Глава 4

Я чувствую его всем своим телом.
Скользит по моей коже, щекочет мой затылок. Невысказанный шепот задевает мое ухо, его голос такой отчетливый, что я клянусь он прямо рядом со мной.
"Спасибо, что ничего не сказала, малышка. Я у тебя в долгу".
Я смотрю через комнату на Нико, его голубые глаза всматриваются в мои. Он склоняет голову в мою сторону, после чего присаживается, чтобы оценить состояние по-прежнему находящегося без сознания консьержа, которого он сюда притащил.
Я поднимаю глаза, и вижу, как Дориан уставился на меня, сузив глаза в подозрении. Этого достаточно, чтобы заставить меня заметно дрожать. Напряженный Дориан горяч, как ад, злой Дориан прямо-таки устрашающий.
– Имеешь что-то против обслуживания номеров? – вслух спрашиваю я Нико, пытаясь отвлечь внимание Дориана. Он сжимает губы, после чего освобождает меня из плена холодных глаз. – Он человек, он совершенно безобиден.
– Человек? Да. Совершенно ли безобиден? Вопрос спорный. – Нико обыскивает карманы молодого человека и находит бумажник. – Дейв Крамер, 19 лет, рост 5 футов 9 дюймов , темные волосы, карие глаза и он донор органов. Полезно знать. 
– Он ребенок, Николай, – предупреждает Дориан, скрещивая руки на груди, – У тебя должна быть веская причина, почему ты вырубил его и рискнул нашим разоблачением.
Нико ловко срывает пиджак с работника и дергает вниз воротник грязной рубашки. 
– Это достаточна весомая причина для тебя, брат?
Александр, Дориан и я подходим ближе, чтобы рассмотреть черную татуировку, выбитую на плече парня, потрясенные, мы молчим.
Танатос.
– Что, черт возьми, это значит? – неуверенным шепотом спрашиваю я. Часть меня уже знает ответ.
– Смерть, – отвечает Дориан и, сосредоточившись, морщит лоб. Он становится на колени, чтобы лучше рассмотреть, бегло проводит пальцами по липкой, желтоватой коже парня. – Один из восьми древних семей Тьмы. Но очевидно, он не один из нас.
– Человек, – шипит Александр рядом со мной.– Как он мог узнать значение этого слова? Конечно же, это совпадение. 
Он сжимает руки перед коленями, и действием привлекает мое внимание. Я смотрю вниз, и нахожу, что я нервно делаю то же самое.
– Не совпадение, – говорит Дориан, качая головой. Он выдергивает прядь сваленных каштановых волос из головы молодого человека и подносит к носу. – Хммм. И не совсем человек.
Дориан передает прядь Александру, который не только нюхает, но и пробует на вкус. Гадость.
– Этого не может быть, – бормочет он, с горящей яростью в глазах.
Дориан мрачно кивает.
– Но это так.
Александр смотрит на своего старого друга и видит в нем человека, которого знал и с кем сражался на протяжении века. Он был ближе ему, чем брат. 
– Думаешь...?
– Возможно. Когда имеешь дело с Темными, все возможно.
Я закатываю глаза и театрально прокашливаюсь.
– Может кто-нибудь посветит меня в большой секрет? – спрашиваю я, устав от попыток разгадать их несвязный разговор.
Глаза Дориана находят меня.
– Габриэлла, те фотографии, которые ты мне показывала в тату-магазине... все еще у тебя?
Я морщусь. 
– Да. Но они хранились в телефоне, который разбился на стоянке Кашемира. – Я осторожно делаю шаг вперед и наклоняюсь над телом парня. – Думаешь, он может быть одним из тех парней с фоток?
– Возможно, – пожимает плечами Дориан. – Но мы, несомненно, должны взглянуть на них.
Нико встает и идет к тележке, на которой стоят около дюжины блюд.
– Кто-нибудь проголодался?
– Не я, – качая головой, отвечаю я. На самом деле я ощущаю какую-то тошноту с тех пор... ну как появился человеческий мальчишка.
Нико открывает блюдо со свежими фруктами и срывает виноград. Он крутит его между пальцами перед тем, как поднести к губам.
– Стой, – кричит Дориан, несясь к тележке и выбивает из пальцев брата виноград.
– Эй! Возьми себе свой...
– Заткнись и подумай минуту, – приказал Дориан, раскрывая каждое из блюд. – Танатос – Темный дом Смерти, но самое главное, тихой, почти нежной смерти. Раскинь мозгами, Николай. Человеческий парнишка, отмеченный Танатосом, просто случайно прикатывает тележку с едой в этот номер.
Николай подносит другой виноград к носу, затем трясёт головой.
– Ничем не пахнет
– Конечно же, ничем. – Дориан разворачивает нож для масла из льняной салфетки и разрезает виноград пополам. Затем выдергивает прядь волос с головы брата, заставив его вскрикнуть.
– Что такое с тобой и волосами сегодня? Ревнуешь? – насмехается Нико, проводя рукой по тщательно уложенной по моде прическе. Дориан игнорирует его и подносит шелковистую, черную прядь к разрезанному винограду. Как только волосы касаются фрукта, они начинают шипеть и трещать, после чего загораются фиолетовым пламенем.
– Яд, – вспылил Нико. Ярость застилает его глаза, когда он подходит к мальчишке и поднимает его за воротник. – Этот ублюдок пытался отравить нас?
Дориан кивает. 
– Танатос известен вечным сном. Их магия может проявляться в виде яда, Фиолетовая смерть. Но только они могут изготовить его. Кто-то из Танатоса отравил еду.
– Но дать ему свою магию? – вставляет Александр, отвращение и недоверие слетели с его языка, – Позволить этому... этому человеку впитать их силу? Он бесполезен. Он даже не знал, что с этим делать.
– Но этого достаточно, чтобы придать ему смелости. Достаточно, чтобы поверить в осуществление своего плана и прожить достаточно долго, чтобы доложить тому, кто послал его. Глупый, глупый мальчик. – Дориан идет, чтобы встать рядом со своим другом и смотрит сверху вниз на скомканное тело мальчишки. – Габриэлла, детка, иди понежься в приятной ванне. Я знаю, что ты должно быть вымотана и готова вылезти из этой одежды.
– Что? – Я делаю шаг вперед, рука уже на бедре. – Почему? Что вы собираетесь делать?
– Габриэлла, делай, как он говорит, – приказывает Александр, не потрудившись повернуться и посмотреть на меня. Какого хрена?
Нико подходит и кладет руку мне на поясницу, когда я сжимаю зубы так сильно, что у меня начинает болеть челюсть. Чувство умиротворения ползет по моей спине, вытягивая из меня боевой дух. 
– Пошли, детка. Ты не захочешь на это смотреть.
Я позволяю Нико проводить меня в спальню, где он закрывает дверь за мной. Когда я остаюсь одна в огромной комнате, драпированной в черный и золотистый цвет, леденящая паника начинает просачивается, и я понимаю, на что именно они не хотят, чтобы я смотрела: они собираются его убить.
Я должна что-нибудь сделать. Я ведь должна попытаться спасти жизнь парня? Этого вероломного, пропитанного наркотиками панка, явившегося сюда, чтобы отравить меня и людей, которых я люблю. 
Этого идиота, который думал, что он везунчик с примесью Темной магии внутри. Я должна быть более настойчива в спасении человеческой жизни, потому что я совсем недавно была таким человеком. Верно?
Я избавляюсь от сожалений и сомнений, пытаясь выкинуть их из головы, и заставляю себя пойти в ванную комнату. Тем не менее, меня все еще колотит от того, как Дориан и Алекс приказали мне уйти из комнаты. 
Знаю, что это для моего же благополучия и они хотят уберечь меня, но черт возьми, я видала худшее. Я испытала худшее.
Я и есть худшее.
В поисках любого способа бросить вызов Властному Дориану, я решаю принять душ вместо ванны. Вот я ему покажу. Я закатываю глаза на свое ребячество.
Я включаю горячую воду и теплый пар заполняет комнату, пока я снимаю испачканную рубашку. Она до сих пор пахнет Дорианом, и я улыбаюсь, напоследок опьяненная его запахом, бросаю рубашку на пол. 
Растрепанные волосы, опухшие губы и полностью голая, я стою перед зеркалом в ванной комнате и оцениваю девушку – нет, женщину, смотрящую на меня.
Я хочу быть сильной. Хочу быть такой крутой, какой меня все хотят видеть.
Но по правде говоря, я в ужасе. Не знаю, что, черт возьми, я делаю и в этот момент, словно осознав реальность, я чувствую, что у меня из-под ног выбили почву.
Темные пытались убить меня. Светлые пытались убить меня. Теперь люди? Возьмите талончик, придурки. Здесь уже очередь.
Насупившись, я всматриваюсь в девушку с разными глазами, пока не запотевает зеркало. 
И пока воздух не становится слишком горячим и тяжелым, от чего становится трудно дышать, я стою, задаваясь вопросом, правильный ли я сделала выбор. 
Надеюсь, я не разрушу то будущее, которое может быть у нас с Дорианом, взойдя как Светлая, так и Темная.
Я не вижу, когда он входит в комнату, тихо закрыв за собой дверь. Но я чувствую его. Всегда. Чувствуя его в самых потаенных местах, он овладевает моим телом, словно заклинатель змей. 
Уговаривает животное, которое дремлет под поверхностью.
– Что ты здесь делаешь? – спрашиваю я, все еще стоя спиной к нему.
Я чувствую прохладное дыхание на моей шее, охлажденный пот заставляет голое тело покрыться мурашками. 
– Проверяю как ты.
– Я думала, что ты разбираешься с мальчишкой. – Я не скрываю раздражение в голосе. Знаю, это для моего блага, но я не в восторге, от того, как от меня отделались.
– Александр и Николай забрали его отсюда.
Я наконец-то поворачиваюсь к Дориану, и вижу, что он совершенно голый и так близко стоит, что моя грудь прижимается к верхней части его живота. Я автоматически раскрываю губы, но он не целует меня. Он никогда не дает мне то, чего я хочу – в чем нуждаюсь.
– Не хочешь объяснить тот взгляд ранее? – невозмутимо он смотрит на меня, его голос низкий и зловещий.
– Какой взгляд? – Я скольжу вверх руками по его плечам, но он все еще не прикасается ко мне.
– Между тобой и моим братом. И не лги. Я знаю, когда ты лжешь, и тебе от этого будет только хуже.
Не глядя ему в глаза, я беззаботно улыбаюсь. 
– Не понимаю, о чем ты говоришь.
– Сама напросилась.
Не успев понять, что происходит, Дориан целует меня жадно, яростно, мучительно. Его жадные руки обхватывают мои груди, уже набухшие для него, и сжимает соски достаточно сильно, чтобы вызвать острую боль. Я вскрикиваю в его рот, и он кусает мою нижнюю губу.
– Больно? – отрывисто говорит он, отстраняясь ровно настолько, чтобы произнести эти слова. Он даже не дает мне ответить, и начинает снова целовать, подавляя языком и губами мои тихие визги и хныканье.
По-прежнему пожирая мое сопротивление, он раздвигает мои бедра и властно накрывает промежность, словно он держит в ладони редкий драгоценный камень. Затем без предупреждения или прелюдии, проникает двумя пальцами в меня до сустава.
– Что ты делаешь, Дориан? – успеваю я ахнуть в его требовательные губы.
Он смотрит на меня с диким вожделением... или яростью... или и тем и другим. Я чувствую, как сильнее распаляюсь, и капельки пота скатываются между грудями. Дориан даже не думает об этом. 
Он склоняет голову и слизывает соленые капли, его язык не останавливается пока его губы не касаются моей челюсти. Его голос более грубый, чем когда-либо я слышала, он пугает и привлекает одновременно. 
– Напоминаю тебе.
Я моргаю раз... два... перед тем как прихожу в чувства.
– О чем?
Его пальцы медленно выходят, эти бледно-голубые глаза пылают страстью, обращенной на меня, а затем он со всей дури толкает их обратно.
– Кто владеет этим.
В следующую секунду он зарывается лицом в мою шею и делает глубокий вдох, вдыхает меня и дразнит пальцами. Своими извращенными действиями он возносит нас к небесам.
Я пытаюсь проглотить крики, пока его умелые пальцы дразнят меня подступающим оргазмом, требуя, чтобы я кончила для него, но Дориан этого не хочет.
Другой рукой он зажимает в кулак мои волосы и тянет так сильно, что моя голова опрокидывается назад, в результате чего я вижу его и только его.
– Кричи для меня.
Я качаю головой, испуганная и смущенная тем, кто находится за дверью его спальни, но он просто пронзает меня пальцами все сильнее и быстрее. 
Дориан кусает меня за шею так сильно, что я клянусь, он потягивает мою кровь. Я громко стону, прежде чем могу остановиться.
– Кричи.
Я крепко закрываю глаза и снова качаю головой, отказываясь, но позволяя ему дальше меня мучить. Я могла бы оттолкнуть его, могла бы заставить остановиться. Но я не хочу.
Тьма внутри меня нуждается в этом... жаждет этого. Я желаю темную сторону Дориана так же, как восхищаюсь его нежностью и добротой. Но прямо сейчас... сейчас я не хочу нежностей. Я нуждаюсь в его греховности, которая отметит меня вдоль и поперек.
Словно услышав мои мысли, он хватает меня за запястья и разворачивает так, что талией я прижимаюсь к мраморной стойке.
Одной рукой впереди он сжимает мои запястья, а другой все еще умело обращается с моей промежностью, Дориан надавливает твердым членом на мой зад, давая мне ощутить, как жизнь пульсирует между нами.
– Я говорил тебе, малышка, не лгать мне. И теперь я накажу тебя. А ты знаешь, как сильно я этим наслаждаюсь. – Он шире раздвигает мне бедра, и я чувствую его гладкую головку у входа моего лона. Затаив дыхание, я ожидая... умираю. – Кричи для меня. Сейчас же.
Каждая частичка его во мне прикасается к тем местам, к которым может дотронуться только он.
Он безжалостно входит в меня, ворча от разочарования при каждом жестком ударе. 
Он выпускает запястья и грубо впивается пальцами в мои бедра, проникая в меня еще глубже. В горле застрял стон, и каждая частичка во мне дрожит от желания.
– Кричи!
Я чувствую, как сердцебиение Дориана расходится по моему телу, его жизнь поддерживает мою. Слезы катятся по моим щекам на влажные от пота волосы, которые прилипли к лицу. Я хочу кричать. Хочу сказать ему, как он хорошо ощущается.
Я хочу кричать.
Я на грани безумия, заглядываю через край, готовясь к падению. Но я хочу, чтобы он пошел со мной. Мне нужно держать Дориана за руку, погружаясь с головой в безграничное счастье.
– Чувствуешь это, детка? – тяжело дыша, спрашивает он, борясь с собственным оргазмом. Бедра набирают темп, подталкивая к оргазму рвущемся через меня. Я знаю, он нуждается в этом, знаю, он хочет моего освобождения. И Господи... Мне это необходимо. Я не могу сдерживаться больше.
– Дориан! – всхлипывая, кричу я.
– Проклятье, Габриэлла! – Его ногти вонзаются в мою кожу на бедрах, и он увеличивается внутри меня, вколачиваясь так глубоко, как никогда раньше. Это чертовски больно... и так чертовски приятно. Слезы льются ручьем от боли, которую он причиняет, проталкиваясь в мое чрево, но я кричу с полнейшим, несравнимым удовольствием.
Мы кончаем вместе – плача, я повторяю его имя снова и снова, он рычит, как разъяренный, дикий зверь, который пожирает свою жертву. Это длится так долго, что мои колени подгибаются и Дориан поддерживает меня, обхватив, словно защищая, руками мое тело, пока мы дрейфуем на волнах неистового оргазма.
Опустошенная и тяжелая, моя голова покоится у Дориана на плече. Он нежно целует мое лицо и шею, пробуя на вкус соль пота и слез.
– Я люблю тебя, малышка, – шепчет он, так сладко и ласково.
– Я знаю, – с трудом пищу я. Чувствую себя такой тяжелой, такой беспомощной. Под его господством все мое тело.
Он поворачивает мою голову так, что я вижу искренность в этих сверкающих голубых глазах. 
– Ты моя, а я твой. Вот и все, Габриэлла. Никого больше нет. Навсегда.
Я сглатываю, впитывая серьезность его слов.
– Я знаю.
С небольшим усилием Дориан сгребает меня на руки и несет под горячий душ. Он ставит меня на трясущиеся ноги, я обвиваю руками его шею, чтобы можно было удерживать вес, пока он моет меня.
– Ты был груб, – бормочу я около его груди.
– Да. Ты хотела меня таким. И мне это было необходимо. – Его тон ровный, не грубый или холодный, как я ожидаю. Как это было за несколько минут до того, как он разрушал меня на грани боли.
Я поднимаю голову, чтобы пригвоздить его сердитым взглядом.
– Ты хотел сделать мне больно?
– Нет, Габриэлла, – отвечает он, массируя мыльной рукой мне спину. – Я хотел испытать боль с тобой. И я хотел, чтобы ты почувствовала ту боль, которую причиняешь мне.
– О чем ты говоришь?
– Темная часть тебя... часть, которая жаждет бойни и наслаждения, ее нужно подпитывать. Если ты позволяешь ей голодать, то она может погубить тебя. И ты будешь искать себе другие способы, чтобы насытить свои потребности.
Я хмурюсь с любопытством.
– Какие например?
Дориан скользит мылом по рукам, двигаясь вниз к ягодицам и нежно опускает руку, чтобы провести по линии, разделяющей их. 
– Насилие, гнев... секс.
– Секс? Но у меня есть ты...
– Это приемлемо для нашего рода иметь больше, чем одного любовника. Однако, это не приемлемо для меня.
Кончиками пальцев он ласкает мою сморщенную плоть, и я мгновенно возбуждаюсь в его руках, отвлекаясь от серьезного заявления. Это не то, что я когда-нибудь с кем-то пробовала, да и не уверена, что хочу рискнуть своим тылом.
– Расслабься, детка, – воркует он, кружа по краю одним пальцем. – Доверься мне. Опусти голову.
Я делаю, как он говорит, и он крепче притягивает меня к себе, мышцы на плечах напрягаются. Кладя свой подбородок на мою макушку, он целует ее.
– Умница, – шепчет он в мои волосы. Дориан слегка нажимает кончиком пальца, заставляя меня дернуться, но он крепко держит меня около своей груди. 
– Тссс, все хорошо, детка. Я позабочусь о тебе. Обещаю.
– Дориан, что ты...
– Дыши мной, Габриэлла. Возьми меня в себя. И когда я войду, твое тело откроется мне, как и моя сила откроется тебе.
– Но я... я не знаю как, – шепчу я, одновременно напуганная и навеселе, чувствуя магию Дориана внутри себя. Он отдавал себя мне, перед тем, как я отдала себя ему. Но мы никогда не делали это таким образом.
– Просто дыши, детка. Бери меня. Чувствуй, как я мягко растекаюсь внутри тебя.
Снова я делаю, как он просит, и когда первый глубокий вдох магии Дориана ласкает мои чувства, я чувствую, как кончик его пальца проникает в мою запретную тесноту. Я вскрикиваю от неожиданности, а Дориан не отступая по-прежнему продвигается.
Я снова вдыхаю у основания его шеи, задыхаясь от избытка абсолютного блаженства его сущности. Это действительно не больно, но это неправильно, что он находится там, нажимая на мое самое укромное место.
Мое лицо окутывает тепло от шеи Дориана, и мы оба задыхаемся, когда я в очередной раз вытягиваю из него силу.
Каждая частичка во мне дрожит от ощущений, и я стону от того, как хорошо он чувствуется, поселившись внутри меня.
Я на вершине его любви, опьяненная его магией. Настолько, что даже не могу сопротивляться, когда замечаю, что его палец медленно движется во мне туда обратно. 
Я открываю рот, чтобы сказать ему остановиться, но вырывается стон. Все еще обнимая его за шею, я кусаю Дориана за плечо, приглушая крики страсти.
Дориан стонет, но отвечает на мою ярость, запустив палец глубже, растягивая меня, подталкивая меня к пределу. Я дрожу в его объятиях, чувствуя как раскаленная спираль удовольствия вьется по моей спине. В этот раз, я даже ему не сопротивляюсь, даже не пытаюсь.
Как только другая рука скользит между нашими голыми, скользкими телами и нажимает на мой чувствительный бугорок, я распадаюсь на его груди, сильно пульсируя вокруг пальца Дориана, ошеломленная и сбитая с толку от реакции моего тело на незнакомые ощущения. 
– Ты замечательно справилась, детка, – он улыбается мне, как только я перестаю дрожать, чтобы стоять самостоятельно. Дориан смеется.
– Что смешного? – говорю я с надутыми губками.
Прикусив зубами, Дориан посасывает мою нижнюю губу.
– Может быть ты уже более готова, чем я думал поначалу. Я ожидал от тебя больше сопротивления, упрямица.
Я вскидываю бровь.
– Так ты хотел, чтобы я сопротивлялась?
– Возможно. Может быть мне нравится заставлять тебя извиваться. – Он криво улыбается, а я чувствую как стекаюсь в лужу у его ног.
– Может быть, тебе нравится контролировать меня, – говорю я в шутку, но есть какая-то серьезность в моих словах. – Возможно, ты хочешь, чтобы я разлетелась на кусочки и только так ты сможешь снова собрать меня. Так что я полностью в твоей власти ради удовольствия... и боли.
Дориан усмехается, секс и порок сверкают в его глазах.
– Может быть.

Переводчики: leno4ka3486
Редактор: marisha310191