Глава 1

Могила.
Это не серьезно. Как и это надгробие и недавно вскопанная земля, для того, чтобы опустить тело вниз, как говорится пепел к пеплу, прах к праху.
Матиас лежал голым на могиле. Насколько ему было видно, в середине кладбища.
Его первой мыслью было связаться по встроенному наушнику со своими людьми, Старуха с косой заперла его под мраморными и гранитными плитами.
Чертовски иронично, на самом деле, - возможно, он даже начнет царапать и скоблить повсюду в любую секунду.
Попробуйте сказать это в три раза быстрее.
Моргнув, он попытался прочистить свой взгляд, подтянул ноги поближе к туловищу, чтобы сохранить тепло, и стал ждать обратного возвращения в реальность. Когда ничего так и не произошло, он задался вопросом, где находилась "стена", в ловушку которой он попал вечность назад.
Может он, наконец, получил свободу от зловонной, переполненной ямы для пыток?
Покинул ли он ад?
Со стоном, он попытался протолкнуться, но у него не хватило сил даже для того, чтобы просто поднять голову. Затем он попытался, снова, узнавая из первых рук, что все те религиозные писания были правы насчет многого; раньше парню от них хотелось лишь вздремнуть: Грешники на самом деле попадали вниз, а не в Австралию, и как только вы попадали сюда, страдания воздавали вам все то, что вы натворили на земле, это чем-то было похоже на свободный вход на студию Universal.
Дьявол существует.
И у нее есть гребанная гостиная.
Хотя во всех этих Религиозных Сектах не все было правдиво. Оказалось, сатана не обладал рогами, или хвостом, и у него даже не было вил или раздвоенных копыт. Она была сукой, по крайней мере, наполовину, и она носит очень много красного. Вероятно, брюнетки выглядели хорошо в этом цвете – или именно это она себе и говорила.
Левым глазом, тем, что все еще действовал, он снова моргнул, приободряя себя возвращением к плотной горячей черноте со звоном в ушах от криков проклятых, его собственная боль повредила его горло и разъела его потрескавшиеся губы…
Нет. Все еще на могиле. На кладбище.
С голой задницей.
Принимая все это во внимание, он оглядел своим глазным яблоком белые мраморные гробницы, и семейные участки, помеченные ангелами, и призрачными статуями Девы Марии - хотя более распространенными были низкие надгробия, словно местные карлики. Сосны и клены отбрасывали тени на потрепанную весной траву и кованые скамейки. Горящие фонари с абажурами в форме персиков были подобны свечам на праздничном торте, а извилистые улочки, возможно, были бы романтичными, будь они в другом месте.
Здесь они таковыми не были. Не с этим контекстом смерти…
Из ниоткуда, перед его взором появилась сцена из его жизни, и что его еще больше удивило, он не наслаждался вторым смертельным выстрелом. Или последующим за ним третьим.
Здесь не было счастья даже в ретроспективе. Ни любящей жены, ни красивых детишек, ни одной белой полосы, ничего. Лишь мертвые тела, десятки мертвых тел, сотни, всех тех, кого он убил или приказал убить.
Он творил зло, истинное зло, в своей жизни.
Заставляя себя сесть, поднимаясь из грязи, его тело надломилось в недовольстве, щипая и покусывая залежавшиеся мышцы и суставы, слишком небрежно стянувшиеся в некоторых местах больше, чем в других. Вот что происходит, когда вы превращаетесь в Шалтай-Болтая, а ваши медицинские навыки и ограниченные познания в исцелениях были отложены куда подальше.
Переведя свой взор к карточке с суровым лицом, он нахмурился.
Джеймс Херон.
Иисус Христос, Джеймс Херон…
Не обращая внимания на трясущуюся руку, он проследил по глубоко выгравированным буквам кончиками пальцев, погружаясь в углубления на сером полированном граните.
Прерывистое дыхание покинуло его грудь, словно он почувствовал, как его ребра болезненно выбивают из его легких кислород.
Он понятия не имел, что существует вероятность, что твои дела на самом деле будут посчитаны и взвешены, что существует вероятность приговора, следующего по пятам за последним ударом вашего сердца. Но эта боль была не от этого. Она была от осознания того, что даже если бы он знал, что его ждало, он не смог бы сделать что-либо иначе.
- Я сожалею, - сказал он, гадая, кому именно он говорил. – Мне так чертовски жаль…
Никакого ответа.
Он посмотрел на небо. – Мне очень жаль!
Однако все также никакого ответа, и это было хорошо. Его сожаление оглушило его голову так, что в ней не было больше места для стороннего вмешательства.
Он изо всех сил попытался встать на ноги, его нижняя часть тела подогнулась, он осел, ему пришлось опереться на надгробие для баланса. Боже, он был в беспорядке, его бедра были покрыты уродливыми шрамами, его чрево было пронизано зигзагообразными рубцами, в одном месте стежок почти оголял его кость. Врачи творили чудеса своими иголками и нитками, но по сравнению с тем, каким он очнулся, это можно было назвать ремонтом сломанной игрушки с помощью клейкой ленты и Супер Момента.
Опять же, во всем виновато должно было быть самоубийство. И Джим Херон был причиной того, что он пережил в течение двух лет. Затем его настигла смерть и она заклеймила его, и доказала, что земля лишь заимствует душу.
То, что было по другую сторону, было истинным их владельцем.
По привычке, он поискал свою трость, но затем сконцентрировался на том, что он действительно мог найти: Тени придут за ним, либо те, масляные существа поднимутся вверх, либо все возможные люди.
В любом случае ему плевать: Как бывший глава Отдела, он имел больше врагов, чем любой диктатор из страны третьего мира, и у всех них было оружие или наемники с оружием. И как тут устоять на дьявольской игровой площадки, не говоря уже о том, что навряд ли он вышел из тюрьмы просто так.
Рано или поздно кто-нибудь придет за ним, и хоть ему и не было ради чего жить, его эго требовало хотя бы побороться.
Или, по крайней мере, пройти полпути к достойной, по его мнению, цели.
Он начал похрамывать, и продолжал двигаться с грацией пугала, его тело дергалось в серии спазмов, что переходило в неряшливую походку, причиняющую адскую боль. Стараясь сохранить тепло, он попытался обернуть себя руками, но это продлилось недолго. Они понадобились ему для того, чтобы компенсировать раскачивания.
С его перемещением, сродни зомби, и яичницей, которая-черт-ее-возьми зажарилась в его мозгах, он шел по колкой траве, мимо могил, чувствуя как кисти холодного влажного воздуха пробираются под его кожу. Он не знал, как ему удалось выбраться. Куда он отправится. Какой сегодня день, месяц или год.
Найти одежду. Укрытие. Питание. Оружие.
Как только он добьется этой основы, ему стоит побеспокоиться об остальной части. Предположим, какой-то из этих первостепенных этапов не будет достигнут, тогда раненный хищник быстро станет жертвой. Таков закон дикой природы.
Когда он добрался до квадратного каменного здания с железной оградкой, он предположил, что это просто еще одна гробница. Но название на фронтоне PineGroveCemetery (Кладбище Сосновая Роща), и блестящий замок на внешней стороне двери явно говорили, что там что-то было.
К счастью, кто-то оставил одно из окон сзади слегка приоткрытым.
Естественно, оно не сдвигалось с места, как клей со своей позиции.
Подняв валяющуюся ветку, он протиснул ее в трещину, наклонил палку и с силой надавил на нее руками.
Окно сдвинулось с места и испустило громкий визг.
Матиас замер.
Паника, незнакомая, но с трудом узнаваемая, словно все вокруг него скрутилось и рыскало в тенях. Он знал этот звук. Этот шум издавали приспешники демона, когда они приходили за тобой…
Черт.
Это только могилы и фосфорное освещение, но независимо от всего этого, его надпочечники не могли не предположить, что все это может превратиться во что-либо иное.
Выругавшись, он снова приложил усилия, используя ветку как рычажок, пока не открылось достаточно места для того, чтобы он смог втиснуться. Оторвав свою задницу от земли, он протиснулся плечами внутрь, а как только он это сделал, остальную часть работы выполнил за него закон притяжения. Бетонный пол, на который он приземлился, чувствовался сродни стенкам холодильника, ему пришлось обхватить себя, его дыхание втянулось вниз по горлу, а его кишки перекосились, от чего боль вгрызлась в слишком много мест, больше, чем он рассчитывал…
Над головой замерцали лампы дневного света, прикрепленные к потолку, а затем они устойчиво засветились и он был уверен, что они его ослепили.
Черт, датчики движения. Плюсом этой ситуации было то, что как только его глаза привыкли, ему открылся четкий образ всех возможных косилок, вил и лопат. Недостаток? Он был бриллиантом в ювелирной лавке, который собирались выкрасть.
Также на стене были вбиты колышки со шкурами убитых животных, в шкафу висел набор с водонепроницаемым комбинезоном, хранящимся на всякий случай и он сразу же бросился к нему. Это вещица должна была слегка провисать, но на нем она развевалась сродни парусам лодки.
Все же лучше. Лучше быть одетым, хоть эти шмотки и воняли удобрениями, а степень их износа вскоре может стать проблемой. Свисающая с вешалки бейсбольная кепка имела логотип Бостонской команды РедСокс, и он сразу же натянул ее ради сохранения тепла, а затем оглянулся на все, что он смог бы использовать в качестве трости. Лопаты с длинными ручками слишком много весили, чтобы стать эффективными, и грабли ему тоже вряд ли в этом помогут.
К черту это. Ему немедленно нужно было покинуть льющийся сверху свет на это небольшое представление.
Он вышел оттуда же, откуда попал сюда, заставляя себя протиснуться через открытое окно и приземлиться на жесткую землю. У него не было времени ругаться и жаловаться на последствия, ему нужно было двигаться.
Прежде чем он умер и попал в ад, он преследовал людей. Вот дерьмо, всю свою жизнь он был охотником, тем, кто выслеживал, загонял в угол и уничтожал. Теперь же, когда он вернулся из темной могилы, полностью неосязаемая ночь была опасна до тех пор, пока не будет доказано обратное.
Он надеялся, что вернулся в Колдвелл.
Если это так, то все, что ему нужно было сделать, скрыться с радара и добраться до припрятанного пистолета, привезенного им из Нью-Йорка.
Да, он молился, чтобы оказаться в Колдвелле. Сорок пять минут на юг по шоссе брали свое, он уже был разбитым и поникшим. Чтобы воскресить перегревшийся двигатель машины старого поколения, нужны были навыки.
Спустя целую жизнь, или, по крайней мере, ему так казалось, он добрался до кованой ограды, окружающей акр площади. Она была в десять футов в высоту, а наверху у нее возвышались пики, которые вероятно в прошлой жизни были кинжалами.
Ударившись лицом о преграду, удерживающую мертвых в стороне, он обхватил ее руками и почувствовал, как холодный металл захватил его в ответ. Взглянув наверх, он сосредоточился на небесах. Над его головой действительно засверкали звездочки.
Забавно, он всегда считал, что это всего лишь поговорка.
Вдыхая, он наслаждался чистым свежим воздухом в своих легких, и понял, как сильно привык к смраду ада.
В начале, он ненавидел это больше всего, это тошнотворное зловоние тухлых яиц в пазухах, вторгающееся в горло и опускающееся вплоть до его кишечника: Это больше чем просто неприятный запах, он был подобен инфекции, проникающей через его нос и переворачивающей всю окружающую его действительность.
Но вскоре он привык к этому.
С течением времени, и в самый разгар страданий, он акклиматизировался в ужасе, отчаянии и боли.
Его покалеченный глаз, который ничего не видел, увлажнился.
Он никогда раньше не обращался к звездам.
И эта передышка, вероятно, была лишь способом улучшить пытку. В конце концов, в этом не было ничего похожего на период облегчения, оживляющий кошмар: По возвращении из этой дыры, контраст был очень заметен, начисто стертая акклиматизация, словно иллюзорное нажатие Ctrl-Alt-Del сбрасывает все до начального уровня, доводя до шокирующей чувствительности.
Они снова придут за ним. В конце концов, он это заслужил.
Но сколько бы у него не было времени, он собирался бороться с неизбежным, ни с надеждой уклониться от этого, ни ради возможной отсрочки, а лишь, потому что эта автоматическая функция была заложена глубоко внутри него.
Он будет бороться по той же причине, по которой он творил зло.
Это было просто тем, что он делал.
Оттолкнувшись от земли, он вцепился чуть выше своего роста в решетку и подтянул свой вес выше. Снова. И снова. Верхушка казалось, возвышалась на милю вверх, а расстояние, проделанное им, привлекало все больше его внимания к медленно приближающейся цели.
Спустя целую жизнь, его ладони сомкнулись на одной из пик и затем он обогнул рукой вокруг покореженного кружка.
Мгновение спустя он заметил кровь, выступившую, когда он взмахнул ногой вверх над пикой забора и перенес вес на плечо, а одна из острых пик порезала его тело и оторвала от него кусочек.
Однако пути назад не было. Он взял на себя обязательства, у него был лишь один путь или же его одолеет другое притяжение, и оно отправит его в землю, так что ему лучше оказаться снаружи, чем внутри. Когда он парил в свободном падении, он сосредоточился на звездах. Даже протянул к ним руку.
Но дело в том, что они удалялись все дальше и дальше, что казалось удачей.