее. Из-за спины хобот скользнул по ее руке. Пораженная, она обернулась. И оказалась лицом к лицу с мамочкой.
Очевидно, дух Николы тоже мог чувствовать такие вещи!
Самка не испугалась ее, а заинтересовалась. Мама потрогала и понюхала ее, а затем попыталась поиграть с ее волосами. Никола рассмеялась, радостно и беззаботно.
Спустя некоторое время, животные ушли, заскучав с ней.
Колдо подошел и сжал ее в объятиях, от него исходило тепло и напряжение.
– Подожди. Я грязная. Не хочу, чтобы... 
– Ты не грязная.
Никола посмотрела вниз. Конечно, она... не может быть. Грязь и пятна, оставленные слонами, полностью исчезли.
– Носить робу – то же самое, что разгуливать, постоянно принимая душ.
– В таком случае, я никогда не сниму ее.
– Посмотрим, смогу ли я изменить твое мнение об этом, – сказал он хрипло.
Ее кровь начала закипать, она так отчаянно нуждалась в этом мужчине, что это всегда происходило.
Он переместился на вершину здания. Настоящего высокого здания с плоской крышей. Солнце уже село, и луна поднялась высоко. Ветер ласково окутывал. На специальном участке росла трава, и повсюду посажены цвета оттенков драгоценных камней. В стороне она увидела разноцветные, мигающие огоньки. Мягкая музыка играла на заднем фоне.
Колдо развернул ее и прижал к себе.
– Сейчас мы потанцуем.
– Почему ты... – Никола поняла, что он давал ей все, чего она хотела. Путешествовать по миру, погладить слона. Станцевать на небоскребе. Такой сладкий, сладкий мужчина. Слезы жгли ее глаза, и она оперлась лбом на его грудь. Сердце Колдо стучало около ее виска.
Они покачивались вместе, и, хотя никто из них не знал, что они делают, момент был идеальным. Его руки гладили ее спину, лаская. Он играл с тканью ее робы. Расчесывал пальцами волосы. Каждым действием соблазняя ее, опьяняя, прогоняя страх и боль.
– Колдо, – сказала она.
– Никола, – ответил он, его приятное дыхание коснулось ее щеки. – Хочу, чтобы ты знала... должен сказать... я... я люблю тебя.
Она остановилась, уверенная, что ослышалась, и посмотрела на него. Колдо вглядывался на нее сверху вниз с надеждой и неистовым собственническим инстинктом в глазах.
– Я хочу, чтобы ты вышла за меня по обычаям моего народа. – Он встал перед ней на колено, по обычаям ее народа. – Хочу защищать тебя своими именем и статусом, судьбой и будущим.
Он... действительно сказал это. Колдо любит ее. Ее. Обычную Николу Лейн, которая прожила половину жизни в больнице, а остальную половину переживала одну трагедию за другой. И он хотел жениться на ней. По мировым стандартам она была невзрачной, не заслуживающей второго взгляда.
И все же этот мужчина любил ее достаточно, чтобы исполнить желания ее сердца. Достаточно, чтобы отпустить свое прошлое. И захотеть построить будущее с ней.
– Но я постарею, – сказала она, желая оградить его от дальнейшей сердечной боли. – Ты нет. И... 
– Нет. Твою жизнь свяжут с моей, и пока я жив, ты тоже будешь жить. Пока ты жива, буду жить я.
Как... как... идеально. Он предлагал ей жизнь, о которой она только начинала мечтать.
– Я тоже люблю тебя, Колдо, – сказала она дрожащим голосом. Да. Никола любила его. Любила мужчину, каким он был и каким начинал становиться. Мужчину, которым он однажды станет. Она любила его сильные стороны и признавала его слабости. Колдо подходит ей, а она подходит ему. – И да. Да, я выйду за тебя.
Уголки его губ медленно поднялись в улыбке. 
– Правда?
– Да. – Он стал частью ее, неотъемлемой частью.
Спустя секунду, он вскочил на ноги и переместил ее в спальню, которую Никола раньше не видела. Колдо перенес ее вновь, в этот раз на огромную кровать, и навис над ней, кружевной полог виднелся за ним.
– Был так уверен, что я скажу да? – спросила она с усмешкой, поглаживая его грудь.
– Так надеялся.
Никола оглядела комнату. Увидела темный бархат и светлый шелк, мебель Викторианской эпохи и атмосферу Старого света. Аромат роз наполнял воздух.
– Где мы?
– В одном из моих любимых домов.
– Сколько их у тебя?
– У нас их шестнадцать. Я покажу тебе каждый из них. Позже.
Он наклонил голову, прижал своими губами к ее, и... сладкие небеса. Их необходимость друг в друге снова взорвалась. Довела до безумия, стремясь к большему. Ко всему.
– В этот раз мы не остановимся, – сказал Колдо.
– Ни на секунду.
– Ни по какой причине.
Если это случится, то ее сердце, в конце концов, откажет. Не из-за болезни, а от разочарования. Они только что признались в любви друг к другу. Сейчас она хотела показать ее.
Она потянула за воротник его рубашки, говоря:
– Хочу, чтобы твоя кожа прикоснулась к моей. – Мне это необходимо.
Колдо помог ей стянуть его одежду через голову. Ее роба стала следующей, оставив ее в лифчике и трусиках. Рычание поднялось из его груди.
– С каждым разом, что я вижу тебя, ты все ослепительней.
Он заставлял ее чувствовать себя такой. Будто неважно какая у нее прическа и нанесен ли макияж. Словно Колдо хотел ее независимо от того, как много она весит.
– Я чувствую то же самое по отношению к тебе.
Он поднялся на колени, торопливо снимая брюки. Но с этим возникли трудности и, в конце концов, дернул с такой силой, что на пол полетели куски ткани. В другое время, это заставило бы ее смеяться. Всякий раз, как они оказываются в постели, одежда выходит из строя. Но одного взгляда на него у Николы перехватило дыхание. Такой напряженный, решительный.
– Ты делаешь меня счастливой, Колдо, – сказала она искренне.
Он вновь прижал ее всем своим весом, возбуждая. 
– Надеюсь, такой же счастливой, каким ты делаешь меня.
– Давай посмотрим, смогу ли я сделать тебя еще более счастливым. Замри. Не двигайся.
– Зачем? – спросил Колдо, повиновавшись.
– Хочу знать все о мужчине, которого люблю. Все, что тебе нравится. Все, чего ты хочешь. – Они делали похожее раньше, но сейчас все иначе. Это обязательство перед телом и душой. Она отдаст ему все, что имеет, и он узнает ни с чем несравнимое наслаждение. Никола позаботится об этом.
Ее руки гладили мускулы его груди, скользнули по его рукам к татуировкам и мягким крыльям. Затем она вернула руки обратно к груди, двигаясь ниже... еще ниже.
Кубики пресса. Лишенные волос икры. Гладкие ступни. Кроме перьев на нем нет ни одного хрупкого места. Он словно скала, сила, которую она всегда жаждала для себя.
Он был нежным теплом, мягким виски, которое опьяняло, прогоняя запреты. Он был всем. Светом в темноте. И... надеждой.
– Никола, – Колдо заскрежетал зубами. – Я не хочу замирать. Я хочу двигаться.
От его грубоватого тона она задрожала.
– Так тебе нравится то, что я делаю?
– Люблю это. – Капля пота скатилась по его виску. – И ненавижу.
Сдавленный смех сорвался с ее губ.
– Тогда я делаю все правильно.
– Чертовски правильно, – простонал он. – И очень неправильно. – Черты его лица напряжены, губы сжаты. Отчаяние Колдо нарастало, как и ее собственное.
Как можно было не любить этого мужчину? Он никогда не пытался играть в холодность, не пытался скрыть глубину своих чувств, удовольствие или потребность в ней. И запах солнца, исходящий от него, ее тело начало ассоциировать с удовольствием. Сейчас происходило точно так же, и ошеломляющая нужда превратилась в неутолимый голод.
– Никола. Я не могу... Я должен... – Секунду назад она возвышалась над ним, сейчас же он навис над ней. – Все хорошо, правда?
Когда он прижимает ее своим весом, вынуждая получать удовольствие от собственной уязвимости?
– Дааа.
Колдо словно с цепи сорвался, поглаживая ее тело руками, подготавливая к дальнейшему, опаляя своим жаром, от чего перехватывало дыхание, пока он давал ей то, чего она так отчаянно хотела.
– Для тебя никогда больше не будет других, – сказал он.
– Как и для тебя.
– Никогда. Я так рад, что нашел тебя, любимая.
Любимая. Это слово ласковее его прикосновений.
– Я тоже.
Послышалось мужское удовлетворенное урчание.
– Ты такая мягкая. Такая теплая. Моя.
– Так отчаянно нуждаюсь в тебе. – Во всем, что он предлагал. Грубо или нежно, стремительно или медленно.
Но он успокоился и посмотрел на нее, напряженно и решительно. 
– Я хочу, чтобы мы стали мужем и женой, прежде чем мы будем вместе.
– Здесь? – пропищала она. – Сейчас?
– В эту секунду.
Никола вновь растаяла... Колдо настолько хочет заявить на нее свои права легально, что добровольно откладывает секс на потом. Сколько мужчин готовы на это?
– Хорошо, – выдохнула она. – Согласна. Но поторопись. Пожалуйста.
Он поцеловал ее и сказал:
– Я принадлежу тебе, Никола. И связываю свою жизнь с твоей.
– Я рада. Теперь, если ты просто... 
– Скажи мне те же слова.
Ох.
– Я принадлежу тебе, Колдо. – Она потерлась коленями о его талию и сжала. – И связываю свою жизнь с твоей. Теперь, скажи мне, что делать дальше или... 
– Отныне и навеки.
– Отныне и навеки. Так мы можем уже... 
Вдруг, хоть Колдо и не двигался, она почувствовала как разделилась надвое, ее спина выгнулась над кроватью. Никола испытывала боль. Горела. И убийственное тепло распространялось как лесной пожар, плавя кости, сжигая внутренности. Она больше была не одним существом, а двумя, и обе части были в агонии.
Но ощущения пропали так же быстро, как и возникли, и Никола опустилась на матрас, тяжело дыша.
– Что это было? – выдохнула она.
Колдо оперся на локти.
– Мы только что поженились.
– И все?
– И все.
– Как?
– Наши души теперь связаны.
– Ты имеешь ввиду, что мы... едины? – даже говоря эти слова, она испытывала дикое, глубокое удовлетворение.
– В каком-то смысле, да. А сейчас будем по-другому. – Колдо поцеловал ее снова... этот поцелуй затронул каждый дюйм ее тела, заставляя забыть о боли и помнить только о грядущем удовольствии. – Я рад, что мы подождали этого момента. Теперь ты станешь моей во всех отношениях.
– А ты моим.
– Никола, – сказал он и наконец-то... наконец-то... вошел в нее.
Она закричала. Колдо остановился и посмотрел на нее сверху вниз, излучая беспокойство и ужас.
– Я в порядке, – выпалила Никола. – Правда. Прости меня. Просто не знала, чего ожидать, а затем это произошло, и сейчас я болтаю, а ты не двигаешься, и я действительно сожалею. Пожалуйста, продолжай.
– Насколько больно я тебе сделал? – спросил он, очевидно сдерживаясь.
– Нисколько. Честно. Ну, не сильно.
Колдо не поверил.
– Ты скажешь, если сделаю больно?
– Да.
Он нерешительно наклонился и вновь поцеловал ее. Мягко, нежно. Возобновление их страсти не заняло много времени, и тогда, ох, тогда, их тела слились воедино вновь.
Она безоговорочно отдалась ему, принимая его, загораясь для него, любя его, обнимая, выкрикивая его имя, умоляя о большем, покусывая его губы.
– Мне всегда будет мало, – прохрипел он.
– Рада. – Она смогла произнести только это слово.
Колдо медленно продолжал. Его взгляд нашел ее и удерживал. Он мог бы отвернуться, но не сделал этого. Он вглядывался в нее сверху вниз, словно никого не хотел видеть, кроме нее, будто был полностью очарован ею.
Никто и никогда не смотрел на нее так прежде.
И он будет моим. Навеки.
В этот момент произошло что-то проникновенное. Связь между ними стала сильнее, и их души запели красивейшую песню.
Он мой. Всегда будет моим.
Спасибо. Ох, спасибо.
Эта любовь никогда не умрет.
И, в самом деле, ее сердце будто расширялось, принимая еще больше любви к нему. Любви, радости и мира... все, что он хотел, чтобы она почувствовала, в наивысшей степени.
Она отдала ему все, что имела, и все, что когда-либо у нее будет, ее дыхание стало неровным. Он отдал ей все, что имел, и подарит все, что когда-либо у него будет, его мышцы напряглись под ее руками.
– Люблю тебя, Никола.
Она поняла, что Колдо ощущал ту же глубину чувств. Должен ощущать.
– Люблю. Да. – Ох, ласковое тепло... Больше, больше, пожалуйста больше... Ее сердце колотилось... тело, казалось, расширялось, как и сердце, не в силах сдержать ее сокровенную сущность. 
– Быстрее, – умоляла она.
Он подчинился, его движения стали резкими и уверенными.
– Да. Да! Колдо, я почти... – Никола взорвалась и улетела.
Именно это и произошло.
Она взорвалась. Она летала. И неважно, где Никола приземлилась, полное удовлетворение накрыло ее, наконец успокоив боль, которая мучила ее с их первого поцелуя.
Она внезапно стала цельной, женщиной, которая пережила худшее и нашла лучшее.
В отдалении Никола услышала эхо рыка Колдо, мужское удовольствие вернуло ее назад.
Он упал на нее, и его тяжелый вес почти раздавил ее легкие. Но это было намного прекраснее, чем раньше. Она дрожала и хваталась за него, за этого мужчину, за ее мужа.
– Как ты... Ты чувствуешь... – сказал он.
– Восхитительно, – выдохнула она.
– Да. Это было... Это было... У меня нет слов.
– У меня есть. – Никола поцеловала его в шею, где бился пульс. – Это стоит повторить.

Переводчик: Shottik
Редактор: Ekadanilova