Глава 35 - Сайрита Дженнингс - Светлые тени - Каталог статей

Главная » Статьи » Законченные переводы » Сайрита Дженнингс - Светлые тени

Глава 35

Глава 35

Сейчас по идее я должна плакать. Кричать... хоть что-нибудь. Но нет. Я ничего не делаю, просто сижу в белой комнате у кровати Дориана и жду его пробуждения. Ожидаю увидеть, узнает ли он меня – будет любить – как раньше.
Ларс говорит, что заклинание подействовало на него сильнее, чем мы ожидали. И было трудно пробиться светлой магией через его безупречную родословную и железную волю. Поэтому мы сидим и ждем.
И молимся.
Когда я отказываюсь оставить Дориана, Морган приносит мне чистую одежду и молча начинает раздевать меня.
Я не возражаю, в полном оцепенении, я не борюсь с ней, покорно поднимаю руки над головой, а потом снимаю изодранные штаны.
Теплой мочалкой она смывает следы засохшей крови с моей кожи и расчесывает мне волосы.
И когда я одета во что-то более нормальное, Морган приносит стакан воды и сэндвич, оставляя их на тумбочке.
Нико тоже здесь, хотя он не сидит рядом со мной. Расположившись в кресле в другой части комнаты, словно окаменев, он неподвижно сидит. Мы не разговариваем. Нам больше нечего сказать друг другу.
Он четко дал понять, что здесь он в качестве брата Дориана, а не моего друга. Или того, кем он стал.
Впрочем, молчание – ничто по сравнению со страхом. Через все, что мы прошли – с чем столкнулись – я еще не была так напугана, как сейчас. От неопределенности – незнания.
Чертовски больно желать чего-то, но хуже понимать, что вряд ли это получишь.
Я ненавижу это чувство. Ненавижу страстно желать того, что мне не подвластно. Сегодня я сражалась и победила своих врагов. Я убивала. Я вызвала магию настолько сильную, что с помощью ее превращала кости в пыль.
Несмотря на это, мужчина на этой кровати может сломать меня одним взглядом. Уничтожить меня единственным словом.
Заклинание Ставроса не необратимое, но очень сложное.
И после всех надежд и молитв, чтобы он вернулся к нам, мы узнаем, что Дориан может вернуть свою человечность, но с вероятностью 50 на 50, что его воспоминания будут утеряны навсегда.
Дориан может остаться в забвении навсегда.
С одной стороны, у нас с ним есть шанс влюбиться снова. А с другой – ничего? Он увидит, что я не такая привлекательная теперь, когда от необычности ничего не осталось.
А что если заклинание вообще не сработает? Что если он очнется все еще тем жестоким, злым ублюдком, с которым мы встретились в особняке? Снова попробуем? Или мы просто позволим ему уйти?
И теперь, когда Ставрос мертв, кем станет Дориан?
Королем.
Дориан новый король Темных.
Я думала, что это станет концом хаоса и смятений, но это только начало. Начало чего-то... большого. Я просто не знаю, чего именно.
– Ты должна поесть.
Я поднимаю глаза на Нико, и нахмурившись, гадаю, что заставило его нарушить обет молчания.
– Ты должна поесть, – повторяет он. – Ты потратила много энергии. Еда поможет продержаться тебе, пока ты не будешь в состоянии восполнить силы.
Я поворачиваюсь к лежащему на тумбочке сэндвичу, взяв и откусив немного я кладу его обратно. Затем поворачиваюсь к Нико с выражением лица "Теперь счастлив?"
Несколько минут молчания растягиваются между нами, и мы возвращаемся к тому, чем занимались: увязаем в яме отрицаний.
– Ты слышал что-нибудь о Сайрусе? – спрашиваю я, не отводя глаз от Дориана.
– Да. Он быстро поправляется. Но он слишком слаб, чтобы пытаться его перевезти.
– Хорошо. Это хорошо.
– И Денни сказал, что Светлые Чародеи выступили в защиту людей, они очистят их от тьмы и распустят по домам. Темные королевские семьи ушли в подполье. Без Ставроса они не попытаются сразиться за право на трон.
– Хорошо.
Тьфу. Кто-нибудь установит рекорд?
– Остальные падшие дети празднуют. Они, наконец, свободны. Даже Светлые не встанут у них на пути. Но они опасаются, что в конечном итоге будет еще хуже.
Я улыбаюсь, представляя тех людей, которые теперь вольны любить и быть теми, кем они захотят. Я представляю, что есть гораздо больше, таких как они, которые прячутся из страха быть наказанными.
– Денни знает твою мать. Между ними что-то было.
Это не вопрос.
– Да. Ему более 400 лет. Он знал мою мать, когда они были детьми. В молодости они полюбили друг друга, но он не был достойным, чтобы сделать ее своей женой. Она была обручена со Ставросом и я не думаю, что Денни забудет про это.
Я киваю, мысленно молясь за греховно сексуального рокера и королеву. Делия была молодой девушкой, влюбившись однажды. У нее были мечты, надежды и планы на будущее.
Но политика и жажда наживы все изменило. А Ставрос... он просто мастер высасывать радость из самого мозга костей. Может у Делии будет еще один шанс с Денни. Возможно она снова научится любить.
– Я подозреваю, что он вернется к ней, чтобы вместе править, – говорит Нико, читая мои мысли. – Ты ведь знаешь, сейчас она правящая королева. Она захочет обзавестись советником помимо прочего.
– А что насчет тебя? Ты вернешься?
Я слышу шелест ткани, говорящий о пожатии плеч.
– Возможно, если она позовет меня.
– А Дориан? – Я морщусь, когда произношу его имя, представляя, как он принимает трон Темных. – Ты будешь служить ему, как только он станет королем?
– Если потребует. – Нико замолкает, но я все еще слышу вопрос, вертящейся у него на языке. Ему даже не надо спрашивать. – А ты? Ты будешь служить ему?
Я заставляю себя сосредоточиться на том, как поднимается и опускается грудь Дориана, напоминая мне, что он жив. Сейчас он в безопасности. Вот что важно.
– Не знаю. – Я касаюсь его лица, кольцо которое он дал мне (на моей левой руке), мерцает в тусклом свете свечей. То самое, которое издевательски говорит мне, что я никто, а всего лишь фаворитка. – Он не захочет... меня. Не такая женщина должна быть рядом с Королём.
Молчание Нико говорит о многом. Он знает, что я права. Дориан никогда не женится на мне. И как только он станет Королем, ему потребуется жена. Только так у него сможет появиться наследник.
От кого-то другого, но не от меня.
– Ты спасла его, чтобы отпустить.
– Да.
– Ты знала, что это значит и все равно пошла на это. Ты рисковала своей жизнью ради него, зная, что это ничего не изменит.
– Да.
Нико ехидно смеется. Я смотрю на него, как он подпирает руками голову.
– Что это за любовь? Как может нечто такое, что должно приносить тебе радость и триумф, причиняет так много боли?
– Это не любовь. Это безумие.
Подняв голову, он встречается со мной взглядом. Я вижу, что боль от любви, о которой он говорил было не для меня или Дориана, а для него. Это его боль, его страдания. Я не единственная, кто сошел с ума.
– Почему мы позволяем им так с нами поступать? – переходя на шепот спрашивает он.
– Поступать как?
– Бросать нас. – Почти скрывающая за тенями, сверкающая частичка скатывает по его щеке.
– Потому что мы идиоты. И потому что лучше у нас будет счастливый миг, чем целая жизнь в одиночестве.
Нико прочищает горло, словно мои слова душат его. Я отворачиваюсь, позволяя ему остаться со своей боль в одиночестве.
– Мы любим недостойных, – бормочет он. – Мы спасаем тех, кто этого не заслуживает.
– Это болезнь.
– Мазохизм[1].
Я киваю, но не произношу ни слова. Мы уже все сказали.
Остальные периодически проверяют нас, чтобы посмотреть есть ли какие-нибудь изменения. Теперь настала очередь Ларса, его потрепанный вид, говорит мне что он устал. Спасение Дориана стало для него серьезным ударом, и он на последнем издыхании. Когда он наклоняется, чтобы проверить Дориана, я нежно хватаю его за руку.
– Ларс, ты так много отдал себя. Я могу что-нибудь сделать?
Как я и ожидала, он просто качает головой. Дыхание – это интимный акт, которое разделяют любовники. Отдать себя Ларсу... он вбирает меня внутрь себя... это как-то неправильно.
– Я ценю твое предложение, но вынужден отказаться, – говорит он, одаривая меня теплой улыбкой.
Я в ответ киваю.
– Просто дай мне знать, если станет совсем...
Боль.
Такая, такая невыносимая боль.
Которая разрывает мою спину, рассекает кожу, сухожилия и кости. Разрезает меня напополам сверкающим горячим мачете. Я кричу, едва не падая на пол. Сильные руки единственное, что удерживает меня наверху, а мои глаза так крепко закрыты, что я не могу сказать кто это.
– Сними ее с меня! Сними! – кричу я, царапая пальцами рубашку.
Тут же рвется ткань и прохладный воздух обдает мою кожу. Все-таки этого недостаточно, чтобы погасить огонь, ползущий по спине.
Я ощущаю запах горелой плоти и вкус рвоты на языке. Сглотнув ее, я благодарна тому, что почти ничего не ела.
Мое дрожащее тело начинает покачиваться, как вдруг все меркнет.
Тряска становится сильнее, дрожь пробегает по всему телу, словно меня бросили в бассейн с ледяной водой.
– Она вот-вот упадет в обморок! Кто-нибудь сделайте что-нибудь!
Слышу, как Морган кричит, но ее голос так далеко.
– Я могу забрать ее боль. Могу исцелить.
Я чувствую руку Ларса на своих голых плечах, но я отталкиваю его дрожащей рукой.
– Нет... не... нужно... – заикаясь произношу я сквозь стучащие зубы.
Я не продержусь долго, но я должна. Я не позволю этой метке (метке Авроры) овладеть мной. Я издаю еще один крик, переполненный боли, и чувствую, как трескаются мои губы.
Кровь брызжет мне на язык, но я не чувствую боли. Я вне неё. Уже ничего не чувствую, кроме как ощущения, что с моей спины живьем содрали кожу.
Все равно я кричу. Кричу до тех пор, пока не срываю голос. И когда уже не могу произнести ни звука, уткнувшись потным лбом в одеяло, я тихо рыдаю около Дориана.
Прошли минуты, часы, дни. Точно не знаю... Я просто знаю, что перестала кричать. И что полностью истощена.
Когда меня начинает колотить, кто-то накрывает мои плечи одеялом. Я не в состоянии даже поднять голову, чтобы посмотреть кто это, или сказать им "спасибо". Но я благодарна.
Благодарна, что они сидели со мной, пока я сражалась с последним демоном. Аврора больше не причинить мне боли, даже из могилы.
Наконец-то боль достаточно утихла, и я смогла задремать, быстро провалившись в сон. Во сне кто-то нежно касается моих волос, успокаивая меня.
Я слышу вздохи и шепот вокруг себя, но они бессмысленны. Звуки просто смешиваются вместе как в замедленной съемке во время накаленных до предела и тревожных сцен.
– Малышка, – слышу я, как произносит хриплый голос. Я улыбаюсь утешителю. Ах, да. Это хороший сон. Тот, от которого не хочется просыпаться. – Мне так жаль, детка. Я сожалею, что оставил тебя.
Движение его руки по моим волосам, голос и его запах... Грезящий Дориан почти правдоподобен. Настолько реален, что я понимаю, если проснусь, то это убьет меня, так как его там не будет.
Кровать проминается возле меня, мои глаза по-прежнему крепко закрыты, я хмурюсь. Нет. Кто-то хочет забрать его. Сейчас он мне нужен. У меня ничего не осталось, за что я могла бы держаться.
Рука скользит от макушки вниз к моей шее. Я помню эти ощущения. Ощущение его кожи на моей – это то, что я никогда не смогу забыть. Его отпечатки пальцев необратимо впечатались в мою плоть.
– Я пытался. Пытался вернуться к тебе. Я чувствовал, что ты со мной – постоянно. Меня рвало на части внутри, из-за того, что причинял тебе боль.
– Тогда почему ты делал это? – спрашиваю у снившегося мне Дориана. А что я еще потеряю? Если разговор с плодом моего воображения – это то, что я получу, чтобы быть ближе к нему, то я это сделаю.
– Я не мог бороться с этим. Я будто окаменел. Я мог видеть и слышать, но я был бессилен. Но я знал, что ты будешь сражаться. Знал, что ты не отпустишь меня.
Пальцы скользят по моему подбородку, заставляя поднять голову с кровати. Я стараюсь бороться, но во мне не осталась сил еще для одного поединка.
– Открой глаза, малышка. – Я пытаюсь покачать головой, отказываясь покидать этот прекрасный бред, но моя голова слишком тяжелая. Рука обхватывает мою щеку, нежно смахивает слезы разочарования. – Все в порядке. Теперь я здесь. Тебе больше не придется сражаться. Позволь мне сражаться за тебя.
– Дориан?
Вырывается лишь сдавленный шепот.
– Да, Габриэлла. Я здесь. Я вернулся, детка.
Я заставляю веки открыться, ожидая найти то, что этот сон на самом деле просто жестокий кошмар. Однако, голубые глаза, обрамленные длинными черными ресницами, смотрят на меня. Полные, сочные губы кривятся в ухмылке.
Гладкая, загорелая кожа напротив моей источает жизненную энергию и тепло.
Он с облегчением вздыхает, и я чувствую его прохладное дыхание у себя на лице. Другой рукой он тянется ко мне и притягивает к себе на кровать.
И когда его губы накрывают мои, даря вкус сожаления, блаженства и любви, я без сомнения знаю, что это не сон. Дориан вернулся ко мне.
Всплеск адреналина взрывается в моих венах, и я почти хватаюсь за Дориана.
– Ты... здесь. Ты узнаешь меня. Но... как... почему...
Дориан смеется, а мой мир снова приобретает краски.
– Конечно я узнаю тебя. И люблю тебя, слышишь меня – я люблю тебя, Габриэлла. И никогда не перестану. Я тебе это обещаю.
Я так крепко сжимаю его, словно он снова может ускользнуть. Молясь, чтобы это не была какой-то дурацкой шуткой, которая заберет моего Дориана навсегда. Я утыкаюсь лицом в изгиб его шеи, вспоминая его запах океана и дождя, и плачу от благодарности. Что-то, что я уже давно не делала, очень давно.
– Ну, черт возьми, давно пора, – слышу я как Нико говорит позади меня. Дориан сдвигается, когда они обнимаются, но его руки остаются на мне.
– Рад, что ты вернулся, брат, – говорит Алекс, хлопнув его по плечу.
– Александр, – печально произносит Дориан. – Прошу, прости меня. Я обещаю. Я...
– Нет необходимости, – отвечает мой отец, в его голосе слышится веселье. Эти двое обмениваются рукопожатиями, прежде чем обняться.
Следующая обнимает его Морган, игриво чмокает, чем до жути нас пугает. Когда Дориан пытается извиниться за то, что приставил нож к ее горлу, Морган реагирует точно так же как Алекс.
– Просто люби мою девочку. Вот как ты сможешь загладить вину передо мной. Люби и никогда не отпускай.
Дориан шепчет Морган искренний ответ, от которого она тихо всхлипывает, когда отходит в сторону, чтобы пропустить вперед Ларса.
– Спасибо, – говорит Дориан, пожимая ему руку. – У тебя невероятно отважная душа, и я благодарен за жертву, которую ты принес, чтобы вернуть мне мою жизнь. Я в долгу у тебя. Что не пожелаешь, оно твое.
Я поднимаю глаза и вижу, как Ларс склоняет голову.
– Для меня было честью служить Габриэлле. И все что я могу просить только то, чтобы ты правил с состраданием и чувством справедливости ко всем созданиям Божества. И пусть твое правление будет долгим и процветающим.
– Правление? – Дориан хмурится, взглянув на Нико, который с сожалением кивает.
– Отец. Он... мертв. Убит от рук нашей матери. – Он делает шаг вперед и берет брата за руку. – Теперь трон твой, брат.
Дориан тихо садиться и все еще прибывает в шоке. Я ищу какие-либо эмоции на его лице – радость, стыд, печаль – но там ничего. Словно мысль о том, что он стал королем вовсе не трогает его.
– Нам еще многое предстоит обсудить, – произносит Нико. – Очевидно, тебе придется встретиться с...
Дориан поднимает руку, останавливая любые дальнейшие разговоры о его недавно приобретенном статусе.
– Еще будет время для этого. Но сначала... сначала я должен кое-что сделать.
Он ложится рядом со мной, так что его тело соприкасается с моим.
– Габриэлла, я ходил по земле в течение двух с половиной столетий в поисках второй половинки своей души. Стремясь к этому, я много дел натворил, и в свою очередь испытал много боли. Но ничто и никогда не ранило меня сильнее, чем боль, которую я причинил тебе. Может связи между нами больше нет, но я всегда буду разделять твою боль, разделять твою радость. И несмотря ни на что, я всегда буду любить тебя до последнего вдоха в моем теле. Когда я встретил тебя, я не просто нашел вторую половинку моей души, я нашел причину каждого удара моего сердца. Причину каждой слезе. Каждой капли крови, бегущей по моим венам. Ты моя жизнь, малышка. Мое всё. И если ты примешь меня, то я почту за честь стать твоим мужем.
С широко раскрытыми глазами, я изучаю его лицо в поисках любого намека на шутку.
– Что?
Мой ошарашенный вид вызывает у него улыбку, эти губы заставляют мое сердце подпрыгивать.
– Выходи за меня замуж, Габриэлла.
– Но ты сказал... ты не можешь. Ты не смог бы. А теперь ты король.
– И как король, я хочу, чтобы ты была рядом. Моей женой и моей королевой. Я так много потратил времени впустую без тебя. Я больше не хочу ни секунды ждать.
Я качаю головой в недоумении, пытаясь понять, о чем же он меня просит.
– Но я не могу... я не могу подарить тебе наследника. Я не могу дать тебе того, чего ты хочешь. То, в чем нуждаешься.
Руками Дориан обхватывает мои щеки, что мне приходится смотреть в его серьезное лицо.
– Единственное чего я хочу и в чем нуждаюсь – в тебе, Габриэлла. Все остальное неважно, и я имею в виду это до самой глубину души. Поэтому скажи "да". Скажи, что будешь моей навеки. Потому что я смогу прожить без наследника. Но не смогу без тебя.
Я смотрю на моих друзей и семью, их лица взволнованны и радостные. Даже Нико выглядит по-настоящему довольным. Он наклоняет голову ко мне и говорит, что все хорошо. Что он в порядке. И несмотря ни на что, я его не потеряла.
– Да, – задыхаясь говорю я, поворачиваясь к ждущему Дориану. – Да, да, да. Да, я выйду за тебя, Дориан!
Комната разрывается от одобрительных возгласов и слез радости, когда Дориан заключает меня в объятия, выбивая весь воздух из легких. Я не возражаю. Я наслаждаюсь его сладким удушьем. Мой Дориан вернулся, и он мой. Навсегда.
– Я люблю тебя, малышка, – шепчет он, пока целует мои щеки.
Дориан припадает к моим губам в поцелуе, от которого моя душа плачет.
– В жизни и в смерти, – шепчет он напротив моих губ. – Отныне и навеки. И когда мы превратимся не более, чем в прах и кости, я буду любить тебя еще сильнее, ведь ты моя судьба. Я пришел на эту землю, чтобы любить тебя и ни одно проклятие, никакое заклинание и даже толпа врагов не заберет тебя у меня.
Земля смещается на своей оси, когда две великие силы природы сталкиваются, накладываясь друг на друга. Существуя только для процветания других. Этот мужчина – сильнейшая буря – причина того, чтобы жить.
И когда я влюбилась в него, я закрыла глаза и отдала себя в опасность этой красивой, безумной жизни. И я останусь там навсегда.

[1] Мазохизм – склонность получать удовольствие, испытывая унижения, насилие или мучения.

Переводчики: leno4ka3486
Редактор: natali1875

Всего комментариев: 0

Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
Регистрация | Вход

Категории

Список авторов

Статистика