Глава 22 - Налини Сингх - Поцелуй Архангела - Каталог статей

Главная » Статьи » Законченные переводы » Налини Сингх - Поцелуй Архангела

Глава 22

Глава 22

Елена видела, как губы Рафаэля изогнулись в подобии улыбки, когда он услышал её грубые слова. Архангел никак их не прокомментировал, вместо этого направился к шкафу в углу комнаты. Мышцы на его спине плавно перекатывались под кожей, заставляя все женские гормоны внутри Елены бушевать, моля о внимании. Заменив оставшиеся воспоминания о прошлом на чувственное удовольствие от наблюдения за своим архангелом, Елена встала позади него, пока он вытягивал маленькую чёрную коробочку – как раз подходящего размера для ювелирных изделий. Елена отпрянула и, отступив на шаг, быстро проговорила:
– Выбрось эту вещь в самую глубокую яму, какую только сможешь найти.
Рафаэль впился в неё взглядом и спросил:
– Что ты чувствуешь?
– У меня от него мурашки, – проговорила она, потирая плечи руками и ощущая, как внутри все превращается в лёд. – Даже прикасаться к нему не хочу.
– Интересно, – ответил он, взяв коробку в руки. – Я ничего не ощущаю, и все же, даже без крови оно взывает к тебе.
– Не трогай его, – приказала она сквозь зубы. – Я же сказала – выбрось.
– Мы не можем, Елена. И ты это знаешь.
Она не хотела понимать.
– Игры сильнейших? Ну и что с того? Мы скажем ей спасибо и в благодарность вышлем какую-нибудь безделушку. Наверняка, у тебя где-то завалялось несколько штук.
– Так не пойдёт. – Его глаза изменили свой цвет и обрели оттенок предрассветного неба, затянутого облаками, в самую тёмную и жуткую пору перед тем, как солнце восходит над горизонтом. – Этот подарок очень необычный. Это тест.
– Ну и что? – опять заупрямилась она. – Архангелы играют в сильных мира сего. Кто, блядь, сказал, что и я должна?
Рафаэль поставил коробочку на край стола, мягко коснувшись Елены своими крыльями.
– Нравится тебе или нет, став моей возлюбленной, ты также получила приглашение поиграть.
Елена почувствовала себя так, словно к её коже прикоснулись тысячи паучьих лапок.
– Мы сможем его выбросить после того, как откроем коробку?
– Да.
– Это не будет считаться дурным тоном?
– Это послужит своего рода сообщением, – Рафаэль протянул ей руку. – Подойди, Охотница, мне нужна капля твоей крови.
– Видишь? Жуть. – Содрогнувшись, она достала один из своих ножей и проколола левый мизинец. – Тот кто посылает подарки, которые нужно открывать с помощью крови, никогда не получит в ответ набор принадлежностей для купания.
Взяв Елену за руку, он разместил её ладонь над коробкой и немного надавил на палец – с достаточной силой, чтобы выступила единственная, блестящая капелька крови. Охотница смотрела, как капля зависла на мгновение, словно не желая прикасаться к бархатной обивке, а затем медленно и тихо упала. Казалось, коробка поглотила её – словно прожорливая тьма, жаждущая насытится вкусом жизни. Елена сильнее обхватила нож рукой.
– Я, правда, не хочу идти на этот приём.
Рафаэль поцеловал кончик её пальца и отпустил ладонь.
– Хочешь, чтобы я открыл?
– Да. – Елена, по возможности, хотела избежать прикосновений к этой штуке.
Он приподнял крышку. Поначалу, Елена не видела, что внутри, поскольку мешала рука Рафаэля, но потом архангел отодвинулся... Елену замутило. Отбросив нож, она развернулась и направилась к двери, которая, как она надеялась, вела в ванную. Облегчение сменилось рвотными позывами, которые начали сотрясать её тело, пока она, шатаясь, шла по кафельному полу. Опустив голову над унитазом, Елена в грубой и жесткой форме избавилась от обеда, ощущая себя так, словно её желудок выворачивали наизнанку. Где-то посредине процесса она поняла, что стоит на коленях. А Рафаэль – позади неё придерживает волосы, окружив своими крыльями, и позволяя видеть лишь золотисто-белые перья. Задрожав, когда поутихли спазмы, Елена нажала на кнопку слива и села.
Рафаэль поднялся и принёс ей мокрое полотенце. Елена протерла лицо, отлично ощущая, как он, присев перед ней на корточки, полыхал от ярости.
– Что, – спросил архангел тоном, которым однажды разговаривал с Микаэлой, – означает это ожерелье?
– Должно быть, это копия, – выдавила она. – Настоящее мы похоронили. Я видела.
Елена вспомнила закрывающуюся крышку гроба. Это был последний раз, когда она видела лицо Бель.
Рафаэль обхватил ладонями её лицо, расправив перед ней свои прекрасные крылья.
– Не позволяй ей выиграть. Не позволяй использовать воспоминания против тебя.
– Боже, вот же сука, – гнев накрыл Елену ослепляющей волной. – Она сделала это специально, да? – Это был не совсем вопрос, поскольку ответ на него она и так знала. – Я не представляю для неё никакой угрозы, она так развлекается. Хочет меня сломать.
Вот такая простая причина для нескольких мгновений веселья.
– Очевидно, она совсем тебя не знает, – произнёс Рафаэль, поднимая её на ноги.
Елена подошла к раковине, положила полотенце на край и прополоскала рот почти обжигающей водой.
– Бель, – произнесла Елена после того, как, наконец, почувствовала себя чистой, – разорвала бы Ли Цзюань глотку за попытку использовать её против меня. Воспоминания о милом, но необузданном характере сёстры заставили Елену расправиться плечи. – Пошли.
В этот раз Елена попыталась очень внимательно рассмотреть ожерелье, которое прислала Ли Цзюань, хотя все так же отказываясь прикасаться к украшению.
– Это копия. – Облегчение накрыло её с головой, ноги задрожали, и Елена облокотилась рукой о стол. Архангел Китая не оскверняла место упокоения Бель.
– Однажды мы решили сделать на обратной стороне гравировку с именем "Бель" нагретой металлической проволокой. Но успели выжечь только корявое "Б", как мама нас поймала. – Воспоминания заставили Елену улыбнуться, стирая омерзительные ощущения. – Она так разозлилась, подвеска была из золота в 9 карат[1].
Положив ожерелье обратно, Рафаэль закрыл коробку.
– Я позабочусь, чтобы от него избавились.
– Хорошо... только сначала, сделай для меня копию, – Елена дерзко улыбнулась. – Раз сучка хочет поиграть, то и я не против.
– Её шпионы доложат об этом, – проговорил Рафаэль. – Хороший ход, но я не могу этого позволить.
Елена резко подняла голову.
– Что?
– Ли Цзюань задумала это, чтобы причинить тебе боль. Если ты наденешь подвеску, то она станет напоминанием о прошлом.
– Да, – проговорила она. – Она будет напоминать о том, как Бель побила соседского задиру, на три года старше и на пятьдесят фунтов[2] тяжелее. Будет напоминать о её силе и духе.
Рафаэль долго не сводил с неё глаз, а потом сказал:
– Но эти воспоминания окружены тьмой.
Елена не могла не согласиться.
– Возможно, на этот раз я приму тьму вместо того, чтобы прятаться.
– Нет, – Рафаэль упрямо вздёрнул подбородок. – Я не позволю Ли Цзюань вовлечь тебя в кошмар наяву.
– Тогда ты позволишь ей победить.
Рафаэль коснулся её губ в жестком требовательном поцелуе.
– Нет, мы позволим ей думать, что она победила.

***

Рафаэль избавился от подарка ли Цзюань и возвращался в Убежище под покровом ночи. Всё, что он сказал Елене, было истинной правдой – но под ней скрывалось кое-что более глубокое. Он сделал это, чтобы её защитить. И Елена это поняла, но позволила ему убедить себя. Такое поведение рассказало ему о её шрамах больше, чем что-либо другое. Давным-давно, когда Урама ещё не постигло безумие, а Рафаэль ещё помнил дни своей юности, у них возник разговор.
– Жизни людей, – сказал другой архангел, – невероятно хрупки.
Рафаэль, которому тогда едва исполнилось триста лет, кивнул в ответ.
– У меня есть друзья среди людей. Они рассуждают о любви и ненависти, но я задумывался: а что они на самом деле знают об этих эмоциях.
До сегодняшнего дня он помнил, каким взглядом наградил его Урам: так смотрят старшие на заносчивую молодёжь.
– В этом вопросе важны совсем не знания, Рафаэль. Мы прожигаем наши жизни, поскольку они бесконечны. Люди же должны проживать тысячу жизней за свой короткий век. Любая боль тогда кажется более сильной, а самая мелкая радость ослепляет счастьем.
Такие слова удивили Рафаэля – ведь Урам уже тогда был распутным, неразборчивым в удовольствиях и открыто проявлял жестокость.
– Ты говоришь так, словно им завидуешь.
– Иногда. – Он посмотрел своими пронзительными зелеными глазами на поселение людей, ютившееся у древнего замка, который они в те времена называли домом. – Временами я задумываюсь, каким бы я стал, если бы у меня было лишь пять или шесть жалких десятилетий, чтобы оставить свой след в мире.
В результате, Урам оставил огромный след в мире, но совсем не тот, о котором мечтал в юности. И теперь его будут вспоминать как архангела, потерявшего свою жизнь в борьбе за территорию, за власть. Только некоторые – даже среди ангелов – знали правду. Что Урам превратился в порожденного кровью от переизбытка токсина, который превратил его кровь в яд. Отец Рафаэля никогда не поддавался подобной жажде крови. Но желание Надиэля обрести больше власти было во многом значительно хуже.
Увидев Елену на балконе их дома, всё ещё одетую в его рубашку, с расправленными, словно в жажде полёта, великолепными крыльями, Рафаэль быстро и резко спикировал вниз.
– Рафаэль! – вскрикнула Елена, в одинаковой мере испытывая страх и восхищение.
Он почувствовал, как внутри ожило чувство, забытое давным-давно – воспоминание о дерзком мальчишке, удивившем Урама. Рафаэль так же резко взмыл вверх, а затем начал стремительное падение по спирали, которое могло запросто отправить на острые камни внизу неопытного ангела. Где-то посредине своего представление он почувствовал... как разум Елены соединился с его в ментальном вскрике, когда она познала опасный восторг от падения. Решительными взмахами крыльев он поднялся вверх. Елена оставалась с ним до тех пор, пока он не опустился вместе с бурным порывом воздуха и не приземлился на балкон. Она уставилась на него, сложив свои крылья за спиной.
– Что там, – кивнув головой, спросила она, – произошло?
– Ты соединилась со мной, – что не должно было у нее получиться: ведь он – архангел с непроницаемыми щитами. Но, вспомнил Рафаэль, однажды она уже так сделала – ещё будучи смертной. В тот день он потерял себя в ней, так глубоко погрузился в необузданный аромат ее страсти, что перестал соображать. Позже его настигли последствия ее ярости, поскольку Елена сочла это за попытку принуждения. Его охотница не поняла, что сделала.
– Есть люди – наверное, единицы среди миллиардов – которые превращают нас в нечто иное, чем мы являемся. Тогда стены рушатся, разгорается пламя и два разума сливаются воедино.
Ли Цзюань убила человека, задевшего её так глубоко. Рафаэль же вместо этого выбрал любовь.
– Я могла ощущать тоже, что и ты. – Радостное возбуждение всё ещё отражалось в её глазах. – Для тебя всё так же, когда ты внутри моей головы?
– Да.
– Тебе это не нравится? Что я смогла проникнуть сквозь твои щиты? – спросила она с задумчивым выражением лица после короткой паузы.
– У меня были тысячи лет, чтобы привыкнуть к одиночеству внутри своей головы, – Рафаэль провел внешней стороной ладони по лицу Елены. – Так что другое присутствие немного... приводит в замешательство.
– Теперь ты знаешь, как я себя чувствую, – проговорила она приподняв брови. – Не очень-то приятно осознавать, что внутри не остается ничего личного.
– Я никогда не влезал в твои сокровенные мысли.
– А мне откуда знать, – спросила она, – когда ты столь непринужденно говоришь о способности проникать куда угодно. Как я могу быть уверенной, что если пожелаю поделиться с тобой чем-то, это будет именно мой выбор?
Впервые он ощутил слабый проблеск понимания.
– Этот путь познания друг друга будет намного более медленным.
– Скорость – это ещё не всё, – ответила Елена, теснее сжимая перила.
Рафаэль подумал о ее доверии, когда она рассказывала о своей матери, о ее сострадании, когда она приняла на себя груз его воспоминаний.
– Я буду стараться, Елена.
– Ну, думаю, это лучшее, что я смогу получить от архангела, – слова Елены смягчались удивлённым блеском ее глаз. – Меня не напрягают ментальные разговоры. Поскольку они двухсторонние. А вот слияние – это тот процесс, который я ещё не скоро смогу контролировать.
– Ты уловила мои мысли, пока мы были соединены?
– Вообще-то нет. Я слишком увлеклась полётом... Боже, ну ты мастерски летаешь, Рафаэль, – Елена присвистнула. – Я знаю, что непросто сделать то, что ты вытворял.
Внутри зашевелилась гордость, зародившаяся ещё в сердце юноши, каким он был до Калианы. До Изис. До Дмитрия.
– Хотя я уловила одно имя, – робко произнесла она. – Ты думал о своем отце?
– Да, – ответил Рафаэль, наблюдая, как ветер разметал несколько прядей непокорных светлых волос по лицу Елены, рассматривая ее силуэт на фоне ночного неба, словно усеянного брильянтами, и сделал свой собственный выбор. – Я думал, что во многих смыслах безумие моего отца было гораздо хуже, чем кровавая жажда Урама.
Елена не перебивала, просто подошла и взяла его за руку. Рафаэль переплёл их пальцы, размышляя о фундаментальных изменениях, которые произошли в его жизни с того дня, как он впервые встретил Елену Деверо, Охотницу Гильдии. Она невероятно быстро обосновалась в его сердце, став самой важной частью существования.
– В случае с Урамом. Совет, хотя и сомневался поначалу, в конце-концов решил, что он должен умереть. – Тогда Рафаэля больше всех тревожила Ли Цзюань... и так оставалось до сих пор. – Ли Цзюань гадала, стоила ли того сила, которою получил Урам, обернувшись порождённым кровью.
Елена задрожала:
– Нужно было показать ей ту комнату, где Урам хранил остатки своих жертв, – даже сейчас желудок Елены взбунтовался от простых воспоминаний. – Там была просто бойня. Одна вонь заставила бы большинство людей убежать, вопя от ужаса.
– Ты забываешь, Елена, – сказал Рафаэль, и его глаза стали почти чёрными. – Ли Цзюань играется с мёртвыми.
"Держи подвеску ровно, Элли".
"Я пытаюсь".
"Ш-ш-ш, мама услышит".
Вдохнув свежий аромат Рафаэля, Елена прогнала мучительный шепот воспоминаний и сосредоточилась на настоящем.
– Почему твой отец был хуже?
Волосы Рафаэля, чернее, чем ночная тьма, которая их окружала, разметал ночной бриз.
– Он не убивал без разбора. Долгое время все думали, что его обуревает жажда власти и новых владений.
– К нему присоединились другие, – догадалась она.
Рафаэль медленно кивнул.
– Он был императором, но хотел стать богом. Когда начались убийства – они носили скрытый характер, даже политический.
Елена потянулась к Рафаэлю и отбросила волосы с его лица, желая прикоснуться к архангелу, который внезапно стал очень отстранённым.
– Что заставило людей поменять своё мнение?
Рафаэль поддался её прикосновениям, хотя выражение его лица осталось грустным и пустым.
– Когда он начал сжигать целые деревни не на своей территории.
Елена вспомнила то, что читала под руководством Джессами.
– Провозглашение войны?
– Мой отец видел это немного в другом свете. Он надеялся, что другие из Совета преклонятся перед ним... тогда он уже возомнил себя богом.
– Сколько тебе было лет, когда он умер?
– Сущая мелочь – несколько десятилетий.
Елена подумала, что он был всего лишь ребенком.
– Это значит... – она затихла, не в силах продолжать.
– Что он уже находился на пути безумия задолго до моего рождения.
Елена обняла себя руками и прижалась к груди Рафаэля, там, где билось его сердце.
– Вот откуда все волнения по поводу твоего рождения.
Его объятия, по сравнению с её, напоминали стальные обручи.
– Иногда я задаюсь вопросом: каково его наследие? И что передала мне моя мать.

[1] 9-ти каратное золото – 375 проба, основные компоненты – серебро и медь, золота – 38 %. Отрицательное свойство – тускнеет на воздухе. Золото 375 пробы имеет цветовую гамму от жёлтого до красного. Хочется отметить, что 18 каратное золото – это высокопробная группа, золото в 12 и 14 карат относится к средней группе, а золотые изделия в 8 и 9 карат – это низкопробное золото.
[2] 50 фунтов = 22,6 кг

Переводчик и редактор: navaprecious

Всего комментариев: 0

Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
Регистрация | Вход

Категории

Список авторов

Статистика