Глава 8 - Р.Л. Метьюсон - Без сожалений - Каталог статей

Главная » Статьи » Законченные переводы » Р.Л. Метьюсон - Без сожалений

Глава 8

Глава 8

– Детка, я должен идти, – пробормотал Ефраим в губы Медисон и застонал, когда она пробежалась пальчиками по горловине его черной футболки, затем вниз по животу к поясу его джинсов, пока, наконец, не обхватила через брюки его член и сильно сжала.
– Мне нужно всего лишь пять минут, – пообещала Медисон, после чего ловко провела своей маленькой ручкой вверх обратно к поясу брюк и выдернула футболку, стащила ее через голову, чтобы ничего не мешало прикоснуться пальцами к его голой коже и головке члена, выглядывающего из-за пояса брюк в попытке стать ближе к Медисон.
Ефраим зарычал, когда Медисон обхватила твердый член и потянула вверх, освобождая еще несколько дюймов плоти для своих умелых ласк.
– Я должен идти, детка, – повторил он, но даже не пошевелился.
То как Медисон растерла пальцами несколько капелек спермы, выступивших на кончике члена, нежно посасывала его язык, постанывая при этом, и запах ее возбуждения, сразивший его наповал несколько минут назад, когда она вошла в подвал, – все это делало Ефраима беспомощным перед Медисон, и уже нисколько не волновало, что сын со своей невестой его ждут.
И вообще, сейчас, размышляя об этом, он пришел к выводу, что сделал одолжение Крису, оставив того наедине со своей парой на лишних пять минут. Крису пойдет на пользу познакомиться поближе со своей суженой, решил он, обосновывая свое решение отцовской заботой, а не тем, что Медисон стонала в его губы или сладким ароматом, говорившим о том, что она была влажной и готовой.
– Ладно, у тебя есть пять минут, – разрешил он, вздохнув так, словно просьба Медисон причиняла ему боль. Так оно и было, только в приятном плане. Медисон разорвала поцелуй и подарила ему одну из своих сексуальных, застенчивых улыбок, сводящих его с ума.
– Очень великодушно с твоей стороны, – произнесла Медисон с понимающим видом. Она чувствовала, насколько он был возбужден, и собиралась воспользоваться этим: поставив его на колени и заставив умолять ее, и он будет наслаждаться каждой долбаной минутой происходящего.
– У меня мало времени, детка, – напомнил он, борясь с желанием прижать ее к стене и жестко оттрахать. Если бы она не носила его детей и не была слегка непредсказуемой из-за гормонов, он бы так и поступил, но Ефраим понимал, что сейчас ей требовалось устроить шоу. Поэтому он справился с желанием взять все в свои руки, осознавая, что может умереть, если тотчас не дотронется до нее.
– Сегодня полнолуние, – непринужденно сообщила Медисон, медленно опуская тонкие бретельки белого платья в цветочек, в которое недавно переоделась.
– Да, – согласился он с нажимом, жадно пожирая глазами ярко-голубой, кружевной бюстгальтер без бретелек, который выставлял на показ больше, чем скрывал.
Ефраим облизал губы, не отрывая глаз от больших темных сосков, выпирающих через кружево, и знал, что может довести Медисон до оргазма, всего лишь их пососав.
– Впереди очень долгая ночь, – размышляла она, сбрасывая платье вместе с мелькнувшими на мгновение трусиками в тон и оставшись всего лишь в бюстгальтере, от вида которого Ефраим чуть не задохнулся.
Медисон прислонилась к нему, прижавшись большой упругой грудью, и обвила его шею руками.
Ефраим положил руки на ее обнаженные бедра и чуть не застонал, скользнув руками вниз, обхватил ее теплую попку и притянул ближе.
– Ефраим, ты слышал, что я сказала? – спросила Медисон, привлекая внимание, но снова его отвлекла, потеревшись об член.
Весь воздух вылетел из его легких, когда она прижалась к его паху именно так, как ему нравилось.
Задолго до встречи с Медисон, он оттрахал много женщин, все они знали правила игры и умели получить желаемое, но ни одна не могла сравниться с его потрясающе красивой, сексуальной женой.
Даже через десять лет он не мог поверить, как невероятно ему повезло ее найти. Она была любовью всей его жизни, его лучшей подругой, совестью, родственной душой и самой прекрасной матерью, иметь которую был бы счастлив любой ребенок. Ефраим не мог представить себе жизнь в вечности без нее.
– Думаю, опасно позволить тебе кончить, – заметила Медисон, привлекая к себе его внимание.
– Да ну? – спросил он, едва ли понимая смысл ее слов: Медисон терлась об него, одновременно играя с его волосами.
– Мммхмм, – протянула она, слегка покачивая бедрами, словно не в силах противостоять искушению. – Ну, из-за полнолуния и всего остального, к тому же нужно еще обучить пару Криса, я подумала, что ты должен быть в форме сегодня ночью, – предположила Медисон, ее голос звучал хрипло от усилий сдержать стон.
– Понимаю, – пробормотал Ефраим, наблюдая, как ее красивые, карамельного цвета глаза становятся огненно-красными.
Он перевел взгляд на ее губы, один взгляд на видневшиеся клыки чуть не поставил его на колени. Он обожал заниматься с ней любовью, глядя в ее красивые глаза цвета карамели, и с ума сходил от желания, когда видел, как она теряет контроль.
– И что ты предлагаешь мне делать, чтобы оставаться в форме? – спросил Ефраим, улыбнулся и наклонился, чтобы нежно поцеловать ее в губы.
– Думаю, – начала говорить Медисон и замолчала, легко коснулась его губ, а затем слегка отстранилась, – тебе нужно постараться, чтобы я прокричала твое имя как минимум два раза, прежде чем ты уйдешь, – сказала она, немного задыхаясь.
– Но... – подтолкнул он ее, Ефраим уже понял, куда она ведет, и ему это нисколько не нравилось.
– Но, – продолжила она, перестав ласкать изнывающий от наслаждения член, и скользнула рукой по груди вверх, пока не дотронулась до его плеча, – тебе придется уйти отсюда неудовлетворенным, детка, так ты будешь в наилучшей форме этой ночью. Мне нужно, чтобы ты помогал Крису присматривать за Изабеллой, – произнесла она, легонько сжав его плечи.
– Я и так собирался за ней присматривать, – признался Ефраим, наклонился и нежно ее поцеловал. Он так чертовски сильно любил эту женщину. Не было ничего, что он не сделал бы для нее, и она об этом знала.
– Да, но так ты будешь на пределе, и мне не придется беспокоиться о том, что ее ранят, – промолвила она ему в губы.
Ефраим отодвинулся и посмотрел в ее глаза, снова ставшие красивого цвета карамели, и вздохнул.
– Ты и правда о ней беспокоишься?
Медисон покусывала свою нижнюю губу неострыми, человеческими зубами, а затем неохотно кивнула.
– Я знаю, что она – Защитник, и, наблюдая за Крисом, когда все началось, знаю, что все они обладают природными способностями, но..., – она умолкла, непринужденно пожав плечами.
– Но что, детка? – спросил он, притягивая ее ближе, чтобы успокоить. Он ненавидел видеть ее расстроенной. Мысль, что его жена была несчастна, неважно по какой причине, причиняла ему боли больше, чем все, что с ним делал Николс в том чертовом подземелье.
Он сделал бы все на свете, чтобы у нее больше никогда не было поводов для огорчения.
– Но она такая маленькая, – тихо проговорила она, заслужив в ответ усмешку.
– Ээ, дорогая, – протянул Ефраим и, улыбнувшись, поцеловал в лоб. – Может быть, она и маленькая, но ты должна помнить, что ей даровано все необходимое, чтобы выполнять свою работу. В ее случае невинная внешность может оказаться очень кстати.
– Потому что они недооценят ее, – задумчиво произнесла Медисон.
– Точно!
– Ее обучение начнется сегодня? – поинтересовалась она, рассеянно потирая его плечи.
– Да, и, если мы ненароком нарвемся на проблемы, ее способности должны резко проснуться в первые несколько минут, – пообещал Ефраим, чмокнув Медисон в кончик милого, маленького носика.
– А разве на нее не напали сегодня утром? – напомнила Медисон. – Почему тогда ее способности не проявились?
Ефраим задавался тем же вопросом, поэтому подкараулил Эрика одного на улице, когда тот шел к машине. Бросив один взгляд на свою новую сноху и услышав туманное объяснение Эрика о том, что случилось утром, Ефраим был не слишком настроен доверять способностям маленькой женщины прикрывать спину его сына.
Так как это та самая женщина, которая должна защищать его сына, когда он сам не сможет, надо сказать, что Ефраим был немного раздражен и удивлен, когда обнаружил ее, выйдя, чтобы купить вагон шоколада для Медисон. Она была не только очень маленькой, но и смиренно воспринимала свое пленение.
Вместо того, чтобы драться и попытаться удрать к чертовой матери, она позволила надеть на себя наручники, засунуть свою маленькую задницу в самолет и вывести за пределы штата. Все сопротивление, что она оказала, исходило от маленькой беспомощной женщины, а не от Защитника, и понимание этого пугало его до чертиков.
Он любил всех своих детей, но Крис...
Крис занимал особое место в его сердце, куда даже Медисон не было доступа.
Он – первый ребенок Ефраима, его умник-сын, который в эти дни был слишком серьезен, его лучший друг, первый человек, на которого он мог рассчитывать, единственный во всем мире, кому он не колеблясь доверял, когда дело касалось безопасности его семьи. Крис отдаст свою жизнь за того, кого любил, не раздумывая ни мгновения.
Эта мысль все еще не давала Ефраиму спать по ночам, даже несмотря на то, что в каком-то смысле он чувствовал себя спокойнее, уверенный в безопасности семьи, но он просто не мог себе представить потерю кого-то из детей и даже не собирался.
Ничто и никто не мог забрать одного из его детей. Любой, кто попытается, будет разорван на части, кусочек за кусочком.
Что касается Марка и будущих сыновей-близнецов, то ему остается лишь с нетерпением ждать, когда они пройдут трансформацию в шестнадцать лет.
Тогда он научит их, как защищать себя, чтобы ни с одним из них не случилось ничего, похожего на подземелье Николса. Ефраим надеялся, что они также помогут заботиться об их братьях и сестре, которых он так хотел превратить в Стражей, но не мог.
Его тело позволяло превратить человека в Стража только один раз, и он использовал этот шанс с Медисон. Не то чтобы он сожалел о содеянном. Совсем нет.
Он очень хотел сделать тоже самое для своих детей или, по крайней мере, чтобы Медисон могла их превратить, но она никогда не сможет обратить человека в полноценного Стража, потому что такой дар давался только истинному Стражу.
Кровь должна быть сильной, чтобы одарить кого-то вечной жизнью, после того как он обратил Медисон, его кровь стала слабее, не намного, но ощутимо, чтобы он почувствовал разницу. Благодаря тщательным записям Совета Защитников он знал, чего ожидать, когда решился изменить Медисон.
Из тех же записей он знал, что существовала только одна истинная женщина-Страж, и появилась она по невероятной случайности. На женщину-Защитника, которая была на раннем сроке беременности, напал Мастер. Ее заставляли пить его кровь, вероятно, Мастер надеялся, что она умрет самой жестокой смертью, причиной которой должна была стать его кровь.
Вместо этого кровь ее будущих детей, мальчиков-близнецов, фильтровала кровь Мастера и возвращала ее женщине, и по невероятной случайности, которая, скорее всего, никогда больше не повторится, были созданы трое истинных Стража.
Все сомнения по поводу того, что она – истинный, рожденный Страж, оказались напрасными, когда несколько лет спустя она была вынуждена обратить своего мужа, ее пару. Все были ошеломлены, когда он очнулся не сильным вампиром, а Стражем.
Эта история привлекла внимание Ефраима по нескольким причинам.
До соглашения с Советом Защитников он никогда не встречал других Стражей и отчаянно искал о них любую информацию.
Он не имел ни малейшего понятия, как кого-то обращать, как он был создан, или он – всего лишь ошибка природы. Еще одна причина, по которой история не отпускала его, заключалась в том, что женщина была Защитником, и она обратила своего мужа-Защитника, то, что должно было быть невозможным.
Защитники живут на земле дольше обычных людей, обладают усовершенствованными органами чувств, природными способностями и сверхсилой, чтобы во что бы то ни стало защитить человеческую расу.
Из опасения, что они станут слишком могущественными или поставят свои нужды выше Господних, их время на Земле было ограничено, а чтобы они не могли "обращаться", чтобы избежать возвращения на небеса, на них наложено заклятие. Любая попытка обратить Стража в вампира или оборотня заканчивалась жестокой смертью или так, по крайней мере, ему рассказывали.
Но та история о паре Защитников, которые смогли обратиться...
Дала ему надежду, и, когда придет время, он собирался воспользоваться шансом и обратить Криса. Ни Крис, ни кто-либо другой не знали о его планах, и Ефраим не имел ни малейшего намерения ими делиться.
Он чуть не попытался обратить Криса одиннадцать лет назад, когда думал, что теряет его, но удержался.
С трудом.
В ту ночь он пообещал себе, что никогда не будет сидеть сложа руки и слушать, как сердце его сына снова остановится. Когда придет время, в пылу сражения или когда истекут двести лет, отведенные Крису, Ефраим попытается снова и обратит его.
Он знал, что вероятность успеха ничтожно мала, но обязан попытаться. Если существовала хоть малейшая возможность сохранить сына, он должен попытаться.
По той же причине он планировал обратить Джил и Джошуа в подходящее время. Не собирался ждать, когда они состарятся, и будут лежать на смертном одре, но и не торопился навсегда изменить их жизнь.
Его дочери Джил двадцать пять, забавная, добрая и все еще его маленькая девочка. Она была такой нежной, молодой женщиной, которая делала все, чтобы помочь другим, у него не хватало духу отнять это у нее. Не сейчас. Он также хотел дать ей шанс стать матерью.
Будучи вампиром, даже немного более сильным, она не сможет этого испытать. Поэтому он давал ей время наслаждаться жизнью сейчас, но не станет ждать вечность.
По тем же самым причинам он не обращал Джошуа. В двадцать один он все еще был ребенком, и ему необходимо разобраться в своей жизни, прежде чем вмешается Ефраим, но он вмешается, если в этом будут нуждаться кто-то из его человеческих детей.
Ни за что он не будет стоять в стороне и не потеряет их. Не говоря уже о том, что будет с Медисон, если она их потеряет. Даже несмотря на то, что биологически Джил и Джошуа были ее сестрой и братом, она никогда не воспринимала их подобным образом.
Медисон вырастила их одна, без посторонней помощи. Она сама была ребенком, когда их настоящая мать не захотела иметь с ними ничего общего. С самого начала Медисон любила их как собственных детей, и десять лет назад, когда у нее появилась возможность официально усыновить своих брата и сестру, она не упустила шанс.
И хотя Ефраим оберегал своих детей, потому что не смог бы перенести их потерю, он делал это также и потому, чтобы Медисон никогда не пришлось испытать боль разлуки с ними.
Такая боль никогда не проходит, и Ефраим не желал этого Медисон.
– Детка? Ты в порядке? – спросила Медисон, обхватила ладонями его лицо и нахмурилась.
– Да, – ответил он, стараясь выкинуть из головы мысли, которые итак не давали ему спать ночью. Не было никакой нужды делиться с ней своими заботами. Ей не стоит волноваться.
Когда придет время, он обо всем позаботится, а после примет наказание от Совета Защитников за то, что нарушил свое слово и обратил людей.
– Ты не ответил, Ефраим. Почему ее способности не проснулись? – спросила Медисон, ее голос сорвался в конце.
– Шшш, все хорошо, детка, – успокаивал он, притянул ее ближе и поцеловал в лоб. Он заметил, как у нее от страха учащается сердцебиение, и запах возбуждения начинает рассеиваться.
Ефраим знал, что Медисон волнуется за Криса и надеется, что он нашел ту, что сможет его любить и заботиться о нем. Конечно, Изабелла совсем не похожа на ту женщину, которую Медисон представляла себе. И скорее всего, боялась, что девушка не сможет защитить спину Криса в бою.
Им сейчас совсем не к чему гребаная драма. После того через что прошла Медисон, потеряв Джулию, их девочку, которая умерла при родах, он сделает все, что в его силах, чтобы Медисон не пришлось ни о чем волноваться во время беременности, кроме как о том как бы побаловать свою прекрасную попку.
– Я спросил Эрика, дорогая. Он сказал, что нападение было неожиданным и закончилось прежде, чем она успела моргнуть. Не хватило времени для того, чтобы ее способности проявились. Не беспокойся. Сегодня ей представится шанс, и как только она поймет на что способна, будет более открыта для нашего мира, и, надеюсь, к утру у нас появятся ответы, – пообещал Ефраим, зная, что очень постарается, чтобы ночью все прошло хорошо.
– Уверен? – спросила Медисон, снова положив руки ему на плечи.
– Да, – подтвердил он, склонившись, чтобы поцелуями прогнать ее беспокойство прочь. – Все будет хорошо, Медисон, – успокаивающе проговорил он в ее губы. – Позволь мне перед уходом сделать тебе приятно, детка, – нежно попросил он в надежде, что ее буйные гормоны подыграют ему, и она разрешит помочь ей сбросить напряжение и расслабиться.
Протяжно простонав, Медисон раскрыла губы ему навстречу. Ефраим скользнул языком ей в рот, обхватил попку и приподнял Медисон так, что их глаза оказались на одном уровне. За считанные секунды его снова окутал аромат ее возбуждения.
Медисон жадно впивалась в его губы, крепко схватив за волосы и давая ему знать, что снова страстно его хотела.
Когда она клыками порезала ему язык и губы, то чуть не замурлыкала от удовольствия, слизывая кровь, напомнив ему о том, что он должен ее покормить, когда придет домой с патрулирования.
Хотя обычно они пили кровь из пакетов, во время беременности Ефраим предпочитал кормить ее из своей вены. Она все еще пила кровь из пакета, но ее главным источником крови был он, и Ефраим не хотел ничего менять. А то, что он при этом ослабевал, его не заботило.
Ей нужна кровь для детей, и он с удовольствием давал.
– Ефраим, – прокричала Медисон ему в губы, извиваясь и отчаянно желая разрядки. Ефраиму пришлось сдержать ухмылку, когда он вспомнил об их сексе во время ее последней беременности.
Тогда он порой всерьез думал, что Медисон преуспеет там, где Николс потерпел поражение, и убьет его сексом. С трудом, но он выжил. С удвоенным количеством гормонов, бушующих в ее теле, он, скорее всего, впадет в секс-кому во втором триместре, подумал он с улыбкой.
Ефраим в последний раз поцеловал ее в губы, понимая, то, что он собирается для нее сделать, станет испытанием для его силы воли, но ради нее он выдержит все.
– Наверх, – приказал он, осторожно направляя ее вверх к потолку, пока не почувствовал, что Медисон послушалась и воспарила над полом, остановившись, когда ее живот оказался на уровне его глаз. Он наклонился вперед и поцеловал ее все еще плоский живот, закрыл глаза и наслаждался, слушая частое сердцебиение своих будущих детей.
– Уверена, что хочешь оставить меня в таком состоянии, детка? – спросил он, целуя ее ниже пупка. – Ты ведь знаешь, что случится, когда я вернусь домой? – почти прорычал он, уткнувшись ей в кожу, помня последний раз, когда она довела его до безумия, как раз перед тем, как он получил экстренный вызов на свой телефон Защитника, и ему пришлось уйти.
Следующие двенадцать часов он больше походил на животное, огрызаясь на всех и пробиваясь сквозь приспешников и вампиров, чтобы вернуться к ней как можно быстрее. Когда Ефраим возвратился домой, то оттрахал ее так, что она едва ли могла передвигаться, а когда совершила ошибку, дав ему знать, что проснулась, трахнул ее снова.
– Да, – громко застонала Медисон, очевидно, наслаждаясь воспоминаниями о том, что он с ней творил, если только запах усилившегося возбуждения можно воспринимать, как показатель.
Ефраим провел кончиком языка вниз от пупка к влажным, аккуратно постриженным завиткам, затем по лону, заработав крик наслаждения от Медисон, и отстранился. Словно попав в рай на земле, он смаковал ее вкус, дыхание стало прерывистым.
По легкому жжению он понял, что цвет глаз сменился на огненно-красный, а когда выдвинулись клыки, даже не позаботился их спрятать.
– Когда я вернусь, – прорычал Ефраим, раздвигая руками колени Медисон и кладя ее ноги себе на плечи, – будет лучше, если найду тебя в кровати и стоящей на четвереньках, влажной и готовой, ждущей меня.

Переводчики: m_red
Редактор: oks9

Всего комментариев: 0

Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
Регистрация | Вход

Категории

Список авторов

Статистика