Глава 2

Мэл Кармайкл осталась в редакции одна. Снова.
Девять часов вечера и лабиринт из кабинок с офисным оборудованием Колдвелл Курьер Джорнал остался без людей, завтрашние заголовки уже были уложены в кучу вместе со всеми остальными статьями. Принтеры, стоявшие вдоль большой стены за ней, теперь вовсю работали.
Когда она откинулась на спинку стула, петли испустили писк, и она дотянулась до клавиатуры, радостно напевая небольшую частушку, которую она сочинила спустя слишком большое количество подобных ночей. Она назвала ее «Некуда торопиться» и всегда насвистывала это сопрано.
- Все еще здесь, Кармайкл?
Мэл выпрямилась и скрестила руки на груди.
– Привет, Дик.
Босс подошел к ее небольшому рабочему месту, с его руке свисало драповое пальто, а галстук на его массивной шее был расслаблен от очередного послематчевого невроза у Чарли.
- Снова работаешь допоздна? – Его глаза опустились к пуговицам ее рубашки, словно он надеялся, что выпитый им Виски придал ему возможность телекинеза. – Должен сказать тебе, ты слишком хороша для этого. Разве у тебя нет парня?
- Ты ведь знаешь меня- всегда только работа.
- Что ж… я мог бы дать тебе над чем поработать.
Мэл уставилась на него, ободряюще и пронизывающе.
- Спасибо, но сейчас я занята. Провожу исследование о распространении сексуальных домогательств в отраслях, где доминируют мужчины, к примеру, в таких, как авиакомпании, спорт… газеты.
Дик поморщился, будто надеялся, что его уши это не услышат. Что было смешно. Ее реакция на его действия была такой всегда, начиная с самого первого дня.
Она сводила все на нет, уже в течение двух лет. Боже, уже действительно прошло столько лет?
- Это уже освещено, - Она потянулась вперед и сделала щелчок мышью, очищая экран. – Тут много статистики. Возможно это моя первая национальная история. Гендерная проблема* в постфеминисткой Америке горячая тема – правда, я смогу выложить ее лишь в своем блоге. Быть может, ты сможешь что-нибудь сказать по этому поводу?
Дик перекинул свое пальто. – Я не назначал тебя на это.
- Я проявила инициативу.
Его голова приподнялась, словно он искал кого-нибудь еще, кого это беспокоило.
- Я читаю лишь то, на что я даю добро.
- А ты мог бы найти это полезным.
Парень потянулся, собираясь ослабить галстук, словно ему потребовалось немного воздуха, но сюрприз! Он уже был расслаблен.
- Ты зря тратишь свое время, Кармайкл. Увидимся завтра.
Когда он отошел, то натянул на себя плащ от Уолтера Кронкайта, один из его лацканов был в духе семидесятых, а ремень, свисал, высвободившись от петли, словно часть его кишечника оказалась не там, где должна была бы быть. Он был у него, должно быть с тех пор как Уотергейт отметил десятилетие, когда еще его вдохновляли работы Вудворда и Бернштейна, за которыми он устроил гонку на бумаге в течение двадцати лет…, и которая достигла своего апогея в заголовках средненького городка.
Совсем не плохая работа. Правда он так и не стал боссом отделения Нью-Йорк Таймс или Уолл Стрит Джорнал.
Казалось, это его беспокоило.
Так что да, не нужно быть гением, чтобы приписать к этому неуместную тоску от проявляющегося облысения, горечь от жизни сложившейся не совсем так и плюс почти-ушедшее-время – ведь мужчине было уже под шестьдесят.
Или возможно он просто был задирой.
Все, что она уяснила так это то, что если не считать увеличение линии подбородка от бутербродов с ветчиной, прям как у Джона Хамма, то у мужчин не было никакого основания думать, что ответ на проблемы любой женщины крылся в их штанах.
Когда двойные двери сомкнулись, закрываясь за ним, она сделала глубокий вдох и улыбнулась от мысли, как шины Колдвелл Транзит Ауторити (прим.от переводчиков - отдел по развозке газет) оставляют след на обратной стороне этого анахронического пальто. Правда, из-за урезки бюджета, КТА не выезжали на улицы по торговому маршруту после девяти часов вечера, а сейчас уже было… да, семнадцать минут после наступления этого часа.
Глядя на экран компьютера, она знала, что ей, вероятно, нужно идти домой.
Ее самовольная статья на самом деле не была об искоса поглядывающих боссах, которые заставляли подчиненных им женщин с нежностью думать об общественном транспорте, как об орудии убийства. Она была о пропавших без вести. Сотнях пропавших без вести в городе Колдуэлл.
Колди, родина двойных мостов, вел нацию к исчезновению. За предыдущий год, в городе насчитывалось около двух миллионов подобных случаев, в три раза превышающее число исчезновений в пяти районах Манхэттена и Чикаго, вместе взятых. И всего за последнее десятилетие превысило цифру со всего Восточного побережья.
Что еще более странно, сами числа вызывали не единственный вопрос: люди не просто исчезли на время.
Эти люди не вернулись и даже не были найдены. Никаких тел, никаких следов, и никаких переездов в другие области.
Словно их унесло в другой мир.
После всех своих исследований, у нее было такое ощущение, что та ужасная бойня на ферме месяц назад имеет отношение к этому избытку летальных исходов…
Все те молодые люди лежали в ряд, разорванные на части.
Предварительные данные свидетельствовали, что многие из них, были объявлены без вести пропавшими в тот или иной момент их жизни. Многие из них проходили по малолетке, или фигурировали в записях по лекарственным препаратам. Но, ни у одного из них не было семьи – да и не важно.
Не нужно быть святым, чтобы стать жертвой.
Жуткие сцены из пригорода Колдвелла прогремели в национальных новостях, каждая телестанция отправляла туда лучших репортеров города, от Брайана Уильямса до Андерсона Купера. С газетами обстояло также. Однако, несмотря на всеобщее внимание, давление со стороны политиков, и возгласы об обезумевшей общине, реальная история так и не возникла: КПД (Колдвеллский Полицейский Департамент) попытался связать гибель кого-нибудь с кем-нибудь, но у них ничего не вышло, даже проработав целые дни и ночи над этим делом.
И все же должен был быть ответ. Всегда был ответ.
И она решила, что узнает эти ответы – ради жертв и их семей.
Это также было попыткой отличиться. Она пришла сюда в возрасте двадцати семи лет, покинув Манхеттен, потому что для нее было слишком дорого жить в Нью-Йорке, и ей не удалось достаточно быстро получить какое-нибудь место в Нью-Йорк Пост. По ее плану она должна была за шесть месяцев, живя с матерью, собрать сбережения, и сосредоточиться на больших мальчиках: Нью Йорк Таймс, Уолл Стрит Джорнал, и может быть, даже к сети статей в CNN.
Все пошло не так.
Пролистывая страницы на экране, она просматривала столбцы, которые уже знала наизусть, ища по шаблону, который она даже не видела… пытаясь найти ключ, отпирающий не только дверь к этой истории, но и к ее собственной жизни.
Время уходило, и бог знал, она не была бессмертна…
Когда Мэл покидала редакцию около девяти тридцати, строчки с данными появлялись перед глазами каждый раз, когда она моргала, словно она слишком долго играла в видео-игры.
Ее машина, Жозефина, была двенадцатилетней серебристой Хондой Цивик с почти двухсоттысячным пробегом – и лишь Фи-Фи ждала ее в этой холодной ночи.
Попав внутрь, она завела двигатель машины и тронулась с места, покидая бесперспективную работу. Чтобы попасть в дом своей матери. И это в возрасте тридцати лет.
Какой из нее игрок. Она всерьез думала, что волшебным образом проснется завтра утром и у нее все будет как у Дианы Сойер без лака для волос?
Поворачивая на Торговую улицу из центра города, она оставила позади офисные здания, проехала мимо клуба, а затем мимо заколоченных входов, проделанных в окнах. Вдали от всех этих забитых окон, дела обстояли получше, она подъезжала к окраине жилого района, к домам с возвышающимися ранчо и улицей названной в честь деревьев…
- Чееерррт!
Повернув руль вправо, она попыталась объехать человека, накренившегося на дороге, но было уже слишком поздно.
Она сбила его с площадки, подкидывая с тротуара на передний бампер так, что он перекатился по капоту и врезался прямо в ее лобовое стекло, безопасное стекло треснуло в блестящей вспышке света.
Оказалось, что это был лишь первый из трех последующих пунктов.
Эта воздушная атака могла означать лишь одно, и у нее было ужасное предчувствие, что столкновение с тротуаром окажется весьма болезненным.
И затем у нее появились свои собственные проблемы. Ее машину понесло по траектории, выталкивая на обочину, тормоз замедлил ее движение, но слишком поздно – и ее седан на короткое время повис в воздухе.
Прежде чем фары вписались в дуб, ее мозг за доли секунды успел предугадать: Она врежется в эту проклятую вещь и ей будет больно.
Столкновение было частично визгом, частично стуком, глухим ударом, но она даже не обратила на него много внимания, она была слишком занята, ловя лицом подушку безопасности, отсутствие у нее ремней безопасности воздалось ей шлепком по заднице.
Или киски, как в ее случае.
Скачок вперед и рикошетом назад, порошок от СРС попал ей в глаза, нос и легкие, вызывая покалывание и заставляя ее задыхаться. Затем все стихло.
В последствии, все, что она могла сделать, оставаться там, где она оказалась, как и ее бедная старая Фи-Фи. Выкрутившись из-под опускающейся подушки безопасности, она слабо покашляла…
Кто-то засвистел…
Нет, это был двигатель, выпускающий пар из-под капота.
Она повернула голову, и внимательно посмотрела в окно со стороны водителя. Мужчина упал посреди улицы, и лежал там до сих пор, все в том же положении.
- О… Боже.
Ее автомагнитола ожила, сначала заскрипев, затем получило какой-то электрический разряд от короткого замыкания. Песня… Что это было?
Из ниоткуда, в центре дороги вспыхнул свет, освещая кучу тряпья, которая, как она знала, была человеком. Моргнув, она подумала, что наверное это и был тот момент, когда она узнает ответы на вопросы о загробной жизни.
Не совсем то, что она искала, но она ухватилась бы и за…
Это не было явлением какого-либо святого. Просто фары…
Седан с визгом остановился, и два человека выпрыгнули из салона, мужчина пошел к жертве, женщина побежала к ней. Доброй самаритянке пришлось побороться за Мэл, чтобы открыть дверь, но после пары рывков, свежий воздух сменил острый пластиковый запах подушек безопасности.
- Вы в порядке?
Сорокалетняя женщина выглядела богатой, ее волосы аккуратно были скреплены на голове, ее золотые сережки поблескивали, а ее гладкая и удобная одежда не соответствовала данному происшествию ни в какой степени.
Она вытащила iPhone.
- Я позвоню в 9-1-1… нет, нет, не двигайтесь. У вас может быть травма шеи.
Мэл уступила легкому нажиму на плечо, оставаясь прижатой к рулю.
- Как он? Я не видела его, он появился из ниоткуда.
По крайней мере, именно это она хотела сказать. Но то, что она услышала, было похоже на бормотание, не имеющее смысла.
К черту травмы шеи, ее беспокоил собственный мозг.
- Мой муж врач, - сказала женщина. – Он знает, что делать с мужчиной. Вам стоит подумать о себе…
- Не видела его. Не видела его. – О, хорошо, что эти слова вышли четкими. – Возвращалась с работы. Не…
- Конечно, вы не хотели. – Женщина опустилась на колени. Да, она была похожа на жену врача с характерным запахом богачей. – Оставайтесь на месте. Медпомощь едет…
- Он жив? – к глазам Мэл подступили слезы, сменяя одну порцию другой. – О, Боже, я убила его?
Когда она начала трястись, до нее дошло, что играет песня.
- Свет ослепляет…
- Почему мое радио до сих пор работает? – пробормотала она сквозь слезы.
- Простите? – сказала женщина. – Радио?
- Разве вы не слышите?
Последовавшее обнадеживающее поглаживание настораживало.
- Вам нужно лишь глубоко дышать и оставаться со мной.
- Мое радио играет…

Гендерные проблемы - (англ. gender род, пол) общественные и психологические проблемы, связанные с ролью в обществе лиц мужского и женского пола, так как различия в моделях поведения мужчин и женщин могут стать причинами внутриличностных, межличностных и межгрупповых конфликтов.