Глава 4 - Джена Шоуолтер - Грешные ночи - Каталог статей

Главная » Статьи » Законченные переводы » Джена Шоуолтер - Грешные ночи

Глава 4

Глава 4

Захариил отпустил девушку в ту же секунду, как был на это способен, оставив её в центре пустой комнаты и отстранившись от её заманчивой теплоты, сладости аромата и нежного прикосновения волос к его коже. Ему понравилось прикасаться к ней. Захариилу совсем не должно было это понравиться, но как бы он, ни пытался переубедить себя, ощущение только возрастало.
Во время полёта его очаровала стремительная смена выражений лица Аннабель. Захариил наблюдал, как восторг сменился печалью и снова превратился в восторг. Он так давно отказался от всяческих эмоций и переживаний, и понял, что сейчас завидует её способности свободно выражать всё, что она думала и ощущала.
В этот момент Аннабель казалась такой раскованной, свободной. А когда она рассмеялась... о, славные небеса. Её голос омывал его, окутывал и заключал в объятия.
Она заинтриговала Захариила, озадачила и поразила, его восхитили такие внезапные перемены и заставили задаться вопросом, чем они вызваны, но он был слишком горд, чтобы поинтересоваться у неё…
Аннабель была супругой демона — его врага. Не по собственному выбору, но, тем не менее, супругой. К тому же она была обычным человеком, значительно ниже его по статусу. Захариила не могли волновать её эмоции.
Он осознал, что не должен был брать её с собой и получать удовольствие, держа в объятиях.
Ему не следовало смотреть на Аннабель с ожиданием, что она испытывает тот же восторг от его жилища, какой испытала, глядя в полуночное небо. Захариилу не следовало желать её восхищения.
— Почему ты смеялась? — спросил он, наплевав на гордость — ему нужно было знать причину.
— Я свободна, я свободна, я, наконец, свободна, — кружась ответила Аннабель.
Длинные волосы разметались вокруг неё, ударяя по лицу Захариила. Он едва сдержал порыв схватить пряди и пропустить между пальцами, просто чтобы напомнить себе, насколько мягкими они были.
Наклонив голову, Аннабель посмотрела на него.
— Что?
— Что значит, что?
— Ты нахмурился, глядя на меня.
— Я на всех так смотрю.
— Учту. Значит, это твоё облако? — Аннабель растерянно свела брови. Она осмотрела стены и отметила, что они не более материальные, чем дымка. Пол оказался таким же густым, как утренний туман. Он обволакивал её лодыжки и казался таким же хрупким.
— Да, это мой дом.
— Хочу сказать, что именно так я его и представляла.
Неужели в её тоне он услышал насмешку?
— О чём ты? — спросил Захариил, пытаясь скрыть, насколько он оскорблён. Она снова вызвала в нём эмоции? Даже не касаясь? Правда?
— Туман, туман, кругом сплошной туман. Удивительно, что пол твёрдый.
— Всё пространство твёрдое.
Аннабель вытянула руку в сторону. На её лице отразился испуг, когда рука исчезла в тумане.
— Твёрдое... и в то же время нет. Очаровательно.
"Это ты очаровательна."
"Нет. Нет! Это не так."
В его доме и раньше бывали женщины. Не только воины, но и вестники радости, и даже одна смертная, а ныне бессмертная женщина по имени Сиенна, ставшая королевой титанов — бессмертных богов, считавших себя властителями всего мира. Ей нравилось заглядывать к Захариилу без предупреждения, а ему — выставлять её за дверь.
Ещё здесь была жена Лисандра — Бьянка — гарпия, которой никто не смел перечить. Ей принадлежало сердце их лидера так же, как её счастье зависело от Лисандра. Поэтому Захариилу не удавалось избавляться от неё довольно быстро. И всё же, Аннабель в этом жилище странным образом затрагивала Захариила. Она находилась здесь, окружённая его стенами, надёжно укрытая в его мире, в абсолютной безопасности, которую Захариил создал. Именно он, а не кто-то другой.
Эта мысль не должна была наполнять Захариила удовлетворением, и всё же...
Самое время ее оставить. И вернуться к реальности. Расстояние между ними пошло бы ему на пользу. Вернуло бы прежние правила игры и позволило бы заняться привычными делами.
— Мне хотелось бы, чтобы ты успокоилась, Аннабель, — произнёс Захариил. — Демоны не посмеют сюда войти.
Она ощутимо расслабилась.
— Отлично.
— У меня есть дела, требующие моего присутствия, но я буду неподалёку. Всего лишь через несколько комнат от этой. — Захариил не намеревался грубить, даже не подозревал, что на такое способен, но, тем не менее, звучал грубо. — А ты останешься в этой комнате.
Аннабель поменялась в лице: сузила глаза, поджала губы.
— Хочешь сказать, что я твоя пленница? Неужели я сменила одну клетку на другую?
Вынужденный тысячелетиями говорить правду, Захариил знал способы избежать откровенной лжи.
— Как ты можешь считать себя пленницей, если любое твоё желание будет исполнено, пока ты здесь?
— Это не ответ.
Подозрительный, причиняющий беспокойство человечишка. Аннабель оказалась раздражающе проницательной.
— Уверен, что это решит кое-какие твои проблемы.
Она топнула ногой, словно капризный ребёнок, но это, как ни странно, не вызвало у Захариила раздражения.
— Я не хочу сидеть взаперти. Больше никогда.
С другой стороны, её слова... Они пробудили в нём вспышку гнева, снова расширяя трещину, зияющую у него в груди. Слишком многие испытывали его терпение в последнее время, и кажется, он достиг предела.
— Ты предпочитаешь умереть, Аннабель?
— Да!
Она удивилась своей горячности, да и он тоже.
— Да, — тихо повторила она.
Утверждение было ложным, хотя Захариил и не мог почувствовать вкус лжи. Знамо дело.
— Ты же осознаёшь, что я в считанные секунды могу уничтожить тебя?
— Поверь мне, в данный момент смерть стала бы милосердием. Поэтому уничтожь меня, если не можешь отпустить, потому что я никогда не стану твоей смиренной пленницей, и если потребуется, буду с тобой бороться.
"Смерть стала бы милосердием." Однажды он уже слышал такие слова, и смерть действительно стала милосердием для Эндриниэла, но не для Захариила. Он будет испытывать вечное страдание за то, что произошло той ужасной ночью.
"Прекрати сравнивать Аннабель со своим братом."
Сейчас у Захариила было два выбора: убедить её, что она не пленница, что потребует много времени, или отпустить её. Но оба варианта его не устраивали. Возможно, существовал какой-то третий вариант, который он никогда прежде не использовал. Вежливость.
Стоило попытаться.
— Смиренно прошу тебя остаться здесь. Что бы ты не пожелала, тебе стоит только попросить, и твоё желание исполнится. — Говоря это, Захариил вспомнил её симпатию к Тэйну. В нём вспыхнул гнев, и ангел мог поклясться, что отчётливо расслышал звук капель. — За исключением мужчины. Ты не можешь вызвать сюда мужчину.
Захариил спас Аннабель. Он и позаботится о ней.
В ярко освещённой комнате он отметил синяки под её глазами, сильно ввалившиеся щёки. Какой же хрупкой была эта девушка.
— Я не понимаю. У тебя есть слуги, который принесут мне то, что я хочу?
— Никаких слуг. Я покажу, как это работает. Что ты желаешь? За исключением мужчины, — поспешил он добавить.
— Душ, — без колебаний ответила Аннабель. — И чтобы никто не подглядывал за мной.
— Уединённый душ, — произнёс Захариил и указал куда-то за её спину.
Аннабель обернулась с выражением недоверия на лице. Туман начал сгущаться и принимать форму, пока не превратился в душевую кабину, гордо возвышающуюся перед ними. Она была закрыта матовым стеклом, имела множество ручек и слив в полу.
Она воскликнула от недоверия и удовольствия.
— Еда, — произнесла Аннабель с безмерным наслаждением в тоне.
Кап, кап. Вот только... пламя, пылающее в у него в груди, больше не было гневом. И Захариил не понимал, что же это.
Аннабель капризно надула губки.
— Ничего не произошло.
— Тебе стоит быт конкретнее, — объяснял он.
Она облизнула губы.
— Я хочу омара с макаронами и сыром, галетами и соусом, ризотто со спаржей, говядину, цыплёнка-гриль, пирожные с глазурью, пирожные без глазури, ежевичный пирог с ванильным мороженым, индейку и гарнир, и... и... и...
Рядом с Захариилом появился большой, круглый стол с резными ножками. Затем появилась изящная белая скатерть, точно соответствующая размеру стола. Всё, что попросила Аннабель, появлялось одно за другим, пока вся поверхность стола не оказалась уставленной дымящимися блюдами и наполненными тарелками.
На дрожащих ногах она двинулась вперёд, схватилась за край стола, закрыла глаза и сделала глубокий вдох. На её красивом лице отразился восторг.
— Даже не знаю с чего начать, — призналась Аннабель.
— Начни с одной стороны и двигайся к противоположной.
Аннабель облизнулась.
— Ты голоден? Хочешь чего-нибудь? Если да, мне придётся попросить побольше.
Ещё больше?
— Нет, спасибо. Я поем завтра. — Захариил никогда не ел перед сражением, и у него ещё были незаконченные дела. Но он подумал о том, что с удовольствием понаблюдал бы за ней. За её восторгом, страстью... "Что ты делаешь?" — Никто тебя не побеспокоит.
Аннабель не ответила и потянулась к мороженому.
Захариил повернулся и шагнул через туман. Когда он обернулся, этот туман скрыл её от его взгляда... но каким бы непрочным туман не казался, он удержит её внутри.
Захариил протянул руку и опечатал дверь. Только он теперь мог открыть её. Только он мог войти... или выйти. Более того, Аннабель не услышит ничего, что происходит снаружи её комнаты.
Сделав это, он зашагал по коридору, пол которого растягивался перед каждым его шагом. Захариил прошёл мимо своей спальни — уединённого убежища — и вышел на площадку, где ожидали его пятеро наиболее преданных воинов. Хотя преданные, конечно, тут было понятие относительное.
Тэйн, Бьорн и Ксерксес, как обычно вместе стояли в стороне от остальных. В отличие от большинства других ангелов, Ксерксесу не хватало физического совершенства. У него были длинные белые волосы, которые он собирал заколкой, украшенной драгоценными камнями. Его кожа казалась бесцветной, словно под ней поселилась смерть. Кожа была испещрена крошечными шрамами, формирующими своеобразный рисунок: три линии, промежуток, три линии, промежуток, три линии. Красные глаза воспринимали мир с осторожностью и затаённым гневом.
И сейчас эти демонические глаза были устремлены на миньона, связанную усиками облака, как плющом, за корявые руки и ноги, удерживаемую на месте без надежды на побег.
Рядом стоял связанный падший ангел, которого Захариил привёл сюда несколько месяцев назад. Мужчина отказывался вести себя нормально, причиняя неприятности новой королеве титанов, и поэтому Захариилу, которому приказали снискать её благосклонность, пришлось лишить его свободы.
Захариил обратил внимание на других ангелов. В дальнем углу Колдо чистил свой изогнутый меч, казалось бы, не обращая внимания на остальной мир. У ангела была загорелая кожа и чёрные глаза, такие глубокие и бездонные, как яма отчаяния. Также у него была густая чёрная борода и длинные чёрные волосы, которые спадали по спине множеством косичек.
Когда Колдо был ребёнком, демоны оторвали ему крылья. А из-за его юного возраста, регенеративные функции ещё не развились, поэтому крылья не выросли и никогда не вырастут. Вместо них его плечи, спину и ноги покрывали татуировки тёмно-красных перьев, изображающих крылья, которых, должно быть, он жаждал каждой клеточкой своего тела. Не то, чтобы Колдо когда-нибудь жаловался. Он не был многословным, а те слова, которые он произносил, были глубокими, хриплыми и леденящими душу.
Джамила расхаживала перед демоном. С тёмной кожей, длинными волосами, каскадом спадающими по спине и глазами цвета сладчайшего мёда, она была настоящей представительницей вестников радости, превратившаяся в воина после того, как осмелилась пойти в ад, в одиночку, чтобы спасти одного из своих человеческих возлюбленных.
Прошло несколько недель с момента её появления, и хотя ей удалось спасти дух человека, ей не удалось спасти себя. Что-то внизу изменило её. Джамила больше не смеялась и не порхала без забот по жизни. Никто не был столь подозрительным, как она. Зло мерещилось ей за каждым углом.
До ночного сражения Захариил не понимал, почему Джамилу отдали ему на попечение. Теперь он это знал. Очевидно, у неё была проблема с исполнением приказов... не говоря уже о том, что она больше ни в грош не ставила человеческую жизнь.
Джамила должна быть наказана. Возможно, она станет плакать.
"Я должен был выбрать пятым в свою команду Акселя." Мужчина был непочтительным, всегда смеющимся, одержимым сеянием хаоса, но он бы не пролил, ни одной слезинки, когда Захариил объявил бы ему приговор.
Ксерксес заметил Захариила первым и выпрямился. Остальные последовали его примеру.
— Человеческая девушка, — произнёс Тэйн. — Мне бы хотелось вернуться за ней.
"Неужели он всё ещё думает о ней?"
— Нет необходимости. Она здесь, со мной, — ответил Захариил неожиданно резким тоном. — Как только мы покончим с демоном, расскажешь мне всё, что ты о ней разузнал.
В глазах Тэйна появился довольный блеск, который больше всего произошедшего за этот день разозлил Захариила. "Неужели он надеялся её заполучить?"
— Я ещё ничего не разузнал. Не было времени.
Ещё один невыполненный приказ.
— Найди время, как только освободишься.
В его тоне было что-то такое, что заставило Тэйна понять. И вместо обычных препирательств, он кивнул.
— Будет сделано.
— Что это ещё за человеческая девушка? — поинтересовалась Джамила.
Захариил пропустил её вопрос мимо ушей.
— Единственный человек, который должен тебя волновать — тот, которого ты убила во время сражения.
— Да. Ну и что? Что с того, что я его убила? — выпалила в ответ Джамила, и Захариил услышал не озвученное "Как делал ты. Как делали остальные."
Захариил сузил на ней глаза, в которых сквозило принятое решение.
— Сколько раз за последние три месяца я говорил тебе о том, что не стоит уничтожать демона, если для этого придётся пожертвовать человеческой жизнью? — Он мог отвести Джамилу в сторонку, отчитать в уединённой обстановке, но она выставила свой промах на всеобщее обозрение, поэтому и отвечать будет в присутствии остальных.
Её щёки вспыхнули. Джамила обвела взглядом присутствующих, прежде чем снова сфокусировать его на Захарииле.
— На протяжении последнего месяца, ты упоминал об этом, как минимум один раз в день. Так что, я полагаю, что около девяноста раз.
И это не было преувеличением.
— Тем не менее, ты всё равно убила человека.
Джамила вызывающе вздёрнула подбородок. Её глаза казались почти чёрными из-за опущенных ресниц, и были совершенно сухими.
— Убила. Он насмехался надо мной, используя человеческое тело.
Слишком часто за сегодняшний день женщины разговаривали с ним, вздёрнув подбородок. Это уже слишком. Аннабель это было позволительно, потому что она была человеком и не знала ничего лучшего, и у неё не было другого способа показать своё недовольство. И Захариил, как это ни странно... был очарован ею. Но в данном случае всё обстояло иначе.
— Настоящий воин знает, как не реагировать на оскорбления. За твоё бунтарство я получу ещё одну порку. Не ты. Я. — И, возможно, это было проблемой. Джамила не задумывалась об ответной мере. Как и остальные.
— Мне жаль, — произнесла она сквозь стиснутые зубы.
Именно так Захариил отвечал своему Божеству, но, естественно, без раздражения.
— Ты сожалеешь вовсе не о своём поступке, а о том, что я вменяю тебе вину. — В тот момент, когда Захариил осознал, что произнёс, он нахмурился.
Неужели Божество прямо сейчас над ним смеётся? Оно сказало те же самые слова Захариилу.
Какой поворот событий. Захариил из непокорного превратился в достойного подражанию, просто чтобы продолжить сражаться с существами, мучившими его брата. Но его солдаты посчитали бы, что он ведёт себя с ними хуже, чем Божество поступало с ним.
Джамила не ответила, а лишь упрямо поджала губы.
— Джамила, если подобное снова произойдёт, я заставлю тебя страдать так, что ты и представить себе не можешь, и любое наказание, которое я за твой проступок получу, я верну тебе сторицей. — После следующей порки он сможет такое сделать. Например, сегодняшний раз мог стать примером. — Ночью ты посетишь каждого члена моей армии и извинишься за свои действия. Ты будешь молить об их прощении... за то, что являешься причиной того, что завтрашнее утро они проведут в человеческой форме, — со скрытыми от посторонних глаз крыльями, — прочёсывая каждый переулок и улицу в округе Моффат, штат Колорадо. — В поисках мест преступления.
Оскорбительно для неё — поучительно для остальных. Каждый извлечёт свой урок.
Джамила склонила голову, но не заплакала.
Отлично.
— Каждый, кто осмелится ослушаться приказа, станет пленником моего облака до конца этого года. Больше я не намерен терпеть вашу непочтительность. — Захариил встретил пристальный взгляд каждого из воинов.
Они склонили свои головы. Стоило признать, без энтузиазма, но всё-таки склонили.
— Давайте больше не будем говорить об этом, — произнёс Захариил.
Ксерксес ткнул пальцем в сторону падшего ангела.
— Кто это и почему он здесь? — Наступила пауза, а затем он добавил: — Если мне позволительно об этом спрашивать?
Смена темы разговора оказалась кстати.
— Его зовут МакКэдден, и теперь он на вашей ответственности.
МакКэдден совершил преступления против своих соратников ангелов и против людей, и всё ради женщины, которая даже не желала с ним быть.
Но почему его признали неугодным на небесах, лишили крыльев и скинули на землю, чего не происходило с Захариилом и пятью его воинами, было загадкой. На первый взгляд МакКэдден не отличался от остальных воинов. У него были окрашенные в бледно-розовый цвет волосы, татуировки кровавых слезинок под глазами и серебряный пирсинг в бровях. А под всем этим, должно быть, таилась беспросветная тьма.
— Когда мы закончим, ты заберёшь его с собой и запрёшь у себя дома, — сказал Захариил. Он не хотел, чтобы падший ангел находился возле Аннабель. — И отныне я не несу ответственности за те преступления, которые он совершит. Теперь за это будешь отвечать ты.
Ксерксес заскрежетал зубами, но не стал возражать.
Тэйн издал смешок, а Бьорн толкнул кулаком в бицепс Ксерксеса.
— Удачи.
— Теперь по поводу захваченного демона, — продолжил Захариил.
Тело каждого ангела, включая и его, замерцало от удовольствия. Все шестеро одновременно повернулись и вопросительно уставились на существо. Она извивалась в путах, а туман окутал её лоб и забрался в рот, удерживая демонессу на месте и мешая что-нибудь говорить. Туман также закрывал её уши, не позволяя слышать разговоры ангелов.
Она была миньоном демона Болезни. Её тонкую, как бумага, обвисшую кожу покрывали язвы. Тощему телу не хватало мускулатуры, не говоря уже о хоть каком-нибудь намёке на жир. Те редкие зубы, которые у неё остались, казались жёлтыми и такими же ветхими, как и её кожа, и такими же отвратительными, как её когти.
— Позволь ей слышать нас, — приказал Захариил облаку. Туман стал редеть и исчез полностью. — Позволь ей говорить. — Также быстро туман, закрывающий ей рот, рассеялся и исчез.
Миньон прошипела ужасное проклятие.
— На тот случай, если ты не поняла, что происходит, — ответил он, игнорируя её оскорбления, — я тебя просвещу.
— Только не Захариил, — простонала она. — Кто угодно, только не Захариил. — Вокруг распространялся запах гнили, подтверждающий её безумный страх.
Всем было известно, насколько беспощаден он был к врагу.
— Сегодня ты умрёшь, миньон. Это неизбежно. Единственное, что ты можешь выбрать — способ твоего уничтожения. — Захариил знал, что демоны куда лучше отличали правду от лжи, нежели люди. Миньон вздрогнула, как только он закончил предложение. — У меня есть к тебе несколько вопросов, и тебе лучше честно ответить на них.
— Ты прекрасно знаешь, что мы можем распознать твою ложь, — заметил Тэйн.
— Распознать и заставить говорить правду, — добавил Бьорн.
— Почему этой ночью ты оказалась у учреждения для душевнобольных преступников округа Моффат? — Детали не просто имели значение, они были необходимы. Без ограничений демоны могли вытворять всё, что пожелают, и соответственно, отвечать за это.
Она приподняла уголки губ в подобии улыбки.
— По той же сссамой причине, что и другие демоны, клянусссь.
Правда, но без контекста она была совершенно бесполезной. Хитро.
— Почему другие демоны не входили в учреждение округа Моффат? — спросил он. — У тебя не будет ещё одного шанса ответить на этот вопрос.
— Ссс удовольссствием отвечу. Они оссставались ссснаружи по той же сссамой причине, по которой и я не могла войти. Это правда. Даю вам ссслово.
Захариил сунул руку в воздушный карман и вынул оттуда пузырек с водой из Реки Жизни. Для того, чтобы только ступить на её берег, сокрытый в храме Самого Высшего Божества, ангел был должен пожертвовать кожей на собственной спине... в буквальном смысле. А чтобы набрать драгоценную жидкость в пузырек, необходима была более серьёзная жертва.
У Захариила осталось всего несколько капель, но он считал, что мучения демона стоили их траты.
— Твоя правда не в силах удовлетворить мое любопытство, поэтому мне придётся попробовать по-другому. С тебя взыщет каждый из нас, как и было обещано. — Короткий кивок, и его воины точно знали, что нужно делать. Может, они не так давно были вместе, но в данном случае все действовали согласованно.
Колдо встал позади демонессы, прижал её голову к своей мощной груди, надавливая на лоб своими длинными, пухлыми пальцами. Ксерксес и Тэйн подошли спереди и обнажили металлические клинки. Одновременно они вонзили их в живот демона. Когда в разные стороны брызнула чёрная кровь, миньон издала истошный крик агонии. Раны не были смертельны, но они причиняли боль и ослабляли её.
В то время как люди находились под божественной защитой, на демонов эта любезность не распространялось.
Бьорн с Джамилой сменили Ксерксеса и Тэйна. Когда Бьорн открыл демону рот, Джамила срезала тонким скальпелем оставшиеся зубы.
К тому времени, как эти пятеро закончили, демонесса могла только молить о милосердии. Милосердии, которого никогда не предоставляла собственным жертвам. Милосердии, которого не предоставлял Захариил. Миньоны демона Болезни намеренно заражали человеческие тела, питаясь их растущими слабостью и отчаянием, болью и паникой, и наслаждаясь каждым моментом.
Захариил подошёл к ней после всех.
— Я тебя предупреждал, — произнёс он.
— Я не лгала. Говорила только правду, — невнятно произнесла миньон, благодаря импровизированной операции по удалению зубов, проведённой Джамилой.
— Ты играла с правдой. Со мной.
Она продолжала корчиться, ещё одна жуткая улыбка приподняла уголки её губ, с которых капала чёрная кровь.
— Тебе не нравятся игры, ангел? Что-то я сомневаюсь. От тебя пахнет человеческой женщиной. Разве ты не играл с ней? — Слова были ещё более невнятны, но Захариил понял их смысл.
Он кивнул Тэйну.
Воин вонзил клинок ей в живот и оставил его там.
Хрип. Кровь хлынула изо рта. Захлёбываясь ею, демонесса произнесла:
— Ладно, ладно. Тебе не нравится играть. Возможжжно я и передумаю. Дай мне пять минут, и я сссделаю такое ссс твоим телом... о чём ты мечтал годами.
Пока она говорила, Захариил опрокинул пузырёк, что держал в руке, выплеснув всего одну каплю на кончик своего пальца.
— Хм, через пять минут, я полагаю, у тебя найдётся более неотложное занятие, поскольку пришла моя очередь. — Он протянул к ней руку и сунул палец в её рот, стряхнув каплю в горло.
Из миньона вырвался пронзительный, сломленный крик, по сравнению с которым предыдущии казались всего лишь жалким подобием. Вода Жизни начала исцелять болезнь, являющуюся собственной сутью демонессы, распространяя здоровье и жизнеспособность. Она брыкалась в стальных объятиях Колдо так, что несколько костей вышли из суставов.
Когда она прекратила метаться, слёзы скатились по её разъеденным щекам, распространяя запах гнили. Захариил спокойно произнёс:
— Я решил проявить милосердие и дать тебе ещё один шанс. Почему вы были у учреждения этой ночью?
Наступила гнетущая тишина, после чего она тихо произнесла:
— Не... пришло моё время... входить. — Её слова перемежались с тяжёлыми вздохами боли.
— Чьего согласия вы дожидались?
Наступила долгая пауза. Видимо миньон прикидывала, что ещё мог сделать с ней Захариил. В конце концов, решив, что это того не стоит, она сказала:
— Бремя.
Бремя — демон, который был когда-то заместителем могущественного повелителя демона Жадности и являлся одним из самых жестоких воинов ада. В настоящее время он обитал без хозяина.
Неужели он являлся тем, кто отметил Аннабель?
— Где он сейчас?
— Не... знаю.
Она не лгала.
— Как Бремя связался с тобой?
— Болезззнь слишком зззанят... ссс людьми... Я должна была объединиться... ссс кем-нибудь. Бремя был... по-моему мнению... сссамым могущественным.
— Скажи, что он приказал?
— А сам как... думаешь... что он приказал?
Захариил кивнул Тэйну.
Тэйн повернул клинок.
Миньон захрипела сквозь боль:
— Мы сссобирались... позабавиться... с человеческой женщиной. С той... чей зззапах ощущается... на твоей одежде.
— Почему?
— Не... спрашивали. Не... заботило.
Правда.
— Ты заслужила свою смерть, миньон. Она ваша, — обратился Захариил к своим воинам.
Тэйн вынул клинок, и она расслабилась. Секунду спустя, вспыхнули пять огненных мечей и в мгновение ока миньона лишили головы и всех конечностей. Демонам нравился огонь, и они могли ему противостоять. Только огонь ада являлся огнём проклятья. Мечи воинов пылали огнём правосудия, и с ним демоны не могли совладать.
Воины Захариила прижали кончики мечей к каждой части миньона, пока плоть и кости не охватило пламя, превратив их в пепел, который тут же развеялся по ветру.
У Захариила появились ответы, которые он искал. Вопрос в другом — что с ними делать.

Переводчики: aveeder, natali1875, NDobshikoVa, Casas_went
Вычитка/редактура: natali_nation, Casas_went

Всего комментариев: 0

Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
Регистрация | Вход

Категории

Список авторов

Статистика