Глава 3

“Я разговариваю со всеми одинаково,
будь то мусорщик или ректор университета”
Альберт Эйнштейн

В воздухе висел плотный пар, но мне он был по душе. Так атмосфернее. Обмотавшись полотенцем, я схватила оставленный Стефаном на полке шампунь.
Грохотала доносившаяся из спальни музыка, Бон Джови словно затрагивал струны моей души. А когда мужчина поет так проникновенно, что остается делать девушке? Покачиваясь из стороны в сторону, размахивая руками в воздухе, я начала подпевать, держа бутылку шампуня на манер микрофона.
Это моя жизнь,
Сейчас или никогда,
Я не собираюсь жить вечно,
Я просто хочу жить, пока жив.
Это моя жизнь.
Моё сердце, как открытая дорога.
Как сказал Фрэнки:
«Я сделал все по-своему».
Я просто хочу жить, пока я жив…
Это моя жизнь.
О, черт, это определенно должно стать моей мантрой. Я вскинула кулак в воздух, подпевая последней строчке припева.
ЭТО... МОЯ... ЖИЗНЬ!
Аплодисменты за спиной заставили меня вскрикнуть и швырнуть шампунем. Шейн поймал его до того как бутылка достигла его лица.
― Какого черта ты тут делаешь? ― Ужас, как пискляво это прозвучало, но он меня действительно напугал.
― Хмммм, kotyonok, а ты как думаешь, где мы? Хотелось бы узнать.
― Я снова сплю. Твою мать.
Покачав головой, Шейн подошел ближе и прицокивая на меня: ― Что я говорил о твоем языке, Александрия? Подобное поведение не пристало леди. Можно подумать, что тебе нравится быть наказанной. Это так, lyubov moya?
― Я не твоя любовь, ― прошипела я.
― Ложь тебе не поможет.
― Ага, жизнь в отрицании и иллюзиях тебе тоже не поможет. ― Проклятье, я припёрта к раковине и не могла улизнуть. Этот засранец блокировал мой единственный выход. Думай, Лекси, думай...
Но возможности подумать так и не представилось, так как в следующий момент Шейн подхватил меня своими огромными ручищами и понес обратно в спальню.
Оххх, но это не моя комната. Эта была роскошной. Сверху донизу заполнена золотом, драгоценными камнями. В центре комнаты расположилась гигантская кровать с балдахином и громоздилась посреди пространства почти непристойным образом.
Он, должно быть, прочитал мои мысли, так как усмехнулся, прежде чем ответил на невысказанный вопрос.
― Нет, это наша комната. Или станет нашей, когда я найду тебя. Здесь ты будешь спать каждую ночь и ублажать меня, пока ни у одного из нас не останутся силы только для сна.
― Знаешь, возможно, тебе необходимо обратиться к специалисту, потому что ты  живешь в каком-то выдуманном мире, ― я хихикнула, потому что, ну знаете, мы вроде как там и были.         
― Веди себя как следует, питомец, ― он шлепнул меня по голому заду и бросил на кровать. ― Настало время нам узнать друг друга получше, как считаешь?
― Насколько лучше ты хочешь узнать меня? ― спросила я.
― В библейском смысле, myshka.
Я сглотнула, прежде чем последовать своему обычному методу. Лучшая защита ― нападение.
― Что я тебе говорила по поводу всех этих кличек? Не помнишь моего имени? Что ж, по крайней мере, придерживайся одного. Я серьезно, если хочешь заинтересовать девушку, хотя бы попытайся называть ее по имени.
Дааа, на него подействовало.
Глаза порочно блеснули и он начал раздеваться. О сладкий младенец Иисус. Я зажмурилась. Даже прикрыла глаза руками. Но, звук каждого снимаемого слоя одежды был слишком завлекательным. Мне нужно бросить хоть полвзгляда. Ну, не моя вина, это все щели между пальцами.
― О, боже, ― вздохнула я. Он был произведением искусства. Рельефные мышцы, просто идеальный кадр. Моя внутренняя шлюха вышла вперед и отодвинула мою девственную часть в сторону. “Иди к мамочке большой мальчик”, ― замурлыкала она.
Потом он спустил штаны, у шлюшки перехватило дыхание и бедная Дева Мария полетела с дороги. “Сестренка, такой змее ни за что не поместиться внутри нас. Это даже порно-звезду заставит броситься спасаться бегством”.
Ох, черт, моя внутренняя шлюшка спряталась от страха. Итак, я еще раз взглянула на эту карманную гранату. Я сглотнула; “ядерная боеголовка” ― более подходящее определение.
― Эй, Шейн?
― Да, myshka, ― промурлыкал он, поглаживая себя. Мои глаза вылезли из орбит. Боже мой, он становился все больше.
― У тебя есть линейка и фотоаппарат?
Он удивленно взглянул на меня, прежде чем спросить: ― Зачем?
Потому что только что звонили из “Гиннеса”. Они хотят добавить тебя в свою книгу.
Его глаза на мгновение расширились, а затем на его лице растянулась самая широкая улыбка, какую я только видела в жизни.
― Ох, Лекси, ты чудо. Нам не нужно ничего измерять. Ты можешь сказать мне, насколько он большой, когда он найдет свой путь домой.
― Этого не произойдет, даже во сне. Я еще хочу насладиться жизнью. Я поняла, откуда берутся кривоногие люди. И причина этому ― ты!
Проигнорировав мои возражения, обнаженный Шейн залез на кровать. Медленно, на четвереньках, он пробрался вперед и устроился между моих бедер.
― Не бойся, kotyonok, у нас все пройдет идеально. И чтобы убедить тебя сильно не волноваться, есть способ сделать для тебя это намного легче.
― О, правда, и как же? ― я знаю, я была близка к этому однажды.
― Например, так, ― ответил он, и, раздвинув мои ноги, нырнул в мои девичьи части.
― Аххх… ― вскрикнула я и начала постанывать, когда его язык прикоснулся к моему клитору. ― О, боже, что ты делаешь? Блять, мне плевать, просто не останавливайся, ― простонала я, схватив его огненно-рыжие волосы и притягивая ближе.
Его пальцы вступили в игру, раздвинув складочки, раскрывая для себя. Пока  работал его рот, все, что я могла ― лишь стонать и извиваться под ним. Когда он толкнулся языком в мое лоно, я чуть не свалилась с кровати. Затем он начал лизать мой клитор, прежде чем засосать его в рот. В моей голове начали взрываться фейерверки и мое тело взорвалось на миллионы кусочков.
Но как только он скользнул двумя пальцами в мое интимное место все перешло от “ух, ты” к “о, боже”!
― Оуу-оуууууу, помедленнее большой мальчик.
Его голова поднялась между ног и он выглядел слегка задумчивым. Затем он аккуратно скользнул в меня одним пальцем и мягко ударился о мою девственную плеву.
― Ты ― девственница, ― изумленно произнес он.
― Ага, ― ответила я. ― Но если ты собираешь засунуть в меня свою штуку, то  придется избавиться от нее, прежде чем ты подумаешь хоть об одной попытке.
Внезапно, надо мной нависла пара сотен фунтов разъяренного дракона.
― Ты моя, ― прорычал он. Из носа начал клубиться дым. Я не шучу, дым действительно выходил из его носа. Его глаза стали красными и зубы... ну, я больше никогда снова не захочу, чтобы этот рот находился возле моих нежных частей. ― Если позволишь малышу Стефану трогать то, что принадлежит мне, ― будешь смотреть, как я медленно и мучительно убиваю его, Александрия.
О, нет, он не посмеет. Никто не смеет угрожать моему мальчику.
― Да? Что ж, как только я проснусь, то тут же отправлюсь и трахну его, как в последний раз. Он хорошо укомплектован, не как ты, но достаточно, чтобы сделать дело, ― дразнила я. ― А его руки, оххх, они просто волшебные. Тем вечером в душе, когда он мыл мою спину ...
Вокруг нас вспыхнуло пламя, я чувствовала его жар, но оно не обжигало. Мужчина, который еще минуту назад возвышался надо мной, исчез, и на его месте был теперь чертовски огромный дракон, золотая и красная чешуя блестела на его теле, из пасти стекал жидкий огонь. Кровать под нами превратилась в дымящиеся руины, и... как говорится в старой поговорке ― “не тыкать палкой в спящего медведя”? Медведику тут сейчас явно не поздоровилось бы.
Обозленный дракон ― это уже совсем другая история.

Предыдущая глава  Следующая глава